"Я не переношу вранья и не прощаю его", — вспомнил он фразу подруги и едва не провалился сквозь асфальт. Все, кажется, Дарья не желает ни видеть его, ни слышать. Но, все равно, Артем в каком-то исступлении продолжал набирать Дашкин номер, пока равнодушный голос не сообщил, что абонент недоступен.
А вот Максиму, у которого вдруг легонько задрожали пальцы, когда он набирал номер своей змейки, повезло больше: Кристина соизволила ответить на вызов.
— Что вам нужно? — раздался в трубке ее неестественно, словно искусственный серьезный голос гудков через десять. Наверняка она долго не решалась нажать на кнопку вызова, но все же сделала это.
— Кристина, — Макс от волнения даже не назвал ее змейкой и другими прозвищами. — Вернитесь, пожалуйста! Вернитесь и мы поговорим.
— Извините, я вынуждена отказаться от вашего предложения, — отвечала Крис прохладным голосом Снежной Королевы, и только сидящая рядом Даша, зажимающая рот ладонью, знала, как тяжело дается этот тон подруге. — И не могли бы вы больше никогда сюда не звонить?
— Прекрати! Дай нам все объяснить. Пожалуйста, Кристина, просто вернитесь, хорошо? — Максим вынужден был уворачиваться от Артема, который пытался выхватить у него телефон. — Не клади трубку. Слышишь меня?
— Не могу вернуться. Видите ли, — вежливо продолжала Крис, — я годна только на роль игрушки в постели, а моя подруга недостаточно хороша. Мы не будем возвращаться к вам. Более того, мы желаем больше никогда вас не видеть.
— Девочка, то, что ты слышала...
— Мне хватило того, что я слышала, господин лицемер. Макс, я тебя ненавижу, — проговорила Крис внезапно. — И ты, и твой дружок, и Слава — вы все достойные уроды.
Прежде, чем Макс сумел что-то произнести, девушка сбросила вызов. И больше она трубку не брала.
Артем тем временем ругался и постоянно пытался дозвониться до Дашки.
— Если бы она включила телефон, мы бы их сразу нашли!
— В смысле сразу? — не понял его длинноволосый, обреченно потирая лоб. Ему вдруг резко захотелось напиться. Он так хотел, чтобы Крис не боялась его, привыкла, полюбила — и не без труда добился этого. Теперь девушка, кажется, его ненавидит. И как вернуть прошлое, он не знает.
— Я на ее телефон программку слежения установил, ну чтобы знать, куда она может отправиться. Так было удобнее следить.
— Ну, ты даешь, — покачал головой подошедший с притихшим и каким-то обмякшим Скагги Слава. Глядя на поникших друзей, он в полной мере ощущал себя моральным уродом. Артем после своей Ксении так сильно еще ни в кого не влюблялся и не был таким радостным. Почти ничего не выражающие глаза Макса, прячущиеся за очередными линзами, не смотрели на мир так легко — конечно, относительно легко, но все же. Слава не знал, как смотреть в лица друзей.
— Ладно, — Артем едва не шарахнул мобильником об асфальт. — Будем их искать. Гот, давай прикинем куда примерно они могли отправиться? Вечером Даша обязательно включит телефон, иначе мать ее прибьет. И тогда ее найдем, и твою подружку.
Ему не верилось, что еще утром мир казался безоблачным и радостным.
Глава двадцать первая
Ни Дашка, ни Кристина не читали любовные романы и не понимали их. Ну вот, скажем, как может героиня чувствовать как под ногами "разверзлась бездна отчаяния"? А теперь они сами падали в нее. Но пока не замечали этого. Они просто изо всех бежали в темноте от растущей воронки этой самой бездны, пытаясь не попасть в нее и не оказаться в объятиях холода и страха.
Девушки так стремились убежать подальше от парней, что даже не сразу услышали Оскара. Тому пришлось окликнуть их несколько раз, прежде чем они затормозили и огляделись.
— Идемте! — парень махал рукой, выглядывая из такси. За рулем сидел флегматичного вида мужчина.
