— Да... — Брюнетка пожала плечами. — Только, в отличии от всех других, мужчинами я не интересуюсь...
Хитро мне подмигнув, девушка пропала, оставив меня зависшим в пустоте...
— Марина, а... Кулон у Вас — откуда? — Голос, молчавшего до сей минуты, Константина, вырвал меня из абсолютно серой пустыни, по которой я топал и топал, без надежды дотянуться до горизонта или поймать, кончик радуги, опоясывающей всю пустыню, от края до края.
Серое небо, над головой. Серый песок, проваливающийся под ногами. Серый воздух, ворующий мои силы при каждом вдохе-выдохе. Все — серое.
Помотав головой, выкинул серый цвет и прислушался к разговору.
— Неподалеку от Штутгарта, наш Эрик, наткнулся на поврежденный танк "Хранящих". — Марина начала рассказ, не обращаясь в мою сторону, словно меня тут и нет.
Чувствуя, как волна беспричинной...
Оп-п-п-па!
"Наш Эрик"! — Вот она, причина моей злости! Словно собачка...
Пока злился, рефлексировал и тупил, Марина рассказала историю подарка, значительно ее, подкорректировав и убрав многие подробности.
— Полюбуйтесь! — Костя высветил над столом портрет пожилой женщины, на груди которой покоилась подвеска, свисающая теперь с шеи Марины. — Вера Ростиславовна Темилина-Зейнштейн, консультант "Интерпола", президент ассоциации адвокатов "Правда", личный советник президента, глава и создатель — "Ходящих".
Челюсти всех присутствующих, дружно отвисли.
Макс, пришел в себя первым и дружески хлопнул меня по плечу, в восторге от всего происходящего.
Дина, скривилась и вернулась к нам, наконец-то избавившись от своего надоедливого собеседника.
Марина, расстегнула ворот рубашки и спрятала кулон, стрельнув при этом, глазами в сторону Макса.
Костя, уставился на меня и потребовал продолжения истории.
Пришлось, развести руками и заявить, что продолжения — нет!
Отбиваясь от наседающего парнишки, шутками и увиливаниями, наблюдал за Диной, мрачной, как грозовая туча.
— Ладно! — Дина хлопнула ладонью по столу, призывая всех к порядку. — Садовников, от лица всех экзотов, просит оказать содействие, в поиске Искина. Тем более что наш Эрик, действительно, очень многое, угадал.
Внимательно слушая Дину, встал и пошел в танк.
Под её не громкий голос, сулящий все блага, от имени Экзотов, за нахождение Искина, собрал дорожную сумку — рюкзачок, уворованный еще в Тулузе.
Создатели капсулы, параноики и гении, встроили в аппарат — "стоп-сигнал" — Небольшой резервуар, наполненный сильным и быстродействующим снотворным. Без запаха, цвета или прочих — примет...
Вытащить резервуар из капсулы — невозможно.
Зато можно оставить открытой дверь капсулы.
Выбрав на пульте робы кнопку химической угрозы, наглухо закрывавшей мое лицо от внешнего мира, с улыбкой на губах, сорвал "стоп-кран".
Ни звука.
Через несколько секунд — глухой звук падающих тел.
"Это вам, от и за "Вашего, Эрика"!" — Безразлично заметил я, стаскивая тушки в танк и затягивая их конечности тайсами, в превеликом множестве, валяющимися у меня, где ни попадя.
Вязал, из принципа — "пьяным хороводиком" — руку к ноге, через одного.
Получилась очень даже забавная инсталляция, с креслом мехвода, вместо елочки.
Занырнув в капсулу, очистил в ней воздух, выгнав остатки снотворного в танк и сняв капюшон робы, дал команду на извлечение оставшихся в голове девайсов.
Капсула завыла, выдавая предупреждающие окна, отказалась было исполнять мое распоряжение, но — интеллект, как всегда, победил программу.
Для ускорения процессов, запретил капсуле отправлять меня под полный наркоз.
Было очень больно.
Аптечка, встроенная в робу, колола меня постоянно, удерживая на краю, а капсула — резала по живому, лишь в конце, поставив обезболивающее.
