Мелкие столкновения противоборствующих сторон с взаимными потерями ежедневно происходили в разных частях города. Однако самое массовое скопление людей, готовых в любой момент броситься друг на друга или на приступ Дворца, наблюдалось прямо за Главными воротами на Дворцовую территорию. Впрочем, несмотря на агрессивное настроение масс, решительных действий не предпринимал никто. Во-первых, приверженцы Диктатора выглядели предпочтительнее своих противников в вооружении, но не в численности. При этом за Дворцовыми воротами внушительно смотрелись хорошо экипированные воины Княжеской охраны и ряды Блюстителей. Во-вторых, противоборствующим сторонам не хватало информации о противнике, а главное — не поступало приказа о наступлении. У Армии Великой Революции ввиду отсутствия вестей от Диктатора, у их оппонентов — в силу раздробленности и отсутствия единоначалия. Княгиня Северо-Запада отрицательно относилась к активным действиям своих сторонников, не желая серьёзного кровопролития, и находила атаку рискованной для безопасности Дворца. Оголять тылы ей казалось неразумным. Попытки консолидировать силы, направленные против мятежников, особого успеха не принесли. Некогда грозные Вершители и оставшиеся в живых Советники Вершителей из числа приверженцев законной власти в большинстве своём сидели в собственных, серьёзно укреплённых по случаю военных действий домах и усадьбах, не желая рисковать своей шкурой и калечить ближайших подданных и рабов. В лучшем случае, они направляли к Дворцу немногочисленные отряды на подмогу Княгине, но с весьма расплывчатыми указаниями.
На улицах Ультра-Петербурга всё чаще появлялись группы мародёров из числа сторонников "новой власти" и вольных молодчиков, почувствовавших запах лёгкой наживы. Жертвами налётов становились ресторанчики, магазины и увеселительные заведения, не имевшие собственной охраны. Бандиты растаскивали ценности, на халяву ели, пили и силой присваивали себе чужих женщин. Участь дам, попавшихся на глаза молодчиков и лишённых какой-либо защиты, была незавидна. Разбойники заставляли их ублажать себя, а насытившись одними, находили других, в страхе прячущихся в борделях, гостиницах, многоквартирных домах. Первых же продавали на баррикады, где наметился существенный дефицит женского пола.
Идея некоторых приближённых Княгини о полном отказе от активных действий после смерти Дмитрия взбесила Андрея и вызвала крайнее недовольство Княгини. Пока "вельможи" нежились в мягких дворцовых постелях, Ультра-Петербург на глазах превращался в скотный двор. Стало ясно, что в ближайшие дни враждующие стороны необходимо развести, объяснив им всю бессмысленность выяснения отношений силовыми методами, и заставить сложить оружие. Однако убедить людей разойтись оказалось весьма проблематично. На ограждении Дворцовой территории установили громкоговорители, посредством которых до народа пытались донести информацию о смерти Дмитрия и захвате его Цитадели, о возвращении к мирной жизни, привычному порядку и законной власти Её Величия Княгини. Записанное уверенным, но мягким, хорошо поставленным дикторским голосом обращение к народу, раздавалось над баррикадами несколько раз, сначала с получасовыми, затем с часовыми промежутками.
Эффект от мероприятия получился неоднозначным. Андрей знал это не понаслышке. Устав от бесконечных совещаний, встреч и переговоров во Дворце, он совершил пару вылазок в составе маленькой разведгруппы. Помимо Графа и Вероники в неё вошли Тамара, Сергей и Геннадий — надёжный проводник из местных. Неброско одетая, старающаяся никому не мозолить глаза, пятёрка выбиралась из тайных подземелий вблизи Дворцовой территории и старалась смешаться с толпой. Некоторую информацию о ситуации в городе Андрей получал от Вершителя Давида, удивительным образом успевавшего проводить следственные действия и в Цитадели и за её пределами.
