Единственным утешением было то, что дальше похотливых взглядов дело не заходило. Юдсуки, несмотря на своё распущенное поведение, не был глупцом. Он прекрасно понимал, что Рин — хоть и из побочной ветви, но всё же представительница Великого Клана Хьюга. А оскорблять шиноби такого ранга — даже для высокопоставленного сановника — было делом опасным. В Стране Огня подобные ошибки не прощались.
С новой командой у Рин отношения не сложились с самого начала. Состав был пёстрым — люди, подобранные наспех, без общего опыта, без желания работать сообща. Каждый сам по себе, и никто не стремился стать частью целого.
Командиром числился бесклановый токубецу-джонин Минэ Джобэн, специализирующийся на огненном ниндзюцу. Ему было далеко за тридцать, и надежды на повышение ранга он давно похоронил. К обязанностям начальника относился с ленивым равнодушием. Тем более, Джобэн уже третий год служил в охране Юдсуки-сама по индивидуальному контракту — стабильная работа, неплохая оплата, минимум усилий. Его всё устраивало.
С подчинёнными он почти не взаимодействовал. В самом начале миссии распределил график дежурств и обязанности — и с тех пор даже не проверял, как они выполняются. Остальное время проводил либо рядом с наместником, участвуя в бесконечных попойках, либо исчезал в городе, в квартале красных фонарей. Похоже, за жизнь охраняемой персоны он не переживал вовсе.
Вторым членом команды был Такаки Таро — двадцатилетний бесклановый генин. Несмотря на низкий ранг, он был опытным бойцом: более пяти лет службы в пограничном патруле дали ему хорошее понимание маскировки, засадных техник и основ гендзюцу.
Но характер у Таро был тяжёлый. Его первая команда погибла во время экзамена на чунина в Суне. Рин не знала всех подробностей, но ходили слухи, что напарниками Такаки пожертвовали ради продвижения другой, более перспективной клановой тройки. С тех пор он питал стойкую неприязнь ко всем клановым шиноби — без разбора, без исключений.
Ума у него хватало, чтобы не высказывать презрение в открытую, но отношение к "блатным выскочкам" он не скрывал. Это, разумеется, не способствовало его карьерному росту — ведь Совет Джонинов на две трети состоял из клановых бойцов. Но, похоже, Таро было всё равно.
С нынешними напарниками отношения у него были соответствующие. Хьюгу он демонстративно игнорировал, а вот с третьим членом команды — чунином Инудзукой Таку — дело едва не доходило до рукоприкладства. Их конфликты сдерживались лишь жёстким приказом Минэ-сана, которому, впрочем, было всё равно, лишь бы не мешали его личным удовольствиям.
Таку был типичным представителем клана Инудзука — шумным, дерзким, с норовом, который редко сочетался с выдержкой. Упрямства и нахальства ему было не занимать, а вот с самоконтролем дела обстояли куда хуже. Едва познакомившись с Рин, он без всякого стеснения попытался заявить на неё какие-то "права", распуская руки и позволяя себе недопустимую фамильярность. Девушке пришлось применить несколько приёмов Джукен, чтобы осадить зарвавшегося собачника. Но, увы, это лишь подогрело его интерес — вместо того чтобы отступить, он стал ещё более навязчивым.
Самомнение Таку зашкаливало до такой степени, что даже надменный и самовлюблённый Учиха Кейтаро — её бывший напарник — на его фоне казался чуть ли не скромником. По крайней мере, Кейтаро никогда не позволял себе пошлых шуток или развязных намёков. Да и выглядел он всегда опрятно, держался с достоинством, не источал стойкий запах псарни, как Таку, от которого за версту несло собачатиной.
В общем, новые сокомандники Рин не радовали. О командной работе не могло быть и речи — каждый действовал сам по себе, и, благо, подзащитному ничто не угрожало, так что их роль сводилась к представительской охране. Тренироваться приходилось в одиночку: кто-то не желал, кто-то не подходил по уровню, а клановые техники Хьюга и вовсе оставались вне зоны понимания её напарников.
Скука, да и только. И всё это — на целый год вперёд.
