Осторожно веду пальчиками по направлению к краю футболки, потом опять спускаюсь вниз, провожу по линии резинки к себе, ухмыляясь под нос. Живот чуть подрагивает, спящий организм неохотно принимает подобное ленивое раздражение, и этого все еще явно недостаточно. Совсем чуточку запускаю пальцы под резинку боксерок, и отчетливо понимаю — нет, все, не могу, — прижимаюсь сбоку, утыкаюсь носом куда-то в основание шеи и так томно вздыхаю, что Каллахен ощутимо вздрагивает, а дыхание тотчас сбивается. Проснулся или нет? Весьма ощутимо прикусываю кожу на шее, краем глаза вижу дернувшееся адамово яблоко, — и тут же прикасаюсь к месту укуса языком.
Приподнимаю голову — проснулся, ясное дело. Такой смешной и сонный, с растрепанными волосами, и улыбается, паразит.
— ...что там на счет сексуальных домогательств? — спросонья пробормотал Мика, голос такой с хрипотцой, как контрольный в голову. Лучше бы ничего не говорил, ей богу, а то у меня — микроинсульт.
— Не припоминаю ничего конкретного, — отозвалась я.
— Кто ты? — протянул Блондин с ухмылкой. В ответ я лишь прижимаюсь к нему еще плотней, вальяжно закидываю ногу и уже совсем не осторожно, а с нажимом, провожу ладонью по оголенному животу вверх, чувствуя как напрягается под пальцами пресс. Мика стоически терпит, только сглатывает, и я громко ухмыляюсь в ответ, чувствуя под коленом томную тяжесть.
— О-па, — подтверждаю я, а тот только пожимает плечами с абсолютно невозмутимым видом и сладко зевает, сонно потягиваясь.
— А то ты не догадывалась, что это произойдет.
Потянувшись, Мика неторопливо и лениво переваливается на левый бок, обнимает двумя руками, — у меня было смутное ощущение, что он еще спит, если бы не рука под мой футболкой, конечно же.
— Доброе утро, — мурлыкнул в самые губы, ладонь скользит по позвоночнику. От Блондина пахнет миндалем и мятной зубной пастой — еще с ночи, и он совсем-совсем не хочет просыпаться окончательно. Поэтому и нежничает, и смешно дует щеки, и пока что остается настоящим собой, и за это нужно ухватиться двумя руками, затолкать эгоистичного упырюгу поглубже, а то клыки мешают... целоваться. Нежно, совсем невесомо, одни губы. А потом, когда внезапно прикусывает, а я едва не вонзаю от неожиданности ногти ему в бок, — глухо усмехается, до боли привычно, и вот тут уже точно — проснулся. Поцелуи становятся все крепче, как и объятия, и я прямо чувствую, как его накрывает. Как лавина, сносит так, что у меня в голове шумит, до судорожных вздохов, когда горячая ладонь скользит со спины на грудь.
— Ох, извини, — вдруг шепчет с досадой, шумно вздохнув в ухо. — Немного... соскучился.
— Теперь моя очередь спрашивать: "Кто ты?", да? — смеюсь я, а мои пальчики уже скользят к резинке боксерок, Мика прикусывает меня за ухо, второй рукой нашаривая где-то под подушкой вибрирующий и играющий какую-то мелодию телефон, на котором сработал будильник.
— В девять надо уже выскочить за дверь, иначе не успеем заехать в общагу и в салон связи, — недовольно констатирует Блондин, избавляясь от телефона в руке. Но я и сама понимаю, тяну резинку трусов вниз, потому что в список утренних дел нужно добавить еще и кофе.
Спустя сорок минут я уже сижу на кухне на высоком барном стуле, подогнув под себя ногу, и пью растворимый кофе из кружки, потому что стоять у плиты и варить кофе в турке желания совсем нет.
— Лучше белая.
— Что? — уточняет Мика от шкафа.
— Рубашка. Под пальто, — меланхолично делаю очередной глоток кофе.
— Окей, — невозмутимо соглашается он, и я уже открыто пялюсь, как белая ткань скользит по плечам, как пальцы быстро и ловко застегивают пуговицы, а потом заправляют края под ремень.
