— Не мели чепухи, — рявкнул Спектр-турианец, когда прибыла Уильямс. Она начала осторожно трогать саларианца, пытаясь снять его со стены. — Ты не смог бы победить его.
Рука саларианца слабо дернулась.
— Это не важно, — Он открыл рот, чтобы продолжить, но в тот же миг все почувствовали, что Торианин вновь пытается восстановить контроль над этим местом. Глаза Йоднума расширились от ужаса, ясно читаемого в его взгляде. — Он под транспортом! — сказано это было настолько натужно и быстро, что Шепарду едва удалось понять сказанное. Взгляд Йоднума застыл на Найлусе. — Сдвиньте… краном… ищите лестницу!
Найлус кивнул и заговорил, и голос его был злее, чем когда-либо.
— Мы сделаем это и убьём его. Он не завладеет тобой снова.
Йоднум резко дёрнулся, и пронзительный крик боли полился из его горла.
— Завладеет, — сказал он с абсолютной уверенностью. Его конечности начали дрожать. Было ясно, что Торианин хочет вернуть свою марионетку. — У нас нет времени! — Что-то, что Шепард не мог понять, было в его взгляде, что-то бывшее одновременно надеждой и отчаянием. — Я уже м-мёртв, — сказал он быстро, не отрывая взгляда от Найлуса. — По-позволь мне умереть собой, — Найлус ответил ему ничего не выражающим взглядом. О бушующей внутри него борьбе говорили лишь малейшие подёргивания челюстей. — Пожалуйста, — Взмолил Йоднум, одной рукой схватив Найлуса за воротник брони, однако следующий спазм заставил его отпустить турианца и вновь облокотиться о стену. Он снова заговорил, и его голос был ещё слабее. — Пожалуйста.
Не отрывая взгляда, Найлус сел перед Йоднумом, вытащил пистолет из его кобуры, и после чего приставил ствол к его подбородку и выстрелил, — Шепард вздрогнул, а Уильямс послала Спектру пронзительный взгляд, который он легко проигнорировал. Он вернул пистолет в кобуру своего товарища и осторожно закрыл глаза саларианца. — Пусть духи охраняют тебя, старый друг, — прошептал он, склонив голову. Секунду спустя голова туриана поднялась, и он повернулся к Шепарду. — У нас все ещё есть работа, Коммандер, — сказал он с едва заметным намёком на ярость в голосе.
— Верно, — согласился Шепард. — Давайте приступим к делу. Возьми всех, кто не занят и посмотри, сможете ли вы найти кран, о котором он упоминал. Нужно с этим заканчивать.
Найлус сухо кивнул и зашагал в сторону разрушенного транспорта, отдавая на ходу приказы. Шепард смотрел ему вслед и вздохнул. К сожалению, он прекрасно понимал, что чувствовал Найлус.
Он быстро подошел к тому месту, где Тали помогала Лиаре встать на ноги. Азари стояла, тяжело опираясь на кварианку и смотрела, как он подходит.
— Прости, что тороплю, но у нас мало времени, — сказал он, как только подошёл ближе. — Ты можешь идти?
— Да, — быстро ответила Лиара, переставая держаться за Тали. Азари слегка покачнулась, но удержала равновесие. На лице её и в голосе замерли убийственная уверенность. — Я иду с вами туда, где скрывается эта тварь, и я убью ее.
Громкий гул заглушил ответ Шепарда. Похоже Найлус и остальные нашли кран. На дальней стороне исследовательского медленно переворачивали, пока он с гулом не упал на другую сторону. Шепард подождал, пока эхо утихнет, прежде чем спросить Лиару.
— Ты уверена в этом?
Она посмотрела ему прямо в глаза, и, даже несмотря на забрало на лице, он ощутил неприятное ощущение того, что она смотрит прямо в его душу. Он напомнил сам себе, что она отбилась от контроля Торианина одной силой своей воли.
— Да.
Впервые с тех пор, как Торианин дал о себе знать, Шепард чувствовал, что их шансы на победу высоки.