Именно поэтому послание, пришедшее неожиданно и отмеченное личной печатью самого Хиаши-сама, Главы Клана Хьюга, стало для Рин настоящим потрясением. Приказ был однозначен: немедленно вернуться в Коноху.
Более того, письмо доставил специальный джонин Хьюга Итару — немолодой, молчаливый и, как водится, безупречно вежливый. Он не просто передал распоряжение, но и предъявил официальные бумаги от администрации Конохи, подтверждающие его назначение на замену Рин в охране наместника. Документы были оформлены безупречно, и даже Джобэн, обычно равнодушный ко всему, что не касалось выпивки, не посмел возразить.
Спустя всего несколько часов Рин уже покидала дворец.
Сказать, что она была удивлена — значит, не сказать ничего. Она не считала себя фигурой, достойной личного внимания Главы Клана. За ней не числилось серьёзных проступков, а если бы дело было именно в нарушении, то вместе с Итару прибыла бы команда джонинов из внутренней безопасности. На всякий случай. Мало ли, заблудится неопытный чунин по дороге. А то и вовсе доставили бы в свитке "отложенной смерти", чтобы провинившаяся не сбивала ноги по пути. Так что эту версию можно было смело отмести.
Скорее всего, дело вообще не в ней. Возможно, Клану понадобилось что-то от её нынешнего работодателя — наместника провинции. А тут как раз удачно совпало, что одна из клановых куноичи находилась рядом. Но поручать подобные вопросы простому чунину? Сомнительно.
Впрочем, Рин не стала забивать голову догадками. Что решил Хиаши-сама, и что будет делать Итару-сан после её отбытия — её это не касается. Зато есть чёткий, недвусмысленный приказ: вернуться в Деревню. И этот приказ она исполнит с удовольствием.
Путь до Конохи занял два дня. Рин двигалась быстро, почти не останавливаясь, внутренне готовясь к любому повороту событий. В голове роились догадки: возможно, её переводят в другую команду? Или клан готовит новое назначение? А может, случилось что-то с кем-то из её родных?
Когда Рин наконец ступила на знакомые улицы Конохи, солнце стояло уже высоко — позднее утро, ясное и прохладное. В воздухе витал аромат середины осени: сухие листья, лёгкий дым от утренних очагов, сладковатый запах рисовых лепёшек, которые уже начали готовить к приближающемуся празднику. Улицы деревни украшали бумажные фонари, ленты и ветви кленов — всё говорило о скором торжестве. И всё это — родное, знакомое, почти забытое.
Рин чувствовала, как сердце наполняется теплом. Она мечтала поскорее увидеть близких — папу, маму, младшего брата. Но долг перед кланом был превыше всего. Прежде — дела.
Она направилась к клановому кварталу Хьюга. У ворот её встретила пара дежурных клановых бойцов, сухо кивнув в знак приветствия. Без лишних слов, но с той самой сдержанной вежливостью, к которой Рин привыкла с детства.
В здании Совета старейшин царила привычная тишина. Девушка прошла к приёмной и доложила о своём прибытии дежурному секретарю. Тот, не проявляя ни удивления, ни интереса, молча принял бумаги и приказ, бегло просмотрел их, затем отложил в сторону.
— Можешь идти домой, — бросил он, не поднимая взгляда. — Если понадобишься — вызовем.
Рин едва заметно кивнула и вышла, чувствуя лёгкое недоумение. Всё было слишком просто. Слишком тихо. Но, быть может, это и к лучшему.
Она направилась к дому, позволяя себе впервые за долгое время просто идти по улицам родной деревни, среди знакомых лиц, под шелест листвы и звон детского смеха. Впереди — встреча с семьёй. А дальше... дальше будет то, что решит Клан.
Глава 19.
Площадь была переполнена. Люди в праздничных кимоно и повседневной одежде, в форме шиноби и шелках аристократов стояли плечом к плечу, держа в руках ветви сакуры — символ памяти. В воздухе витал запах осени: прохлада, аромат желтеющей листвы, мокрой земли и свежести.
