— Люди Саркина принадлежат к моей пастве, отец! — голос Жейкибса потрескивал, когда он встретил этот пристальный взгляд оловянных глаз. — Повторяю, что не вижу никаких признаков, никаких доказательств преднамеренного саботажа — вообще никаких — и что вы продолжаете это на свой страх и риск! Я сам увижу доказательства ваших агентов, инквизитор, прежде чем позволю вам предпринять эти экстраординарные действия в моем архиепископстве!
— Это решение, к сожалению, не зависит от вас, ваше преосвященство. Согласно личным инструкциям великого инквизитора, генерал-инквизитор имеет полномочия — и ответственность — защищать каналы и транспортную систему, поддерживающую армию Бога, от дополнительных нападений врагов Бога. Епископ Уилбир примет такие решения и издаст такие инструкции, которые могут потребоваться для выполнения этой обязанности. В этом отношении его решения заменяют решения любой местной власти, светской или мирской.
— Я запрещаю это! — кулак Жейкибса ударил по его бювару, но Сигейрс только холодно склонил голову.
— Ваше преосвященство, я очень боюсь, что в данном случае у вас нет полномочий запретить какое-либо решение генерал-инквизитора. Его инструкции уже переданы Саркину. Вы, конечно, можете связаться напрямую с великим инквизитором и попросить его отменить решение епископа Уилбира. Однако до тех пор, пока он этого не сделает, я и мои коллеги-инквизиторы будем подчиняться нашим собственным начальникам. Вижу, что вы расстроены, вполне разумно, но продолжение этой дискуссии не принесет никакой пользы. Я пришел, чтобы объяснить решение и указания генерал-инквизитора из вежливости. Сделав это, я должен теперь откланяться. Сожалею, что вы не можете принять позицию генерал-инквизитора, и я, конечно, передам ему ваши опасения. А пока, однако, спокойной ночи.
Он слегка поклонился архиепископу, повернулся и вышел из кабинета Жейкибса, не сказав больше ни слова.
.V.
КЕВ "Ротвайлер", 30, Далтин, залив Джарас, Деснейрская империя
— Мы приведем его на четверть румба к левому борту, если вы не возражаете, мастер Макбит!
У Симина Мастирсина был мощный голос, привыкший доноситься сквозь шум битвы, но какофония, бушующая вокруг КЕВ "Ротвайлер", все равно грозила заглушить его. Однако Амброс Макбит, первый лейтенант "Ротвайлера", ожидал этого приказа.
— Есть, есть, сэр! — крикнул он в ответ с того места, где стоял вблизи штурвала бронированного галеона, и капитан Мастирсин вернулся к более насущным проблемам.
К сожалению, когда сэр Дастин Оливир и барон Симаунт планировали переоборудование "Ротвайлера" из линейного корабля в броненосец, они изменили ограждения и фальшборта корабля. Поручень для гамаков, на котором были закреплены плотно свернутые гамаки экипажа в качестве легкого пуленепробиваемого бруствера, был преобразован в стойку внутри прочного бронированного фальшборта высотой шесть с половиной футов. Идея состояла в том, чтобы защитить людей, работающих на орудиях, от вражеского огня, и Мастирсин не мог спорить с этой необходимостью. Но поднятие фальшборта явно ограничивало видимость еще до того, как к этому уравнению добавились облака порохового дыма. Было так много всего, что человек мог видеть через орудийное окно ... даже когда рассматриваемое орудийное окно не было заполнено пушкой, которая настаивала на стрельбе в самый неподходящий момент.
Однако сэр Дастин обратился к оптику королевского колледжа доктору Фримин, чтобы помочь решить эту проблему, и она нашла ответ. Она назвала это угловой трубой — хитроумное устройство, состоящее из полой металлической трубки, установленной вертикально в кронштейнах на внутренней стороне бронированного фальшборта. На его нижнем конце было что-то похожее на окуляры стандартной двойной трубы, а сама трубка была снабжена зеркалами, которые отражали на них свет и изображения.
