— С-спасибо, — сказала Речница, дотронувшись до повязки. — Почтенные жрецы... может, вы знаете, где в Икатлане можно заночевать?
Жрец молча указал на плоские крыши окрестных домов. Над некоторыми из них курился дымок, и на каждую вела лестница — небольшие ступени, выбитые прямо в стене. Кесса мигнула.
Она отошла от ворот недалеко — только до двора, который виднелся сквозь арку, пробитую в одном из домов. Оттуда пахло тушёными меланчинами и ещё какой-то снедью, и все жители, устроившиеся там вокруг костра, встали и взглянули на Кессу с уважением и опаской.
— Мир всем, — сказала она самым уверенным голосом и улыбнулась. — Мы — я и мой спутник — хотим есть и ищем ночлег. Вы приютите усталых путников?
Из жителей по-хельски понимали двое, и некоторое время люди перешёптывались, но очень скоро Кесса обнаружила себя растянувшейся на циновке на тёплой крыше, с горячими свёртками из обгоревших листьев в руках и с прикрытой листом чашей у изголовья. В чаше был травяной отвар, в свёртках — печёные овощи. Эррингор презрительно фыркнул, Кесса только отмахнулась.
— Хороший город, — прошептала Речница, глядя на темнеющее небо. — Но странный. Ты заметил, они все отказались от денег? Ты знаешь что-нибудь об обычаях Ти-Нау?
— Только мне разбирать ваши обычаи, — сверкнул глазами Эррингор. Его мех стоял дыбом с тех самых пор, как он вдохнул благовония из жаровни жреца, и он был не в духе. Речница пожала плечами и скосила глаз на Зеркало Призраков. Нет, сегодня оно не баловало её видениями. Сквозь серую дымку, клубящуюся в нём, просвечивали золотистые лучи, но больше оно не показывало ничего.
На рассвете Кесса учуяла сквозь сон запах благовоний и открыла глаза. Усталость и боль в ногах куда-то сгинули, и солнечный свет не выжигал более глаза, а нежно гладил кожу. Речница расправила смятую бахрому на повязке и взглянула с крыши — жрецы задержались в переулке, окуривая отряд стражи. Стражники в сверкающих шлемах обступили их. Больше никого на чисто выметенных улицах не было, разве что одинокий житель во дворе раздувал угли.
— Почтенные жрецы! — Кесса склонилась над переулком, опираясь руками о край крыши. — Помогите нам. С моим спутником случилась беда...
Она посадила ошеломлённого Эррингора на ладонь и показала всем, кто стоял внизу. Они все сейчас смотрели на неё, спокойно, почти без удивления и уж точно без злости.
— Его заколдовали, превратили в зверюшку, — вздохнула Речница. — Может, в храме великого Згена ему помогут расколдоваться?
Жрец в самом пёстром одеянии дал остальным знак расступиться и принял у одного из них жаровню. Белый дым столбом взвился над крышей, и Эррингор, пыхтя и чихая, спрятался за спину Речницы. Она потянулась за ним и отдёрнула руку — зверёк пребольно обжёг её.
Дым развеялся. Лицо жреца словно окаменело. Он переглянулся с командиром стражи — тот хмурился и похлопывал по ладони коротким раздвоенным посохом. Меж зубцов посоха ярко сверкал золотистый кристалл.
— Если ты в самом деле этого хочешь... — ни взгляд, ни голос жреца ничего не выражали. — Макул Цин"хагоси. Найди его. Он согласится.
В городе, разрезанном прямыми улицами на равные части, нетрудно было найти что угодно — главное было не сбиться со счёта, высматривая нужный поворот. Икатлан уже проснулся, и все, кто хотел уйти в поля, толпились сейчас у ворот, а улицы, ещё недавно переполненные, почти опустели. Кесса смотрела во все стороны, но чаще — на пару каменных жёлобов, неимоверно древних на вид, которые тянулись вдоль улицы, и на их узкие "притоки" и "рукава", утекающие во дворы. По желобам струилась вода, чистая и прохладная, и Речнице радостно было смотреть на них. В этой каменной реке была добрая магия.
— Привет тебе, всесильный в водах, — прошептала Кесса, глядя в прозрачную воду, — привет и тебе, Река-Праматерь.
