Конечно, грядущая война вопрос не завтрашнего, а послезавтрашнего дня. Но это вопрос жизни и смерти для нас, новой знати, поэтому я просил вас принять приглашение встретиться для того, чтобы выслушать мое предложение.
Миланский герцог выдержал паузу и медленно кивнул под молчаливыми взглядами. Жестом он вновь приблизил карту, так что в самом центре оказался имперский город Елисаветград.
— Сегодня под небом нашего мира должно произойти немало печальных событий. Ищейки тайной канцелярии русского царя, дабы избежать скандала, собираются убить вашу незаконно заключенную под стражу внучку, Анну, — посмотрел Сфорца на Григория Разумовского. — Другие его ищейки, из ФСБ, сегодня собираются лишить жизни уже вашу внучку, Анастасию, — посмотрел герцог уже на Юсупова.
— Ее зачем? — сухо поинтересовался Феликс Феликсович. Он, как и князь Григорий, воспринял сказанное совершенно спокойно. Потому что ни Анну Юсупову-Штейнберг, ни ее дочь Анастасию за родную кровь уже давно не считали ни в одном клане, ни в другом.
— Если душа хочет праздника, разве нужны для этого причины? — улыбнулся Сфорца, но тут же посерьезнел: — Местечковые разборки генералитета и попытка замять коррупционный скандал. Это не главное; главное в том, что пользуясь случаем, вы можете объединиться, объявив о беспределе имперской и конфедеративной исполнительной власти. Объединиться для того, чтобы в самое ближайшее время восстановить княжество Галицко-Волынское и получить широкую автономию в составе Конфедерации. И это будет лишь началом.
Хуже владеющий собой князь Григорий звучно фыркнул. Да и Феликс Феликсович не удержался, бросив на миланского герцога говорящий взгляд. Тот при это остался совершенно невозмутим.
— В протекторате Волынь совсем недавно произошли беспорядки, спровоцированный русскими из ФСБ. Республиканское правительство связано по рукам резолюцией ООН, но... стоит только одному из вас объявить о союзе Разумовских и Юсуповых и заявить право на титул князя Галицко-Волынского, как администрацией протектората будет подано прошение о взятии Волыни под свою руку....
— Это уже не смешно, — перебивая герцога, проскрипел Юсупов, покачав головой. Впрочем, говорил он без особого предубеждения — все же держа в уме, кто именно организовывал встречу.
— ...одновременно с этим, администраций протектората Галиция также будет подано аналогичное прошение, — закончил Сфорца, несмотря на комментарий Феликса Феликсовича.
— Вы предлагаете нам стать мучениками ради всеобщего блага? — усмехнулся Разумовский.
— Я предлагаю вам стать частью нового мира. Стихийный пакт был подписан девяносто лет назад, и составлен только в интересах старой аристократии. Это — битая карта. Почти сотню лет тешить себя в праздности, используя нас, новую знать, как инструмент... и не учитывать, что выкованное в горниле войн оружие может обернуться против них. Это приговор.
— Слова, слова... — хрипло произнес Юсупов.
— Если вы примете мое предложение, в течении часа будет организована встреча с месье Палеологом, послом Французской республики в Российской Конфедерации, а в течении двух — с господином Сикорским, послом Речи Посполитой.
Вы согласны встретиться с ними и обсудить условия создания нового мира... Создания нового мира без разрушения старого, как нам предлагают зарвавшиеся правители? Согласны обсудить условия Восточного пакта о союзе и взаимопомощи, который готовы подписать Французская республика, протекторат Моравия, протекторат Силезия, протекторат Гасконь, Лига Севера, Речь Посполитая, Великий князь Литовский и главы семи из десяти влиятельнейших корпораций Европы, среди которых Ганзейский союз?
— Подписать соглашение, будучи позванными на княжеский стол Галиции и Волыни?
— Именно так.
— Титул один, а объединение наших кланов — вопрос времени. А также долгих, сложных переговоров...
