Они были преступниками, мелкими бандитами или хуже. Но…
Юма осторожно огляделась, на кивнувших, наконец, Айну и Микуру, уступивших успокаивающим заверениям Орико, с, как она подозревала, значительной помощью магии Кирики, и узнала правду.
Южная группа стала тем, что они хотели уничтожить, и необходимо было уничтожить их самих. И если она не сможет жить без Орико, тогда ей придется уйти вместе с ними.
— Ты пыталась убить их! — перебила ВИ, глядя на Юму с по-новому шокированными глазами.
Юма взглянула в напряженные зеленые глаза своей ученицы, в изумрудной зелени одного из которых был выгравирован символ «I/O», тогда как в глубине другого была живая мягкость.
Она на мгновение впустила в сердце угрызения совести. Такая реакция делала ВИ слишком уж человечной, гораздо больше многих якобы из плоти и крови людей, человечнее даже самой Юмы после тех давних событий.
— В книгах по истории говорится совсем другое, не так ли? — через мгновение сказала Юма, закрыв глаза и сделав большой глоток из кружки кофе перед ней. — Будет больше; прибереги свои мысли напоследок.
Потребовалось много размышлений, много подготовки и много удачи, чтобы Юма разместила все по местам.
Первый шаг был в защите целостности своих мыслей. Если Орико или Кирика способны массово блокировать ее воспоминания, никто не скажет, на что они способны в плане мыслечтения. Орико уже научила ее защищаться от похожих на Танаку Юи, но ей нужно было больше, чем просто умение противостоять парапсихологии — ей нужно было суметь делать это без того, чтобы телепат об этом узнала, и в идеале делать так все время, чтобы ее не смогли застать врасплох. Даже во время сна.
Она хорошо понимала, что дальше по этому направлению параноидальных мыслей располагалось безумие, но считала это необходимым. К счастью, у нее было достаточно времени в одиночестве в лаборатории Орико, чтобы помедитировать и поработать над магией. Потребовалось несколько месяцев, но в итоге она справилась. Потребовалось выработать определенный стиль мышления, убеждаясь, что она всегда думает по крайней мере о двух вещах одновременно, и, когда одно из направлений мысли слишком деликатно, убеждаясь, что другое направление громче, мощнее.
Это была не столько активная телепатическая оборона, сколько отвлечение, играющее на ожиданиях мыслечтеца. Не было хорошего способа его протестировать, но она была уверена, что это сработает.
Также не было хорошего способа использовать его во сне, но она решила эту проблему, просто отказавшись от сна. Для волшебницы вроде нее это оказалось удивительно тривиальным усилием, едва она разобралась, как. Ответ был в том, чтобы просто не спать, а позже «исцелить» ущерб. Этим трюком она даже могла поделиться с Орико и остальными, заполучив немного доверия и аплодисментов группы.
Во всяком случае, это дало ей больше времени для работы.
Завершив это, необходимо было как можно лучше защититься от определенности предвидения Орико. Верно, что в нынешнее время Орико избегала глубокого зондирования будущего, очевидно уверенная, что временная линия на предпочтительном пути, и Юма приложила особые усилия, чтобы это изменить. Высок был шанс, что Орико уже предвидела план Юмы, так что Юме пришлось задействовать единственный источник неопределенности в видениях Орико — саму Орико. Любая утекшая информация потенциально могла сдвинуть временную линию, так что Юма держалась как можно ближе к своей онээ-тян, насколько осмеливаясь часто упоминая будущие события, вылавливая все возможное из тонких изменений языка тела, коротких фраз. Затем она как можно шире распространяла любую полученную ею информацию, небрежно роняя ее в разговорах с Кирикой и Микуру. Она могла лишь надеяться, что поднятая ею рябь достаточно собьет временную линию.
Это была самая рискованная часть ее стратегии. Она в любой момент могла переиграть и вызвать еще одну попытку чтения Орико будущего — и чем ближе было запланированное Юмой будущей, тем рискованнее. Даже если Юма вовсе ничего не сделает, Орико все равно может взглянуть — и все уничтожить.
У нее болела голова от простой попытки думать с точки зрения обратной причинности, но она могла сказать, что никак не может избежать такой вероятности. Она пристально следила за Орико и остальными, высматривая любой признак, что ее раскрыли. У нее был резервный план — эвакуироваться и просить милости у Сакуры Кёко и ее группы — и она неоднократно чуть не приступала к нему, ее слишком уж чувствительная паранойя преувеличивала даже мельчайшие совпадения.
Третья часть ее плана была самой простой. В то время как вполне возможно, что Юма сумеет неожиданным нападением убить одну из них, она никак не могла уничтожить их всех в одиночку. Ей нужно было больше силы, чем она могла извлечь из одного только своего самоцвета души и тела волшебницы.
