Как говорят в спорте, это была невынужденная ошибка, причем, не первая за сегодня. Но даже опытные шахматисты иногда "зевают" фигуры, находясь в ситуации, когда их жизни ничто не угрожает. А тут — не спорт, враги Камо ошибались серьёзнее, поэтому они мертвы, а он — цел. По крайней мере он вовремя спохватился и заставил Жилинду выпить пузырек разведенного спирта. На строгий вопрос: пыталась ли она связаться с кем-нибудь, ордынка сказала, что нет. Могла, конечно, и обмануть. Камо не переоценивал свою способность распознавать враньё по выражению морды лица. Но какие альтернативы? Убить её? Камо ни капли ей не сочувствовал, но, как сказал бы магистр Икен, чтобы убить беззащитную пленницу, пришлось бы преодолеть психологический барьер и потерять остатки самоуважения.
Однако Жилинда не соврала. Она сама не очень-то стремилась вернуться к своим. Погиб посланник наместника Егелана — это не шутка. Во дворце ее ждал допрос с пристрастием, во время которого не удастся ничего утаить — в том числе и свое предательство, и фактически — убийство раненого из своих. Не зная, что предпринять, она увязалась за Камо и не предупредила командование о провале операции, тем самым только усугубив свою вину.
А теперь она осталась без магии, и появились еще какие-то две шпионки, которые смотрят на нее одна плотояднее другой... к чему это все приведет? То ли ее "уберут" как опасного свидетеля, то ли заставят помогать врагами орды!
Жилинда увязла по уши. Все могло закончиться казнью, и никакой дядюшка не "отмажет"! Та черноволосая шпионка, кажется, готова была разорвать ее на части при малейшем неповиновении. Вон как вызверилась... будто табипен ядовитый! А если судить по ауре, так злости хватило бы и на трех табипенов. И вторая, рыжая, отнеслась к пленнице не намного лучше.
А все началось с Юлая, который...
Раздумывая о своей несчастной судьбе, Жилинда послушно проследовала за группой шпионов куда-то дальше по дороге.
Вскоре они встретились с двумя другими — каким-то терсом и старухой... едва увидев ее, Жилинда чуть не обмочилась — в самом буквальном смысле. Она знала это лицо. Да что там — все ордынцы в Сандате знали. Но только лицо — все те, кто мог описать ее ауру, были давно мертвы. Жилинда поспешно залепетала, что немного пьяна и не может видеть или запоминать чьи-то ауры. Старуха смерила ее таким взглядом, что ордынка мгновенно заткнулась. Она грубо обыскала и связала пленницу, затолкала в какую-то расщелину, приказав оставаться там и ждать решения своей судьбы. После этого четверо шпионов ушли — наверное, недалеко, но голоса их полностью стихли, с Жилиндой остался только ветер.
— С кем вы оставили Эйдара?— спросил Камо.
— Икен вернулся,— ответил Джерр.— С ним — еще пятеро. Один — маг света, новенький, а другие... сами увидите, не буду портить сюрприз. Магистр дал нам ваши координаты, послал встретить и сказать, чтобы не пытались возвращаться к дому Т'Иниарисы или на старую базу. Там теперь небезопасно.
— Что-то случилось?
— Пока вы тут двое суток сидели в засаде, ордынцы напали не на вас, а на нас. Камо, ты был прав: нам стоило сразу убираться оттуда.
Т'Иниариса хмуро посмотрела на Джерра, и тот поспешно добавил:
— Магистрелла легко разобралась с ордынцами... совсем легко: чуть ласты не склеила. Пришлось штопать.
Из его рассказа выяснилось, что, благодаря запасам маны Эйдара, Джерру удалось очень быстро привести магистреллу в сознание. Едва очухавшись, она заглушила боль в недолеченной ране сильным снадобьем, зарядилась от мальчишки и отправилась проверять городок, где разбились ордынцы.