— Тогда пойдём.
* * *
Лестница под транспортом уходила в чернильную темноту, от вида которой Шепард ощутил холод, прошибающий его до костей, вместе с ощущением присутствия Торианина, чьё злорадное внимание тяжело давили на его разум. Скрытые глубоко внутри первобытная часть его естества твердила, вопила в его голове о том, что нужно развернуться и бежать так быстро, как только возможно. Он понимал, что не может этого сделать, но ему так хотелось начать бежать и никогда, никогда не останавливаться.
А ведь это так просто. Нужно было просто перестать бороться со страхом, поддаться ему. Дать тому унести его далеко. Другие попытаются остановить его, потребуют, чтобы он остался, сражался и умер. Если он хочет уйти, то азари должна будет умереть; у неё хватит сил, чтобы вернуть его. Этому нельзя дать случиться. Он не мог этого допустить. Всё, что ему нужно было сделать, это нажать на курок и исчезнуть в руинах, прежде чем другие смогут ответить, и всё. Тогда он сможет бежать. Они не смогут остановить его, даже это невыносимый металлический ублюдок, который решил к ним присоединиться.
Что он вообще увидел в нём? Это ИИ, синтетик. Какая вообще может быть польза от гета? Проклятые холодные ошибки своих создателей отказались знать своё место. Ему придётся показать его им, когда он уйдёт. Он исчезнет, но вернётся, и роботы заплатят за свою дерзость. Это будет единственно правильное решение. Что они для него сделали?
В его голове промелькнули образы батарианского работорговца, отбрасываемого в сторону киберпсом, весящим едва ли в половину веса самого батарианца; образы тысячи ночей, полных мучительных кошмаров, окончившихся лишь когда он прижал к груди единственное, что осталось от дома; образы миллиона мирных моментов, проведённых с его самым верным спутником. Шок заставил его мысли остановиться. Какого черта? О чём он только думал?
Отвращение к самому себе и своим мыслям нахлынули на него. Прошло мгновение, прежде чем метафорическая лампочка в его голове загорелась. Его сердцебиение громко звучало в ушах, и его ровный ритм идеально совпадал с внезапным всплеском абсолютной, всепоглощающей ярости, которую он чувствовал.
— Хорошая попытка, сын летуньей шлюхи, — крикнул он в туннель, и ярости в его голоса было бы достаточно, чтобы плавить сталь. Почти весь остальной отряд подскочил, когда он внезапно нарушил тяжёлое молчание. Взгляды, которые они послали ему, остались без внимания, ибо гнев его был слишком силен. — За это ты умрёшь в мучениях!
Его кипящая ярость была встречена внезапным излиянием гораздо более глубокой ненависти. Он споткнулся ни о что, поражённый глубиной ненависти Торианина. Рекс схватил его за спину, когда тот споткнулся, и не дал упасть. Шепард погладил пса по плечу и поднялся на ноги, всем естеством желая пустить кровь мутону в конце туннеля. Он сделал резкий шаг, согнув колени, чтобы выстрелить в темноту.
Рекс зарычал на него с упрёком, низко и уверенно, прорываясь сквозь дымку гнева и заставляя Джона застыть на месте. Он боролся с собой в течение долгой секунды, честно не зная, был ли его внезапный приступ убийственной ярости рождён им самим или Торианином. Урднот, один из всего отряда, подошёл к нему и мягко потянул назад. Коммандеру потребовалось собрать все силы в кулак для этого, но он сумел, дюйм за дюймом, подавить свои эмоции. Наконец, у него получилось запереть гнев за решёткой железного самоконтроля.
Он благодарно кивнул крогану и потёр Рексу уши.
— Спасибо, — Сказал он обоим и громко вздохнул, поворачиваясь к остальным. — Будьте осторожны, он начинает воздействовать более тонко. Следите за перепадами настроения и странными мыслями.
Ответ группы Шепард не услышал, его заменил мысленный голос Торианина, что эхом отозвался в его голове. Бесконечная ненависть в нём теперь была ослаблена чем-то, что он не мог понять.