Так что она начала создавать перегруженные кубы горя, осторожно пряча их в тайниках по всему городу, настолько скрытых и защищенных, насколько она могла обеспечить. Неизбежно, что некоторые из них исторгнут орды демонов, но это легко было списать на заурядное нападение. Когда придет время, она соберет сколько сможет из них за один проход по городу, подавляя их своей магией, после чего бросит их все за раз на Южную группу, когда они будут отвлечены охотой. При необходимости она нападет сама, но она надеялась избежать этого, наблюдая с расстояния.
Наконец, настал день, долгожданный и давно пугающий.
Горсть кубов горя, прижатых к телу Юмы, казалась — ну, не теплой, но неуютно присутствующей, оказывая постоянное, неослабевающее давление на ее разум, как фантомная конечность, что всегда без облегчения зудела.
Ей требовалось почти столько же внимания, чтобы не дать слишком уж концентрированному горю выплеснуться наружу и неизбежно породить демонов. Она множество раз практиковалась, пока не была уверена, что справится с таким числом за раз, но ничто не могло подготовить ее к налагаемому этим на нее суммарному иссушению. Она могла лишь надеяться, что сумеет добраться до своей цели достаточно быстро и без обнаружения.
С каждый шагом она беспокоилась и мучилась о своем решении, о планировании, об исполнении и даже о том, возьмется ли она вообще это делать. Однако сейчас, когда она, наконец, у цели, она вдруг стала необъяснимо безмятежной. Жребий уже брошен, и будь что будет. Она даже подготовилась к собственному провалу и захвату — одно из преимуществ упакованной в самоцвет чьей-то души было в том, что с этим прекращение чьего-то существования было удобно… ну, проще осуществить.
У нее храбрость уже умершей, подумала она. Той, кто уже должна быть мертва, и которая ожидает скорой смерти.
Она прыгала по крышам, целясь на вспышки магии, указывающие, что остальная Южная группа сражается с крупной ордой демонов, при этом даже не обращая внимания на бесконечно льющийся с неба дождь, равно впитывающийся в кожу, костюм и бетон.
Сегодня была подходящее время для попытки того, что она называла собственным проектом. Все четыре члена команды ушли охотится на необычайно крупную орду, достаточно крупную, чтобы Орико запросила помощи всех кроме Юмы. Порождение демонов располагалось довольно глубоко внутри их территории, достаточно глубоко, чтобы вряд ли вмешались другие команды волшебниц, но в то же время достаточно близко к границе, чтобы они сумели вмешаться, если поймут, что порождение демонов действует бесконтрольно. Наконец, порождение демонов произошло в промышленном районе, а не в жилом, так что Юма могла относительно свободно призвать огромное число демонов, не беспокоясь, что ненароком убьет невинных прохожих — хотя неизбежно было, что она подвергнет опасности по крайней мере нескольких.
Столь же важно, что Юма не могла больше ждать, когда приготовления были завершены. Каждый прошедший день увеличивал риск, что Орико обнаружит сдвиг временной линии и примется его гасить. Юма никак не могла заявить, что понимает тонкости предвидения Орико, но из немного ей известного, внутренняя обратная причинность значила, что есть только два возможных исхода — либо Орико не заметила, и Юма преуспеет, либо Орико заметила, и все закончится еще до начала.
Мозг сворачивался, последствия прямой и обратной логики были одинаковы — чем раньше она будет действовать, тем лучше.
Так что она напряглась, наполнила свой разум магически наведенным спокойствием и отправилась в штормовую ночь забирать кубы горя из осторожно распределенных по всему городу тайников.
Она выдохнула, почувствовав проскочившую через ее душу яркую вспышку магии Хинаты Айны. Она не могла атаковать напрямую — Орико обнаружит это задолго до того, как это произойдет. Единственной возможной атакой была хитрость — сбросить перегруженные кубы горя в отдаленных местах, чтобы они проявились только яростной, свежей ордой демонов. Орико будет ее ожидать, но следы Юмы не сразу станут заметны, если она будет держаться сокрытой в стороне.
Остальное зависело от того, насколько хорошо она сможет исполнить план.
Хината Айна отделилась от остальных в попытке отрезать часть порождения демонов, как всегда уверенная в собственных способностях и способности предвидения Орико ожидать любую угрозу. Небольшая удача: Айна уже напрягала свой самоцвет души, выходя за пределы, чтобы закончить свою часть миазмы. Юма чувствовала, как сигнал Айны пульсирует от усилий. Только настоящий ветеран осмелилась бы на такой маневр, уверенная в том, что не появится никаких новых демонов.
Юма приземлилась на фонарный столб, сбросив на улицу внизу первую горсть кубов горя. Один слабый толчок — и вот, они активизировались.
Она запрыгнула на соседнюю крышу и продолжила, даже не оглядываясь на массивную миазму, появление которой она почти сразу почувствовала за своей спиной. Эта группа, несомненно, направится к Хинате Айне, притягиваемая необходимостью поддержать уже нападающих на Айну демонов.