— В одна тысяча пятьсот тридцать пятом году, когда герцоги Сфорца покинули этот мир, князь Василий Шуйский отвоевал Себеж и основал здесь крепость. Именно здесь, на земле под нашими ногами, — постучал каблуком по полу герцог. — Новый мир всегда лишь очередное воплощение старого. Но в одном вы, несомненно, правы: предстоящее — вопрос долгих и сложных переговоров.
Услышав фамилию Шуйских — последней ветви Рюриковичей, которую на русском троне сменили Романовы, и Юсупов и Разумовский глубоко задумались. Формирование новой знати началось давно, и все фамилии старых пресекшихся родов были уже заняты национальными кланами. Звучных имен одаренным "из народа" категорически не хватало. При этом фамилия Шуйских в России к использованию была негласно запрещена.
— Два ваших клана уже больше четверти века сохраняют паритет, существуя бок о бок, а совсем недавно уже едва не объединились. Ваш сын Юрий может принять титул Галицко-Волынского князя, — посмотрел на Юсупова Сфорца. — И заберет себе Галицию. Вы же, — повернулся итальянец к Разумовскому, — возьмете Волынь. А позже кто-то из ваших внуков сделает то, что у вас не получилось сделать с помощью невинно убиенных Анны и Анастасии. Пусть Господь хранит их светлые души, — чуть погодя сложил в молитвенном жесте ладони герцог Сфорца.
Глава 22
Справившись с секундной заминкой, я мягко потянул Зоряну за плечи, желая поднять на ноги. Но девушка неожиданно воспротивилась, так и оставшись на коленях. Силу применять не хотелось, так что посмотрел в лучистые глаза сверху вниз.
— У Фридмана все получилось? — поинтересовался я.
— Зоряна Смит, домоправительница и управляющая делами поместья де-ла-Шапель, всегда к вашим услугам, мой господин, — счастливо улыбнулась Зоряна. Было видно, что она смущена, но открытая радость переполняла девушку, позволяя общаться со мной в подобном тоне.
— Давай ты сейчас встанешь, и больше не будешь так меня называть.
— Как?
— "Мой господин".
— Мой господин запрещает мне так делать? — все же поднявшись на одно колено, с вопросом посмотрела Зоряна.
— Брось, ты меня смущаешь, — честно признался я, вновь потянув девушку, уже заставляя нормально встать.
— Ладно, иногда можно. Только в особых случаях, — все же согласился я в ответ на умоляющий взгляд.
— Как скажет мой господин, — склонила голову Зоряна, пряча улыбку.
Она снова попыталась изобразить глубокий поклон, но я удержал ее за плечи. После аккуратно взял за подбородок, заставляя поднять взгляд. Заглянув в огромные, светящиеся счастьем глаза, почувствовал волну благодарности. Горячей, искренней и не требующей ответных чувств.
Не знаю по какой причине, но Зоряна почему-то или совсем забыла, или не считает важным то, что наши отношения перешли на качественно иной уровень с ее подачи. Когда именно она, не думая о последствиях, закрыла меня собой от пуль. И почему-то даже не допускает мысли о том, что в первую очередь это я должен быть ей благодарным.
При этой мысли не удержался и обнял девушку, легко поцеловав в щеку. И почувствовал, как у Зоряны перехватило дыхание — потому что это был первый раз столь открытого проявления симпатии. В обычном общении при свете дня, конечно же, а не под покровом ночи.
От последовавшего всплеска ее эмоций я вдруг понял, что именно напоминают мне чувства и эмоции Зоряны. К ее открытому счастью обретения собственной личности примешивается немалая доля страха; она словно боялась того, что мираж развеется. Взгляд девушки мне показался отдаленно похожим на взгляд уже однажды преданной собаки, которую когда-то бросили хозяева. И которая, обретя новых боится радоваться жизни, ежеминутно опасаясь того, что счастье вот-вот закончится и ее предадут снова, выкинув за порог.