Гладь воды дрогнула, и мокрый ветер коснулся лица Речницы. Она благодарно кивнула и быстро пересчитала повороты — пришло время сворачивать в очередной переулок, оставив "реку" позади. Эррингор на плече шипел и раздувался от нетерпения, и Кесса пошла быстрее. Если повезёт, зверёк избавится от проклятия... может, тогда он немного подобреет.
Солнечный диск с шестнадцатью лучами, выложенный на стене из мелких красных церитов, ярко горел в утренних лучах. Дом из жёлтого местного камня от соседних зданий отличался не слишком... не выше и не шире, с такой же плоской крышей, разве что стоял немного наособицу — от других домов его отделяли узкие переулки. Плотная завеса из плетёной коры, выкрашенная в ярко-алый, висела в дверном проёме, и пара широких ступеней вела к ней. На верхней ступени, скрестив руки на груди, задумчиво оглядывал окрестности краснокожий хвостатый демон с белой грудью. Кесса мигом вспомнила картинку из Списка Вольта — это был, несомненно, Гларрхна, прирождённый Маг Лучей и дальний родич Речника Фрисса.
— Силы и славы! — радостно усмехнулась Речница. — Здесь живёт чародей Макул Цин"хагоси?
— Здесь его дом, — кивнул Гларрхна и спустился на нижнюю ступень, из-под навеса выйдя под солнце. — Силы и славы, Маг Лучей. Пришла учиться?
— Нет, — покачала головой Кесса. — Ищу помощи. Я Кесса, Чёрная Речница, со мной Эррингор Джейгихейн, а на нём зловредные чары. А кто ты, чародей?
— Из меня неважный чародей, — качнул головой Гларрхна. — Я Раласк... можно сказать — ученик, а можно — постоялец. Не поможешь мне в несложном опыте? У тебя получаются сильные лучи?
— Нет пока, — смутилась Кесса. — А чем нужно помочь?
— Пошлёшь в меня луч, а я постараюсь перехватить его, — Раласк потёр ладони и встал в боевую стойку, его хвост изогнулся, повернувшись к Кессе приоткрытой клешнёй. Меж её створками что-то сверкало зловещим багровым огоньком.
— Так ты поранишься, — помотала головой Речница. — Или я поранюсь.
— Если не хочешь, я не буду в тебя ничего кидать, — пожал плечами Раласк. — Это простой опыт, я уже проводил его. Совсем никакой опасности...
— Разумеется, — прогрохотало из-за дверной завесы, и она качнулась, как от сильного ветра. — А шрамы по всему телу ты себе нарисовал. Раласк, уймись хотя бы на неделю! Ты что, опять вышел под солнце?
Гларрхна опустил хвост, с опаской покосился на дверь и поднялся на верхнюю ступеньку.
— Вовсе нет. Я просто беседую с гостями. Почему мне нельзя ставить опыты? Не такой уж сильный был ожог...
— Посадить бы тебя на привязь, изыскатель, — завеса снова колыхнулась. — Иди в дом и зови сюда гостей. Кто к нам пришёл?
— Кто-то из рода Хурин Кеснек, — отозвался демон, — и с ним ручная огненная мышь. Мне сходить в погреб?
Кесса молча накрыла Эррингора ладонью и смахнула за плечо, на сумку. На руке вздулся волдырь, зато Раласк не получил в спину огненный шар.
— Куда хочешь, только уйди с солнцепёка, — ответили из дома. — И поскорее! Входите, пришельцы. Мой дом открыт для всех гостей.
Раласк поднял завесу, пропустил Речницу в прохладный полумрак и вошёл следом. Эррингор, источая огонь и дым, вскарабкался на плечо Кессы. Она отвела в сторону волосы, чтобы не вспыхнуть факелом, и с любопытством огляделась по сторонам.
Тут была не комната, а целый зал, со стенами из гладкого камня, с высоким потолком и парой узких окон высоко над землёй. Каменным был и пол, только поодаль, у стены, громоздилась груда соломы, сухих листьев и циновок — то ли гнездо, то ли чья-то постель. Под потолком, отражая утренний свет, кружили гранёные хрустальные шары, большие и поменьше. Центр зала огорожен был стоячими камнями, странные знаки светились на них.
— Силы и славы, Чёрная Речница, — гулкий голос исходил из каменного круга. — Таких гостей я не ожидал.