От воздушного мага мало, что осталось, а тело "сони" она нашла полузасыпанным за пределами городка — он умер в момент магического взрыва, а воздушные потоки отбросили его труп на огромное расстояние. Хотя череп его остался цел, но при таком ударе о землю мозг внутри должен был превратиться в кашу, так что оживить его не смог бы даже Джерр со своими живчиками.
Двое других — арбалетчик и маг земли — скрылись. Эйдар, у которого было самое хорошее зрение, дал сбивчивое, но подробное описание ордынцев, по которому Камо узнал Юлая и солдата, которого он убил в подземельях.
После этого магистрелла вернулась в свой дом, собрала самые необходимые вещи, и... предала всё огню. Пожарище должно было стать четким сигналом для Икена или Камо, если бы кто-то из них туда вернулся.
На старой базе около лесного ручья все было спокойно. Ни один из хитроумных сигнальных амулетов Икена не сработал, значит ордынцы там не появлялись. Но это не значило, что не могли появиться в будущем. Все места, где Камо побывал за последнее время, оказались под ударом. Неизвестно, сколько раз и в каких точках ордынцы засекали его ауру.
Магистрелла решила не рисковать и устроила там небольшую корректировку рельефа, в результате чего холм с пещерой бесследно исчез, а опоясывающий его ручей превратился в болото.
В отличие от своих вещей, сожженных без всяких сожалений, все барахло диверсантов она заботливо собрала и перевезла в другое место, где решила терпеливо дожидаться магистра, посчитав, что молодежь — не идиоты, и если останутся в живых, тоже догадаются где-нибудь затаиться.
Икен вернулся несколько раньше, чем предполагал — буквально только что. Увидев болото на месте базы, он понял, что за время его недолгого отсутствия случились большие неприятности, и начал собирать разрозненные силы. Первым делом он вошел в транс, просканировал астрал и обнаружил в радиусе поиска Т'Иниарису, Джерра и Эйдара. Узнав от них, что Камо решил погеройствовать, а также примерные координаты героя, он смог настроиться на собственный сигнальный амулет, который носил Камо, и обнаружил, что тот вне опасности, но "шляется с какой-то девкой".
Заброшенная деревня, где пряталась Т'Иниариса, магистру сильно не понравилась — слишком много домов и хорошие дороги — такие места любили контрабандисты и разбойники. Магистр не боялся бандитов, но не хотел, чтобы его базу обнаружили посторонние, пусть даже не ордынцы.
Икен предложил перебраться в Изерский Каньон, там в подземных пещерах могла спрятаться целая армия. Хотя контрабандистов в каньоне было даже больше, чем в лесной глуши, но магистр знал пару труднодоступных мест, куда никто не заберется без помощи магии. Икен сказал, что выберет новую базу и отвезет туда все вещи, а Т'Иниарису послал собирать остальных.
Магистрелла нашла Алию и Джуну, которые двое суток просидели на вершине скалы, мучаясь от неизвестности, и крайне неоднозначно восприняли цитату "шляется с какой-то девкой". Молодые волшебницы все-таки дотерпели до появления Камо в назначенном месте, но встретили победителя ордынцев без распростертых объятий. Впрочем, Камо этого даже не заметил, пребывая в каких-то своих раздумьях.
Настал его черед рассказывать о том, что случилось. И хотя события, с ним происходившие, были весьма драматичными, он как-то ухитрился изложить самое существенное в десятке предложений. Все три дамы остались неудовлетворенными и стали выпытывать подробности.
Среди прочих возник вопрос: что делать с ордынской пленницей? Джуна бессеречно предложила избавиться от врага как можно скорее, пока та не узнала слишком много и не попыталась сбежать. Алия не настаивала на казни, но и не возражала: ее даже посетило мимолетное сочувствие, но оно полностью развеялось, как только она дослушала рассказ Камо про финал боя в подземельях. Она могла бы понять, если бы ордынцы струсили и сдались в плен, но то, что они, попав в трудное положение, просто поубивали друг друга — это полностью выходило за те рамки, после которых она даже не пыталась разобраться в мотивах людей. Жилинда для нее стала кем-то вроде табипена.