Внедриться в ряды мятежников разведчикам не удалось, те строго контролировали подходы к своим баррикадам и пунктам временного размещения. Впрочем, некоторые детали организации позиций Армии Великой Революции высмотреть удалось. Для того, чтобы осмотреться в стане их противников, следовало проделать длинный кружной путь, либо вернуться в подземелья и вынырнуть из них в другом месте. Разведчики выбрали второй вариант, но по дороге наткнулись на подвыпивших молодых людей. Те обратили внимание ни столько на пятёрку в целом, сколько на присутствие в группе женщин.
— Эй, народ! — шагнул к разведчикам самый дюжий из молодчиков. — Кто такие? Что здесь потеряли? И что за девки с вами? В этом районе все бабы принадлежат нам!
— А морда не треснет? — не удержался Сергей.
— Но-но, повежливей! — "главарь" остановился, а трое его дружков полукругом расположились за ним. Силы, с точки зрения бандитов, выглядели равными, как минимум. Верзила ухмыльнулся и сумрачно проговорил: — Если честно, мне плевать, что вы за птицы и куда направляетесь. Но этих хорошеньких шлюх оставьте здесь, они нужны на передовой, да и сам я найду им применение.
— Шлюха — это ты! — звонко произнесла Тамара, завершив бесполезный диалог...
Через полчаса на Дворцовой территории появились полтора десятка обескураженных женщин в мятых и драных одеждах. Вместе с пятёркой разведчиков они сопровождали шестерых бандитов: кого пинками, кого волоком. Объясняться и принимать благодарности от освобождённых дам группе Андрея было некогда. Разведчики передали бандитов и их жертв соответствующим службам Княгини, а сами отправились на новую вылазку.
В стане противников Дмитрия порядка оказалась куда меньше, чем в Армии Великой Революции. Отдельно стоящие палатки с чисто формальной охраной, костры, сидящие около них люди, поглощающие еду или желающие напиться. Кое-где из палаток раздавались женские стоны и крики, вперемешку с мужской бранью и смехом. Особенно выделялся цветастый шатёр в центре стана "защитников действующей власти". Вокруг него обстановка соответствовала не вооружённому противостоянию, а своеобразному народному гулянию: импровизированные скамейки и столы с бутылками и объедками, развесёлые мужички за столами, подозрительная очередь желающих попасть внутрь шатра мужчин. Поравнявшись с хвостом очереди, Андрей услышал фразу, произнесённую улыбающимся толстяком с потной, глумливой физиономией: "Велено очередь не занимать! Девушкам нужна передышка, а новых дам пока не доставили". Во избежание инцидентов, Тамара и Вероника на сей раз облачились в плащи с глубокими капюшонами.
Относительный порядок в стане противников Армии Великой Революции наблюдался лишь у "нейтральной полосы", свободной от противоборствующих сил и разделяющей их. Ширина этого коридора колебалась в разных местах от двадцати до тридцати метров и ограничивалась баррикадами. Правда, у сторонников Княгини укрепления казались чисто символическими, хлипкими и бесполезными. Армия Великой Революции обосновалась гораздо надёжнее. Андрей хорошо рассмотрел баррикады, в основании которых легли бетонные плиты, камни, дополненные металлическими бочками, старой мебелью и прочей рухлядью. Высота укреплений местами достигала двух метров. Тут и там виднелись стволы огнестрельного оружия, которого у противоборствующей стороны явно недоставало. Если у противников мятежного войска и имелось преимущество, то лишь в численности. Однако Андрея более всего интересовал другой аспект противостояния. Аккуратно сканируя мозг окружающих его людей, он пытался понять основную причину, удерживающую их на баррикадах.
