Так. Ладно. Это все, конечно, очень хорошо и волнительно, но уже три ночи. Или утра? Короче, домой пора. Райдо там, по-моему, уже успел сродниться с бонсаем.
— Тигр, на выход. — Моментально встрепенулся и встал у дверей. Ждет? Ну, пусть ждет.
— Я вас провожу, Цунаде-сама. — Какое трогательное беспокойство!.. Не ржать! Нет, все-таки фыркнула.
Сложила все папки в стол, опечатала, огляделась — вроде больше ничего нигде не валяется. Закрыла кабинет. Пес торчал на лестнице. Помахала ему ручкой. Даже подождала, пока Тора что-то втирал подчиненному. От того полыхнуло возмущением. С чего бы?.. В любом случае это не мое дело.
Переместилась шуншином к дому. Тигр не отставал. Проверил своего напарника, чего-то коротко сказал. Подошел ко мне и, поклонившись, исчез. Пожала плечами, зашла в прихожую, тихо разулась. Анко опять спала на диване. Проснулась, посверкала глазами, поняла, что это я и уткнулась обратно. Пока пила теплую воду из кувшина на столе, на кухню прибрела Шизуне, позевывая, уселась на первый попавшийся табурет.
— Сенсей? — Передергивает плечами, кутаясь в ночнушку.
— Мм?
— А вы только что вернулись? — А то по мне не видно!
— Угу. — Поохотиться, что ли, на холодильник?..
— Мы разобрались с проектом. Митараши завтра с утра приступит.
— Хорошо. — Нет, это все и ежу понятно. Но ты-то зачем докладываешься? Если должна Анко?
— Сенсей, вы меня выгоняете? — Аа? А-а-аа, вот оно что...
— Нет.
— А почему тогда?
— Потому что я так решила. — Очередная морда кирпичом.
— Но... я же больше не смогу у вас ночевать? — Плечики опущены, взгляд в пол — ребенка обидели.
— Ну, это уже тебе видней. — Митараши проснулась и активно подслушивает. — Ты девочка взрослая. Кавалеры вон скоро появятся... Если уже не появились. Хотя это не означает, что я перестала считать тебя своей ученицей.
— Спасибо, сенсей. — Да-а, таким голосом только прощальные слова, на тот свет провожая, говорят...
— Шизуне, ну что ты как маленькая? Жизнь не стоит на месте. Я тоже. Ты, конечно, можешь еще долго цепляться за край моего хаори, но тебе скоро тридцать. Да, ты еще не всему обучена, но в ближайшее время займемся. Остался разве что Инфуин и призыв. Чакры уже должно хватить. А дальше только практика. Опыт — опять-таки — дело наживное. Работай, продолжай учиться... Общаться со мной тебе никто не запрещает. Но скоро ты наверняка создашь свою семью и в любом случае от меня отдалишься... Да и вообще, подобные вещи надо делать ВОВРЕМЯ. Только и всего.
— Я поняла, Цунаде-сенсей. — Ничего ты не поняла. Эх...
— Ну, раз поняла, то больше не кисни. И не веди себя как на похоронах. Жизнь не закончилась. У тебя просто начинается новый период. Не глупи, Шизуне.
— Не буду, — девушка попыталась выдавить кривую улыбку. Я же тяжело вздохнула.
— Иди спать.
— Хай. — Скрипнул табурет. Като поднялась и поплелась в спальню. Уже в дверях оглянулась. — А вы?
— А я пойду тренироваться.
— Но...
— Все, Шизуне. Спать.
— Хай. — Ну, наконец-то! Сил моих нет! Дитятко великовозрастное. Тьфу. Куда я раньше-то смотрела?! Надо было с самого начала плотно браться за ее воспитание! Ох. Пойду, разомнусь...
Иметь под домом подвал — это очень удобно. Даже если он сырой. Кстати, о сырости: надо запечатать мою будущую оплату за ремонт полицейских казарм. Пока не забыла... В шкафу нашлась пара больших свитков. Взяла фонарик, спустилась обратно. Создала тройку клонов, выдала им садовые лопаты и печати — ту большую и маленькую стандартную — не буду же я потом с полноценной дубиной, как у Джирайи, возиться. Сама пошла делать растяжку. Часа через полтора они управились. А я закончила с разминкой. Из ушей только что пар не валил: сдуру нашла в углу какую-то крепкую, гладкую и довольно тяжелую веревку, привязала к рукояткам пары кунаев и прыгала полчаса. На спор с самой собой.