ВЫСОКОМЕРНЫЕ СОЗДАНИЯ ПЛОТИ! ВЫ — НИЧТО! МЕШКИ МЯСА, ПРЕТЕНДУЮЩИЕ НА ВЛАСТЬ НАД СИЛАМИ, КОТОРЫЕ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ПОНЯТЬ! ЭТОТ ДАР МОЙ И ТОЛЬКО МОЙ! ВЫ ПОДЧИНИТЕСЬ ИЛИ УМРЁТЕ!
— Иди в жопу! — Крикнула Уильямс через секунду. Бессловесный, сердитый крик эхом отозвался в сознании Шепарда, вскоре сопровождаемый серией реальных звуков Быстрые, шлёпающие шаги заполняли замкнутое пространство коридора, становясь всё громче и громче.
— Построиться! — Рявкнул Шепард. — Что-то приближаемся!
Отряд плавно перестроился таким образом, что Найлус, Тали, Рекс и Урднот образовали стену которая сможет остановить то, что движется на них. Остальные же встали позади них, образуя зоны обстрела, в которых каждого неприятеля будет ждать тёплая встреча. К сожалению, даже с улучшенным зрением, встроенным в шлемы брони, Шепард не мог видеть дальше десяти футов от линии фронта. Напряжение пробежало по его телу, усиливаясь с каждым звуком, который доносился из темноты.
Резкий треск бетона возвестил о конце бесконечного ожидания. Из темноты появились странные, неуклюжие фигуры. Они смутно походили на человека мужского пола, с четырьмя конечностями: двумя похожими на человеческие ногами, двумя руками, заканчивающимися четырехпалыми руками, и головой. Всё это находилось на туловище примерно там, где и должно было быть.
Однако голова этих существ была совсем похожа на человеческую. У них не было ни глаз, ни носа, ничего, кроме огромного рта. Кольца зазубренных, волокнистых зубов изгибались в их вечно открытых ртах, образуя подобие присоски, похожей на миногу. Желчь и слюни в равных пропорциях капали из пасти существ, когда они выходили из темноты.
К несчастью для них, отряд был готов. Плазма заполнила воздух карающей бурей света и ярости. Даже лёгкого касания плазмы хватало, чтобы существо вспыхнуло как факел. Ревущее пламя заполнило коридор, распространяясь по их плотным рядам, как лесной пожар. Один за другим существа были подожжены и сейчас пылали.
Но даже это не могло их остановить. Существа бездумно продолжали атаковать, пока их ноги не подкосились, затем они ползли с помощью рук, пока те не сгорели, затем они сердито бились о пол, приближаясь к отряду. Неостановимый и молчаливый поток тел, который не заставить отступить, и который не сломить. Неуёмный голод наполнил воздух, и успокоить его могла лишь смерть отряда.
Однако линия фронта не дрогнула, сдержав напор щитами, кулаками и зарядами валенайта в упор. Существа умирали толпами, заполняя весь коридор пылающими кусками своих тел. Они обрушивались на отряд, как волны на скалы, разбиваясь и откатываясь назад под яростными ударами и пылающей плазмой. Существа быстро пришли и умерли так же быстро, падая один за другим, пока не осталось ничего, кроме горящих трупов.
Волны сильного жара продолжала исходить от огненной бури, наполняя зал танцующими мерцаниями поверх дрожащего воздуха. Шепард немного подождал, раздумывая, не придёт ли ещё кто-нибудь, но, похоже, Торианин уже исчерпал все свои запасы. Волна бессильной ярости прокатилась по воздуху, и Шепарду пришлось заставить себя не смеяться над этой глупостью. Кто теперь подчиняется?!
Он усмехнулся и громко свистнул.
— Урднот и Найлус, расчистите путь, — крикнул он, как только отряд повернулся, чтобы посмотреть на него. — Следуйте за ними тем же путём, каким они пришли. Гаррус, ты помогаешь мне нести Лиару.
— А? — Гаррус, судя по всему, не очень понимал этого. — Почему?
