Пленные молчали, опустив головы. Их отвели на берег, для начала отправив в русскую баню, за ними бежали китайские ребятишки, они дразнились и кидались камнями, как известно между этими двумя восточными народами давняя вражда. Солдаты конвоиры отогнали настырных детей, не в русских обычаях мстить сломленному и униженному неприятелю. Специально для них был возведен лагерь под Порт-Артуром. Еще до войны наместник распорядился подготовить для пленных специальные бараки.
— А вы уверенны, что они у нас будут? — Тогда спросил у него Макаров.
— Несомненно, и думаю много!— Отрезал Конев.
Как видим, наместник оказался дальновидным.
На торжественный молебен прибыл сам Дальневосточный митрополит отец Кирилл. Вместе с ним прибыла поздравительная от царя. Связи со столь многообещающим началом войны, царь батюшка прислал награды. Ордена и кресты, а также почетное оружие. На повышение пошел Кондратенко, став генерал-лейтенантом. Генерал-майор Татьяна Булатная была награждена бриллиантовой саблей. Сам Конев получил за победу орден Александра Невского и звание полного генерала. Царю нужно было подкрепить авторитет крутого наместника и свой собственный. Действия хроноагентов сдвинули с места русского медведя, и он рассвирепел, страна переживала экономический рост, менялось многое, империя развивалась и консолидировалась. Но возрастало, и сопротивление активизировались террористы, они пытались достать хроноагентов. Так как многие государственные чиновники сели в тюрьму, а кое кого повесили, возросло число обиженных, да и народ не однозначно откликался на реформы, производимые Московским, Столыпиным и другими. Победоносная война могла укрепить режим и авторитет царя. Теперь становилось, очевидно: что реформы не пропали даром.
Кроме того, у царя был и другой повод для радости, императрица разрешилась от бремени и родила на редкость крупного и здорового мальчика. А ведь были серьезные опасения, что ребенок родиться больной. Так что молебен совмещал собой двойной праздник — рождение наследника престола и победу. Несмотря на зимнюю пору из теплицы были извлечены цветы, а из тропиков было привезено несколько высоченных пальм. Как правило, отбор награжденных поручался членам команд — крестов на сей раз было прислано много, и броненосец оказался буквально переполнен народом. Митрополит Кирилл справлял торжественную мессу, лично вел службу. Матросы усиленно молились, крестясь с тем остервенением, что свойственно лишь грешному православному человеку. Пел женский хор, играл внушительный орган. Наместник на сей раз, решил внести в церемонию что-то свое и помимо ордена вручал небольшой искусно сплетенный лавровый венок на головы, проводя аналогию: Москва — третий Рим. Сам Владимир решил принять в награду, специально выкованную артурскими кузнецами золотую пальмовую ветвь.
Матросы после столь сурового испытания, казались выше ростом и гораздо уверенней. Даже юнцы выглядели морскими волками, и бросали грозные взгляды и белозубые улыбки.
— Теперь мы готовы пойти за нашим адмиралом и наместником в огонь и воду! — Говорили они между собой.
Церемония вручения крестов затянулась, после каждого награждения митрополит произносил благословение и лично крестил матроса, брызгая святой водой. Заодно освятили и захваченный у японцев броненосец, чтобы не утонул некрещеным.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, благословляется раб божий Николай. — Произносил священник над очередным русским воином.
Когда церемония закончилась, выступил Конев. Сердечно поблагодарив матросов, он тем не менее отказал им в увольнении на берег сославшись на то что время военное и конфликт с Японией только еще начинает разгораться.
— Вот когда будет окончательная победа — устроим гулянку.
Потом выступал Макаров, поздравив с первым успехом, он подчеркнул, что не стоит потчевать на лаврах, а следует продолжать совершенствоваться.
Когда выступления закончились, матросы еще долго кричали и славили своих командиров. Впрочем, Конев слушал это в пол уха, у него уже был наслышан, чего стоит подобная нестойкая слава. Впрочем, когда тебе матросы доверяют, то и воюют они гораздо лучше. После праздника Макаров спросил.
— Как вы думаете Того забьется в нору и попытается взять реванш?
— Я думаю что японцы, скорее всего, сменят своего командира. За один день потерять половину флота, это чрезмерно для страны Восходящего Солнца.
— А я думаю что Того оставят. Как говорит русская пословица — за одного битого, двух небитых дают.
— Ну по большому счету их адмирал не виноват, кто мог предположить что мы так точно заранее просчитаем траекторию их удара. А пока наш флот займет господствующее положение в море, а армия будет готовить высадку десанта на территорию метрополии.
На том и порешили.
Однако пассивность Японии был обманчивой, буквально спустя несколько дней командир крейсера "Варяг" Руднев сообщил по радио, что японцы высаживают десант в Чемульно. Кроме того море бороздят шесть японских крейсеров и восемь миноносцев.
Порт-артурская эскадра в этот момент плыла вдоль побережья Кореи.
— Значит, Япония снова сунулась на нашу территорию, ибо корейские земли есть наш протекторат. Пора идти всеми парами и атаковать.