Клоны приволокли малый свиток и развеялись. Пошла в душ, закинув по дороге его в сумку. Завтра (точнее, уже сегодня) надо бы вызвать кого-то из строителей и договориться. Да и вообще, не мешало бы проверить всю эту шарашку... Деньги-деньги-деньги, с вами плохо, но без вас еще хуже. Хотя бывает и наоборот.
После душа почувствовала себя почти человеком. Напялила шорты, нижнюю рубашку и выползла во двор. Трава радовала холодящей росой, АНБУ — видом нахохлившегося воробья. Бдит у забора. Заныкался там в заросли орешника и малины, будто его тут нет. Не знала бы, где конкретно торчит, долго бы вглядывалась в неверную утреннюю дымку: туман еще лежал над землей.
Почти пять утра. Значит, у меня есть еще около часа. Долго думать не пришлось: судьба послала ответ. На этот раз даже не матерный. Бесшумно распахнулась входная дверь соседнего дома. На крыльцо вышел сосед, с которым мы вчера так мило побеседовали.
— Доброе утро, Камуи-сан.
— Доброе, Цунаде, — пожевал губами, щурясь на рассвет. — Если хочешь, можешь присоединяться, — и развернулся, идя на внутренний двор.
С удовольствием! Перемахнула через забор и пристроилась следом. Дед был уже хорошо 'просевший' и выше меня всего на полголовы. Думаю, лет двадцать назад был бы на голову. Но глаза все еще ясные, а движения — четкие и скупые. Авось не прихлопнем друг друга... Сослепу-то.
Уже через пять минут я поняла, что ни хрена не знаю о таком архаичном виде оружия, как шест. Нет — как шиноби и ирьенин примерно могу представить большинство возможных траекторий, описываемых его концами, и схемы приемов или связки стоек — даже распределение нагрузки на мышцы. А с использованием чакры закручу его от гудения до свиста в воздухе... Но в самой концепции и настрое у меня был полный провал. Называется 'почувствуй себя ничтожеством'.
Я не понимала смысла этих неспешных движений, больше похожих на дыхательную гимнастику синтоистских монахов — по сути, они ей и были.
Шесты бывают совершенно различные по весу, длине, тяжести, материалу и даже сечению. Общим у всего этого разнообразия является только одно — в базовой стойке их держат двумя руками. И то не всегда. Далеко не всегда, насколько я помнила.
Шестигранный из темного граба нехило оттягивал кисть. При верчении отдаваясь ноющими ощущениями в плечевом суставе, пальцах, локте и верхних ребрах. Длина и особенности сечения сильно влияли на его центр тяжести. Оружие казалось в какой-то мере своевольным. Чакрой дед пользоваться запретил. Настаивая на том, что я должна 'почувствовать' этот мертвый кусок чего-то, когда-то бывшего живым. И вынести это ощущение вовне. Честно говоря, получалось хреново. Да, я шиноби. Да, я ирьенин. У меня есть чакра и прочие плюшки. Я могу буквально за несколько минут проанализировать все механизмы, и вбить навык пользования едва ли не на уровень безусловных рефлексов. У меня богатый опыт. Вот прямо сейчас я могла это мертвое с помощью мокутона сделать живым. Ага, даже вырастить из него исполинское дерево. Но Камуи уговаривает почувствовать этот безжизненный кусок дерева душой. Душа на 'цып-цып-цып' и 'кис-кис-кис' не откликается. Она, показав хозяйке ну очень неприличный жест, ушла в глубокую спячку. Причем, давно. Сегодня — не исключение.
