— Вот есть в нём что-то лисье, как думаешь? — обратилась псина с незаметной тонкой красной ленточкой на шее к своему напарнику, коий выделялся лишь наглым взглядом. — Эй, ребёнок! А ты лисиц любишь?
Узумаки практически сразу рьяно замотал головой под недовольное бухтение Кьюби. Собака с наглой физиономией радостно тявкнула:
— И правильно! Они типа воры и те ещё кидаловы.
Сразу стало предельно ясно: про Девятихвостого Лиса им лучше не рассказывать.
— Тебя как зовут? — не унималась псина, настойчиво вторгаясь в личное пространство Наруто. — Какие у вас там имена? Таро? Аю? Хана? Юки?
— Узумаки Наруто, — прервал поток словоизвержений мальчишка. Но пёс не смутился:
— И странное у тебя имя! Хотя я знал одного Узумаки...
— Откуда же, бард мой покалеченный на голову? — тяжко выдохнула его подруга, исподлобья глядя вперёд. Людей давненько здесь не было, а про выдумки его товарища давно уже легенды нелестные ходят.
— Так у барсуков типа был. Тогда и явился человек. Красноволосый, жуть, какой молчаливый и типа такой весь грозный. Ему топора не хватало, так бы на лесника был бы похож типа.
Наруто недоверчиво сверлил псов взглядом. Ещё один Узумаки? У него могут быть родственники? Конечно, всегда была вероятность встретить однофамильца, но Наруто не терял надежд. Если у него будут родственники, он сможет наконец-то убежать от ненавистных взглядов и отношения к нему людей в Конохе. Не надо будет волноваться за себя и друзей, постоянно оглядываться и замечать слежку, не пытаться разгадать суть интриг вышестоящих, пока их узел не затянулся на его шее. И тогда он спросил, еле сдерживаясь от волнения:
— А есть такой клан? Ну, Узумаки.
Две пары жёлтых глаз непонимающе уставились на мальчишку, а потом картавый пёс беспечно ответствовал:
— Есть, конечно. Крупный такой, сильный типа. У вас, людей, есть же несколько сильных кланов, да? Ну, типа, они были наравне с этими... ну... красноглазыми...
— Учиха? — вмешалась собака с алой лентой, второй пёс радостно кивнул:
— Ну да, они! — и с укором взглянул на пленника: — не знать о своём клане типа не очень круто, парень. Я типа серьёзно. Я Ред, а эту милую особу кличут Марель, но все зовут её Мар.
Ред довольно оскалился, потоптался на месте, хитро поглядывая на спутницу, а затем резко потянул её за хвост и с хриплым лающим смехом ринулся вперёд, легко перепрыгивая крупные камни и большие ямы. Мар задорно фыркнула и умчалась следом. Бежали они неимоверно быстро, разгоняясь почти мгновенно. Однако надолго их не хватало. Они останавливались, как вкопанные, и начинали выть. Их звонкие голоса разносились на многие километры, но это не смущало парочку. Вскоре Ред и Мар вспомнили о 'пленном', зачарованно наблюдающим смену погоды.
— Дождь будет, — констатировал Узумаки, потихоньку переваривая информацию о предположительно своём клане. И так как вышеупомянутый дождь действительно пролился на иссушенную землю, Ред окликнул Наруто и пригласил прокатиться на его спине. Мальчишка с сомнением осмотрел тушку пса, достигающего в холке лишь полметра, но всё же аккуратно сел на его спину, в любую секунду ожидая услышать хруст. Но вместо этого пришлось закрывать глаза от сильного ветра в лицо. Эта маленькая собака успешно несла выпускника Академии на спине, а тот отчаянно цеплялся за шерсть 'верного коня', пытаясь не слететь.
— Не тяжело? — громко спросил Наруто, не разжимая хватки на шее Реда, тот чуть сдавленно ответил:
— Ну я типа жить буду.