— Ты как девица на выданье там крутишься, — ухмыльнулась я. — Ты точно гей.
— Сегодня собрание студсовета.
— ...и там дресс-код, я смотрю.
— Язва.
— И тебе не болеть, — я отсалютировала ему кружкой, которую Блондин невозмутимо перехватил, проходя в сторону холодильника, на ходу сделал большой глоток — и конечно же, привычно сморщился.
— Как ты пьешь...
— ...эту гадость? — закончила я фразу, забирая кружку из протянутой руки. — А ты что пьешь по утрам? Молоко для роста?
Каллахен обернулся от раскрытого холодильника и скорчил гримасу, на что я только и смогла, что ухмыльнуться.
— Вообще — грушевый сок, — он звучно поставил на стол еще закупоренную стеклянную бутылку, типа "ну вот, смотри!". — Он полезный для здоровья.
Пока я скептически разглядывала надписи на упаковке, гласящие о стопроцентно натуральном составе сока и каком-то новом методе пастеризации, Мика попытался незаметно стащить кружку с кофе, за что был сурово бит под капитанский зад.
На самом деле, признаться, я совсем не знала, как себя вести сейчас. Вроде бы все хорошо, но мы же не встречаемся, и я не его девушка — Мика скорее отгрызет себе руку, чем скажет об этом окружающим. И мы не друзья, потому что они ну явно не целуют друг друга, как мы сейчас, позабыв про кофе и сок.
— Я же лучше кофе, ну? — насмешливо поинтересовался Каллахен, а я улыбнулась, не смогла сдержаться. Когда этот громила смотрит с такой дурниной во взгляде — да еще и ухмыляется, это просто как контрольный в голову. Я поцеловала его совсем мягко, чуть прикоснувшись пальчиками к шее — и облизнула свои губы.
— По вкусу — как тот же кофе, — мурлыкнула я.
— Можно мы никуда не поедем? — протянул Мика заунывно. — Можем просто не вылезать из кровати весь день...
Конечно же, меня такая перспектива тоже очень прельщала, но ни учебу, ни салон связи, ни мадам Жюстин никто отменить не мог — поэтому я отрицательно покачала головой, хотя Мика и сам понимал, что выходить все равно надо.
— Так все-таки, о чем вы с Ником говорили? — снова невзначай спросила я, когда мы уже одевали верхнюю одежду у двери. Мика, до этого увлеченно переписывающийся с кем-то по телефону, лишь неопределенно дернул плечом, но ответа от него я и так и не дождалась. — Там правда есть какая-то девушка, и это не я? Расскажи! Что за секретность? — продолжала атаку я. — Каллахен!
— Давай заедем купим хотя бы пару сэндвичей? Ты взяла телефон? — Блондин смотрел на отсчет этажей на панели лифта, словно первый раз видел цифры и старался их выучить. Н-да, такими темпами я ничего не добьюсь. Тем более — от такого как Мика.
— Упырь, — беззлобно констатировала я, закатив глаза, а Блондин молча протянул мне руку, как только двери лифта открылись.
— Просто позволь мне сегодня все до конца уладить — и я все тебе расскажу, обещаю.
— То есть ты его убил, но не успел закопать?
— Давай сменим тему?
— Ты само очарование.
Ладонь привычно опустилась мне на макушку, и я так же как и всегда вывернулась из-под нее, с ухмылкой глянув на Каллахена снизу вверх:
— Ты же помнишь, что моя машина осталась у "Саванны", да?
Ой, какое новое ругательство, куда бы записать?
В салоне связи, пока ждем мою сим-карту, стоим плечо к плечу за стойкой, подпирая ее локтями. Я пытаюсь быть единственной вменяемой, пока Блондин тихонечко, практически на ухо, шутливо пытается выяснить, кто из двоих ребят-консультантов гей, небрежно поигрываясь в руке моим белым айфоном. Забавно, но теперь наши телефоны — парные, только у Блондина он черный. Видимо, Аарон и Джес решили убить двух зайцев сразу и заказали их к нашим дням рождения. Должно выглядеть весьма романтично для самой обычной пары, которая еще и о помолвке объявила.
