— Значит, кто-то только что совершил ошибку, ты это хочешь сказать?
— Как я уже сказал, надеюсь, что это просто канцелярская ошибка. Но этот груз должен был прибыть в Кингз-Харбор, Трей. Поэтому я пошел и проверил... и пять тонн — именно то, что мы получили. Так что либо у вас есть дополнительные сорок пять тонн пороха, все еще на складе здесь, в Хейрате, либо у нас есть сорок пять тонн неучтенного пороха, плавающего где-то поблизости.
— Лэнгхорн! — Салэйван посмотрел на своего двоюродного брата с бледным лицом. — Я молю Бога, чтобы ты был прав насчет того, что это канцелярская ошибка! Дай мне всего минуту.
Он подошел к своему столу, сел и вытащил пару толстых бухгалтерских книг из одного из ящиков. Он взял очки для чтения с уголка своего блокнота, водрузил их на кончик носа и сверился с листом бумаги, который протянул ему Мандрейн. Затем он отложил в сторону верхнюю бухгалтерскую книгу, открыл нижнюю и провел пальцем по одной из аккуратно сведенных в таблицу колонок.
— Согласно декларации, ваш "пропавший" порох был извлечен из шестого погреба, — сказал он, глядя поверх очков. Его цвет лица стал немного лучше, но выражение лица оставалось напряженным. — Если предположить, что это техническая ошибка и дополнительные сорок пять тонн так и не были загружены, то они все еще должны быть там. Полагаю, барон Симаунт хотел бы, чтобы я пошел посмотреть, там он все еще или нет?
Он выдавил слабую улыбку, и Мандрейн усмехнулся.
— Вообще-то, я еще не обсуждал это с бароном, — сказал он. — Честно говоря, я почти уверен, что это действительно простая ошибка — мы, конечно, запросили только пять тонн, а не пятьдесят! — но я подумал, что это как раз то, в чем следует быть уверенным. И поскольку я собирался направиться этим путем, мне показалось проще всего обсудить это с тобой лично. Если предположить, что это ошибка, ты находишься в лучшем положении, чтобы исправить ее. И на тот случай, если это не ошибка, что кто-то хитрит с нашими поставками пороха, чем меньше внимания мы привлекаем к этому, пока не выясним, что происходит, тем лучше.
— Лэнгхорн, Урвин — ты даже не упомянул об этом барону Симаунту? — Салэйван снял очки и покачал головой своему двоюродному брату. — Если кто-то "играет в умников" с чем-то подобным, нам нужно как можно быстрее проинформировать его и барона Уэйв-Тандера! Это же куча пороха!
— Знаю. Я просто хотел убедиться, что он действительно пропал, прежде чем начинать бегать вокруг с криками, — сказал Мандрейн. — Имею в виду, что канцелярская ошибка — далеко не самый вероятный ответ, и я не хотел, чтобы барон — любой из баронов, когда думаю об этом сейчас, — подумал, что я впадаю в истерику из-за пустяков.
— Что ж, полагаю, я могу это понять.
Салэйван закрыл гроссбух и встал, на мгновение положив одну руку на его обложку, пока он хмурился, глядя на нее с тревогой в глазах. Его лицо оставалось бледным и осунувшимся, и он, казалось, напряженно думал, — заметил Мандрейн, — и его трудно было винить. Как он и сказал, сорок пять тонн — это много пороха — достаточно для почти десяти тысяч выстрелов с полным зарядом из длинного тридцатифунтового орудия — и мысль о том, что он мог потерять счет такому количеству взрывчатки, должна была быть отрезвляющим размышлением. Затем капитан глубоко вздохнул и пересек кабинет, чтобы снять свой пояс с мечом со стенной стойки. Он застегнул его и методично водрузил на место, снял шляпу с той же вешалки и повернулся к своему двоюродному брату.
— Давай. Самый простой способ узнать, есть он там или нет, — пойти посмотреть. Не хочешь прогуляться?
* * *
— Остановись, — сказал капитан Салэйван, когда они с Мандрейном подошли к массивной деревянной запертой двери, расположенной на травянистом склоне холма.