Учитывая длину броненосца, между орудийными портами "Ротвайлера" было гораздо больше места, чем обычно, и сэр Дастин Оливир использовал часть этого пространства, чтобы установить четыре угловых трубы по обе стороны корабля, прикрепив их к внутренней поверхности бронированных фальшбортов. Теперь Мастирсин использовал установленный сбоку рычаг, чтобы поднять на удобную высоту крайнюю заднюю боковую трубу по правому борту, и наклонился к окулярам, вглядываясь сквозь дым, когда "Ротвайлер" проплывал мимо пылающих, медленно оседающих обломков галеона имперского деснейрского флота, который попытался вступить с ним в бой. Капитан галеона был достаточно храбр, — полагал Мастирсин, — но трудно восхищаться человеком, из-за которого погиб его корабль и две трети команды, когда он должен был знать лучше. Далтин был третьим городом — хотя называть его "городом", вероятно, было бы немного чрезмерно — которые эскадра адмирала Шейна атаковала за последние четыре дня, и "Ротвайлер" возглавлял каждую из этих атак. К настоящему времени даже деснейрцы должны были понять, что есть какая-то причина, по которой пушечные ядра продолжали отскакивать от него.
Возможно, ты немного строг с ним, Симин, — сказал он себе. — Может быть, он точно знал, что должно было произойти. Учитывая, как Клинтан преследовал семьи герцога Холмана и барона Джараса после Итрии, он, возможно, решил, что лучше отправить себя в ад, чем быть обвиненным в трусости.
Что бы он ни думал, он ровно ничего не добился, потому что доспехи "Ротвайлера" сделали все, что обещал сэр Дастин. На нем были ямочки там и сям, где отскакивало ядро, и им пришлось заменить два крепежных болта, но ничто даже близко не пробило его. Несколько снарядов, попавших в нее, просто разлетелись; если уж на то пошло, довольно много ядер разлетелось при ударах. На самом деле, его броня сработала так хорошо, что Мастирсину пришлось приложить сознательное усилие, чтобы напомнить себе, что на самом деле она не была неуязвимой. Неудачный снаряд, попавший в орудийное окно, например, был бы не поводом для смеха, и хотя до сих пор им везло, что они избежали серьезных повреждений в воздухе, только дурак мог рассчитывать на то, что это будет продолжаться бесконечно.
Хотя бы прямо сейчас....
Он повернул подзорную трубу, наблюдая, как к "Ротвайлеру" дрейфует брандер. На самом деле это был не плот — он выглядел как старый грузовой лихтер, — но у него не было ни команды, ни мачт, ни весел, поэтому Мастирсин не собирался называть его "пожарным кораблем". Деснейрцы впервые попробовали такую тактику, и он задавался вопросом, почему это заняло у них так много времени. Но, по крайней мере, они правильно поймали прилив, чтобы направить его дрейфующим вниз на "Ротвайлер" и линию обычных галеонов, проходящих мимо него по левому борту, в то время как он встал между береговыми батареями и их небронированными бортами. Дым и пламя внезапно вырвались вверх из второго брандера, шедшего за первым, и Мастирсин отвернулся от подзорной трубы и поднял свою говорящую трубу.
— Мастер Финлейтир!
Линикс Финлейтир, командир артиллерии "Ротвайлера", поднял голову и приложил ладонь к правому уху, показывая, что он слушает.
— Я был бы очень признателен, если бы вы убрали этот маленький костер по правому борту, мастер Финлейтир! Уверен, что береговые батареи подождут!
— Есть, есть, сэр! Мы сделаем это!
Финлейтир начал отдавать приказы, а Мастирсин повернулся спиной к врагу.