— ...что? — тупо переспросила я, надеясь, что мне и вправду не послышалось.
— Ужасно сильно. Хочу. Тебя. Вот прямо сейчас.
Я не покраснею.
Я не покраснею.
Я не...
Вот черт.
Мика улыбается еще шире, когда смотрит на меня, придвигается ближе, прижимаясь ко мне плечом — горячий, миндальный и дьявольский. У меня в животе узел скручивается, я вздыхаю, щеки продолжают предательски гореть — конечно, не на саму фразу, а на то, что это именно Блондин ее сказал. И как сказал.
Эта его горячая сторона — аут для меня.
А я-то считала себя непробиваемой и прагматичной? Ха-ха.
— ...рассказать, как? — добивает этот упырь, и я закрываю глаза, чтобы хоть как-то вернуть самообладание. Он делает это специально, я знаю.
— "Рассказать как" будет вечером, когда ты закопаешь "труп" Лисенка, — смогла ответить я, открывая глаза и искоса наблюдая за реакцией на ответ. Мика же фыркнул мне в ухо, отстранившись, надул щеки и, подперев ладонью подбородок, отвернулся в сторону консультантов.
— Коварная женщина.
— У меня был великолепный учитель, — улыбнулась я.
— Это был только факультатив, ты не посещала занятия основного курса, — Мика сказал это с таким невозмутимым лицом, но с такой интонацией, что мне захотелось посетить занятие прямо сейчас и прямо на заднем сиденье машины. — Ну что, ты готова записаться на курс? — он насмешливо покосился на меня, как бы невзначай барабаня мизинцем по нижней губе. Вот же...
— Я подозреваю, мне не хватит места в аудитории, у вас же такая популярная специализация и столько желающих.
— ...у меня весьма строгий отбор, но у вас же есть грант на обучение, мне придется принять вас без собеседований, если вы захотите.
— Твою мать, Каллахен! — не выдержала я. — Прекрати.
Блондин злорадно ухмыльнулся и пожал плечами. Ну вот что, что мне с этим делать? По каким правилам играть? Снова строить святую невинность и давать по тормозам, или все-таки, наоборот, пустить все на самотек? Но ведь потом...
Потом.
Потом...
Плевать мне на это "потом", хочу наконец-то жить с "сейчас". А сейчас Мика Каллахен мне улыбается, отчего сердце из груди вот-вот выскочит, и мне ничего не остается, как иронично возвести глаза к потолку.
— Ты невозможен.
— Я незабываем? — уточнил он.
— И это тоже, — соглашаюсь я, и улыбка Блондина становится такой потрясающе ослепительной, что мне даже не жаль проигранного раунда, да чего уж там — проигранной войны. Хотя в этой войне, скорее всего, победителя и не должно быть.
— Мы же... оставим это между нами, без огласки? — спросил наконец-то Мика, когда мы уже запарковались на заднем дворе "Саванны" рядом с моим "Жуком". Всю дорогу я ковырялась с новым телефоном, поэтому мы почти не говорили в пути, — и когда я подняла на водителя глаза, все еще размышляя над списком контактов, ответила не раздумывая:
— Как хочешь.
— Я не совсем уверен, что... — нервно пробормотал он в ответ, не менее нервно и криво улыбнулся, потирая шею и откинувшись на спинку водительского кресла. — Тем более я же... гей. Я не готов к камин-ауту.
Он был сконфужен просто ну настолько, что я подавилась смехом, едва не выронив телефон куда-то под ноги, и махнула на него рукой, отстегивая ремень безопасности — время уже поджимало, а надо было еще и до общаги добраться. Я все понимала, и даже понимала то, что Мика спросил не просто так — ему действительно было важно, что об этом думаю я. Это было... приятно. И если раньше все это было весьма прикрыто еще миллионом словечек, что сбивало с толку, то сейчас...
— Мы можем разобраться со всем этим по ходу дела, хорошо? Но при условии, что ты не будешь вести себя как полный придурок.
— ...когда я..!
— Мика.