Неожиданно сбоку прилетает удар, направленный в висок. На автомате блокирую тем, что есть в руках. А в руках у меня все тот же злополучный шест. Дерево сталкивается и гудит. Гул отдается в руках и опускается в сердце. Кейракукей, работавший до этого на самом минимуме, вспыхивает, отзываясь. Сердце выдает ответный удар, руки действуют по прописанному сценарию, отправляя противника без единого движения — одним только мышечным усилием — полетать на газон. Камуи в полете изворачивается, глухо всаживает в рыхлую землю шест, гасит импульс через него и мягко приземляется на обе ноги. Шест тут же выдергивают, перехватывают обеими руками, делают полукруглый замах, и в следующее мгновение я уже отбиваюсь от града ударов, сыплющихся чуть ли не со всех сторон: только и того, что со спины не прилетают. Ан нет, уже блокирую: снова встав на шест и сделав моментальный прыжок с сальто, дед еще в воздухе выдергивает из почвы оружие и единым слитным движением опускает мне на ключицу... Меняю положение рук, из горизонтали перехватывая и ставя шест в вертикаль. Отвожу удар влево. Снова гул. Разворот назад — сталкиваемся. Гул раздается все чаще, отдаваясь через руки в сердце. Внутри появляется давно забытое ощущение предвкушения и слабая попытка дрожащей радости. Но разошедшийся было не на шутку дед Камуи внезапно застывает в верхней стойке и опускает шест.
— Время вышло. Хорошего дня.
— Спасибо. Вам того же. — Разворачивается и степенно уходит. Уже в спину добавляю: — И приятного аппетита, Камуи-сан.
Только кивнув, дед скрывается в доме. Эй, а шест — это мне подарок, что ли? Вот спасибо — не ждала!.. А что — хорошая такая оглобля. Джирайю при встрече можно погонять, для разнообразия. Запечатаю только. И буду носить с честью, ага.
Шизуне в доме уже нет. Анко торчит в душе и что-то там поет. Почти не фальшивя. Достаю полудохлый вчерашний лимон, от души его выдавливаю в самую большую кружку и заливаю холодной водой со льдом: жарковато мне после тренировки. Я даже не ожидала. Потянувшись всем телом и усевшись на угол стола, пью большими глотками. Краем глаза замечаю появившуюся у холодильника в одном полотенце Анко. АНБУ во дворе все-таки наворачивается в самые заросли малины. Неожиданно. Подхожу к окну, с издевкой делаю губы бантиком, ухмыляюсь и плотно задергиваю занавески. До Митараши, наконец, доходит весь абсурд ситуации... И через пару секунд мы дружно хрюкаем от смеха. Иду в душ, нагрузив ее готовкой завтрака.
Жизнь, я тебя люблю! Кажется. На очереди теперь Коноха, гы.
________
* Майко — название ученицы либо гейши, либо гэйко.
Отступление пятое
Тем временем у Наруто и команды закончилась вторая ночевка. В самом начале вызвавшись подежурить, он так и не разбудил Саске. Остальных тоже. Сидел до утра у костра, разглядывая ночное небо и продолжая прокручивать слова баа-чан. И так и эдак. Такое ощущение, что внутри что-то скреблось, как кошка лапкой. Было очень неприятно. Узумаки Наруто никогда на самом деле не был невнимательным. Просто существовали в этой жизни некоторые вещи, которые он упорно отказывался осознавать и принимать. Иногда это было правильно и очень мудро — не по годам для ребенка и генина — иногда это было очень глупо. И болезненно. Что-то подсказывало, что бабушка Цунаде не обманет и не желает зла. Что она вообще — ЗА него. Всегда и везде, в любых обстоятельствах. Может, пока что еще чего-то и не говорит до конца, но потом, со временем, когда он будет готов, он узнает ВСЕ. Обязательно. От этого внутри становилось горячо и радостно, хотелось подскочить, потеребить того же Саске и рассказать со смехом. Но Учиха вряд ли оценит, если Наруто разбудит его ради чего-то подобного...
О том, что Этот Самый Учиха уже давно должен сидеть здесь, на его месте, и охранять общий сон — и его, Наруто, сон в том числе — блондин уже успешно забыл. Спохватившись только через два часа, когда пошла следующая смена, и тихонько зевнув, посмотрел на вымотанного глазастого... остальных... и пожалел. Решив, что лучше уж сам посидит до утра, а днем как-нибудь перетопчется. Ну не упадет же он где-то с ветки, в конце концов!