«Хината-сан! — услышала Юма крик Орико по незащищенной дальней телепатии. — Рядом с тобой очень скоро будет огромная орда демонов. Думаю, в течение тридцати секунд. Немедленно возвращайся».
«Что? — ответила Айна. — Я сейчас немного занята, если ты не понимаешь! Я останусь здесь. Лучше вы идите ко мне».
«Постараемся, — ответила Орико. — С миазмой что-то на так. Она слишком мощна».
«Почему же ты не заметила?» — резко спросила Айна.
Юма насколько возможно приглушила разговор, хотя и позволила ему остаться на краю сознания. Она не могла полностью его проигнорировать, потому что слишком высок был шанс, что в нем будет жизненно важная для ее проекта информация, но ей не очень-то хотелось слушать растерянные или бедственные реакции ее бывших сокомандиц. Лишь злорадствующему от их гибели могло понравится что-то подобное.
Через некоторое время она достигла места, которое сочла подходящим, чтобы отделить Айну от остальной группы. Несколько размещенных здесь кубов горя породят огромную концентрацию демонов, что полностью предотвратит усиление Айны остальными. Ей только нужно…
Она застыла на месте, заметив бредущего по улице тощего мужчину.
Под дождем? В такой час? Практически посреди атаки демонов?
На долгий, мучительный момент Юма заколебалась, чувствуя, как медленно приближаются сигналы самоцветов души Орико и остальных. Она уже месяцами тренировалась скрывать сигнал своего самоцвета души, от демонов и от волшебниц, но чем дольше она здесь стояла, тем больше она искушала судьбу.
Она сбросила груз, влиянием своей магии призвав пассивно находящихся внутри него демонов. Она слишком много вложила, чтобы менять сейчас свои планы, и не имеет никакого значения, видит или нет она потенциальных жертв своих действий — конечно, в зоне ее нападения наверняка будет далеко не один дежурный охранник, возможно не меньше десятка.
Она продолжила, испытывая вину за ощутимое облегчение, что ей больше не нужно держать под контролем все эти кубы горя.
«Черт возьми! Откуда они все взялись?» — сказала Кирика, прежде чем выругаться куда более красочно, чем Юма считала возможным.
«Мы идем! — подумала Микуру. — Просто держись!»
Юма почти чувствовала отчаяние в сообщении Микуру.
Продолжая двигаться среди крыш, она взвешивала свои варианты. Она ожидала, что ситуация предоставит ей возможности, которым она сможет быстро воспользоваться, но она не ожидала, что ей настолько повезет. Однако теперь перед ней было два различных пути. Она могла надеяться, что отчаяние уведет Микуру и оттолкнет ее подальше от Орико и Кирики, и она уже начала это и воспользуется этим, чтобы кубами горя отрезать и ее — или она могла предпринять более активный подход, воспользоваться припасенной на такой случай хитростью.
Она решила, что действовать лучше чем реагировать, особенно когда она могла использовать это, чтобы значительно усилить вызванный ею уровень искажений временной линии. Забавно, что эти соображения о причинности были гораздо важнее всего остального.
Значит, для выполнения следующих шагов потребуется тонкость.
Она подобралась насколько осмелилась близко к Микуру, Кирике и Орико, остановившись за вентиляционной турбиной на вершине ближайшего фабричного здания. Весьма пригодилась ее практика в поддержании магической скрытности — миазма здесь была довольно плотной, но демоны не смогли ее заметить, и теперь она была достаточно близко, чтобы даже увидеть трех девушек, с отчаянной эффективностью прорывающихся через демонов, не в состоянии продвигаться достаточно быстро, чтобы добраться до Айны.
Юма почувствовала вторгшийся в сердце прилив эмоций, вызванный увиденным на лице Микуру выражением подлинного страдания.
«Спокойнее, — подумала она. — Не сейчас».
Через мгновение она почувствовала, как он гаснет раздавленный вуалью онемения. До этого момента она не понимала, насколько она опирается на костыль магии разума, чтобы сохранять сосредоточение. Очевидно, это неустойчиво — но устойчивость и не была нужна. Ей просто нужно было покончить с этим, а затем она сможет позволить эмоциям забрать ее во тьму.
Юма позволила себе роскошь одного вздоха, после чего открыла частный телепатический канал с Микуру.
«Микуру! — подумала она, надеясь, что направляет свои страдания в достаточно приемлемое притворство. — Я рада, что успела вовремя. Я должна предупредить тебя об Орико!»
Микуру была слишком дисциплинирована и слишком занята в бою, чтобы пытаться оглянуться в поисках Юмы. Вместо этого девушка в синей броне увернулась от лазера демона, затормозила об стену здания и швырнула сосульку прямо в глаза одного из приближающихся чудовищ.
