Ну а о том — эффективно ли эксплуатировала народ советская партноменклатура на протяжении 70-ти с лишним лет, пусть каждый судит сам — я своё мнение никому не навязываю.
* * *
Пока ОВК «Красная взаимопомощь» проводила кредитование своих ульяновцев — особых проблем не было. В нашем городе и даже в волости, все друг друга знали и лица — решающие вопрос о предоставлении кредита отчётливо понимали, кому можно давать деньги в долг, а кому нельзя — только в морду.
Когда же наши «банкиры» протянули свои «щупальца» по всей Нижегородской губернии, а потом и краю — открыв отделения в её уездах и волостях, начались невыплаты по кредитам.
— Ситуация весьма нехорошая, — на совете дольщиков только и нашёлся что сказать Дед Мартимьян — финансовый директор «Красного рассвета», — невозврат платежей достиг пятнадцати процентов!
Ха! Это он ещё ситуации у других кредиторов с заёмщиками не знает — из-за недоразвитости хроноаборигентских средств хранения и передачи информации.
Прежде тщательно изучив и проанализировав сведения о наших должниках прежде, я спокойно молвил:
— Ситуация — действительно нехорошая, но для нас очень многообещающая.
— Как так? — меня не поняли, — как может быть «многообещающим» невозврат денег в кассу?!
— Обыкновенно! Есть реальная возможность провести раскулачивание года на три-четыре раньше.
Меня опять не поняли — чудит, мол опять, контуженный…
Ну и, да ладно! Как самый крупный пайщик обладающий правом решающего голоса, рекомендую:
— Кредитование продолжать в том же объёме, как ни в чём не бывало. Никаких судебных исков и всего такого прочего, должникам не предъявлять — вплоть до моего особого распоряжения.
Меня не поняли в третий раз, но по опыту более ранних «прецедентов» — когда «контуженный» в конце концов оказывался прав, наши финансисты последовали моим рекомендациям.
Навеяло, вот…
В «лихие 90-е», была не у нас — а в нашем областном центре, такая вот весьма занимательная история.
Завелась там одна «ОПГ», которая искала богатеньких — но доверчивых и жадных к сладкой холяве лошков и, так или иначе войдя в доверие — брала у них деньги в долг под солидные проценты. Ну, а потом естественно — «обувала».
Однако, не долго музыка играла!
Другая «ОПГ» — покруче этой, подсунула доморощенным лохотронщикам своего человека под видом богатенького, жадненького, доверчивого Буратины — занявшего тем неимоверно крупную сумму под баснословный процент. Ну, а потом через положенный срок к хитрозадым должникам явились бритоголовые братки в малиновых пиджаках с бейсбольными битами и, выбили всё до копейки и сверх того — зачастую отправив тех бомжевать под открытым небом, лишив жилплощади.
Здесь надо заметить, что сотрудники «Красной взаимопомощи» с самого начала действовали по моим довольно жёстким по условиям кредитования инструкциям. Я избегал кредитовать «наличкой», или даже «безналом» другие акционерные общества, кооперативы или артели, без залога:
— Там крайних не найдёшь! Подсунут для суда и отсидки какого-нибудь «зиц-председателя» — да тем и отделаются.
Юридическим лицам светил только лизинг техники: трактор с выбитыми номерами на картере-остове — найти и отсудить проще, чем чемодан с банкнотами. Конечно, редкие исключения были — но только для доверенных, неоднократно проверенных на деле и крепко стоящих на ногах организаций.
Кредитовать «живыми» деньгами я предпочитал частников, имеющих добротную недвижимость:
— Увидел у мужика крытую железом крышу на доме, значит — наш клиент!
Таким образом, в должниках у меня оказались сплошь и рядом сельские мироеды — так называемые «кулаки». Тем, кто скажет что это «сельские труженики», я отвечу народной мудростью: «От трудов праведных не наживёшь палат каменных». Что б в нашем Нечерноземье, где полгода с лишним зима — разбогатеть личным трудом на ниве сельского хозяйства…
Да вы шутить изволите, на диване сидучи!
Где-то в более южных регионах — поближе к Румынии, такое наверное возможно. Но сказать по правде — мне как-то резко фиолетово, что там происходит — нехай хоть на головах с оседельцами скачут.
Кулаки в нашей «Средней полосе», были именно — сельские спекулянты и, никак иначе — под дикий процент ссужающие своих односельчан в трудный год, когда те буквально от голода сдыхали.
Ещё очень важно отметить, что хоть и, я всеми известными и доступными способами рекламировал финансовые услуги «Красной взаимопомощи» — но сами кредиты никому не навязывал и насильно не заставлял их брать.
Сами приходили и просили:
— ДАЙ!!!