Джерр вполне рассудительно отметил, что ордынка примкнула к орде добровольно, а потом так же легко увязалась за Камо, так что верить ей нельзя ни капельки. Камо с ним согласился, но по его физиономии было заметно, что он предпочел бы обойтись без крайних мер.
Т'Иниариса попросила подождать и пошла поговорить с пленницей. Вернувшись, она заявила:
— Девчонка, конечно, испорчена, но небезнадежна. Проще говоря, это сопливая идиотка, которая всю свою сознательную жизнь прожила при ордынцах и ничего другого не знала. Она еще может поумнеть. Я тоже была изрядной дурой в ее возрасте, да и нынешняя наша молодежь не блещет.
— Что-то мне подсказывает, что речь обо мне,— пробормотал Джерр.
— И о тебе тоже. Лекарь заправский, но язык длинноват, даже когда во вред себе. И об Алии — в бою чудо, как хороша, но вне боя хотелось бы больше терпения и такта...
— Я уже в звании мастера!— заявила огненная.— И вообще все средние умы отсеиваются в Младшей Школе!
— Ах, ну да, конечно же, молодая элита,— отозвалась старуха пренебрежительно.— Я тоже так думала. Дескать, без мощного интеллекта невозможно понять высшую математику, а не поняв высшую математику, не сделаешь плетение, а без плетений не станешь магом. Все это так, но есть разные виды ума и глупости. Я толкую не о магии, а о жизненной мудрости, опыте, о знании людей, о понимании. Не спорю, вы можете это познать, но со временем, а пока — увы...
— Ну-ну,— проворчал Джерр, не придумав, что возразить.
— Не ну-ну, а точно,— отрезала старая колдунья.— Если я задела чье-то больное самолюбие, то могу слегка утешить: все же у вас интеллект развит и тренирован, значит, вы можете набраться жизненной мудрости быстрее, чем... какой-нибудь середнячок. Только не задирайте носы. А теперь насчет Жилинды. Есть кое-что интересное. Она некоторое время работала у наместника Сандата, слушала, что говорят посетители, а если кто-то врал, то дергала за ниточку, и картина, висящая на стене над головой посетителя, слегка колебалась. Наместник это видел и принимал к сведению. Вот такая у нее была работа — простая и безмятежная. Неудивительно, что в подземельях она спасовала. После встречи с Камо она до сих пор перепугана и вообще запуталась. Сандат — захолустье, однако же наместник — это большая шишка. Думаю, она услышала много важных секретов, и ее следует переправить в Столицу для тщательного допроса, причем, чем скорее, тем лучше. Если будет сотрудничать, то избежит "чтения мыслей", сохранит разум и жизнь, а после войны получит свободу. Столичная контрразведка, насколько я слышала,— не образец милосердия, но без надобности не зверствует.
— Вот вам наглядный пример жизненной мудрости,— заметил Камо, весьма довольный тем, что казнь отменяется.
—
Объединение
—
Столица
(чуть ранее)
Джексон, Алексей и Вэй Лин оставались в Столице. Им предстояло жить под надежной охраной Цитадели, дождаясь, когда начнут приходить в себя раненые.
Магистр Икен, Орем, Мария, Кей, Микола и капитан Брэкет отправлялись на Восток.
Шестеро людей — четверо с Земли и двое с Виза — встали в круг по команде магистра.
А потом Мария почувствовала себя осенним листком, который уносит ураган. Земля стала стремительно уходить из-под ног. От почти ракетного старта захватило дух. Это был ее первый полет верхом на ветре.
Очень быстро изумрудный туман поглотил город внизу и их со всех сторон окутало сплошное зеленое марево. Икен поднял пассажиров очень высоко и летел вслепую, не видя земли. Одного компаса и карты тут было бы недостаточно, поскольку не удавалось точно рассчитать скорость полета и снос ветром. Но магистр умел ориентироваться по астральным возмущениям крупных городов. Теперь он летал только так — хлопотно, энергетически затратно, зато шансы встретить какой-нибудь патруль орды сводились практически к нулю.