И я даже догадываюсь из-за чего это происходит. Зоряна еще совсем недавно была эскортницей и асоциальным элементом, причем далеко не рядовым в криминальной иерархии Нижнего города. Поэтому, отойдя от первого шока появления в благополучном мире, старается максимально не показываться никому на глаза и даже не просила ни разу меня вывести ее в город. Она просто боится стать причиной того, чтобы кто-то получил возможность меня задеть, используя ее прошлое. Или боится, что я вдруг стану стыдиться своей спутницы.
— Зоря.
— Что? — едва слышно шепнула она.
— Просто живи и наслаждайся жизнью. Все будет хорошо, — прошептал я, глядя ей прямо в глаза. Сказал как можно более уверенно.
Зоряна расцвела улыбкой, и я снова почувствовал горячую волну благодарности. Пришлось торопливо отстранится, демонстрируя занятость. Труда не составило, потому что я и так немного опаздывал по графику — мне ведь еще в доспех облачаться. Но основная причина была в том, что я не совсем уверен в сказанном. Зоряне, правда, об этом знать точно не обязательно.
— Да, и... есть разговор.
Девушка после моих слов серьезно напряглась.
— Сегодня может случиться... заварушка, так скажем, и тут может быть опасно. Я не хотел бы, чтобы ты в этот момент здесь присутствовала.
Зоряна молчала, внимательно на меня глядя. Ее эмоции казались смешанными и яркими настолько, что я сейчас вообще не понимал преобладающих чувств в душе девушки.
— Сегодня же отправишься в Холмогоры. Осмотришься, сделаешь отчет по положению дел в поместье. Вместе с тобой отправлю несколько охранников и датчанина.
Зоряна все еще молчала, стоя с поникшими плечами и все еще прижатыми к груди руками. Отправляться в Холмогоры она явно не хотела.
— К тому же у тебя в Граде семья осталась, а ты легализовалась, можешь наконец связаться с ними, пообщаться... — привел я казалось убойный аргумент, но осекся. — Что такое? — поинтересовался, когда девушка отвела взгляд.
Не став отвечать, Зоряна только покачала головой.
— Зорь, у меня не так много времени. Говори, в чем дело.
— У больше меня нет семьи, — зачем-то соврала она.
— Что-то случилось?
— Нет, все живы, — торопливо покачала головой девушка, правильно поняв мое удивление.
— Тогда поясни, пожалуйста.
То, что сказанное ей о семье ложь я почувствовал с необычайной четкостью. Вот от кого-кого, но от Зоряны подобного не ожидал — почему-то привык, что могу ей доверять безоглядно. А сейчас она позволяет себе говорить неправду мне прямо в глаза. Очень неожиданное и неприятное открытие.
— Тебе это действительно важно? — не поднимая взгляда, спросила Зоряна.
— Да.
— Когда к нам пришли адаптанты, ради отца и сестры я бросила школу и стала взрослой. Ну, ты знаешь. Больше года я работала только ради того, чтобы моя семья не опустилась на дно. Я оплачивала жилье, кредиты, отдавала практически все заработанное.
Они не просто не опустились на дно, их жизнь изменилась к лучшему. За счет того, что я отказалось от своей и продала собственное тело. Последнее спасибо я услышала после третьего денежного перевода.
Они поменяли квартиру. Приобрели машину. Отец устроился на работу, сестра по-прежнему ходила в ту школу, где учились мы с тобой, меняла гаджеты, наряды и не в чем себе не отказывала.
Пока я выбиралась из ямы, в которую себя загнала ради них, меня пытались убить четыре раза. Я продолжала отправлять деньги. Помнишь недавнюю облаву в Яме на день независимости? Пятнадцатое число. Обычно пятнадцатого числа каждого месяца я отправляла деньги.
Меня забрали в участок, и вышла я только через два дня. На почте было три письма. В первых двух отец, а потом сестра спрашивали, где деньги. В третьем, отправленном на следующий день, отец наконец интересовался, все ли у меня в порядке.