Он не сдерживает выдоха, когда слышит свое собственное имя, и он совсем не знает, чем занять руки.
— Хорошо, — пожимает он плечами.
— Ты мне нравишься таким.
— Это самое романтичное признание в моей жизни.
— Да ну тебя, — отмахнулась я. Не ожидала я, что это получится так легко сказать. Впрочем, он мне давно уже не просто "нравится", а "очень нравится", хотя что бы изменилось от одного слова?
— Нравлюсь? — Блондин перехватил меня за запястье скорее просто для того, чтобы я не выскочила из машины в ту же секунду. — Правда?
— Мне казалось, мы это выяснили? — наивно похлопала я ресницами, зачарованно разглядывая приборную панель.
— Пф.
— Ты же хотел поговорить об этом... вечером? У кого пергидроль в голове?
Мика хмыкнул в ответ, но даже комментировать не стал. Чувствую, за пергидроль мне еще достанется, но позднее. И как я раньше не догадалась использовать это как очередную шпильку?
В общаге никого не было, но я уже представила, как на меня накинется изнывающая от любопытства Мелисса где-нибудь на обеденном перерыве. Может, пообедать у мадам Жюстин? И пропустить отличный цирк с Микой Каллахеном в столовой? Такой соблазн, такой соблазн. Да и Ник — с этим еще занятнее. Как он будет себя вести, и о чем с ним говорил Блондин? Вряд ли он грозился его прикопать под баскетбольной площадкой, да и если следовать любимым поведенческим инстинктам Мики — они о чем-то обоюдно договорились, и я догадываюсь о чем.
— Эй, привет.
Мироздание подкинуло мне Лисенка в первые же минуты после въезда на территорию университета — мы столкнулись уже на крыльце главного здания. Золотистоволосое чудо в смешной шапке с помпоном поздоровалось со мной первое и даже улыбнулось — как ни в чем ни бывало. Я удивленно вскинула на него глаза, притормозив на лестнице и поздоровалась в ответ.
— Как твои дела? Смотрю, ты тоже утеплилась, — он кивнул на шарф, в который я замоталась по самый нос. — У вас тут весьма суровая осень, мне пришлось выпросить шапку у соседа по комнате... — Ник похлопал себя по маковке, махнул рукой и спустя секунду уже сбегал по лестнице вниз. Тут я его понимала — времени оставалось в обрез. Судя по всему, шарахаться от меня и обходить по дуге рыжий не собирался, да и чувствовал себя вполне комфортно — точнее сказать, вел себя как ни в чем ни бывало. Хотя вряд ли я могу судить по такой мимолетной встрече, но в любом случае среагировали мы друг на друга без какой-либо неприязненной гримасы, и на том спасибо.
> "Ты хоть в обед появишься, гуляка?" — булькнуло сообщение от Мелиссы, когда я сидела на занятии.
"Я уже тут!"
> "Все хорошо? У меня мозги поехали от мыслей, кто же успел первым — Ник все-таки надавил на жалость или Мика успел раньше, раз ты не приехала ночевать"
> "...и не говори, что ты бы не простила этого рыжего, я тебя знаю!"
"То есть вариант, что я могла напиться в хлам или прогулять всю ночь в злачном месте, не рассматривается?"
> "Ты?"
> "Хах, нет, ну серьезно — ТЫ?"
Эта женщина меня в гроб сведет. Вот точно. Не Каллахен, так она.
А еще этот телефон. Который непривычный, сложный, и наверное я скрытая блондинка, раз не могу понять, как им пользоваться. Ладно уж, там есть кнопочка вызова и я помню, где смотреть сообщения и как, — выживем. К концу занятий, перед обеденным перерывом, я была готова пойти купить новый телефон, — или просто переступить через гордость и попросить кого-нибудь мне помочь разобраться, что где.
Мелисса подпирала плечом стену недалеко от входа в общую столовую, рядом с ней, уткнувшись в телефон, высился Нэйтан — знакомая картина, и как она умудрилась окрутить его так, что он за ней как на поводке ходит? Поздоровавшись, она оглядела меня со всех сторон и выдала с наигранными нотками подозрения в голосе:
