Уловив брошенный на него короткий, но резкий, словно стеклом по горлу, взгляд, инферал спросил: -Думаешь, на каком основании такие как я, "дважды предавшие", примазываются к общей победе?
-А если и думаю? -с вызовом спросил Золотилов.
-Думай, кто тебе запретит, -отозвался контрразведчик. -Думать не только не запрещается, но даже поощряется, если до чего дельного додумаешься. Только думай, не думай, а инфералы стали частью ещё только определяющихся границ нового мироустройства. Нового мира без демонов. Его только предстоит построить. Каким он будет?
-Не переоценивай, -сказал Золотилов. -Таких как ты не слишком много. Один на тысячу или даже на десять тысяч или и того меньше.
-Зато мы полезны и опасны, -покачал головой безопасник. -Опасны как враги, полезны как часть государственного механизма. Магия — это хорошо, а техника ещё лучше. Но техника плюс магия и есть настоящий фарш. С таким сочетанием люди половину великой сферы нагнут. В каждый отдельный мир принесут добро и ещё справедливость и ещё гуманизм. Гуманизм для гуманоидов, а кто относится к гуманоидам определяют другие гуманоиды и никак иначе.
-Доводилось мне слышать похожие речи, -рассказал Золотилов. -От остроухих, в основном. Высшая раса, соль мироздания, определяет кого записать в высшие, а кого в низшие, а кто и вовсе не достоин коптить этот лучший из миров. За подобное их фашистами и прозвали. Не покажешь, на всякий случай, кончики ушей, товарищ безопасник?
-Покажу, не жалко. Только нравится тебе Николай, или нет, но инфералы и прочие нелюди будут такой же частью нового, рождающегося сейчас мира, как и обыкновенные люди. Чудовища уже давно среди вас, Николай. Если на выходе хочется получить сильную и свободную Землю, и сильную Россию в частности, то людям придётся научиться сосуществовать с нами, а нам с вами.
Рука Николая, где он держал бокал, дёрнулась, отчего содержимое заволновалось и заходило волнами. Несколько капель вылетели из стеклянной тюрьмы и упали кто на ковёр, кто на стол: -К чёрту! Когда я в кабине моего мизгиря, то я сам — главное и старшейшее из чудовищ!
Безопасник примирительно поднял открытые ладони показывая, что полностью верит и не думает спорить с собеседником.
Глава восемнадцатая. Контуры грядущего
-Что такой хмурый? -пихнул Николая локтем Горазд. -Или ещё от учинённого безопасниками дознавательного процесса не отошёл? Доводилось слышать о разных препаратах для развязывания языков, но вот о том, чтобы на спиртовой основе, услышал в первый раз. Хоть сам иди к безопасникам и на дознание напрашивайся.
Разговор происходил на улицах Нового Уренгоя, пока ещё, до освобождения Москвы из-под власти инферального марионеточного псевдогосударства, остающегося временной столицей Российской Федерации. Много городов предстоит освободить: Москву, Новосибирск, Казань, Севастополь и десятки, десятки других.
Верховный во всеуслышание объявил восстановление России в довоенных границах первоочередной задачей. Нельзя чтобы русские люди оставались под гнётом предателей рода человеческого с которыми демоны поделились частичкой своей нечестивой силы.
Проблема была в людях, точнее в их крайнем недостатке. Долгая война практически до дна вычерпала весь человеческий потенциал. В последние годы на фронт уходили пятнадцатилетние солдаты и шестнадцатилетние лейтенанты. Солдат не хватало. Рабочих рук не хватало. Страна застыла на грани и только чудом не погибла окончательно.
И с этим нужно было что-то делать.
Война с инфералами совсем не то, что сражения с демонической ордой. Эта война будет значительно легче. А воевать они умели хорошо, мальчишки от пятнадцати до двадцати с чем-то лет. Их жизнью была война, а мечты о мире сродни детской вере в прекрасную сказку. В сказку приятно верить, но мало кто смог бы жить в ней если вдруг сказка сделается былью.
Мало кто из них представлял себе на самом деле: как можно жить мирной жизнью, год за годом, не боятся лета, не радоваться возвращению зимы. Ни убивать врагов и ни бояться умереть самому. Такая волшебная, сказочная и... нереальная мирная жизнь.
Но это потом, позже. Скоро, но всё же потом. А пока наступает короткое северное лета. Смешанный со снегом холодный дождь перемежается ясными солнечными днями один из которых стоит и сейчас. Мир Земля бурлил и кипел, переваривая новость об окончании длившейся вот уже тринадцать лет войны вторжения и о том, что люди теперь снова сами по себе. И сами себе хозяева. Хотя бы на какое-то время.
Мир Земля готовился к переменам.
Строил планы по освобождению русских городов Верховный, прозванный в народе стальным генералом. Во всю работал аналитический отдел Некраги и активизировались контрразведчики Ветлицкого, чтобы ни одно слово из этих планов не дошло бы до лишних ушей.
В захваченных демонами русских городах дрожали их временные властители, инфералы. Те их них, кто совершил слишком много ужасных злодеяний, чтобы надеяться на прощение. Кто не желал прощения, надеясь оставаться, как и раньше, крохотным властелином, удельным князьком и миниатюрным правителем, безраздельно властвующим над сотней, другой, тысяч низведённых до рабского положения подданных.
Также инфералы знали, что если на их руках не слишком много крови, то у них ещё есть шанс заслужить прощение и стать частью России. Только в России они могли заново или впервые получить гражданство, если получится его заслужить. Искупить однажды совершённое предательство. Если захотят и, если смогут. Но сама возможность подобного стоила невероятно дорого и была уникальна. Ни одна другая человеческая страна не признавала за прислужниками демонов, инфералами, возможность заслужить прошение и снова стать... людьми. Пусть бы только в одних гражданско-правовых отношениях, некоторые чудовища имели шансы превратиться обратно в человека.
Выдавленные демонами в самые холодные регионы и на канадские просторы, американцы пытались отвоевать обратно ранее захваченные демонами и удерживаемые бандами инфералов города.
Островные республики готовили высадку в Европу, на свою старую родину, которая, в свою очередь, не желала иметь ничего общего с теми, кто когда-то сбежал, оставив её на поживу и расправу демонам.
На африканском континенте и в южной Америке инфералы активно грызлись друг с другом. Каждый удельный царёк пытался превратить своё крохотное царство в империю поглощая соседей. Выстоявшие в войне вторжения высокотехнологичные армии человеческих государств были слишком изранены, чтобы добиться быстрой победы над псевдогосударствами инфералов. Особенно там, где "возвышенные демонами" имели достаточно ума, чтобы суметь договориться с "обычными людьми": вернуть им часть свобод, пообещать защиту и еду, указать путь в будущее и так далее.
Мир изменялся на глазах и сложно предсказать каким он получится в конечном итоге.
Тем более, что там, за границей портальных площадок, усеявших планету как редко разбросанный и раскатившийся по ковру горох. Там находились иные миры великой сферы. Тысячи миров или даже десятки тысяч, а может быть все сотни. В ближайших из них кипели сражения между остатками сил доминиона багрового пламени и решившими поглотить его, раздирающими на куски, другими доминионами. Обычное, хотя и не слишком частое дело. Демоны сражаются между собой тем самым отсеивая слабых и усиливая легион в целом. Скоро твари переварят нежданную добычу и тогда придёт черёд снова вспомнить о новом мире, включённом в сферу. О непокорном, но таком богатом на металлы, на технологии, на идеи и на новых рабов мире Земля.