Дашка с Крис, не сговариваясь, подбежали и мигом плюхнулись на заднее сидение. Такси рвануло с места и затерялось среди сотен других машин. Все, оторвались. Хотя бы на время.
Сначала телефон зазвонил у Дарьи. Та молча отключила его и кинула в сумку с таким видом, словно дотронулась до мерзкой жабы.
Затем начали звонить Кристине. Она сидела и тупо смотрела как на экране светится надпись "Максим". Сидела и молчала, потому что слова, мысли, чувства — все временно куда-то исчезло. Осталась только звенящая, в такт мелодии мобильника, пустота.
Оскар то и дело оглядывался с переднего сидения на девушек. Ему хватило ума ни о чем не расспрашивать, но вид молчаливой и какой-то прибитой Дарьи пугал паренька.
— Даш...
Девушка как-то безучастно посмотрела на Оскара. Тому стало не по себе.
— Ты хоть спроси, куда мы едем.
— Куда мы едем?
— Я решил, что вам надо к тебе домой вернуться.
Даша пожала плечами и вновь замолчала, пытаясь как-то пробить стеклянную стену, выросшую вокруг ее эмоций. Господи. пожалуйста, пусть случится чудо и все окажется просто дурным сном!
Такси въехало во двор Дашки, и тут Крис сильно толкнула подругу в плечо. И вскрикнула:
— Стойте!
Машина затормозила, а шофер и Оскар вопросительно уставились на подруг.
— Нам нельзя домой, — прошептала Крис, нервно кивая головой вперед. Даша уже тоже заметила, что перед ее подъездом стоит знакомая машина, а рядом с ней ходят Максим и Артем.
Девушки, сползая с сидений, шепотом попросили увезти их куда-нибудь в другое место. Шофер заворчал что-то, но протянутые деньги мигом настроили его на более добродушный лад.
— Поехали, — Оскар назвал какой-то адрес, пояснил. — Они вас ищут, да? У меня не будут искать.
— У тебя дома что ли? — как-то вяло откликнулась Дашка. Оскар торопливо закивал и на мгновение испугался, что девушки откажутся. Но им было все равно куда ехать. Лишь бы подальше от Макса и Артема.
Жил Оскар на соседней улице, в пятиэтажном доме, окруженном высокими деревьями, детскими площадками и гаражами. Летом здесь летали комки тополиного пуха и радостно орали дети. Впрочем, орали они в любое время года.
Девушки поднялись следом за парнем на третий этаж и попали в четырехкомнатную квартиру, носящую следы художественного беспорядка. Мать Оскара постоянно пропадала на работе в прокуратуре, отец ездил вахтами куда-то в южные страны, а сам парень к уборке дома относился как к чему-то гипотетическому и необязательному. И вообще, большей частью он проводил над сочинением стихов и не опускался до такого приземленного быта.
Тем не менее за гостьями он принялся ухаживать со рвением старой девы, к которой в кои-то веки зашел интересный мужчина. Заставил Кристину и Дашку сесть на мягкий диван в гостиной. Зачем-то включил телевизор, потом выключил, включил музыкальный центр, убежал на кухню ставить чайник. В общем, проделал множество нужных и ненужных движений.
Дарья на всю эту суету обращала мало внимания. Забравшись с ногами на диван, она сидела и вспоминала. А в груди начинало что-то нестерпимо жечь.
"-В сердце ты мне очень запала. Когда ты поцарапала байк своим велом, я этого не понял. В подвале твоего универа тоже не понимал, но почему-то резко захотел встретиться с тобой еще раз. Но на даче, когда цвели сакуры...
"— Я тебе сильно нравлюсь?
— Больше, чем сильно. На моем индикаторе чувств ты занимаешь отметку "до безумия"
"— Ты нахальная, дерзкая, непослушная, драчливая хулиганка, — и, после небольшой паузы. — И я тебя люблю именно такой."
