Но почему она продолжает с ним спать? Она уже избавилась от дури, выкинула даже те пару ампул, что были зашиты в воротник превратившейся в лохмотья и безжалостно выброшенной на помойку куртки. Она давно разложила все по полочкам и поняла, что надо просто жить дальше. Почему же она до сих пор с ним? Бежать. Надо просто бежать. Они дойдут до убежища. Каждый возьмет свое, а потом... Потом они разойдутся. И она, наконец-то, сможет сделать то, о чем мечтала уже несколько лет. Поход на восток. Далеко на восток. Мертвые земли оказались не так страшны, как рассказывали. Она сумеет пройти радиоактивную пустыню. Должна смочь. Защитный комплект у нее уже есть. Если Райк сдержит обещание, то она сможет купить себе байк или даже небольшой багги. Останется только загрузиться под завязку едой, патронами и рвануть прочь отсюда, туда, далеко, за бесконечную гладь искореженных бомбардировками, пропитанных солью земель, туда, где ее ждет море. Настоящее море, а не та промороженная почти до дна радиоактивная лужа, рядом с которой она жила. Доброе, теплое, ласковое. Где можно плавать, не боясь заполучить дозу какой-нибудь ядовитой дряни. Где можно ходить босиком вдоль берега, погружая ступни в невероятно горячий, мягкий песок, не опасаясь, что из него вылезет очередной рожденный отголосками Черных лет хищник. Где можно просто нежиться под солнцем, и никто не захочет тебя убить, изнасиловать, сожрать или продать в рабство. Да. Она пойдет к морю. Тот полубезумный траппер, что умер у нее на руках от лучевой болезни, не мог врать. Зачем мертвецу ее обманывать?
Девушка тяжело вздохнула. Зеленые леса. Отсутствие мутантов и радиации. Теплое море и чистая, не тронутая ядом смерти земля. А если такого места нет? Если везде все одинаково? Вдруг, все это богатство существовало только в голове умирающего, сошедшего с ума от невыносимой боли старика? Вдруг, везде только зубодробительный холод радиоактивных бурь да иссушающие кожу, горячие, будто раскаленный металл, и острые, будто нож, отравленные ветра пустошей, пылевые шторма, злобные мутанты, кровожадные звери и люди, что намного хуже этих зверей, а чистое море — это всего лишь выдумка, горячечный бред еще живого покойника? Ллойс замерла, чувствуя, как от внезапно всплывшей из глубины подсознания мысли, ее прошибает холодный пот. Нет. Глупости. Быть такого не может. Море есть. И есть место, не загаженное еще людьми. Траппер не врал. А еще она видела карты. У полубезумного, мучающего и пытающего ее почти год урода, называющего себя Великим хранителем знаний, было полно разных карт. А еще он иногда показывал ей фотографии в довоенных журналах, и тоже рассказывал ей про теплое море... Она даже взяла с собой несколько, хранила их в потайном кармане, но потом потеряла... Тогда она много что потеряла...
Крепко зажмурившись, девушка начала медленно считать до десяти. Все нормально, все хорошо. Жизнь продолжается, и если чертов мальчишка ее не обманет, как делали это многие до него... Если у нее, все же, получится...
Райк всхрапнул и, заворочавшись, уткнулся ей в плечо.
Ллойс почувствовала, как затылок заполняет очередная волна бешенства и... обиды? Нет. Она не может обижаться. Не должна обижаться. Обида может означать только одно — этот сопляк ей не безразличен. Разозлившись еще больше, девушка раздраженно скинула с себя руку скриптора и, развернувшись к нему спиной, принялась изучать рисунок кривовато наклеенных на бетонную стену комнаты обоев.
— Дерьмец маленький, — прошептала наемница себе под нос. — Считает, что я ничем не отличаюсь от подзаборной шлюхи. Сразу поверил этому... этому... Сволочь. Все он такие. Одинаковые. Лишь бы поиметь и сбежать. Не видела, думаешь, как ты на ту потаскуху пялился? Ну да, задница у нее ничего так.