...
Через несколько часов, после пары коротких остановок, они прибыли на место: в какую-то заброшенную деревню, где Мария впервые своими глазами увидела легендарного пятистихийного Эйдара.
Пацан встретил их в своем репертуаре:
— Дедушка Икен! Дядя Кей!
А потом вдруг добавил тем же звонким детским голоском, глядя на Марию:
— Ух ты, какая тетенька! Глазки малюсенькие, а сиськи -почти как у тети Алии были раньше!
У "тетеньки" отвисла челюсть, а лицо пошло пятнами. Еще никто не называл ее глаза "малюсенькими", просто ребенок судил по меркам визанской расы и говорил, что думает. Мария даже потеряла на минуту дар речи, но тут появилась какая-то старуха и приструнила юного нахала.
Эта колдунья с труднопроизносимым именем "Т'Иниариса" была землянам не знакома. Вела она себя очень строго и властно, мальчик слушался ее беспрекословно. Мария привычно определила ее расу: меранско-арранский гибрид, но ближе к меранцам. Икен что-то обсудил с ней, и через некоторое время оба улетели по каким-то делам.
Потом была суета, ожидание, сбор вещей, снова ожидание, еще один перелет — и они оказались далеко в горах в удивительном месте.
Это была обширная каменная чаша, окруженная отвесными скалами и почти закрытая сверху каменным козырьком.
Уходить и возвращаться назад предполагалось по воздуху. Микола шепотом сказал капитану, что если с магами что-то случится, вылезать отсюда придется долго и мучительно. Однако и ордынские патрули тоже не дошли бы до этого места, а сверху что-то разглядеть было невозможно, так как дно "чаши" утопало в тени, и не было никакого намека на то, что там есть что-нибудь кроме обычной расселины между обычными скалами.
Магистр предупредил, чтобы не зажигали огонь под "козырьком": свет или дым могли выдать их укрытие. В скалах зияли две сквозные трещины, за которыми располагалась обширная пещера со множеством "отнорков" и коридоров. Лабиринт уходил далеко вглубь земных недр, но найти путь через него смог бы только Камо.
Мария с огромным интересом присматривалась к новым лицам. или не очень новым — всех, кроме Т'Иниарисы, она уже видела в "живых записях", сделанных "из глаз" Кея еще во время "первой основной экспедиции". Но "живые записи" получались через прямое считывание информации со зрительного, слухового и обонятельного нервов другого человека, и при последующем преобразовании кое-что выглядело немного иначе, поскольку у всех была разная острота зрения, цветовосприятие и прочее. Компьютерная обработка это компенсировала, но не полностью.
Поэтому сейчас Мария увидела эту компанию другими глазами — и в прямом смысле, и в переносном. Полгода изучая записи мужа, она привыкла к определенной внешности визанцев, а теперь какие-то мелочи заставляли воспринимать тех же аборигенов чуточку иначе.
Мария сбежала с "Колониста" в туфлях на среднем каблуке, и упрямо не желала их снимать, хотя пятки все время проваливалась в "песок". Здесь, в скалистом каньоне, где грунт был тверже, ей стало гораздо удобнее, и каблуки добавили землянке, которая и так была выше мужа, еще несколько сантиметров. Немного другая точка зрения — и низенький Эйдар показался ей совсем коротышкой, а магистр Икен выглядел не таким уж высоким, хотя Камо — все равно огромным.
А еще обнаружилось, что у Джерра глаза блестят, отражая свет, как будто внутри спрятана зеленая фольга. В записях Кея этого не было, но он смотрел на водного мага немного снизу вверх, а глаза Марии оказались на одном уровне с глазами лекаря, и лучи света падали иначе. Кожа и волосы у Джерра тоже едва заметно поблескивали зеленым металлом.