В небе над Новым Уренгоем светит тёплое солнце. Всё более частый гость, по мере того как моментально, словно вода во фляжке, тают последние снежные залежи в тени. Короткое северное лето. Первое, за тринадцать лет, чьи задерживающиеся тёплые деньки больше не проклинают матери, сёстры и возлюбленные. С победы над демонами теплая погода больше не является синонимом опасности и смертельного боя. Хотя и сложно заново привыкать.
На улицах Нового Уренгоя необыкновенно много людей. Это множество людей необыкновенно часто улыбаются друг другу. Улыбаются по всякой ерунде, от которой, пока шла война вторжения, только недовольно поморщились бы, а сейчас тянет улыбнуться. И губы неудержимо растягиваются и в уголках собираются морщинки. Поднимаешь глаза и видишь, что ты не один такой, непонятно странный, а все вокруг такие же странно весёлые. И улыбаются друг дружке по поводу, а иногда и без. И какое-то весёлое, приподнятое настроение как будто плывёт над головами людей по улицам, проникая в окна и двери.
Говорят, что в других городах абсолютно также. Что люди улыбаются друг другу и в Мурманске, и в Якутске, и в самом крохотном посёлке, на самой отдалённой ферме-теплице, в добывающем карьере, обогатительном комбинате и на граничной заставе. Но Горазд сейчас находится именно в Новом Уренгое и потому может засвидетельствовать, что здесь именно так. А в других местах, кто знает, говорят, что не хуже.
Город казался светлым. Вроде бы тот же, что и раньше, но почему-то сейчас смотрится необыкновенно светлым. Из-за солнца, или из-за настроения, или из-за того и другого одновременно? Заполненные людьми улицы. Прохожие то и дело улыбаются друг дружке. И Горазд улыбается им в ответ и собирает улыбки сам. Особенно от девушек. Новенькая форма идёт ему. Пожалуй, как бы не больше чем свежее, новое звание. Теперь он старший лейтенант, прыгнул сразу на пару позиций, из младших в старшие, пропустив просто лейтенанта. И как тут не улыбаться в ответ на улыбки встречных девушек или на мазнувший по щеке солнечный луч?
А вот идущий рядом Николай, как обычно, хмур. Они с Гораздом будто два зеркала в яркую солнечную погоду. Только зеркало Золотилова вымазано чёрной краской, а зеркало Горазда ярко сверкает, разбрасывая солнечные зайчики от улыбки пережившего год войны семнадцатилетнего старшего лейтенанта бронетанковых войск.
Это даже как-то неприлично быть хмурым в такой замечательный день и Горазд украдкой пихает Николая. Тем более тот, по итогам их иномирной одиссеи, стал капитаном. Понятно, конечно, что когда-то он был целым майором и после разжалован из-за того, что позволил инфералам присоединиться к своему отряду до того, как вышел приказ, разрешающий взаимодействие с инфералами иными способами, кроме немедленного расстрела на месте. Но зачем хмуриться? В самом деле, не ожидал же Золотилов, что его немедленно сделают генералом, вручат его заботам танковую армию и пошлют освобождать сразу Москву, не размениваясь на остальные города?
В ответ Николай ткнул локтем Горазда. Довольно больно, между прочим, ткнул. Но юноша только расхохотался и отвесил шутливый поклон проходившим мимо девчонкам. Сопровождавшие их кавалеры ревностно оглядели подтянутого молодца в новеньком, ещё скрипящем, комбинезоне танкового пилота и только убедившись в отсутствии с его стороны желания завладеть вниманием их девчонок, добродушно кивнули.
Николай, с Гораздом, тем временем успели уйти вперёд.
-Какой чудесный день! -поделился Горазд.
Золотилов покосился на идущего рядом товарища, но оказалось, что он вполне серьёзен. Насколько может быть серьёзен человек растянувший губы в безмятежной улыбке и ловящий щекой отразившийся от окна солнечный луч.
А ведь они действительно сумели стать боевыми товарищами несмотря на разницу в возрасте. Большую разницу в половину жизни этого восторженного мальчишки и в треть его, бывшего майора, а ныне аж целого капитана Золотилова Николая.