Нестерпимо захотелось курить. Медленно встав, Элеум натянула свои новые штаны, подтащила к окну колченогую табуретку, единственный в комнате предмет мебели, не считая, конечно, кровати и небольшого деревянного ящика, призванного, видно, изображать шкаф для вещей и одежды, приоткрыла узкую, кособокую форточку, щелкнула зажигалкой и принялась наблюдать, как медленно сереет за окном небо.
— Сволочи. Все они сволочи. — Прошептала она снова. — Старый убийца. Жирная хитрая сволочь. Серокожая мутантская сука. И этот мелкий, по уши напичканный секретами дерьмец. Бежать. Бежать... Вот только бы хабару хапнуть, и все... А там, поминай, как звали.
Небо светлело. Ллойс злилась. Злиться получалось все хуже и хуже, потому что в глубине души девушка понимала, что на самом деле винить в неудачах и злоключениях последних месяцев стоит только одного человека. Саму себя...
* * *
Из города вышли с рассветом. Миновав КПП, сдали пропуска, прошли пару километров по дороге, и только потом, когда стены города окончательно скрылись за стеной деревьев, облачившись в защитные костюмы, повернули к воронке.
В антирадиационном комплекте было жарко. Закрывающая лицо маска так и норовила зацепиться за забрало тяжелого металлокерамического шлема. Капюшон, надетый под тот же шлем, смялся и скреб по свежевыбритому затылку. Еще вчера купленные, а вернее, обменянные на собственную кровь кожаные штаны, казалось бы, такие удобные, теперь давили, впиваясь в тело некстати возникающими в самых немыслимых и чувствительных местах складками, словно надфилем скребя швами размякшую от пота кожу. Все это вкупе с бессонной ночью изрядно злило. А еще больше раздражало то, что их продвижение по лесу шло как-то буднично, просто, без неприятных сюрпризов. Неужели финишная прямая их путешествия пройдет без приключений? Хотелось бы. Очень хотелось. Но как подсказывал девушке опыт, самые большие неприятности обычно поджидают именно в конце пути.
С трудом подавив в себе трудноосуществимое из-за охватившего нижнюю часть лица дыхательных фильтров желание сплюнуть, Ллойс принялась внимательно осматривать кроны деревьев.
— Как вчера Пью сказал? От радиации все растет большим... Кажется так. Лес действительно был... большим. Огромные, словно древние сказочные великаны обхватов в пять-шесть, ели обступали путешественников со всех сторон, жадно высасывали солнечный свет и, несмотря на то, что день выдался погожий, здесь, далеко под устремившимися вверх на добрую сотню метров кронами, царил густой полумрак. Под ногами хрустел толстенный почти по колено взрослому человеку слой сухих иглиц. Ллойс покосилась на укрепленный на запястье дозиметр. Около пятисот микрорентген в час. Детская доза. Видимо, бомба действительно была чистой. Но расслабляться нельзя. Это сейчас фон низкий, а через минуту можно нарваться на такое горячее пятно, что никакой костюм не поможет. Девушке уже однажды пришлось бывать в эпицентре взрыва. Она знала, как это бывает. И поэтому зорко следила за окрестностями, стараясь высмотреть среди желтых иголок и обвитых мерзкого вида лишайником гигантских стволов признаки затаившейся рядом невидимой смерти. Рельеф местности постепенно снижался. Радиационный фон неуклонно рос. Ллойс зорко поглядывала по сторонам. Эпицентр должен быть совсем близко. Удивительно. Почему елки не погибли? Рентген здесь уже нешуточный, почти восемьдесят миллизивертов. Главное, не нарваться на какой-нибудь металлический оплавок. От таких неприметных, скромных с виду "приветов из прошлого", как нечего делать — рад триста схватить. А это — лучевая. С потерей волос, выплевыванием зубов и прочими прелестями. А если не повезет и цапнешь за пару тысяч, тогда стопроцентный звездец. Мучительный и неотвратимый. И никакая медицина не поможет. Если только напиться крови жирдяя и превратиться в упыря себе на беду и другим на радость. Или наоборот.