Рекламу создавал «дурной пример»: один занял денег, не отдал вовремя — и ничего ему за это не было, даже повестки в суд. Рассказал другому, третьему, те — ещё троим-десятерым каждый и, понеслась — как снежная лавина с высокой горы на незадачливого альпиниста… Опять же: народ у нас очень умный и ушлый — что касается кого-нибудь наипать и, некоторые — даже без всякого попаданца с его послезнанием, догадались брать кредит — чтоб якобы погасить кредит.
А потом — ещё и ещё!
Через год после того «заседания», изучая бумагу со статистикой, я довольно потирал руки:
— Кажись, крупняк попёр — пора «подсекать», пока всю «наживку» не обглодали!
Процент невозврата заёмным ссуд достиг критических тридцати процентов. Дальше надо было, или ставку по кредитам поднимать до заоблачных высот — чтоб покрыть убыток…
А ведь «Красная взаимопомощь» тем и брала — низкой процентной ставкой, в три года выйдя — сперва на губернский уровень, а затем — на республиканский!
Или…
И третьего не дано!
* * *
Я выбрал второе.
Как и при операции «Хулиганов нет», сперва — тщательная подготовка общественного мнения.
В газетах стали появляться статьи «на злобу дня» и, в этот раз — именно о том, какой ущерб «первому в мире государству рабочих и крестьян» — наносят злостные неплательщики по кредитам. Сколько денег недополучила промышленность — чтоб «догнать и перегнать», сколько наука — для свершения «открытий чудных», сколько образование — для воспитания нового, коммунистического человека…
Наконец, «святее всех святых»: сколько средств недополучила Рабоче-Крестьянская Красная Армия — для повышения своей обороноспособности и, сколько это в конкретных винтовках, пулемётах, пушках, самолётах, танках, крейсерах и даже линкорах. Некоторыми читателями, умеющими думать аналитически, из тех сухих цифр делался вполне определённый вывод:
— А ведь каждая недополученная Красной Армией винтовка, пулемёт, орудие, патрон или снаряд — в случае войны с мировой буржуазией, приведёт к чьей-то смерти! И это будет — ваш хорошо знакомый сосед, ваш лучший друг, ваш единокровный брат, ваш любимый муж, ваш единственный сын или ваш родной отец… Вдумайтесь, товарищи! Хорошенько вдумайтесь!
И в ответных коментах неслось монолитным воплем:
— ДА, ДОКОЛЕ?!
Конечно, имело место изрядное «преувеличение», но среднего гражданина «дутые» цифры просто шокировали и, этот «монолитный вопль» — сигналом передался на самый «верх». Большевистская верхушка в тот период, надо отдать ей должное, ещё только начав «бронзоветь» — очень внимательно следила за настроением масс и, я этим обстоятельством — неоднократно пользовался.
Статьи напечатанные в губернских газетах, стали перепечатывать в центральных — подспудно подводя среднего гражданина к мысли: государство «своё» всегда возьмёт — но возьмёт уже из твоего кармана, а не из загашника должника. И «разум возмущённый» каждого сознательного гражданина, вскипал как тульский самовар на каменноугольном коксе:
— Он взял деньги и может быть — пропил с бабами по кабакам, а я теперь отдавай за него?! ШАЛИШЬ, БРАТ!!!
Последовали весьма многочисленные, «слезливые» письма кооператоров и прочих — разорившихся от невыплаты по кредитам, не могущие не вызвать сочувствия у «широких масс». Наиболее активные читатели открыто спрашивали:
— Что за буза, товарищи? Доколе будет продолжаться этот бардак в стране? Мы для того разве кровь вёдрами на колчаковских фронтах проливали — чтоб безучастными терпилами наблюдать и терпеть безучастно, как её с нас новые эксплуататоры — цистернами пьют?!
— Это что за дела творятся, граждане дорогие? Почему мы — победившие Колчака, Деникина, Юденича и «двунадцать языков» интервентов — не можем победить новых эксплуататоров-должников?!
Роковое слово было сказано!
Кондрат Конофальский уже до того насобачился в марксизме, что в целой серии своих публикаций идейно обогатил его собственной теорией о «возрастании классовой борьбы во время построения социализма в отдельно взятой стране». Об возникновении в ней новых эксплуататорских классов — разжигающих классовую ненависть и обостряющих классовую борьбу.
И это были вовсе не нэпманы или кулаки, в целом!
— …И имя ему — «злостный должник»! Советское государство и народное правительство, давая денежные кредиты всем желающим — предоставило всевозможные благоприятные условия для труженика, — вещал Брат-Кондрат с газетных полос, — но отдельные несознательные граждане, вместо того чтобы честно трудиться — присосались паразитами к народному хозяйству и пьют с него кровь. Предлагаю объявить злостных должников по кредитам новым эксплуататорским классом и вести с ним решительную войну на полное уничтожение: МЫ ИЛИ ОНИ!!!