Лагерь медленно просыпался. Первым завозился спальник с Учихой. Темная макушка чихнула, матернулась, и высунулось недовольное лицо с заспанными глазами. Обозрев розовеющий восток, обладатель и того и другого недовольно уставился на блондина.
— Уссуратонкачи. Ты. Какого. Хрена. Меня. Не. Разбудил? — и шипя, сощурился.
Наруто почесал в затылке и улыбнулся.
— Не спалось. А потом забыл. Потом снова не спалось...
— Добе! — Вынес вердикт бесящийся Учиха и пнул парочку соседних спальников. Оттуда раздались недовольные стоны. Подхватив с земли сумку, направился к ручью — умываться. Хмыкнув, Узумаки порысил за ним.
Саске все еще дулся. Оглянувшись по сторонам — нет ли девчонок, это уже рефлекс — быстро разделся, забрел поближе к густой осоке и пару раз окунулся, смывая остатки сна. Опасливо оглядевшись, вылез и, постукивая зубами, в темпе оделся. Сидевший на поваленном бревне Наруто перекинул ему полотенце высушить волосы. Буркнув 'спасибо', Учиха внимательно прислушался к округе, убедился, что никто еще так толком не проснулся, хмыкнул и побрел на мелководье — отмывать ботинки от налипшего песка: даже гении с утра забывают включить мозги и воспользоваться при ходьбе по сырому песку чакрой. Наруто продолжал молча зевать. Брюнет нахмурился и хорошенько плеснул в него водой. Тот беззлобно отфыркался. Учиха удовлетворенно ухмыльнулся и вылез окончательно.
— Пошли.
— Угу. Как водичка? — Подобрав брошенную рядом сумку, мальчик разогнулся.
— Так себе, — скривился наследник великого клана.
'Значит, ледяная', — сделал правильный вывод Узумаки, ограничившийся пятью минутами ранее плесканием на мелководье.
Черно-синяя парочка (да, Саске по возвращении с последней миссии, насмотревшись на напарника, тоже немного обновил гардероб. Видимо, решив, что светлые шорты это не айс, накупил несколько штук точно таких же, но на пару тонов темнее футболки) неспешно топала обратно. Навстречу им шел дымок от разожженного посильнее костра, аромат заваривающегося травяного сбора... и выползшая из своего спальника Сакура, спешно приглаживающая гнездо на голове. Зевнув во всю пасть и сверкнув нечищеными зубами, девчушка заметила выходящих из-за деревьев парней и попыталась изобразить приветливую улыбку. Прижав к груди как любимую мягкую игрушку свою сумку с умывальными принадлежностями и мило потирая заспанные глаза кулачками (ну, это она так думала), подскочила к хмурому Учиха.
— Саске-кун, ты купался! Как водичка? — защебетала Харуно, наступая на сокомандника.
— Как парное молоко, — поморщившись, выдал мальчик.
— Класс! — Радостно пискнув, розоволосая метнулась куда-то к ручью. Полностью проигнорировав второго сокомандника.
— Мерзость какая, — брезгливо выдал брюнет и тихонько помахал перед носом ладонью. Наруто только покосился, но доказывать обратное не стал. Через полминуты ровно с ручья ветром донесся визг и бешеное рычание 'Нар-ру-то! БАКА!'
— А я тут причем? — Пожал плечами невиновный и принялся складывать свой, так и не использованный по назначению, спальник.
Саске хмыкнул, не глядя на Узумаки, и тихо пробормотал себе под нос: 'Похоже на полуобморочного поросенка', мстительно при этом сверкнув глазами в сторону зеленого спальника.
Бегун, пытавшийся казаться взрослым и независимым, так и не пригласил их к костру. Учиха, еще раз сверкнув глазами, поманил изнывающего от жажды Узумаки пальцем и достал из рюкзака термос с чаем. Пили из одной плошки, там крышка откручивалась вместительная, как чашка. Наруто поделился незаметно распечатанным из свитка пирогом: что-то ему подсказывало подождать пока хвастаться новыми умениями. Особенно при Сакуре-чан и чужом недошиноби.
Два здоровых куска выпечки растущие мужские организмы умяли в рекордные сроки. Учиха напоследок одобрительно облизнулся и заныкал ополовиненный термос обратно.