Это оказался самый быстрый способ попасть на территорию стаи этих двух жёлтоглазых собак. На удивление молча добежали они до первых деревьев, и Мар куда-то умчалась, а пёс с наглыми глазами прошёлся по лесочку ещё немного, открывая целый новый мир для Наруто. Осенний лес был прекрасен. Разнообразие любимых огненных цветов поражало, листопад завораживал. Это была первая цветная осень на памяти Наруто. В Конохе зима и лето отличаются лишь температурой, зелень не опадает, трава не желтеет. В сочетании с серым уже небом невероятно яркие оранжевые и красные листья казались огоньками на деревьях. У подножий многих деревьев чернели норы, входы в их подземное царство, этих странных собак с жёлтыми глазами. Но Ред шёл дальше, изредка принюхиваясь, обходя редкие кусты, размышляя о чём-то своём. Наруто, прикинув, что именно, закусил губу: это может окончиться и не в его пользу. Ред тихо фыркнул, подавляя чувство голода. Мальчишку надо доставить в первую очередь, только потом идти домой. Но если Узумаки не понравится им? Чужака надо показать вожаку, а уж он вынесет вердикт — это правило.
— Ред, нам сюда! — неожиданно появилась Мар и повела притихшего пса и напряжённого мальчишку в совершенно другое место. Там, в сплетении трёх деревьев, на самом удобном месте на подушке из листьев возлежал пёс преклонных лет. Отвисшие нижние веки и седины в некогда бурой шерсти были тому подтверждением.
— Бер-сама, — опустила голову Мар, пока Ред спихивал с себя удобно устроившегося мальчишку. — Я привела человека.
Со всех сторон послышалось ропотание с завываниями, отовсюду высунулись другие буро-рыжие собаки с большими стоячими ушами. Ред непонимающе взглянул на Мар, на что та уклончиво дёрнула ухом. Пёс напрягся, всматриваясь в спину гостя из людской расы, будто это могло бы ему помочь.
— Человек?
— Кто посмел явиться сюда?
— Здесь давно людей не видать... как попал сюда?
— Ему не место среди нас.
— Какой-то мальчишка, слабак.
Старый пёс поднял голову, внимательно глядя на визитёров, другие жители леса утихли.
— Бер-сама, вот он, — подтолкнула головой Наруто Мар. Узумаки неохотно вышел вперёд под изучающие каждую деталь блёклые глаза и остановился, оставив между собой и старым псом метра четыре.
— Как твоё имя, человек? — на удивление молодой голос прорезал тишину, заставив вздрогнуть.
— Узумаки Наруто.
— Тяжело ли во лжи лгуну? — этот вопрос застал в врасплох мальчишку. Он даже переспросил, но это ничего не изменило. И либо это Наруто переволновался, либо все псы начали вдруг странно улыбаться, как бы это странно не звучало. Это напоминало дурные сны из детства: они, безликие зрители, смеются, в безумии своём ужасны, отвратительны, ибо знают всё. Каждый страх, знают о сомнениях, волнениях, тревогах. И напоминают об этом искажёнными в натянутых улыбках лицами. И эти собаки тоже знают.
— Узумаки Наруто, знаешь ли ты, куда попал?
Голос без эмоций, но это было даже хуже, чем скрытая угроза или насмешка. Наруто не знал, и теперь боялся что-либо сказать. Моросящий дождь, деревья в жёлтых и красных листьях словно горят, звенящая тишина. И вновь её прервал старый пёс:
— Здесь все притворщики. Земли койотов. Добро пожаловать.
* * *
Сакура устало взглянула на часы, отмечая про себя, что уже более двух часов убирается в квартирке Наруто, а его всё нет. Было наивно полагать, что в разгар её борьбы с грязью явится Узумаки и узреет, что Харуно-то мастерица на все руки, раскается в грехах и простит ей её должок. Но чего только она не нашла. Странноватые книги, зашифрованные записи в тетрадях и собственноручно написанные (или переписанные) досье на некоторых джоунинов, Какаши в том числе. Зачем это Наруто? Девочка и думать об этом не хотела, будто понимая, что если узнает всё, то не сможет больше нормально общаться с товарищем по команде. День был воистину странный. В думах о будущем. Сакура не хотела признавать, но метка на шее Саске, поставленная Орочимару, её сильно беспокоит. Его слова о силе... Саске же не уйдёт к нему? Не предаст их и деревню? Харуно хотела бы верить, но во всех дурных снах Саске всегда уходит.