На верхних ступенях башни Хокаге стоял он — Сарутоби Хирузен. В традиционной одежде и треугольной шляпе, олицетворяющей власть Тени Огня. Его морщинистое лицо оставалось спокойным, но в глазах пылала сила — живая, неугасимая.
Он поднял взгляд, и шум толпы стих сам собой.
— Я вижу ваши лица. Чувствую вашу боль. И говорю вам: мы не забыли. Мы не забудем. Девятихвостый Демон пал в этот день восемь лет назад. Но с ним ушли те, кого мы любили. Их нет рядом — но они в нас. В каждом шаге. В каждом дыхании.
Кто-то всхлипнул. Кто-то сжал руку соседа. Кто-то закрыл глаза, чтобы не дать слезам упасть.
— Скорбь останется. Она — часть нас. Но мы не можем жить в тени прошлого. Мы должны идти вперёд. Строить. Мечтать. Ради них. Ради себя. Ради будущего. Такова Воля Огня.
Слова его звучали, как удары по струне кото — чистые, с отголоском боли. Люди кивали. Кто-то опустил голову. Кто-то плакал. Но Сэми, стоявшая в толпе рядом с черноволосым парнем, не плакала. Она просто смотрела.
Она безмерно уважала этого великого шиноби, который был ей не только двоюродным дедом, но и главой клана. Главой Деревни. Знала: он не святой. Политик. Циник. Умеет говорить. Умеет донести свою волю — до любого. Один из тех, на кого она равнялась. На кого хотела быть похожа.
Сэми была рада, что Хирузен-сама вспомнил о ней и решил лично поручить задание. Вот только задание это оказалось совсем не по душе. Вроде бы ничего сложного, но в его словах прозвучал намёк. Напутствие. А ведь она мечтала о другом.
С самого детства у неё было всё: статус, лучшие наставники, свободный доступ к клановой библиотеке. И, конечно, деньги. Став генином, Сэми не приходилось изнурять себя на малооплачиваемых миссиях, чтобы накопить на дрянной кунай или сюрикен — взамен утерянного на тренировке. Не нужно было экономить на одежде или обуви. Стоило лишь намекнуть, и самое качественное снаряжение оказывалось у неё в руках — прямо со склада. Клан Сарутоби не скупился на своих шиноби.
Сэми верила, что так будет всегда. Её хвалили! Да, не гений, как Хатаке Какаши или Учиха Итачи, и до легендарных санинов ей было далеко — но всё же. Стать чунином в тринадцать, а к шестнадцати приблизиться к уровню специального джонина — это была заявка на элиту. Ещё немного — и...
Вот. Мечты столкнулись с реальностью.
"Ты взрослеешь, Сэми. Я вижу, как ты смотришь на мир — с умом, с сердцем. Но есть вещи, которые ты пока не понимаешь. Клан — не просто имя. Это кровь. Это корни. Мы не живём в одиночку. Учиха Кейтаро — не просто хороший парень. Он — опора и Глава своего клана. Умный, надёжный, сильный. Носитель додзюцу. Отличная партия. Присмотрись к нему. Пообщайся. Узнай. Я ведь не говорю выйти замуж завтра. Ты ведь не думаешь, что я предлагаю это ради клана? Нет. Это ради тебя. Жизнь куноичи — опасна и быстротечна. Немногие доживают до двадцати пяти. Поверь старику — я видел слишком много. Я дал клятву брату — заботиться о потомках. Что я, кстати, и делаю. Ты — моя семья. А семье я желаю только лучшего. Теперь твоя очередь сделать правильный выбор."
Намёк был ясен. Свадьба. С тем, кого выбрали за неё. С тем, кого она не любила. Даже не знала. С тем, кто был выгоден.
И она знала — Хирузен-сама имеет право. Он не жесток. Он мудр. Он заботится. Но он не спрашивает.
А она... она хочет быть сильной. Как он. Как Цунаде-сама. Но не как жена. Как куноичи. Как лидер. Как та, кто выбирает.
Глубоко в груди образовался ком. Не от страха — от невозможности. Всё осталось как прежде: статус, обучение, уважение. Не осталось только одного — свободы.