Интересно, что будет, если она действительно схватит упырью заразу? Наверняка, ничего хорошего. Ллойс невольно хихикнула, на секунду потеряла концентрацию и, зацепившись носком ботинка за скрытый под толстым колючим ковром корень, кубарем покатилась вниз. Это ее и спасло. Тварь, мерзкая помесь паука, сухопутного кальмара и хищной птицы, вместо того, чтобы вцепиться в лицо, только скребанула по шлему когтями. Несмотря на невеликие размеры уродца, удар оказался настолько сильным, что шейные позвонки рвануло болью, а перед глазами девушки заплясали черные точки. Не споткнись она, точно бы голову оторвало. Прекрасно понимая, что дело решают доли секунды, Элеум рванула с пояса обрез и навела стволы на запутавшегося в собственных отростках, мерзко верещащего мутанта. Выбрала слабину. Ллойс всегда была быстрой. Очень быстрой. Неестественно быстрой, как говорили, вновь и вновь направляя ее на очередное генетическое сканирование боевые учителя арены. Именно скорость позволила ей выбиться из этой липкой серой массы мертвого рабского мяса. Боевых ребят, бойцов арены самого низкого качества и пошиба. Ее заметили, начали учить. Начали объяснять, как использовать свою скорость самым эффективным и рациональным способом. А потом, когда с ней начал "работать" Великий хранитель, ее быстрота вообще достигла почти недоступных человеку высот... Элеум выстрелила. Дробовик норовистой лошадью лягнул в ладонь, выворачивая запястье и норовя задрать стволы. Осыпь крупной каленой дроби, почти пятьдесят грамм небольших стальных шариков, разогнанная пороховым зарядом восьмидесяти девяти миллиметрового ультра Магнума, разметала хвойный ковер, выбив из него целый фонтан земли. Но твари уже там не было. Заверещав, гадина, петляя и перескакивая с места на место практически неуловимыми глазу движениями, принялась обходить путешественников по широкой дуге. Сухо и часто защелкал "глушенный" пистолет Пью. Застрекотал частыми короткими очередями автомат Райка. Трижды басовито и сочно грохнул револьвер Ытя. Верещащая тварь танцевала среди разрывов и пуль, словно обколовшийся "Хроносом" берсерк. Рука девушки машинально метнулась к поясу.
Клокстоппер... да, он сравнял бы их в скорости, сделал схватку более равной. Но во-первых, его не было, а во-вторых... Прикрыв глаза, Ллойс выстрелила в пустоту у себя под ногами. Ушам стало больно, когда визг монстра достиг, казалось, ультразвуковых высот. Суча лапами-щупальцами и рудиментарными крыльями, мутант, окропляя пространство каплями черно-зеленой жижи, видимо, заменяющей ей кровь, метнулся вглубь леса и скачками скрылся между деревьями. Запоздало хлопнул выстрел револьвера толстяка.
— Ушла, сука. — Констатировал Пью. — Ну, теперь понятно, кто репоедов жрал.
— Можем добить. Вряд ли, гадина далеко ушла, — пожала плечами девушка. — Дробь четыре нуля, а эта пакость, вроде, не слишком большая...
— Надеюсь, что дружков у нее поблизости нет. — Почесал затылок концом глушителя стрелок.
— Ыть... У тебя это... твой... костюм. — Прошептал, опуская автомат, Райк.
— Твою мать, протянула, проследив взгляд подростка, Элеум. — Хваленый боевой костюм толстяка, способный по уверениям оружейника выдержать прямое попадание из девятимиллиметрового пистолета и самостоятельно латающий любые повреждения, был разодран от горла до паха.
— Бегом. — Быстрее всех сориентировался Пью. — В убежище дезактиваторы должны быть. У нас минут двадцать, пока его наноботы от излишка излучения не взбесились...
И они побежали. Скользя на предательски расползающихся под ногами иголках, оскальзываясь на торчащих из земли корнях, марая колени и локти радиоактивной грязью, путешественники бежали вперед и вниз. Туда, где над кронами гигантских елей тянулась ввысь еле заметная струйка белого дыма...
* * *
— Дерьмо. — Выразила общую мысль Ллойс.
— М-н-нда... — Протянул, оглядывая открывшуюся перед ним картину, Пью.