Рядом с дверью стоял небольшой, выкрашенный в зеленый цвет сарай, и капитан открыл его дверь.
— Сюда, — он взял пару войлочных тапочек с полки с двумя дюжинами отделений и протянул их через стол. — Эти должны подойти, если я помню размер твоего ботинка. Кстати, об этом — я имею в виду ботинки — их оставляют здесь.
Он указал на сарай, и Мандрейн кивнул. Они оба сняли свои темно-синие ботинки, положили их под стеллаж, затем натянули тапочки. Несмотря на все меры предосторожности, вероятность попадания сыпучих частиц пороха на пол погреба была очень реальной, и искра от железного гвоздя для обуви или даже трение между кожаной подошвой и полом могли вызвать неприятные последствия.
Салэйван подождал, пока Мандрейн наденет тапочки, затем отпер дверь погреба.
— Следуй за мной, — сказал он и повел в коридор с кирпичными стенами.
В его конце была еще одна тяжелая, запертая дверь, и более легкая дверь, расположенная сбоку от прохода. Салэйван открыл незапертую дверь в длинную узкую комнату. Его правая стена, параллельная поверхности холма, в который был встроен погреб, была из цельного кирпича, но его левая стена представляла собой ряд зарешеченных стеклянных окон, а с крюков на потолке свисали с полудюжины больших фонарей. Салэйван вытащил из кармана одну из новых свечей Шан-вей, чиркнул ею о кирпичную стену и зажег два фонаря от ее шипящего пламени.
— На данный момент этого должно быть достаточно, — сказал он. Он взмахом руки погасил свечу Шан-вей, смочил кончики пальцев и сжал их вместе на потухшем стержне, чтобы убедиться, что она полностью погасла, затем вышел обратно в коридор и закрыл за собой боковую дверь.
Он убедился, что она надежно закрыта, прежде чем отпер внутреннюю дверь, и Мандрейн от души одобрил его осторожность. Открытое пламя — последнее, что кому-либо хотелось внутри порохового погреба, что и послужило причиной помещения для фонарей; свет, проникающий через его тщательно закрытые окна, обеспечивал бы им освещение, фактически не перенося лампу в сам погреб. В то же время следовало избегать возможности попадания пороховой пыли из открытого погреба в комнату с фонарем. Конечно, сейчас вероятность того, что это произойдет, была гораздо меньше, чем всего три или четыре года назад. Новый зернистый порох не разделялся на составляющие его ингредиенты так, как это делал старомодный похожий на муку порох, а это означало, что он не производил взрывоопасную летучую взвесь, которая слишком часто сопровождала их. Но как человек, регулярно работавший с взрывчатыми веществами, Мандрейн выступал за принятие всех возможных мер предосторожности, когда дело касалось такого количества пороха.
Салэйван открыл внутреннюю дверь — на этот раз снабженную войлочными прокладками, — и они вдвоем вошли в собственно погреб. Бочонки с порохом были сложены аккуратно и разделены удобными проходами, чтобы облегчить обращение с ними со всей осторожностью, которой они заслуживали. Здесь было прохладно и сухо, как и должно было быть, и Мандрейн постоял мгновение, позволяя глазам полностью привыкнуть к относительно тусклому освещению, исходящему из комнаты с фонарями.
— Он выглядит почти полным, — сказал он. — Как мы собираемся определить, если...?
Его голос резко оборвался, когда острие меча его двоюродного брата вонзилось ему ниже затылка, перерезав спинной мозг и убив его почти мгновенно.
* * *
— Капитан Салэйван! — удивленно воскликнул начальник смены. — Не ожидал вас сегодня днем, сэр!
— Знаю, — капитан выглядел немного рассеянным — возможно, даже немного бледным, — подумал начальник смены, но он говорил со своей обычной вежливостью. — Просто подумал, что заскочу. — Выражение лица начальника, должно быть, выдало его, потому что Салэйван покачал головой со смешком, который мог бы прозвучать немного натянуто, если бы кто-то его слушал. — Не потому, что думаю, что что-то не так! Мне просто нравится время от времени оглядываться по сторонам.