Укрепления, которые "Ротвайлер" обстрелял при вступлении в бой, были в печальном состоянии, — отметил он с холодным удовлетворением. — Древняя каменная стена первоначального форта была сильно повреждена, но этого и следовало ожидать. С другой стороны, батарея двадцатипятифунтовых орудий новой модели у его подножия была должным образом установлена за земляной насыпью, которая поглощала бы снаряды без повреждений в течение всего дня. Она была бы столь же эффективна против тридцатифунтовых снарядов, но снаряды "Ротвайлера" были более чем в два раза тяжелее и начинены в десять раз большим разрывным зарядом. Защита погреба батареи оказалась... недостаточной против такого количества огня. По крайней мере, пять из ее двадцати двадцатипятифунтовых орудий были уничтожены взрывом, и маловероятно, что кто-либо из артиллеристов, которым посчастливилось выжить, приблизился бы к оставшимся обломкам, пока его артиллеристы разбирались с брандерами.
Орудия "Ротвайлера" были сгруппированы в трехорудийные дивизионы, по пять на каждый борт, каждый под управлением лейтенанта или мичмана, и Мастирсин увидел Финлейтира, стоящего рядом с лейтенантом Грейсином, командующим передним дивизионом правого борта. Руки стрелка были скрещены на груди, когда он наблюдал за молодым лейтенантом с почти отеческим выражением лица. Грейсин на мгновение засуетился над орудием номер два дивизиона, затем отступил назад и поднял свой меч.
Мастирсин не мог расслышать команду из-за общего хаоса, но он видел, как опустился меч. Все три орудия стреляли как одно, и все три получили прямые попадания. Прогремели взрывы, борт цели разлетелся на осколки и новые клубы дыма.
Финлейтир уже указывал Грейсину на второй плот, и Мастирсин удовлетворенно кивнул. Единственным разочаровывающим аспектом нападения было то, что, как и указывали их шпионские донесения, верфи Далтина достроили четыре новые шхуны, которые ждали только своих экипажей, прежде чем выйти в море. Они надеялись застать эти шхуны врасплох и присоединить их к эскадре адмирала Шейна, но переменчивый, случайный ветер задержал атаку до самого рассвета, и большая часть дыма, поднимающегося над гаванью, исходила от рассматриваемых шхун, подожженных, чтобы предотвратить их захват. Судя по всему, десантные группы вскоре смогут добавить в костер сами верфи вместе с недостроенными корпусами еще двух шхун и брига, грудами бревен, ожидающими парусами, краской, скипидаром и смолой, а также всеми другими компонентами, которые пошли бы на эту постройку кораблей.
Моряк в Симине Мастирсине скорбел о кораблях, которые никогда не выйдут в море, никогда не получат возможности противопоставить свою силу и скорость морю и его мощи. Капитан флота в нем радовался этим столбам дыма и ливням искр, и это, в конце концов, было тем, что имело значение.
В следующий раз я не забуду захватить зефир, — подумал он, когда ближайший брандер перевернулся на разбитый бок в облаке смешанного дыма и пара. — Но сейчас я соглашусь на то, чтобы утопить эту суку прямо там, где она есть.
.VI.
Гуарнак, провинция Маунтинкросс, республика Сиддармарк
Епископ воинствующий Барнэбей Уиршим был не в лучшем настроении, когда смотрел из окна на набережную канала Гуарнак.
Для этого было несколько причин, в том числе то, как мало воды было в этом канале. Затем были выброшенные на берег — и сгоревшие — баржи, а также склады, служившие напоминанием о набеге чарисийцев, который оставил после себя такие разрушения. Слишком много припасов, которые были спасены или отправлены с тех пор, находились под брезентом, а не под защитой крыш от непогоды, что вскоре понадобится из-за этого поджога, несмотря на все, что смогли выполнить его рабочие бригады.
Как бы это ни было удручающе, то, что он не мог видеть из своего кабинета, было еще более удручающим. Дорожная сеть, которая теперь составляла единственную линию снабжения его армии, уже испытывала на себе воздействие мокрого и сухого снега, особенно на возвышенностях. Его квартирмейстеры не могли дольше удерживать драконов на ногах при все более ненастной погоде, а харчонгцы вели себя как обычные харчонгцы, взимая непомерные цены за снежных ящеров, которые должны были стать гораздо менее эффективной заменой драконам. Земли Храма послали вперед более двух тысяч ящеров, но до сих пор прибыло менее шестисот. Хуже того, земли Храма не могли отправить намного больше, не нанеся серьезного ущерба своей собственной транспортной системе в течение зимних месяцев.