Андрей поражался и недоумевал, но вынужден был сделать однозначный и неутешительный вывод. Ненависть! Никогда ещё в тёмном мире он не встречался со столь массовым проявлением ненависти. Она густым, невидимым глазу, смрадным облаком висела над скоплением людей по обе стороны от баррикад. Впрочем, имелось и существенное отличие. Ненависть путчистов к расположившемуся напротив противнику и подразделениям за оградой Дворцовой территории была искусно взращена Дмитрием. Об этом наглядно свидетельствовал плакат на одном из укреплений: "Новая власть, власть Дорогого Диктатора — единственный путь к равным правам на блага нашего мира!" Только сейчас Андрей осознал, что армия Дмитрия — это войско, действительно состоящее из рабов. Причём, рабов в изначальном смысле слова — бесправных, униженных людей, начисто лишённых всего самого необходимого. Приближённые Диктатора добивались от них подчинения, обучали и муштровали в атмосфере нагнетания страха. Кнутом обучали, лишь изредка награждая пряником. Каждый из рядовых бойцов армии мечтал о простейших вещах: еде, отличной от каждодневной баланды и каши; хорошей выпивке, а не кислом пиве и отвратительном самогоне по праздникам; возможности уединиться с женщиной хотя бы раз в неделю. Разумеется, Дмитрий имел возможность регулярно воплощать в явь скромные мечты своих рабов, но не делал этого из идеологических соображений! Зато образ врага формировался в Армии Великой Революции исправно, и врагом этим, разумеется, была Княгиня, её придворные, вся система Княжеской власти и население Ультра-Петербурга, поддерживающее эту власть.
Ненависть людей, противостоящих мятежникам, имела совсем иные источники, происходила из протеста другого рода. Непонятно откуда взявшийся Диктатор со своей армией пытался лишить горожан привычной жизни! Размеренность существования, благополучие, пусть маленькие, но ценимые людьми радости, уют, привычки — всё летело в тартарары, ломалось необъяснимой и несправедливой новой властью. И кого эта власть отправила на баррикады, чтобы сломить сопротивление жителей Княжества, недовольных путчем? Рабов! Ни в какие ворота не лезло такое беззаконие! Были бы перед горожанами равные им Служители, Исполнители, можно было бы и задуматься. Но оказаться под пятой армии рабов? Подчиниться Диктатору, пытающемуся захватить власть с помощью такой армии? Раздавить гниду!
Следует признать, что ненависть к мятежникам придавала противникам перемен боевой дух, но не прибавляла дисциплины, организованности, трезвой оценки ситуации и силы врага. Вкупе с царившей в стане прокняжеских сил вольницей, недооценка противника могла сыграть с горожанами дурную шутку. Но они жаждали уничтожить ненавистных рабов ненавистного Дмитрия и ждали только приказа или случая...
На первый взгляд накалённая ситуация требовала немедленных и решительных действий. Самый простой способ подавить мятеж лежал на поверхности: вооружить недовольных горожан и, подключив достаточно мощные силы обученной охраны Дворца, совместными ударами смести армию погибшего Диктатора. Но как навести порядок в стане противников мятежа, организовать горожан в эффективные боевые отряды? Такая задача в условиях тотального недоверия требовала кропотливой разъяснительной работы, а главное, времени. Кроме того, и Княгиня Ультра-Петербурга, и Андрей решительно возражали против серьёзного кровопролития, а силовой метод подавления восстания непременно привёл бы к бойне. Обсуждая с Ильёй и приближёнными Княгини возможные действия на карте местности, Андрей неожиданно вспомнил о "водном оружии", когда-то изобретённым его другом. Илья моментально вспомнил, о чём идёт речь, и горячо поддержал идею. Вскоре Профессор вчерне набросал конструктивное решение "водяных пушек" и способы нагнетания в них голубой воды из бассейнов. Опытный образец Илья обещал представить через 10-12 часов. Доработать изделие, изготовить 3-4 пушки и начать их размещение в стратегически важных точках — ещё через сутки, максимум двое. Андрей дал команду начать работу немедленно, но оставалось ещё получить разрешение Княгини на использование оружия такого типа. А Княгиня засомневалась...