— Конечно, сэр. Позвольте мне... О, я вижу, у вас уже есть тапочки.
— Да. — Салэйван посмотрел вниз на войлочные тапочки на своих ногах. Они были немного грязными и потрепанными на вид, — подумал надзиратель. — Я подумал, что было бы проще оставить свои ботинки в моем кабинете, так как они лежали у меня в одном из ящиков стола, — объяснил капитан, и начальник кивнул.
— Конечно, сэр. Вам нужен эскорт?
— Полагаю, что достаточно хорошо знаком с этим объектом, — сухо сказал Салэйван.
— Конечно! Я не имел в виду...
— Не беспокойтесь об этом, лейтенант, — Салэйван легонько похлопал его по руке. — Не думаю, что вы это нарочно.
— Да, сэр.
Начальник почтительно встал, чтобы сопроводить Салэйвана из своего кабинета. Он проводил капитана в приемную и подождал, пока Салэйван уйдет, затем повернулся к одному из своих клерков. Как и все, кто работал на самом пороховом заводе, клерк уже был в тапочках, а начальник мотнул головой вслед исчезнувшему капитану.
— Быстрее, Паркир! Зайди сбоку и предупреди лейтенанта Марстана, что капитан Салэйван уже в пути!
— Да, сэр!
Клерк выбежал из приемной, а начальник вернулся в свой кабинет, гадая, какая пчела забралась в шляпу Старика. Это было не похоже на вечно эффективного, всегда хорошо организованного капитана Салэйвана — просто так заскочить сюда.
Начальник как раз снова усаживался в свое кресло, когда он, его клерки, капитан Салэйван и сто три других человека, в настоящий момент работающих на пороховом заводе N 3, погибли в чудовищной вспышке огня и ярости. Цепь взрывов прокатилась по всему заводу, как собственный Ракураи Лэнгхорна, сотрясая все окна в Хейрате. Обломки вылетели в небо, большая часть из них была в огне, оставляя за собой дым непристойно изящными дугами, когда все вновь взлетело наружу, а затем рухнуло в новом огне и руинах. Взрывы разрушили казармы и административные здания, как артиллерийский обстрел, вызвав еще больше пожаров, увечий и убийств. Раздались крики, и ошеломленные люди, не веря своим глазам, повернулись к месту катастрофы. Затем раздался неистовый звон тревожных колоколов, и люди, застывшие в шоке, отчаянно бросились в огонь, хаос и разруху в поисках жизней, которые можно было бы спасти.
Одиннадцать минут спустя также взорвались погреба номер шесть, семь и восемь.
* * *
— Выглядит ничуть не лучше, не так ли? — голос Кэйлеба Армака был ровным и жестким, и князь Нарман покачал головой.
Они вдвоем сидели в отдельной гостиной, расположенной рядом с комнатой, которая была библиотекой дедушки Кэйлеба. Эта библиотека, щедро дополненная королем Хааралдом, давно переросла зал и была перенесена в более просторные помещения, а Кэйлеб приказал превратить старую библиотеку в рабочий кабинет рядом с императорскими покоями. Теперь они с Нарманом сидели и смотрели в окна, выходившие на север, на набережную и голубые просторы залива Хауэлл в общем направлении острова Большой Тириэн. Однако на самом деле они не видели бухту. Большой Тириэн находился почти в шестистах милях от того места, где они сидели, но оба они смотрели на изображения, передаваемые снарками Совы.
— Не думаю, что это будет выглядеть лучше, — тихо сказал Нарман, глядя на неровную дымящуюся дыру и разрушенные здания вокруг нее, которые были одним из крупнейших и важнейших пороховых заводов империи, и печально покачал головой. — Похоже, все, что мы можем сделать, это похоронить мертвых и восстановить с нуля.
— Знаю, — было очевидно, что в этот момент финансовые затраты на восстановление были наименьшей из забот Кэйлеба. — Я просто... — Он покачал головой, движение было более прерывистым и сердитым, чем у Нармана. — Нам так повезло, что до сих пор мы избегали такого рода несчастных случаев. Просто не могу поверить, что мы позволили случиться чему-то подобному.