— Мы чуть не забыли про наши суда "Варяг" и "Кореец", из-за нашей непростительной небрежности мы можем потерять их вместе с людьми. — Ответил Макаров.
— Хорошо, что на всех судах установлено новое радио, и мы можем вовремя придти на помощь. — Владимир скомандовал! — Полный вперед.
Тем временем японцы обстреляли канонерку "Кореец" заставив ее вернуться в порт. После подошли транспортные суда, на лодках и катерах они высаживали десант на берег. На шаландах высаживались толпы солдат с артиллерией. Японцы были очень злы, войдя в корейский город, принялись грабить его и разрушать. Запылали пожары, желтолицые боевики прыгали, набрасывались на женщин, срывая с них платье и насилуя. Когда русские матросы, отдыхавшие на берегу попробовали вступиться, их встретили огнем. В неравном бою моряки понесли урон и вынуждены были отступить. "Варяг" и "Кореец" ощетинились дулами пушек и подготовились к смертельной битве. По-зимнему рано в пять часов, стемнело, с моря волнами наплывал туман, было отчетливо видно, как бушует пламя в городе, особенно когда запылали пятиэтажные домишки.
— Надо выразить протест английскому посланнику, Японцы ведут себя как варвары.
Руднев отправился к коммодору Бейли. Он оделся в парадную форму с треуголкой и палашом. Однако английского посланника на месте не было, а на него с саблями ринулись японцы. Пришлось отстреливаться, застрелив двоих узкоглазых, бравый офицер срубил третьего палашом, но и сам был ранен в руку. К счастью хитроумный знающий китайский и японские языки мичман Нирод, послал в след за ним шестерых моряков. Те встретили самураев выстрелами, а затем штыками. Убив еще пятерых, они заставили остальных податься назад.
— Вот эти желтые дети дьявола что вытворяют. Словно для них не писаны никакие законы. Что делать будем.
— Дождемся рассвета, а там попробуем прорваться в своим.
— А если враг сунется прямо сейчас, ночью.
— В ходе последней ночной атаки противник был бит, вряд ли японец захочет повторяться.
Давай включим радиопеленгаторы. — Предложил Нирод.
Время тянулась как резина, а данные радиоперехвата встревожили, на расцвете японцы решили атаковать русские корабли в порту.
К утру последовал очередной ультиматум. Японец передал.
"Командиру крейсера "Варяг" Императорского Российского флота.
Сэр! Ввиду начала военных действий между Японией и Россией я имею честь почтительнейше просить вас спустить флаг, а команду вывести на берег, чтобы сдаться в плен. В противном случае, порт Чемульпо будет залит огнем, а пленных мы брать не будем. Сроку вам даем под полудня, в плену обещаю жизнь и хорошее питание.
Имею честь быть вашим мудрым господином С. Уриу. Контр-адмирал Императорского флота и командующий Японской эскадрой на рейде в Чемульпо.
— Ну что же японцы бросили на вызов. О плене не может быть и речи! Я принимаю вызов адмирала Уриу. А пока прежде чем принять неравный бой — помолимся.
— Похоже, иного выбора у нас и нет. Но имея только два корабля мы рискуем потерять все.
— Только что прибыла радиограмма от Макарова и Конева — к полудню будем на месте. Так что нам предстоит лишь начать бой, а остальное сделают наши умные командиры.
— А даже если не поспеют, то все равно мы будем атаковать. Мы русские привыкли спрашивать, где враг, а не считать его силы. — С достоинством ответил Руднев.
— Нейтральные корабли уже покинул порт, значит, их предупредили. Ну и подлые англичане, нас не уведомили.
— Англия союзник Японии.
— Может, опрокинем шампанского, как знать не в последний раз.
— Когда все офицеры соберутся, в кубике выпьем.
Хотя корабль и быль готов к боевым действиям, и надо было довести некоторые мелкие детали. Артиллерию приводили в окончательно в боевой порядок, очищали палубу от хлама, выбрасывали за борт лишнее дерево, снасти — все, что могло дать пищу огню. Осматривали и задраивали водонепроницаемые перегородки, люки, запасные полупорты в артиллерийской палубе. Опробовали противопожарные средства, прокладывая шланги.
"Варяг" принадлежал к классу легких крейсеров дальних разведчиков. Он имел значительную артиллерию и обладал хорошим ходом. Его посещал лично Владимир Конев, по его приказу инженеры внесли некоторые усовершенствования в двигатель, которые позволили развивать скорость свыше тридцати пяти узлов в час. Это было сильным ходом. Сам крейсер был построен в США, пять лет назад. Красивый, стройный четырехтрубный корабль с двумя мачтами имел водоизмещение в шесть тысяч пятисот тонн, при длине в сто двадцать метров и ширине в пятнадцать. В своем первоначальном варианте он не бортовой брони, но по настоянию Владимира ее нашили и приварили поверх броневой палубы, что повысило мощь корабля. Артиллерийское вооружение крейсера составляло двенадцать шестидюймовых, двенадцать семидесятипятимиллиметровых и четырнадцать мелких пушек. Располагалась артиллерия следующим образом: в носовой и кормовой части — шесть шестидюймовых и две семидесятипятимиллиметровых пушки, по бортам находились по четыре семидесятипятимиллиметровых пушки, мелкая артиллерия была разбросана по всему кораблю. По скорости и силе вооружения ему не было равных в японском флоте. Во всяком случае, среди кораблей аналогичного класса — легкий крейсер.