Раласк тронул Кессу за плечо, указывая на трёхногий стул, сколоченный из настоящего дерева, и сам плюхнулся на такой же, обмотав хвост вокруг ножек. Стул заскрипел, но выдержал.
— Силы и славы, чародей Макул, — склонила голову Речница. — Моё имя — Кесса. А это — Эррингор Джейгихейн, мой спутник, и вовсе он не мышь.
— Это заметно, — ровным голосом отозвался невидимка. — Раласк, сходи-ка ты в погреб. Принеси соленья, принеси копчёности и отвар яртиса. И скажи Румингьяви — я его зову.
— Румингьяви? Тогда, может, я кликну Чами? Она ведь... — Раласк неохотно поднялся со стула, уходить ему не хотелось. — Ну, всё-таки...
— Не Чами, а Румингьяви, и не спи на ходу, — голос невидимки прокатился по залу громовым раскатом. Кесса даже поёжилась. Гларрхна ускользнул в соседнюю комнату, но очень скоро Речница вновь увидела его силуэт под дверной завесой. Демон сгорал от любопытства и ничего не хотел пропустить. "Ох, что-то он знает..." — настороженно подумала Кесса и перевела взгляд на каменный круг. Из него, плавно шевеля щупальцами, выплывало нечто странное.
Подобных существ Речница ещё не видела, даже с медузой его сравнить было трудно — это был просто диск размером с большое блюдо, с круглыми горящими точками по краям, с блестящим узором с двух сторон и с тремя длинными тонкими щупальцами, непрестанно извивающимися.
— С такими, как я, ты раньше не встречалась, — спокойно сказал всё тот же голос. — Это неудивительно. Я Сингъя, единственный Сингъя в вашем мире и самый любопытный в своём. Так что можешь смотреть на меня со всех сторон... но сначала посади Эррингора Джейгихейна на соседний стул, благо Раласк его освободил. Я правильно понял, что ты пришла из-за него?
— Д-да, — кивнула Речница, стараясь не таращиться на Макула. Это было трудно. Эррингор молча и без лишнего дыма спрыгнул на её ладонь и устроился на стуле, сверкая глазками.
— Эррингора заколдовали, и я не могу найти, кто бы вернул ему прежний вид, — вздохнула Кесса. — Может, ты, чародей Макул...
— Не исключено, — щупальца замерли в воздухе. — Но сначала я на него посмотрю.
Щупальце протянулось к зверьку. Он замер, не шевелясь, только дым валил от него столбом, а стул медленно обугливался. Раласк высунулся из-за дверной завесы.
— Скарс, — сказал Макул, отводя щупальце в сторону. — Да, Скарс из Эрингула. Кого и как долго ты изводил, чтобы попасть в это тело?
— Фаррах! — Эррингор уже превратился в огненный шар, теперь этот сгусток пламени медленно распухал. — Не твоё дело, колдун. Мне нужно моё тело!
— И это тоже заметно, — голос Макула не дрогнул. — Но что потом?
— Харррх! — за бушующим пламенем зверёк исчез, и Кесса невольно отодвинулась. — Что потом?! Мне нужно только моё тело, колдун, остальное тебя не касается! Я — Эррингор Джейгихейн, Высочайший-из-Вулканов, и я намерен вернуть себе и облик, и силу!
— И больше ничего? — диск с щупальцами качнулся в воздухе. — Ну что ж, поверю тебе на слово. Входи в круг, Эррингор Джейгихейн. Скоро ты станешь прежним. Раласк! Я тебя очень хорошо вижу. Где там Румингьяви?
— Он наверху, сейчас подойдёт, — Гларрхна выбрался из-под занавеси и подмигнул Речнице. — Там пчёлы влетели в окно, и он гоняет их. А у Чами уже готово жаркое. Можно ей подать его?
— Пусть подождёт, — отозвался Макул. — Постой в дверях, раз никого не привёл. Чёрная Речница, встань рядом с Раласком.
— Эррингор! — Кесса тихонько окликнула зверька и попыталась разглядеть его среди камней. — Вот видишь, не зря мы сюда пришли. Удачи тебе!
Из-за камня поднялся столб дыма. Кесса встала у двери, Гларрхна шагнул вперёд, прикрывая её плечом.