* * *
— Мы этого не делали, — сказал Нарман, и Кэйлеб резко посмотрел на него, услышав железо в голосе князя Эмерэлда.
— Что вы имеете в виду? — резко спросил император.
— Я имею в виду, что это не просто "случилось", ваше величество. И это также не было несчастным случаем. — Нарман встретился с ним взглядом, его обычно мягкие карие глаза были жесткими. — Это было сделано намеренно. Диверсионный акт.
— Ты это несерьезно!
— Действительно так, ваше величество, — голос Нармана был мрачен. — Возможно, мы никогда не сможем это доказать, но я уверен в своем собственном мнении.
Кэйлеб откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на своего имперского советника по разведке. Никто в Теллесберге, кроме других членов "внутреннего круга", ничего не знал о катастрофе в Хейрате, и никто не узнает об этом до следующего дня. Это сильно ограничивало число людей, с которыми они могли это обсудить, но Мейкел Стейнейр, его младший брат, Эдуирд Хаусмин и Бинжэймин Рейс все слушали по своим каналам связи.
— Бинжэймин? — спросил император.
— Я не уверен, ваше величество, — ответил барон Уэйв-Тандер. — Мне кажется, я понимаю, к чему клонит князь Нарман.
— Что именно? — подсказал Кэйлеб.
— Из-за задержки с взрывами в погребах, не так ли, ваше высочество? — Уэйв-Тандер высказался вопросом в качестве ответа.
— Именно то, о чем я думаю, — мрачно согласился Нарман. Он посмотрел на Кэйлеба. — Никто, даже Сова, не наблюдал, когда это произошло. Возможно, это упущение, которое мы хотели бы исправить в будущем, хотя понимаю, что мы уже ограничиваем даже его возможности количеством развернутых снарков. Поскольку мы не наблюдали, мы никогда не сможем восстановить события, приведшие к этому, — не точно и не совсем полностью. Но между главным взрывом на самой пороховой мельнице и взрывами в погребах произошла значительная задержка. Я не эксперт в том, как обрабатывается и хранится порох на заводах, или каковы могут быть их стандартные меры безопасности, но я был бы удивлен, если бы взрыв в одном погребе легко привел к взрыву в другом. И если это правда, то взрыв на заводе, безусловно, не должен был вызвать взрыв любого из погребов, не говоря уже о трех из них. Тем не менее, это именно то, что произошло, и это произошло не одновременно, чего я бы ожидал, если бы это была инициированная детонация. И все это наводит меня на мысль, что взрывы были преднамеренно организованы с помощью какого-то таймера.
— Сова?
— Да, ваше величество? — вежливо произнес далекий ИИ.
— Я знаю, что вы не наблюдали за Большим Тириэном или Хейратой, но слышал ли какой-то из ваших снарков взрывы, и если да, то как близко они были друг к другу?
— Отвечая на ваш первый вопрос, ваше величество, да, реле связи над Колдрэном действительно обнаружило взрывы. Отвечая на ваш второй вопрос, сам завод по производству пороха был разрушен семью различными взрывами, произошедшими в течение примерно одиннадцати секунд. Каждый погреб был уничтожен одним первичным взрывом, за которым последовала цепочка вторичных взрывов. Первый погреб был уничтожен примерно через одиннадцать минут и семнадцать секунд после первого взрыва на пороховом заводе. Второй погреб был уничтожен через тридцать семь секунд после этого. Третий был уничтожен через три минуты и девять секунд после второго.
Кэйлеб и Нарман посмотрели друг на друга, и Доминик Стейнейр тихо выругался по комму.
— Думаю, что Нарман прав, ваше величество, — тихо сказал Хаусмин. — Должен был сработать какой-то механизм отсчета времени, по крайней мере, в погребах. Я не знаю, что это за таймер — он мог быть чем-то таким простым, как зажженная свеча, засунутая в бочонок с порохом и оставленная догорать, — но думаю, что это единственное объяснение того, как они могли произойти с такой задержкой после основного взрыва, но все еще были так тщательно упорядочены.