Взглянув вновь на две фотографии в рамках, Сакура чуть улыбнулась: у Наруто есть верные друзья. Харуно дружила с другими девчонками, но сейчас, когда все разбрались по командам, нашли себе занятие, ей не с кем сходить в кафе или прогуляться вечером, некому высказать свои переживания. Наруто в последнее время всё удаляется от них, Саске сам не свой ходит.
'Может, это из-за моей слабости?' — это была вечная тема для упрёков самой себя. В Конохе ценятся сильные женщины, а она? Сакура чувствовала себя балластом с самых первых дней создания команды номер семь. Саске смотрел на неё, как на помеху. Хоть Сакура и победила Ино, ей не достигнуть уровня Учихи. Она будет вечно смотреть в спины своих товарищей, маленькими шажочками приближаясь к ним, но это бесполезно, они слишком быстро обретают силу. В дверь постучались, а через мгновение в коридор кто-то зашёл. Сакура встрепенулась, прислушиваясь к каждому шороху.
— Наруто-кун, я обед приготовить пришла, — громко сказала Хината и юркнула на кухню, держа довольно объёмные бумажные пакеты с продуктами в руках. Сакура недоумённо наклонила голову набок: Хината Хьюга пришла готовить Наруто? Они что, парочка? Но мысли перебил звук возни и звона тарелок, кастрюль и сковородок. А затем это сменилось шипением мяса. Харуно, словно зачарованная, наблюдала Хинату, мечущуюся между столом и плитой, оставаясь незаметной для маленькой хозяйки, сглатывала и даже краснела, будто видела нечто интимное.
— Готово! — бодро воскликнула Хината, необычно раскованная, весёлая и энергичная. Оставшись без ответа, Хьюга удивлённо подняла брови и пошла в сторону ванной, перешагивая через ведра с водой и стопки высушенных денег. В тот момент, когда девочка зашла в коридор, Сакура попыталась быстро уйти, но была остановлена Хинатой, услышавшей шорох.
— Сакура-сан? — непонимающе вопросила Хината. — А где Наруто?..
И она вновь превратилась в ту робкую девчонку, какой была раньше. Нерешительно глядя из-под чёлки на розоволосую, она теребила край рукава и отчаянно бледнела.
— Он куда-то умчался, оставив меня тут одну, — удручённо опустила руки Харуно. — Вот подлец, а?
— С...Сакура-сан, почему ты плачешь? — Девочка недоумённо посмотрела на Хьюгу, а потом провела по щеке пальцами. Действительно слёзы. Она что, рыдала? Какая же она слабая! Во всех смыслах. Плечи невольно дёрнулись, Харуно опустила голову. Хината сначала запаниковала, но потом усадила бывшую одноклассницу на кровать и быстро метнулась за чашкой чая. И с этого началось их общение.
Сакура рассказала о своих переживаниях и услышала от Хинаты про её, отметила, что они очень похожи. Хьюга считала розоволосую сильной, как и Харуно признала в принцессе одного из сильнейших кланов достойную куноичи.
— Наруто вообще странный. Он ничего не говорит, вечно пропадает и шутит над Саске! Придурок! — вспылила Сакура.
— Наруто-кун хороший! Не надо так про него говорить! — впервые на памяти Харуно нахмурилась Хината. Девочка впала в ступор, а потом, расплывшись в хитрой улыбке, вкрадчиво спросила:
— Так тебе нравится Наруто?
Хьюга покраснела до корней волос, заикаясь, попыталась объясниться, но, судя по смеху Сакуры, получилось неубедительно.
— Всё с тобой ясно, — смахнула слёзы смеха девчонка, а потом доверительно сообщила: — Тогда и я признаюсь. Я очень люблю... Наруто!
— Что?! — пролепетала Хината, и её красноту будто смыло. — С...Сакура-сан! Как так? Э-это правда?!
Ответом был заливистый смех Харуно.
_____________________________________________________
Никто из комментирующих не угадал призыв, хо-хоу!
И немного позанудствую на эту тему. Почему койоты?
Лисы и змеи приелись, а символом хитрости и коварства у североамериканских индейцев был как раз койот. Они очень быстро бегают на короткие дистанции, быстро адаптируются к любым условиям, прыгают в длину аж на четыре метра, их вой слышен на многие километры. Их считают одними из умнейших животных.