Понять Её Величие было несложно. Для использования в пищу и технических нужд в особенную воду вводились специальные добавки. Любое соприкосновение с голубой водой в чистом виде провозглашалось потенциально опасным действием для жителей Ультра-Петербурга, и опасность, действительно, существовала. А теперь отряд спасателей Андрея собирался поливать голубой водой подданных Её Величия без разбора. Чутьё подсказывало Княгине, что жертв окажется немного, и пострадавшие от омовения послужат примером остальным людям: бросайте оружие и разбегайтесь! Но сомнения оставались. Не приведёт ли такая акция к серьёзным последствиям? Верно ли это в идеологическом аспекте и политическом смысле? Не приведёт ли использование голубой воды к ослаблению власти Княгини, и так пошатнувшейся? Её Величие взяла паузу на раздумья, и пауза затягивалась.
Илья уже продемонстрировал Андрею опытный образец водяной пушки, увеличил её мощность, а значит и дальнобойность. Вскоре он смонтировал три рабочих экземпляра и подобрал подходящие насосы и гибкие трубы для подачи воды из ближайшего бассейна. Вслед за этим Профессор приступил к монтажу установок на стратегически важных пунктах, стараясь не привлекать внимания людей, противостоящих друг другу за Дворцовой оградой, а решения Княгини всё не было. Между тем обстановка накалилась до крайнего предела. Тут и там в Ультра-Петербурге возникали стычки между сторонниками Княжеской власти — людьми, поверившими в гибель Дмитрия и его последовательными сторонниками. В столкновениях гибли люди, и новости доходили до главной арены противостояния. Мятежники начали постреливать в воздух и по стёклам ближайших домов. Их противники стали подтягиваться к баррикадам, правда, только те, кто прекратил безудержное пьянство. Таковых для победы над АВР оказалось явно недостаточно. Инициатива Жёлтой Графини Ультра-Петербурга вывесить над Дворцовыми воротами отсечённую голову Диктатора и громко оповестить об этом, дабы народ удостоверился в его смерти, не вызвала у Андрея восторга. Вскоре он убедился, что следовало наложить вето на такую идею. Именно она послужила катализатором эмоционального взрыва противоборствующих сторон и привела к никем не прогнозировавшимся последствиям.
Оказалось, что и среди воинов армии Дмитрия не все знали вождя в лицо, не говоря о простых горожанах, стоящих на противоположной стороне баррикад. Но даже те бойцы и младшие командиры, кто часто слышал и видел Диктатора при жизни, не могли уверенно идентифицировать своего Хозяина в его мумифицированной голове. Зато шума и крика появление головы вызвало предостаточно. Возможно, многие просто испугались подобного зрелища или представили свои головы, отделённые от тел, на высоком дворцовом ограждении, рядом с обрубком, выставленном на всеобщее обозрение. С одной линии баррикад на другую полетели крики яростной полемики. "Вашего безумного вождя уже грохнули! Сдавайтесь, пока целы, и просите пощады, тупые, никому не нужные рабы!" "Враньё! Господин Дмитрий жив! Это провокация! Чужая голова!" Вслед за словами полетели камни, металлические прутья, а за ними пули...
Находившийся в двух десятках метров от закрытых Дворцовых ворот, Андрей понял, что время для ожидания вышло. Он наклонился к стоявшему рядом Сергею и начал шептать ему свои распоряжения. Выслушав, Сергей кивнул и умчался вглубь дворцовой территории. Рядом с Андреем осталась только Вероника и постоянно находившийся поблизости в последние дни проводник Геннадий. Кратко переговорив с Никой, Граф устремился к рядам Блюстителей, несущих службу у Дворцовых ворот. Его женщина-Рыцарь кинулась к вооружённому до зубов отряду копьеносцев Княгини, расположившемуся двумя шеренгами в двадцати метрах от ограды. Геннадий бросился за Андреем, догнал его, предложил свои услуги, но Граф отрицательно покачал головой и шепнул несколько фраз мужчине на ухо. Глаза Геннадия расширились, он кашлянул, кивнул и отошёл в сторону. Переговоры Андрея с Блюстителями и Вероники с копьеносцами заняли не более десяти минут. К этому моменту на баррикадах случилось затишье, по крайней мере, камни и пули летать почти перестали.