— Больше я, в ваши игры — не играю! — Заявил я, вывалившись из капсулы, замотанный и обколотый, робой, выше бровей. — Ищите, кого хотите!
От души, плюнув на спящие тела, диким варваром прошелся по нутру танка, вырывая все провода, калеча капсулу, отключая питание и выбрасывая его источники, наружу, в открытые двери.
Спать моим... Бывшим, "друзьям — знакомым", оставалось еще часов пять — шесть. Думаю, умница Марина, догадается, как можно снять тайсы, а справившись с этой проблемой, решит и как открыть заблокированную мной, дверь.
Пока калечил танк, снаружи появилось еще пара любопытных, также отправившихся в здоровый, крепкий, сон.
Хорошее снотворное, право слово!
Затащив Дилана и Светлану, улучшил свою инсталляцию, украсив ее двумя тушками: Дилана, за ноги, закрепил: одной ногой за руку Макса, а второй — за ногу Костика. Руки тоже, вольно ему раскинул, заплетя за всех и пристегнув к сиденью.
Спящий сидя Дилан, с широко раздвинутыми ногами и руками, словно пытающимися всех обнять, выглядел очень миленько.
Его бывшую, я пристегнул, валетом, к его нынешней — спиной к спине, чтобы, не дай боком, не обвинили в сексуальных извращениях.
Помахав всем ручкой, запер входную дверь танка, оседлал развозчика и покатился в сторону выхода.
Я говорил, что получилось, не красиво?
Я — соврал!
Получилось, очень даже красиво!
Рассвет, встретивший меня на входе, свежий воздух, чуть напоенный остатками дыма, словно благовест новому дню, дню, после которого никто не скажет — "наш Эрик".
Роба, проанализировав воздух, убрала маску, но оставила капюшон на голове — следы работы капсулы, выдиравшей из меня все железо, еще слабо кровоточили.
Развозчик, слабенький электрокар, не пригодный для поездок по сильно пересеченной местности, застрял через пару километров, как я не выбирал дорогу ровнее.
Закинув за спину рюкзак, неторопливо, запрыгал по склону, надеясь вырваться за пределы сенсоров базы, раньше, чем мои пленники — очухаются и выберутся, наружу.
Через полчаса, тело вошло в ритм и открылось второе, а затем и третье, с четвертым, одновременно, дыхание.
Роба, подкачивала меня медикаментами, не давая свалится.
Почему я так поступил?
Сам не знаю.
Надоело быть "чьим-то".
Ведь я просил не так уж и много — оставить меня в покое, забыть и дать свободу.
Вместо этого, меня сделали "нашим Эриком"...
Ну, не нужен я был вам, не нужен!
Шмыгнув носом, остановился, любуясь белым снегом, выпавшим по вершинам ближних гор.
Еще пара дней и октябрь сдаст свои права ноябрю, посыплется белый и пушистый, снег.
Присев на камень, достал из рюкзака остатки кролика и фляжку с водой — надо восполнить энерго— и крово-, потери.
Любуясь горами, светом, падающим на взрыхленную землетрясением, землю, деревьями, отчаянно цепляющимися своими корнями, за почву, понял, что "бесцветный расчет", в полной своей мере, уже начал сбываться.
Сунув руку в робу, с ужасом отдернул ее, нащупав в кармане нечто, мягкое и твердое, холодное и мерзкое — одновременно.
Собравшись духом и тихонько над собой посмеиваясь, снова полез в карман и достал оттуда металлическую USB — флэшку, гламурно — розовую и блестящую, как глаза влюбленной девушки.
Попытался почесать затылок, вспоминая, откуда же она у меня взялась.
Увы, капюшон разрушил мыслительный процесс, не подпустив руку к голове.
Махнув рукой, сунул флэшку во внутренний карман и застегнул его на липучку — будет возможность — проверю, что на ней, а пока, хай лежит, есть-пить не просит!
По всем моим воспоминаниям, в этот карман я не лазил... Очень, давно...
Снова отмахнувшись, спрятал объедки под камень и потопал навстречу солнцу.