Ему противостоял мощный тяжелый броненосный крейсер "Асама", входящий в состав эскадры адмирала Уриу. Японский корабль имел девять тысяч шестьсот тонн водоизмещения и располагал восемнадцатью крупными пушками. Он превосходил по огненной мощи "Варяг" и "Кореец" вместе взятые.
— Что будем делать? — Спросил офицер Степанов.
— Драться! — Отрезал Руднев.
"Варяг" кишел как муравейник. Офицеры отдавали каждый в соответствии со своей специальностью распоряжения для боя. Матросы как вьюны сновали туда-сюда. Сзади примостился "Кореец", на нем также царило оживление.
— Как видим, Япония бросила нам вызов. Пора желтолицым захлебнуться кровью. Времени мало, но корабль вполне готов, сегодня нам предстоит показать что изнурительные учения и тренировки не прошли даром.
— Вы намеренны выйти в открытое море? — спросил Степанов.
— Конечно, в порту принимать бой самоубийство.
— Похоже на то. Однако нам противостоит четырнадцать судов.
— Ну и что! Если даже мы погибнем, то заставим заплатить японца приличную цену.
— У нас большое преимущество в скорости, так что шансы прорваться велики. Но вот "Кореец" всего тринадцать узлов хода. Он для нас как гиря, привязанная к ногам. По этому предлагаю взорвать его, команду принять на "Варяг" и идти на прорыв.
— Нет! Я не хочу чтобы "Кореец" стал первым русским кораблем, потопленным в столь удачно начавшейся войне, кроме того, он располагает двумя восьмидюймовыми пушкам, каких нет на "Варяге" по этому он нам может принести большую пользу. И вообще русские добровольно свои суда не взрывают!
— Тогда можно ему поручить ведение демонстративной атаки на одном фронте, в то время как мы пойдем на прорыв на другом.
— Ты сам говорил, что у него слишком тихий ход. Корабль и моряки наверняка погибнут.
— Зато оттянет на себя силы противника и нам будет легче вырваться.
— Это наши люди! Почему мы должны обрекать на гибель одних ради спасения других!
Мы или погибнем или прорвемся вместе!
— Наместник оторвет голову, если мы потеряем такой крейсер как "Варяг" — Заметил Степанов.
— В этом случае уже отрывать будет нечего, мы будем мертвы. А ваше рассуждение недостойно русского офицера! — Рассердился Руднев. — "Кореец" пойдет в кильватере, а в бою будет видно, что ему делать. А теперь разойдитесь и будьте вместе с матросами.
Командир "Корейца" Беляев попытался возразить.
— У нас устаревшие пушки, на большой дистанции они бессильны.
— Подпускайте японцев поближе. Они настырные сами сунуться.
— С таким ходом нам далеко не уйти. Может лучше согласиться со Степановым.
— Макаров обещал скоро прибыть и думаю, он свое слово сдержит, а пока знайте — мы пришли бить, а не считать.
— Ладно у нас одна надежда на Бога и адмирала!
Отпустив командира "Корейца", Руднев отправился в обход своего крейсера. Около передней шестидюймовой пушки правого борта он задержался и стал наблюдать, как старший комендор орудия Бондаренко неторопливо и методично опробовал все механизмы, устраняя малейшие люфтики и заминки. Новые оптические прицелы поблескивали на восходящем солнце.
— Хорошее оборудование прислал нам Конев. Теперь мы будем бить без промаха.
— Да вы и раньше били неплохо. Только смотрите, чтобы не слетели прицелы.
— Они надежно устроены, мы проверяли.
— Ну что помолитесь и выпейте перед боем! Только не больше чарки. — Проговорил Руднев и пошел дальше.
Выше среднего роста, стройный, с темной густой бородкой, представительный и подобранный, он обходил команду, с которой проплавал уже около двух лет, за это время они успели стать единой семьей. Матросы, в свою очередь хорошо изучили своего требовательного, но заботливого командира. Впрочем, уровень командования вырос во всем флоте, что позволяло надеяться на счастливый исход войны. Руднев шутил, стараясь поднять настроение кадрам.
— Почему у японцев очи узкие? Это потому что у страха глаза велики, и они их зашивают.
Моряки смеялись в ответ.
— Слишком много не ешьте, в бою надо быть легкими на подъем. — Дал он указание коку.— Да и пуля ежели попадет в полный желудок, причинит много бед.
Командир "Корейца" Беляев также был хладнокровен, кроме того, он верил в авторитет Макарова. А вот Коневу доверял меньше.
— Молод еще! Да и честно говоря, выскочка! — Втихаря когда не слышат, говорил он.
Офицеры дружно одобрили решение прорываться, тем более что Уриу объявил — пленных не брать!
Один даже зачитал слова, на ходу сочиненных стихов.