Открывшееся перед путешественниками зрелище действительно было слегка... удручающим. Метров на сто вокруг убежища не росло ни травинки. Да и что могло расти на спекшейся в толстый слой обсидианового стекла, прожженной безжалостным радиоактивным огнем земле?..
Оторванные взрывом гермоворота валялись поодаль уродливо оплавленной грудой железа. Чернеющий зев туннеля оскалился хищной пастью, украшенной щёткой из сталагмитов потекшего от жара металла. Фон был такой, что счетчик излучения на руке Ллойс не только помигивал красным цветом, но и подавал хозяйке сигналы вибрацией.
— Там вторая дверь дальше. — Пояснил встретивший путешественников белозубой улыбкой мутант. — Моя хотеть открыть. Стрелять рельсотрон, пока заряд не кончаться — не помочь. Хотеть тогда поднять, тоже не смочь — тяжелый слишком, крепкий. Там замок с цифра. Кто цифра знать?
— Минуты две на всё про все, — прищурившись, посмотрел на счетчик Пью. — Там — ткнул он в сторону тоннеля, — будут уже чисто зиверты. Без приставки "Милли".
— Райк, скажи Умнику код, он откроет, а мы пробежим. — Повернулась к подростку Элеум.
— Я не знаю кода, — покачал головой скриптор.
— Что?! — Опешила девушка. — Как, мать его, не знаешь? Ты... Ты... — сделав пару шагов в сторону, девушка пошатнулась и, обхватив руками голову, приглушенно захохотала. — Ну, конечно, не знаешь... Откуда его тебе знать... Дура... Дура... Какая же я дура... — простонала она.
— Я не знаю кода, — повторил, совершенно не обращая внимания на девушку, напряжено растирающий виски прямо через защитный костюм подросток, — но смогу открыть дверь. Не бойтесь. Я вас позову.
— Ну, уж нет, сладенький. Одного я тебя не отпущу... — Неожиданно прекратив смеяться, Ллойс, сорвав с запястья счетчик Гейгера, зашвырнула его в сторону леса. — Помирать, так вместе. Достал дребезжать, скотина!
— Не дури, — покачал головой Пью. — Этот понятно — мозгов нет, но зачем двоим-то дохнуть?
— Сам еще, ыть, не понял, старый? — Неожиданно подал голос Ыть, силящийся поплотнее запахнуть прореху на броне комбинезона.
— Нет, ты здесь подождешь. Все подождете. Я справлюсь. — Покачал головой скриптор. — Я не могу... Не хочу, чтобы ты...
— А ты меня заставь, сладенький, — зло оскалилась в ответ девушка.
— Человечки глупые, — прогудел Умник. — Язык трясут, а невидимый смерть рядом.
— Ладно, — устало ссутулил плечи Райк. — Только, пожалуйста, не отставай и не бойся. Мы успеем. Я уверен, что все получится. Должно получиться...
— Хотелось бы, чтобы это было правдой, малыш. — Прошептала Элеум и, глубоко вдохнув, первой пересекла разделяющую выжженное пятно и редкий подлесок черту. — Но, если я схвачу лучевуху, ты об этом сильно пожалеешь.
Райк обогнал ее на пятом шаге. На десятом — она и скриптор перешли на быструю трусцу. Счетчик-анализатор на руке подростка сошел с ума, экран прибора расцвел целой россыпью предупреждений. Мальчишка побежал, Ллойс тоже поднажала. Ей удалось нагнать Райка, когда он пытался перелезть валяющиеся перед входом бетонные надолбы. Подхватив подростка за шкирку наемница, крякнув от натуги, просто перебросила его через препятствие. Сиганула следом.
Главное, не порвать костюм, главное, не порвать костюм, главное, не порвать... Сорок метров угрюмого, ощетинившегося штангами и фермами дезактивационной установки коридора они, наверняка, побив все довоенные рекорды скорости, пролетели меньше, чем за две секунды. С трудом затормозив у раскуроченной защитной панели кодового замка, Райк, затравленно дыша, согнулся и упер руки в колени. Несколько раз хрипло выдохнул. А потом принялся остервенело долбить по клавишам.