— Потому что она не в броне, рассчитанной на бесконечно долгое пребывание в средах, чья температура ниже 10 000 кельвинов, — ответил Шепард, проходя рядом с раскрасневшейся и потной Лиарой. Он схватил её за руку и встал таким образом, чтобы защитить её от самого сильного пламени с одной стороны тропинки, в то время как Гаррус занял аналогичную позицию на другой стороне. — В отличие от тебя.
— Верно, — сказал бывший коп, когда они легко перенесли Лиару, свернувшуюся в клубок, по пути, который проделали кроган и Спектр. Гаррус посмотрел на азари и сказал, стараясь выглядеть максимально по-страдальчески. — В следующий раз просто надень чёртову броню.
* * *
Отряд продвинулся дальше, и огонь, бушевавший позади них, скрылся в темноте в считанные секунды. Над отрядом воцарилась напряжённая тишина. Мышцы Шепарда были натянуты, как тетива лука, его глаза пронзали темноту, пытаясь найти хоть какие-то признаки новых тварей Торианина. Не могло так случиться, что у существа, просидевшего в этом месте последнюю тысячу лет, не было других способов защитить себя.
Однако, несмотря на своё беспокойство, Шепард ничего не обнаружил. Через несколько минут напряженного движения, прошедших после того, как они оставили за собой обгоревшие трупы, в туннель просочился слабый свет. Это было такое постепенное изменение, что прошла почти целая минута, прежде чем коммандер осознал это, и когда он это сделал, то понял, что он ещё и что-то слышит. Низкие, хрипящие дуновения, который еле-еле касались его ушей с регулярной переодичностью.
— Кто-нибудь ещё это слышит? — спросил он тихо, поскольку с каждым шагом звук становился всё громче.
— Да, — прорычал Урднот в ответ. — Слишком часто для ветра. Похоже на дыхание. Думаешь, это Торианин?
— Надеюсь, что нет, — пробормотал Шепард. — Хотя, зная мою удачу… Похоже, он огромный.
Рекс бессловно хмыкнул в знак согласия, и низкое завывание заряжающегося тяжелого плазмера эхом отозвалось в замкнутом пространстве. Улыбка коснулась лица Шепарда. Иногда ему казалось, что кроган может читать мысли. Отряд завернул за угол, и наконец увидел конец туннеля. Отряд, моргая, вышел на солнечный свет, проникающий через огромное отверстие в развалинах над ними. Они стояли на узком клочке земли, который резко обрывался в кажущуюся бездонной яму от силы в пяти метрах от входа, из которого они появились. По обеим сторонам от клочка лежал неровным кругом шельф, если его так можно назвать, огибая массивную, шириной в несколько десятков метров, яму.
Однако Шепард едва заметил все это, так как был захвачен источником хрипящих звуков. Массивные, похожие на виноградные лозы, каждая из которых толщиной с Рекса, вытянулись из стен, окружающих яму, и сошлись, обвиваясь друг вокруг друга и спускаясь в верхнюю часть огромной луковицы, удерживая ее в воздухе. Луковица была двадцать метров в поперечнике, и была покрыта комковатыми, деформированными желто-зелеными наростами, которые расширялись и сокращались в такт постоянному дыханию. У основания луковицы висели пять толстых, липких щупалец, которые подрагивали в воздухе с каждым вдохом.
— Ч-что во имя духов, это такое? — странным голосом спросил Гаррус.
— Торианин, — мрачно сказала Лиара, её голос был напряженным и сердитым.
Шепард почувствовал, как его бровь приподнялась.
— Это растение, — недоверчиво сказал он. — Как, черт возьми, растение может контролировать гуманоидов?
— Я не знаю, как он это делает, — ответила Лиара твердым и непреклонным голосом. — Но это точно Торианин. Я это чувствую.
Уверенность в её голосе пробудила его инстинкты. Она была полностью уверена в том, что говорила, и у него не было доказательств, чтобы опровергнуть ее утверждения, несмотря на бессмысленную их природу.