"— Богиня, а ты ведь нервничаешь? Боишься, что моя названная сестренка узнает правду? Вообще это правильно. страх — двигатель эмоций. А помнишь, ты смотрел на нее вначале и капризничал? Маленькая грудь, ноги не той длины, не тот рост, глаза не такие, и "вообще она какая-то стремная".
Жжение в груди стало почти невыносимым, стеклянная стена, за которой прятались эмоции, дала трещину.
Врал! Врал ей все это время! Даже когда она говорила, что не терпит лжи. То все равно смотрел в глаза и врал!
Жгучий комок в груди вдруг лопнул, а из глаз хлынули такие долгожданные слезы. Стеклянная стенка обрушилась бесшумными кусками, и хлынули боль, ярость и стыд. Закрыв лицо ладонями, Дашка заплакала: тихо, но отчаянно, не в силах остановится.
— Дашенька, Даша, — осторожно, даже неловко погладила по спине подругу Кристина. — Прекрати. Они оба козлы. И мы... мы что-нибудь придумаем, чтобы отомстить. Слышишь?
— Я могу сочинить унизительнейший стих, — встрял вновь появившийся Оскар. — Уникально унизительнийший. Может, вам валерьянки?
— Нет, — Дашка подняла зареванное красное лицо и шмыгнула носом. — Спасибо, Оскар, но не надо. Все в порядке... Крис, Крис, за что, а?
— Не знаю, — растерянно прошептала вторая девушка, вытирая с лица подруги слезинки, смело стекающие из глаз на щеки и нос, а после — на шею. Сначала Кристина крепилась, а теперь поняла, что ее начинает подтряхивать. Кто знал, кто мог предполагать, что ей придется пережить такое предательство и унижение в одном флаконе? От человека, которого она так стремительно стала считать близким.
Пара недель счастья — это все, что она заслужила? Это все, что заслужила Даша?
"-Мне неприятно, что ты боишься меня. Поверь, я обычный человек".
"-Это одновременно возносит в небеса и свергает в самый настоящий ад. Никогда бы не подумал, что ею станешь именно ты.
"Глупая, когда уже ты поймешь, что безумно мне нравишься?".
"— Это у тебя была, видать, мечта детства — отомстить своей подружке-милашке. Завалить ее в кроватку, да? Ух, какой ты садист! Ты прикольно ее пугал, когда узнал, что она тебя за маньяка приняла. К Дашкиному дому пошел, под окнами посветился. Не зря свое отыграл, парень.... Зато готу хорошо. У него совесть чиста. Он ею не пользуется. Зато его малышка теперь полна любви и обожания, и даже знать не знает, что он хотел когда-то через нее наподлить Игорю".
— Ой, — Дашка вдруг заметила, что у подруги тоже текут слезы, только та их не замечает. И девушка снова заревела: так ей стало жалко себя, бедную Кристину, и даже идиотов, что играли с ними по просьбе их Идеального парня.
— Чего ты ойкаешь? — попыталась улыбнуться Крис, чувствуя, как в глазах что-то подозрительно щиплет. Дашка покачала головой, продолжая всхлипывать. Артем мог гордиться собой: девушка никогда еще не ревела из-за парней. Она в принципе не была склонна лить слезы, но теперь просто не могла остановиться. Крис ничего не осталось делать, как обнять ее и шептать время от времени слова утешения, которые, впрочем, ничем не могли помочь. Самой ей становилось все хуже и хуже. Беловолосой девушке хотелось то оказаться около проклятого Макса и тем ножом, что он угрожал сводному брату, сделать ему больно, то она мечтала обнять его и услышать, что все это — лишь жестокий дурной розыгрыш. А потом девушка как-то вдруг внезапно она поняла, что все вокруг правда случилось. И тоже, к ужасу Оскара, горько, беззвучно заплакала.
"Макс, Максим, что же ты со мною сделал?".
Вместе с девушками плакал и человек-проблема, сидя на крыше и спрятав прозрачное лицо в ладонях. Слезы капали сквозь его пальцы и превращались в серебряную пыль горечи, которая вместе с ветром разнеслась по всему городу. Может быть, этот ветер, касался растрепанных волос Видарта, может быть, осуждающе ласкал лицо Артема, а, может быть, боязливо обходил стороной человека, в чьих руках вновь стали ползать ледяные змеи, требующие свершения священного Ритуала.