Из участка, даже не приводя себя в порядок, я поехала домой. В свой старый дом. Сидела у крыльца, ждала отца на детской площадке. Было много соседей. Меня все узнали, никто со мной не поздоровался. А отец, вернувшись с работы, прошел мимо и зашел домой, сделав вид что меня не увидел. Я же дочь-проститутка, горе в семье.
Он прошел мимо даже несмотря на то, что Жанна, к которой он по субботам ходить чай пить, за пару месяцев принимает в себя больше мужчин, чем я за всю свою карьеру эскортницы. Я не стала заходить домой, поехала в школу к сестре. Она, в отличие от отца, ко мне подошла. Но знаешь что? Первым делом попросила больше так не делать, чтобы ее не позорить.
Знаешь, меня не раз пытались убить, и я убивала сама. Помнишь Монику Возняк? Я задушила ее ее же поясом от чулок, когда она пыталась меня... неважно, впрочем. Я стала умной и злой, при этом оставшись наивной и глупой.
После того, как сестра попросила ее не позорить, я развернулась и ушла навсегда. У меня больше не было дома и прошлого. Фьють, мираж развеялся.
Зоряна прямо смотрела мне в глаза, ее губы подрагивали. Иногда чтобы сказать что-то, необходимо приложить титанически усилия. Сказать что-то такое, что она произнесла только что.
— Ты сказала, у тебя больше нет семьи.
— Да.
— Я чувствую, что ты говоришь неправду.
Зоряна крупно вздрогнула и опустив взгляд, сделала маленький шаг назад. Я в этот момент почувствовал, что девушкой овладел самый настоящий страх.
— Да, прости. Мне хотелось бы сказать...
Повисла долгая пауза. Зоряна, которая только что смогла сказать те вещи, которые может быть не могла сказать в мыслях даже самой себе, молчала.
— Хотелось сказать что?
— Хотела сказать, что моя семья, это — ты. Но я боюсь, — ответила она, не поднимая глаз.
Постояв немного, я подошел ближе и взяв Зоряну за руку, мягким движением заставил ее присесть на кровать. Сам садиться не стал, встав рядом. Да, мне уже пятнадцать, но она все еще на голову выше меня.
Совсем недавно я в шутку заявил цель получить сорок три миллиона долларов и английскую принцессу. С долларами получилось на удивление быстро, а вот с английской принцессой определенно видятся сложности. Но это ведь все наносное — как у самурая, у которого нет цели, только путь. Особенно учитывая контракт с Князем Тьмы, который обязует меня прожить жизнь по законам божьим и человеческим. Так что это интерес больше спортивный. А вот попробовать сделать в этом мире хотя бы на одного человека счастливее... Чем не цель? Не лучше и не хуже других.
Авторское предипослесловие
Уважаемые читатели, всех приветствую.
Небольшое послесловие ко второй книге, а также одновременно предисловие к третьей.
Закончен рассказ в рамках второй книги на первый взгляд неожиданно, но если бы я этого не сделал, том совсем бы не закончился. В какой-то момент получилась так, что книга пишет себя сама. Поэтому неожиданный двойной эпилог. Но выкладка третьей книги уже начата, так что рассказ о событиях, сопряженных с совершеннолетием Артура, будет закончен без задержек.
В комментариях многие писали, что перебор интриг. В рамках трех первых глав третьей книги большая часть событий все же получит логическое завершение, и в дальнейшем у Тысячеликого появится время заняться собой. Разобраться с активами и учебой, в т. ч. с темными искусствами. Покататься по стране и миру — других посмотреть, себя показать. Ну он умеет, вы наверняка в курсе.
Подписка на третью книгу будет открыта с третьей главы. Но. После появления следующих глав, третья и четвертая станут доступными к прочтению. То есть все те, кто по каким-либо причинам не захочет покупать третью книгу, узнают логическое завершение событий из второй книги.