— Хорошо, что Чами пожарила мясо, — прошептала Речница, тронув его за лапу. — Эррингор его очень любит, а после превращения он наверняка проголодается.
Раласк странно посмотрел на неё и опустил лапу ей на плечо, не сводя глаз с каменного кольца.
Сверкающие шары медленно спустились из-под потолка и кружили теперь над камнями. Сингъя направлял их щупальцами, зависнув над кругом, пока они не спустились до самого пола и не замерли там. Пол дрогнул, несколько плит встали на ребро, заслоняя проходы в кругу камней.
— Смотри вниз, — шепнул Кессе Раласк. — Будет вспышка.
И вспышка была — такая, что Речница зажмурилась, но всё равно видела красное зарево, и долго ещё багровый огонь дрожал перед глазами, заслоняя всё вокруг. Треск пламени, грохот лопающегося камня и оглушительный рёв слились воедино. В покосившейся ограде — сейчас она ему не доходила и до пояса — стоял, расставив руки, огромный красный демон. Его тело ощетинилось чёрными шипами, широкие, как у летучей мыши, уши с бахромой из подвижного пламени развернулись и встали торчком, хвост, увенчанный обоюдоострым лезвием, метался из стороны в сторону. От алой чешуи валил дым. Горячий ветер опалил Кессу, и она сделала шаг назад, глядя на сменившего облик Эррингора с восторгом и страхом.
— Эррингор! Ты очень большой и очень сильный Скарс, — заметила она. — В самом деле Высочайший-из-Вулканов. Тебе не больно после такой переплавки? Наверное, лучше...
Договорить она не успела. Скарс запрокинул голову и с торжествующим воем вскинул руки. Нестерпимый жар ударил Речнице в лицо, она отлетела за дверную завесу, отброшенная Раласком, почувствовала боль в обожжённых ногах, а затем услышала грохот и оглушительное шипение.
— Вставай-ка, — незнакомая девушка в длинной жёлтой накидке протянула Кессе руку. — "Пусть подождёт"! Опять всё кончилось без меня. Сильно обожглась?
— Н-ничего, — прошептала Речница, держась за стену. Сапоги выдержали, не разлезлись на обугленные клочья, но идти Кессе было больно. Девушка вывела её в комнату, придерживая под руку, переглянулась на пороге с Раласком, отряхивающимся от пепла и сдержанно шипящим от боли, и поцокала языком.
Над разгромленным залом в окружении хрустальных шаров парил, распластав щупальца, чародей Макул. На полу, там, где раньше был каменный круг, а теперь валялись вывороченные глыбы, распростёрлось ярко-красное чешуйчатое тело. Демон лежал на спине, запрокинув голову, его кожа ещё слегка дымилась. На его груди сидел, вытряхивая из длинной разукрашенной трубки что-то мелкое и блестящее, коренастый парень в длинной, до колен, рубахе с закатанными рукавами. На его иссиня-чёрной коже извивались причудливые красные узоры, короткие чёрные волосы топорщились, как иглы ежа. Кесса увидела в его руке тонкие оперённые шипы. Такая же крохотная "стрела" торчала из груди поверженного Скарса. Едва ли она воткнулась глубоко — стрелок попал демону в грудину, почти весь шип выступал наружу, и всё же Эррингор не шевелился, только дым, поднимающийся из его пасти, намекал, что демон ещё жив.
— Скарсы! Дождь зимой предсказать — и то труднее, — проворчал Макул, укладывая своё плоское тело на самый крупный шар. — Хороший выстрел, Румингьяви. Никто не обгорел?
— Кроме Раласка, — откликнулась девушка в жёлтом. — А гостье попортили одежду. Так... два стула и постель Раласка обратились в пепел, и каменный круг тоже разворотили. М-да, недёшево обходится нам эта благотворительность. Макул, что же ты меня не позвал-то?!
— С тобой мы ещё и стен недосчитались бы, — отмахнулся щупальцем чародей. — Теперь у нас есть очень большой Скарс...
— Да, таких здоровенных я ещё не видел, — сказал, осторожно складывая стрелы в разукрашенную коробочку, Румингьяви. Как и все здесь, он говорил на Вейронке, но выговор его был очень странным, совсем не знакомым Кессе и как будто не вполне человеческим.