Видно судьба у меня такая, бродить по территории Франции, пересекая ее, на авто, танке, а вот теперь — пешком...
От души потянувшись, вспомнил вдруг тот залихватский вой, что преследовал меня все мое "пробуждение".
Вскочив на подходящий камень, приложил ладони к губам, рупором и попытался его воспроизвести.
Сперва — не получилось.
Снова и снова, словно от этого зависит моя жизнь, пытался повторить вой волка, которого ни разу в жизни — не видел.
— У-у-у-у-у-у-у! — Вырвалось у меня и снизу, из распадка, мне ответил такой же, полный любви к жизни, громкий вой.
Расхохотавшись, словно меня приняли в стаю, спрыгнул с камня и размеренно, не таясь, пошел своей дорогой, надеясь на лучшее... Наивный.
За полных пять часов, успел отмахать километров двадцать — дорога хоть и под гору, тем не менее — ее нет, да и трещины, приходилось обходить.
Пара речушек, лишившихся своих русел, пробивали себе новые, а одна, не долго думая, принялась заполнять овраг, гарантированно превращаясь в узкое и длинное озерцо.
Пройдя чуть вверх по ее течению, набрал чистой и ледяной воды во фляжку, перепрыгнул и, сделав глоток — потопал снова вниз.
Очень хотелось надеяться, что моя Судьба, уже один раз уготовившая мне рояль, в виде танка "хранящих", сможет подыскать и еще, что-нибудь.
Или, выведет на того, кто сможет довезти меня...
Или, как совсем, чудесный вариант — я попаду к Мариссе...
Чем ниже спускался, тем больше понимал — роялей не будет.
Свой лимит чудес, у Судьбы, я выбрал окончательно.
Так что, топать мне и не перетопать, надеяться на арбалет, с запасом стрел для охоты и пистолет — от злых людей. Роба защитит меня от дождя и холода, а дальше...
Усмехнувшись, дал сам себе мысленного пинка — ага, нет роялей!
После четырех часов дня, стал присматривать себе место для ночлега — темнеет быстро, холодает еще быстрее.
Да и жрать, хочется.
И, погреться, не мешало бы.
Бешеная пляска земли, обрушила все мало-мальски удобные пещеры и навесы, нагромоздила сырого дерева, на бывших тропинках.
Но пещеру я себе нашел — словно ноги, сами, вывели.
От радости, набрал сушняка и устроил себе костер, прямо перед входом в пещеру, под нависающим сверху, козырьком из поваленных хвойных исполинов.
Костерок, даже такой мелкий, всего сантиметров тридцати в диаметре, разложенный на каменном основании, значительно поднял мне настроение и согрел душу, а, заваренный в кружке чай — окончательно прогнал хандру и заставил смотреть в наступающие сумерки, даже с оптимизмом.
У костра просидел до первых звезд, подкидывая в огонь ветки и сбивая с толстого бревна, язычки пламени — пусть тлеет, а не горит.
В эту ночь за мной никто не гнался и сны, бешеным ритмом не пугали.
Живность, распуганная грохотом и тряской, держалась подальше от опасных склонов, с которых так и продолжали срываться вниз то камни, то вырванные с корнем деревья, хотя, по всем законам природы, всему вокруг уже бы и стоило замереть.
Оставив толстенькое полено тлеть перед входом в пещеру, забрался внутрь, ругая себя за собственное слабоумие — надо было наломать лапника, на подстилку.
Повертелся на голом камне, махнул рукой и выбрался в ночь — поваленного дерева, вокруг — целый лес, а я фигней страдаю!
Наломав веток, с близ лежавших деревьев, застелил каменный пол и вырубился, словно на самой мягкой перине.
Рассвет я безбожно проспал.
И полено — прогорело, оставив после себя горку пепла.
Открыв глаза, несколько секунд, пытался понять — где я нахожусь и как сюда попал.
Вспомнив и "где" и "как", довольно рассмеялся.
Я совершенно не испытывал хоть малейших угрызений совести, за устроенную бойню, начавшуюся, по моей вине, как не крути.