А я подсела на песню Omnia — Toys in the Attic
...когда я вообще смогу переночевать у себя дома?!
Глава 38 Цель: Учиха Итачи; собрание параноиков-революционеров в чулане
По улицам Конохи плёлся непримечательный пьянчужка, оставляя после себя шлейф ударного перегара, от чего все встречные обходили его стороной и морщились. Сам же он странно улыбался. Солнце и не думало заходить, был разгар деятельности торгашей на рынке. Предположение о том, что все, и ниндзя, и простые смертные, и дети из Академии, сейчас находились в лавках, закупаясь всем необходимым, было вполне обоснованным: крики перемешивались со смехом, возмущённо кричали продавщицы, когда их товар признавали некачественным или пытались торговаться всякие проныры, царила жизнь. Хмыкнув, пьянчужка слишком уверенным шагом двинул к Академии шиноби, слишком ровно он шёл для хронического алкоголика, но запах убивал на корню все мысли внимательных прохожих.
Ирука перебирал сочинения в учительской, отмечая про себя их наивность.
'Пишут о карьере шиноби, как о чём-то возвышенном, хех', — покачал головой учитель, пытаясь отделаться от дурных воспоминаний. Он тоже так думал когда-то давно. Пока не потерял свою команду на задании, с тех пор он и работает в Академии, учит новых убийц, чтобы они когда-нибудь потом, повторяя его судьбу, узнали о тяготах жизни шиноби. Всё-таки этот мир слишком уродлив: детей с самого детства приучают к оружию. Но одно хоть облегчало неизменное чувство вины: Ирука их учит выживанию. Если они не будут знать смертоносных техник, будут бояться вида крови, то их убьют в первой же стычке. Или в войне, которая неминуемо начнётся — вот уже Песок начинает расшевеливаться. Пройдёт ещё немного времени, и сегодняшние дети станут основной мощью Листа.
— Было бы просто прекрасно, если бы все шиноби просто исчезли, и дети учились бы читать, а не метать кунаи, — пробормотал Умино, подтягиваясь, выгибая затёкшую спину.
— Вы что-то сказали, Ирука-сенсей? — вопросила преподавательница астрономии, покусывая кончик пера. Ирука помотал головой с фальшивой улыбкой и вновь склонился над работами детей. Не все поймут его. Терять работу никто не хочет, а понятие 'мирная жизнь' для всех своё.
— Может, Вам нужно кофе? Что-то Вы болезненно выглядите... — не унималась девушка, уже порываясь отвести коллегу к медикам из-за мешков под глазами и искривления осанки.
— Всё. В. Полном. Порядке, — отрезал Ирука, вернулся к работе, всем видом показывая свою занятость. Девушка поджала губы и вышла за дверь. Неужели хотела пригласить на свидание? Умино хмыкнул: до чего же женщины странны. Если так хочет, так пусть скажет прямо, а не юлит, словно двоечник у доски. Хотя кофе всё же не помешал бы. Сложив сочинения в одну папку, чунин встал, похрустел шеей. Какая же это неблагодарная работа — учителем быть! Радовало лишь одно: бесплатный кофе.
Пустая школа была тем ещё бальзамом на сердце мизантропа-преподавателя. Вечно орущие, бегающие, сшибающие с ног и не слушающие лекции маленькие хулиганы могут из любого сделать мастера детоубийства в воображении. Вот и Ирука, переполненный надеждами в первый день преподавания вскоре обломался и проклял всё человечество, порождающее на свет божий этих шкодливых существ.
— Красотища, — блаженно выдохнул Умино, наслаждаясь эхом своих шагов по коридору. Сейчас большая часть учительского состава прервалась на перекур, лишь он один остался работать, живя по принципу: 'делай дело — убегай пораньше'. Ещё один поворот, и он дойдёт до буфета и его хранительницы, сварливой бабищи в кризисе среднего возраста, нальёт себе кофе под её жалобы о наглости цветов жизни и продолжит проверку. Впрочем, можно было и не идти сюда, однако тот напиток, что уже целый день стоит в учительской, пить могут лишь самые непривередливые, к коим Ирука ну никак не относился.