Тот факт, что еретики полностью изгнали верующих из Мидхолда и из всего Маунтинкросса к востоку от гор Мун-Торн и Калгаран, нанеся при этом тяжелые потери, не сделал его счастливее. Однако в этой конкретной ситуации была, по крайней мере, одна более светлая сторона. В этом процессе сильно пострадали "рейнджеры" Маунтинкросса, и, как Уиршим ни старался, он не мог убедить себя, что это плохо. Помимо их знания местной местности, они практически не имели военной ценности, и, честно говоря, он не хотел, чтобы они подрывали дисциплину ополчения верных, которое он включил в армию Силман. Эти ополченцы были превращены в солдат, достойных этого имени, и он не хотел видеть, как вся эта хорошая работа будет уничтожена бандитами, насильниками и ворами.
Приток дополнительных тысяч голодающих гражданских лиц — по лучшим текущим оценкам, их число превысило двести тысяч, и еще больше ожидалось — был чем-то совершенно другим. Он двигал их дальше на запад, одну огромную колонну за другой, так быстро, как только мог, но пока они не добрались хотя бы до Тарики, ему нужно было как-то их кормить, и сейчас было неподходящее время, чтобы заглядывать в склад припасов, который ему удалось создать здесь, в Гуарнаке. Единственной хорошей новостью на этом фронте было то, что архиепископу Артину удалось засеять больше пахотных земель, чем кто-либо ожидал, а мягкая погода — во всяком случае, до последних нескольких пятидневок — дала урожаю время созреть. Рабочей силы для их сбора катастрофически не хватало, но Уиршим направил на помощь столько своего тылового персонала, сколько мог. Несколько его полков копейщиков также остановились по пути на запад, чтобы оказать помощь, но даже этого было бы слишком мало, если бы не генерал-инквизитор Уилбир и отец Жиром. Уиршим знал, что он не должен испытывать никаких угрызений совести по поводу привлечения труда еретиков и подозреваемых еретиков, и не мог притворяться, что не испытал огромного облегчения от доступности такой рабочей силы. Но он также не мог притворяться, что, когда этой зимой не хватит продовольствия, как это неизбежно должно быть, несчастные обитатели концентрационных лагерей Уилбира Эдуирдса, включая тех самых, кто трудился, чтобы сделать возможным сбор урожая, умрут с голоду первыми.
Вероятно, в Тарике было достаточно заброшенного жилья для беженцев, и это тоже было хорошей новостью. И все же, хотя у них могла быть крыша над головой, им все равно требовалось топливо, а его было очень мало, поскольку источники, которые должны были обеспечить зимний запас угля в теплое время года, были ... недоступны.
Уголь для Тарики традиционно поступал из Гласьер-Харт и гор Айс-Эш через канал Нью-Нортленд и канал Гуарнак-Айс-Эш, которые оба понесли значительный ущерб от "Меча Шулера" во время восстания. Когда их снова ввели в строй, они понадобились для снабжения собственного наступления Уиршима; а затем еретики разрушили весь путь Айс-Эш-Гуарнак и важнейшие западные шлюзы Нью-Нортленд. Мало того, что топливо не было доставлено с востока до того, как они были выведены из строя, но даже канал Холи-Лэнгхорн, единственный оставшийся путь в Тарику, не мог отправить его дальше на восток, чем к озеру Ист-Уинг. Они также не могли переправить его через пролив Син-ву и реку Хилдермосс. Даже если бы проклятый чарисийский флот не патрулировал пролив с неизбежной смертью для любого судна на широком водном пути, который ранее всегда принадлежал Матери-Церкви, гарнизон еретиков в Сэйлике запечатал устье Хилдермосса, как пробка с шипами. Кроме того, земли Храма, откуда теперь должно поступать топливо, всегда были нетто-импортером угля, и постоянно растущий спрос со стороны литейных заводов и мануфактур, поддерживающих джихад, только усугублял ситуацию.