Не было у меня и угрызений по поводу усыпленных — не прибил же, хотя, завравшуюся Марину — стоило. Понимаю, не хотелось ей рассказывать, как именно она ходила по танку и что именно ждала, но... Впрочем, самое страшное ее вранье, это побасенки о "звездном флоте", построенном за пять лет и о невозможности расчета... Ага, флот — построить смогли. А расчеты сделать — нет! Не смешите мою морду — лопнет! Паутина лжи, окружает все, к чему прикасаются руки экзота. Или, это не паутина, а защитная оболочка?
Пещера, в которую я забился, оказалась сухой и чистой, словно неведомый мне некто, подготовил ее к моему появлению: подмел полы, смахнул с потолка и стен застаревшую пыль.
Валяясь на спине, на пахучих еловых ветках, колких и марающих меня своей смолой, наслаждался тишиной и покоем.
Шальной луч солнца, сдуру залетевший под свод моей пещеры, сделал темноту, вокруг меня еще чернее, а затем, когда глаза привыкли — взгляд уперся в рисунок.
Слева от меня, в полуметре от пола, на ровном каменном боку пещеры, едва заметно светились тонкие штрихи рисунка — Раскрытая ладонь левой руки с большой цифрой 5 в самом центре и тремя полустершимися буквами "CDW"
На двери моей капсулы, прямо напротив моего лица, был точно такой же, слабо светящийся в темноте, рисунок, с теми же буквами.
Протянув руку, приложил ладонь — идеально.
Убрал ладонь и вскрикнул от удивления — на месте пятерки горела цифра шесть, а сам рисунок полыхал, словно новенький!
Длинная цепочка странностей, начавшаяся с приходом "ходящей", стала вновь разворачиваться у меня перед глазами, набегая, как камера на объект. Целая вереница воспоминаний, не принадлежащих мне — теперешнему — словно сама собой возникла в поврежденных мозгах.
Согласно отчету капсулы, мой мозг восстановился на 79% — я специально проверил перед тем, как отдать приказ о изъятии встроенного оборудования.
Теперь, внимание, вопрос!
Как я до сих пор жив, учитывая двадцати процентное повреждение мозга?!
И не только жив, но и двигаюсь, различаю предметы, осмысленно разговариваю и соображаю?!
"... В ней, отказались от первого накопителя, перенеся все сохранившиеся в мозге данные — на специальные, выращенные клетки, "подсаженные" к поврежденному мозгу..." — Голос Костика, рубанул по нервам и сразу, без перехода: — " Так, а куда первый носитель девался?!... "
Воспоминания, скрипя и постанывая, начали складываться в красивую картинку.
Если у меня нет и не было — "первого накопителя" — карты памяти, с записанными на ней основными функциями мозга, но есть — подсаженные клетки, играющие ту же роль...
"В сочной зелени, спрыгиваю с обрыва вниз. Проклятая, песочного цвета, хламида, так и норовит зацепиться за любой, первый попавшийся куст, задержать, оставить на колючках клочок ткани, хотя бы нитку, чтобы те, кто идет за мной — не потеряли моего следа. Можно было бы избавиться от нее — лето, жарко... но... Левая нога проехала по предательски скользкой траве и дикая боль, огненной иглой проскочила от ступни — вверх, заставляя потерять равновесие и завалится в колючие кусты, за которыми обнаружился черный зев пещеры. Прыгая на одной ноге и надеясь, что мои преследователи дадут мне хоть 30 минут передышки, забрался в пещеру. Пять минут, десять. Кусты затрещали под тяжелыми шагами охотников на меня. Женский голос, спокойный и уверенный, загородил свет, встав на пороге пещеры.
— Выходи. — Потребовала женщина. — Или хуже будет.
— А если он уже ушел? — Второй голос мне был хорошо знаком — "Ублюдок человеческий".
— Нет. — Коротко хохотнула девушка. — Здесь он, наш "бегунок"!
Вот теперь я узнал и женский голос.
Марина.
— Выходи, сам! — Марина деловито щелкнула электродубинкой, разбрасывая снопы синих искр. — Давай, по хорошему... Надоело за тобой бегать.