Сэми взбрыкнула. Сделала вид, что не поняла намёка. Ещё до встречи начала предвзято относиться к будущему напарнику. Пошла на то, чего никогда бы не позволила себе в иных обстоятельствах: оскорбила при знакомстве, грубила, язвила при каждом удобном случае. Всё ради одного — вынудить Учиху устроить скандал, чтобы инициатива разрыва исходила от него. А ей осталось бы лишь развести руками: мол, не её вина, что парень истерик и неадекват. Такой был её план.
Но Кейтаро оказался совсем не таким, как о нём говорили. Он не кричал, не спорил, не оправдывался. Он просто смотрел — спокойно, холодно, с той самой утомлённой сдержанностью, которую Сэми ненавидела. Он не давал ни единого повода. Даже когда она переходила границы, даже когда её слова звучали как откровенное презрение — он отвечал ровно, вежливо. Иногда — с иронией. Иногда — молчанием. Но никогда — с агрессией. И это бесило.
С каждым днём её план трещал по швам. Кейтаро не ломался. Не взрывался. Он просто был. Как будто знал, что она играет. Как будто видел её насквозь. И это пугало больше, чем сама перспектива свадьбы.
А потом была миссия за пределами Деревни, где Учиха едва не погиб. И новый разговор с Хирузеном-самой.
Сарутоби-доно был не просто Хокаге. Он был старейшиной, наставником, почти отцом для многих. Он умел быть добрым, понимающим, готовым выслушать и помочь. Но теперь Сэми знала: страшным он тоже быть умеет.
Никаких намёков. Только приказ — точный, недвусмысленный.
Суть? Вон он, стоит рядом, с непроницаемым лицом, слушает речь Тени Огня. Учиха Кейтаро, глава клана Учиха. А Сарутоби Сэми должна стать его женой. Не "попробовать", не "пообщаться", а именно — стать. Без условий. Без отсрочек. Без права отказаться.
Способ? На её усмотрение. Главное — результат.
И, наконец, самое пикантное: сам Учиха не в курсе матримониальных планов на себя. Вот так.
Хочет ли она этого? Нет. Но её мнение больше не имеет значения. Приказ главы клана. Альтернатива — выход из него. А Сэми не была наивной. Она знала: альтернативы нет.
Кто она без клана? Даже если двоюродный дед проявит милость и просто вышвырнет её за порог, кто она тогда? Без поддержки. Без покровительства. Без финансов. Сможет ли она добиться своей мечты?
Нет. Не сможет.
Сэми знала себя. Не в иллюзиях — в реальности. Она была сильной. Упрямой. Но не одинокой. Её сила — в системе, в принадлежности, в том, что за её спиной стоит клан, семья, история. Без этого — она просто девочка с кунаем. Без команды. Без миссий. Без будущего.
Теоретически, она могла бы уйти из Конохи. Стать нукенином. Свободной. Но свобода — это не отсутствие приказов. Это голод, холод, постоянная борьба за выживание. Где никто не подстрахует. Не прикроет. Не даст второй шанс.
А Сэми не была создана для одиночества. Она была создана для движения вверх. Для силы. Для признания.
А без клана — нет пути вверх. Только вниз. В тень. В забвение.
Она могла бы попытаться — скрыться, выжить, начать с нуля. Но знала: сломается. Не сразу. Не громко. Тихо. Внутри. Там, где живёт вера в себя. И когда она исчезнет — всё остальное станет бессмысленным.
Поэтому — нет. Она выполнит приказ. Но раз у неё есть карт-бланш, она сыграет по-своему.
Тем более, в этом браке есть и бонусы. Кейтаро — глава собственного клана. А это не просто статус. Это спектр привилегий. Обязанностей тоже хватает, но...
Ай, кого она обманывает? Её слишком хорошо учили, чтобы она не увидела расстановку сил — и свою роль в ней.
Да, Учиха Кейтаро — глава клана. Но не хозяин своей судьбы. Его клан — почти пуст, почти сломан, почти забыт. Но не совсем. Их додзюцу всё ещё знают. Имя Учиха — всё ещё весомо. А значит, они опасны. Или полезны — смотря кто смотрит.