Здесь мы с ним довольно сильно «разругались» — я играл роль «доброго следователя», он — «злого» (или наоборот, в зависимости от обстоятельств), но нарочитый «срач» — только подогрел интерес к теме, газеты просто выхватывали с рук и, подключив к ней довольно высокопоставленных идеологов большевизма.
Абсурд был как говорится — на лицо и, конечно последние разнесли «в пух и прах» обоих теоретиков — как «Товарища Чё» (Брата-Кондрата то есть), так и меня — пишущего в этот раз под ником «Бред Пить». В журнале «Большевик», мы с ним поочерёдно раскаянно повинились перед «старшими» товарищами — знавшими Маркса и Энгельса чуть ли не лично, признали свою неправоту — перед ветеранами борьбы с самодержавием…
Но, осадочек то остался!
В смысле: общественное мнение, хоть и самую малость, чуть-чуть — но в очередной раз изменилось в нужную мне сторону.
Наконец, в Нижнем Новгороде по инициативе «снизу» собрался симпозиум (по известной причине «съездом» назвать не решился) руководителей банковско-кредитных учреждений среднего уровня центральной России и некоторых регионов. После трёхдневной говорильни и довольно грандиозного шествия по улицам с плакатами и лозунгами, была выбрана «контактная группа» — среди которой затесался и я, которая поехала в Москву на встречу с руководством страны.
Делегаты-финансисты провели переговоры со многими советскими высшими партийными и хозяйственными деятелями. Чаше всего, конечно с Наркомом финансов СССР и творцом денежной реформы Григорием Яковлевичем Сокольниковым (настоящее имя Гирш Яковлевич Бриллиант). Кстати тоже, как и очень многие руководители пролетарского государства — он самого пролетарского из всех пролетарских, происхождения: его папа владел аптекой, а мама — дочь купца первой гильдии. Ну а так — пролетарий пролетарием: сухо-мозолистые руки привыкшие держать молот, вечно сутулая спина и чёрные круги под глазами — от навечно въевшейся каменноугольной пыли…
Бывал на этих встречах и переговорах и, хотя даже как-то разок толкнул кратко-информативную речь на злобу дня, но по большей части помалкивал — лишь внимательно слушая, что говорят другие. На мой взгляд, всё было уже предрешено — так чего попусту языком молоть?
На данном этапе мои и Советского правительства хотелки совпадают в своих главных чертах, а рутинные мелочи пусть обсасывают другие.
Так и случилось: под давлением общественности были изданы соответствующие правительственные постановления, внесены необходимые изменения в уголовный кодекс, в местные органы власти разосланы партийные директивы об «всемерном содействии» и, я (и не только я!) получил легальное обоснование по изъятию материальных ценностей в счёт погашения кредиторской задолженности.
* * *
Ещё одна — тайная причина, по которой следовало бы взяться за «злостных должников»…
После операции «Хулиганов нет», с этим явлением — по крайней мере в обеих столицах и центральных губерниях, за два прошедших года было покончено — если и не навсегда, конечно, то надолго. Комсомольцы — бойцы «ударных отрядов по борьбе с хулиганством», остались не у дел и заскучали. Тем более, время идёт — дети растут и, на место «старых» — приходит молодёжь, которая слушая рассказы о подвигах «ветеранов», рвётся в бой.
А «боя» то, всё нет и нет!
Иметь организованную, пусть и не вооружённую силу — находящуюся в бездействии, это — очень опасно. Детишки, маясь от безделья, способны и сами что-нибудь придумать такое-эдакое, что весьма может не понравиться «старшим товарищам» из Кремля. Те, могут не понять благородных порывов горячих молодых сердец и «всыпать» так, что…
Меньше всего партия большевиков напоминает чадолюбивого папашу, за прегрешения наказывающего неразумного отрока ремнём по заднице!
Та, больше напоминает Раскольникова: чуть, что не так — сразу топором по темечку.
Конечно, кое-какие меры предпринимаются.
Большую часть подросших борцов с хулиганами приняли «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО) — про которые я уже как-то рассказывал и ещё не раз расскажу.
Наиболее «воинственных» из уже взрослых бойцов «УКО» — забирает к себе «Полицейская академия», где им «через ноги» — жёсткой муштрой вдалбливается дисциплина. Получаются отличные сотрудники, которых уже начинают ценить, не только в «ВОХРе» и кооперативной «Спецухе» — но и в любых правоохранительных органах. Часть энергии оставшихся — растрачивается на борьбу с детской беспризорностью: облавами совместно с милицией, вылавливанием и определением недавних «союзников» в войне с хулиганством — в детские приюты, дома и воспитательно-трудовые колонии.
Мне удалось внушить Ефиму Анисимову всю серьёзность положения и, кроме всяких организационно-скучных мероприятий — типа политучёбы и политзанятий, он занимает своих бойцов спортом, популярной военно-прикладной игрой «Зарница», походами — в том числе «по местам боевой славы»…