Он продолжал украдкой наблюдать за Гораздом. Вот уж имечко дали родители, не дай бог каждому.
Мальчишка, как есть мальчишка. Всегда скорый на восторг, щедрый на дружбу и такой ужасно наивный. Просто невозможно быть настолько чудовищно наивным. Но Горазд был именно таким и хотя он временами изрядно бесил Николая, как, например, прямо сейчас, нельзя не признать, что он сумел стать ему другом. Единственным другом насквозь выжженного долгой войной вторжения бывшего майора Николая Золотилова.
Они тут все выжженные войной, опалены её огнём потерь и боли. Все идущие навстречу люди и двигающие в том же направлении, что и они сами. Те, чьи силуэты мелькают в окнах с открытыми, по случаю тёплого денёчка, форточек и те, кто не упустил возможности отправиться в такой пригожий денёк на прогулку. От последнего рядового до самого Верховного. Война коснулась всех.
Так почему же, каким чудом, Горазд, потерявший и родителей и весь старый, довоенный, мир, потерявший всю свою жизнь, мальчишка может быть так весел и так неподдельно счастлив? Как у него это получается?
Николай подумал о Екатерине и Виталике-инферале и, кажется, помрачнел ещё больше. После смерти профессора эти двое как-то быстро взлетели на самый верх научной иерархии. Куда там равняться с ними полученным капитанским званием. Теперь это птицы совсем другого, гораздо более высокого полёта.
К его удивлению та эльфийка, Еленоэль кажется или как там её, успешно прижилась в новом для себя мире Земля. Точнее прижился её мелорон, ныне растущий в ботаническом саду, под присмотром доброй дюжины ботаников. А сама эльфийка вроде как приложение к деревцу с серебряными листьями. Вот будет забавно, если на окраине Нового Уренгоя вырастит настоящий эльфийский лес. Как бы ещё иномерные эмигранты с острыми ушами не зачастили.
-Закрой рот, дракон залетит, -посоветовал Николай.
Горазд улыбнулся: -Не поместится, драконы огромные.
-Найдутся и карликовые, -предположил Николай. -Где-нибудь в одном из миров сферы.
* * *
Высший демон, совсем недавно бывший наместником целого мира, огромного мира, называемого его обитателями "земля" ныне пребывал в унижении, позоре и немилости князя. И если унижение и позор можно пережить, то немилость князя демонов, владыки доминиона багрового пламени и одного из генералов демонического легиона пережить было гораздо сложнее.
Совсем недавно он самозабвенно строил планы, дерзкие планы своего стремительного возвышения на основе мудрого использования имеющихся в мире Земля богатств и возможностей. Поставив технологии людей на службу легиону, умно распоряжаясь огромными богатствами недавно включённого в великую сферу и завоёванного, почти завоёванного, мира, Наместник мог бы стать правой рукой владыки доминиона багрового пламени. Вооружённые тяжёлыми пулемётами и гранатами, вместо топоров, мечей и гномьих пороховых бомб низшие демоны стали бы ещё более грозной силой. Закованные в композитную броню гиганты-крушители. Драконы, кроме пламени и магии, сбрасывающие на головы врагов доминиона управляемые бомбы. Ракетные залпы накрывающие цели за сотни километров, где их не разглядит даже острое зрение высшего демона. Способность говорить на расстоянии. Возможность видеть невидимое. Думающие машины предрекающие будущее и прозревающие настоящее с такой точностью, с какой не способен прозреть ни один мудрец, ни один провидец.
Всё это было в мире Земля и всё могло, со временем, принадлежать ему, Ашарх~Иш~Аш-у. Вознести его на самых вверх выстроенной в доминионе багрового пламени иерархии. Поставить вровень с князем. А может быть, да, может быть, и выше него. Занять место владыки, самому стать одним из генералов легиона, со временем.