"Я помогу еще одной душе", — с наслаждением думал этот человек, поглаживая лезвие любимого ножа.
Глава двадцать вторая
— Что выяснил?
— Дашкина мать тоже не в курсе, куда они делись, — Артем кинул телефон себе на колени и уже в который раз выругался. Только что он разговаривал с Викторией Константиновной, а до этого Макс звонил отцу Кристины и своему дяде. Но нет, девушки как сквозь землю провалились.
— Есть и плюсы, — Макс, сам того не замечая, нервно барабанил пальцами по рулю. — Родственники тоже заволновались, так что рано или поздно дамы найдутся.
— Предлагаешь, прийти к ним домой и упасть на колени? — усмехнулся Артем, представив такое зрелище. — Я согласен!
Парни уже несколько часов колесили по городу, объезжая все возможные и невозможные места, где могли бы прятаться девушки. Но все безрезультатно. Ни Дашки, ни Кристины нигде не было, никто их не видел, никто точно не знал, где они могли бы еще быть. Многочисленные знакомые Крис, правда, надавали кучу адресов, где чисто гипотетически она могла тусоваться, но, увы, каждая новая гипотеза о местонахождении девчонок разбивалась, как волны о пристань.
С каждой новой неудачей пальцы Макса все сильнее сжимали руль, а Артем ругался все более изощренно. И оба парня все отчетливее понимали: простые извинения им не помогут. Девчонки услышали сильно много — причем много того, что могло бы ими обеими неправильно интерпретироваться.
И если честно, парни плохо понимали, что они скажут, когда встретятся лицом к лицу с подругами. Артем боялся увидеть в глазах Дашки презрение. Максима пугал голос Кристины, которым она скажет ему о том, что между ними нет и не будет ничего общего. Оба друга сходились на том, что пусть их лучше обругают, пусть на них накричат, пусть начнут ненавидеть, потому что это еще можно преодолеть. А вот презрение или равнодушие убивают чувства на корню. Оно сродни холоду, который плавно, медленно, но верно замораживает отношения.
Парни сидели в машине, окончательно растерянные, злые, и не понимающие что делать и где им искать девчонок.
Их девчонок. Теперь уже их.
Могли ли они предполагать, что забавная интрига, предложенная им Славой, обернется такими последствиями?
Нет. Конечно, не могли. Веселые игры не оборачиваются неприятностями, от ощущения которых каменеют напряженные мышцы, в том числе и сердце.
Каждый из молодых людей сейчас вспоминал то, как все начиналось.
Тем славным теплым вечером Слава, встретившись с парнями в кафе, положил перед ними на столик мобильник, в памяти которого хранились фото двух девушек. Он попросил о небольшом одолжении: отвлечь соперниц от своей персоны. Мол, слишком сильно они ему мешают, и как их от себя отвадить, он не знает.
— Совсем очумел? — Артем с интересом разглядывал фотографии. — Брюнетка симпотная, да, гот?
— Да, — согласился Макс, проводя пальцем по знакомому изображению Кристины. — И я ее беру на себя.
— Козел, — сообщил Артем. — Ему, значит, красотку, а мне какую-то стремную пацанку? Слав, а еще сталкерши есть?
— Нет, Макс, — покачал головой Слава, — эта девочка предназначена для Темыча. Видишь ли, она, — тут он замолчал, явно подыскивая слова, — сводная сестра Игоря. Правда, свое родство они предпочитают скрывать.
— Я знаю, что она его сестренка, — улыбнулся Видарт, обнажив клыки, которые Артем не раз в шутку предлагал ему выбить, просверлить в каждом дырочку и повесить на веревочку.
— Поэтому, повторяю, я беру ее на себя.
— Игорь ее терпеть не может, — поморщился Слава, подумавший, что зря он все это затеял, — но, думаю, ему не будет приятно, если он узнает, что именно ты ошиваешься вокруг нее.
