Клэнд и его резерв были заняты, пока Растар и Хонал рыскали в поисках боманов, и тропа с обеих сторон была усеяна адскими человеческими устройствами. Солдаты расставили по одному через каждые два метра, и их было почти двести. Боманы бежали по трое и по четверо в ряд, преследуя своих врагов, и более шестисот из них были в зоне поражения, когда Клэнд нажал на взрыватель, и раскатистые взрывы прокатились по тропе, чтобы окутать их.
Там осталось, наверное, с дюжину выживших.
Шестьсот или пусть шесть тысяч жертв были совсем мизерными по сравнению с общей численностью варварского войска, но даже боманы не были застрахованы от шока и ужаса от таких тяжелых потерь, нанесенных так мгновенно. Воющие боевые кличи превратились в вопли и визг, и безудержное преследование остановилось среди тел и кусков тел, раздробленных стволов деревьев и упавших веток, и клубящегося дыма, который окутал порожденную адом бойню в засаде.
Растар снова пустил своего цивана шагом, оглянувшись через плечо на разрушения и агонию, и обнажил зубы в голодной улыбке в человеческом стиле. — Еще одна небольшая выплата в счет огромного долга, который Тердан задолжал боманам, — злобно подумал он и встал в созданных человеком стременах, которые переняли он и его солдаты.
— Поцелуйте меня в задницу, вы, боманские киски! — крикнул он, хлопая себя по заду. — Увидимся в Тердане — и приводите своих паршивых друзей!
* * *
— Что, во имя всех демонов, это было? — потребовал подручный Камсана, когда два бомана остановились в ошеломленном недоумении. Военный лидер находился не более чем в сорока или пятидесяти метрах от зоны поражения, и он покачал головой, наполовину оглушенный неожиданной яростью взрывов.
Он никогда не представлял себе ничего подобного разорванным и искалеченным кускам того, что когда-то было воинами — и уж точно не думал, что такая бойня может быть учинена в мгновение ока! Несколько мгновений он смотрел на обломки, затем снова встряхнулся, почувствовав такой же ужас и недоверие окружающих его воинов.
Он быстро огляделся. Утро прошло не очень хорошо. Он и его воины убили, возможно, двести кавалеристов-говноедов, но их собственные потери были минимум в пятнадцать или двадцать раз больше, и шок от этого последнего удара молота только усилил боль от их потерь. Кланы потеряли гораздо больше людей при взятии любого из городов засранцев, которые он завоевал, но при штурме отвесных каменных стен потери были ожидаемыми. Это было что-то другое, и он понимал, что это потенциально смертельно влияет на моральный дух его воинов.
— Это было умно со стороны железных голов, — проскрежетал он достаточно громко, чтобы его было отчетливо слышно, когда он заставил себя идти вперед в кровь и разорванную плоть. — Умно, но только порох, а не магия или демоны. Вот почему они хотели, чтобы мы последовали за ними.
— Точно так, как ты это сделал, — обвинил подчиненный, и Камсан медленно повернулся к нему лицом. Военачальник ничего не сказал, только посмотрел подчиненному в глаза, а затем боевой топор Камсана, церемониальный топор верховного военачальника, описал смертоносную дугу, и голова подчиненного тяжело упала в кровавую грязь дороги.
Тишина, последовавшая за его ударом, была глубокой, и Камсан повернулся на месте, окидывая своим жестким взглядом каждого воина в радиусе видимости.
— В течение нескольких месяцев вы скулили и жаловались, как дети, лишенные сладостей, потому что я не хотел вести вас в бой, — категорично сказал он. — Я предупреждал вас снова и снова, что Бухта К'Вэрна не будет Синди — что стены Бухты высоки, а ее жители хитры. И за то, что я предупредил вас, мне отплатили бормотанием о том, что я не гожусь в военачальники. Я, который захватил Тердан и сокрушил Лигу у нас под ногами. Я, который забрал Д'Сли и даже легендарный Синди! Я, который привел вас к триумфам, о которых наши предки, и их предки, и их предки до них, никогда и не мечтали!
— И теперь, когда железноголовые разъезжали под стенами, выкрикивая оскорбления в ваш адрес, и вы потребовали, чтобы мы вышли вперед и забрали их рога, вы плачете, как маленькие дети, потому что я дал вам то, что вы хотели. Я вижу, что воины боманов превратились в женщин!
Он чувствовал их угрюмое негодование, но никто не осмеливался встретиться с его железным взглядом, и он сплюнул на землю.
— Здесь нет никакой магии, только хитрость наших врагов и глупость воинов, которые не видят другого ответа на любой вызов, кроме как броситься ему навстречу. Не вините меня за последствия своей собственной опрометчивости! И не думайте ни на мгновение, что любой воин, который снова подвергнет сомнению мои решения и приказы, не станет мясом атула до наступления ночи!
Он презрительно отшвырнул голову мертвого подчиненного вождя с тропы и свирепо посмотрел на них всех, один воин смотрел на шок и неповиновение тридцати тысяч других, и огненный эликсир его собственной силы, когда он сокрушал любой вызов своей власти, наполнял его, как хорошее вино. Тишина тянулась, звеня от напряжения, пока, наконец, он удовлетворенно не хмыкнул от их покорности.
— Теперь, — продолжил он затем, его голос стал спокойнее и деловитее, — ясно, что железные головы вернулись, чтобы досаждать нам, и это, — он указал на хаос на месте засады, — доказывает, что к'вэрнийские говноеды снабжают их новым оружием. Во всем мире может остаться не более нескольких тысяч железных голов после пиршества наших топоров в их городах, но, похоже, к'вэрнийцы намерены использовать их, чтобы укусить нас. Без сомнения, они надеются заманить нас в ловушки и засады, подобные этой, снова и снова. Возможно, они даже верят, что смогут каким-то образом заставить нас оставить Бухту несгоревшей, если будут бить нас достаточно часто.
— Но мы — боманы! Мы — воины Севера, сила самого ветра, и мы сотрем наших врагов в пыль! Мы не дадим этим железным головам времени жалить нас снова и снова, не позволим им выбрать момент, в который они нападут на нас. Мнб Трэг и его клан удерживают Синди позади нас, и к'вэрнийцы никогда не будут рисковать своими драгоценными шкурами за пределами безопасности своих стен. Также все железные головы, которые все еще живы, не смогли бы взять стены против Трэга и его воинов. Даже полной силе к'вэрнийцев потребуется осада, чтобы прорвать эту оборону, и у железных голов не будет шанса даже попытаться, если мы будем наступать им на пятки. Они знают это так же хорошо, как и мы, и поэтому у них будут запасные лошади, спрятанные где-то впереди. Они знают нас издревле, так же как мы знаем их, и поэтому они знают, что без таких перемен скакунов они никогда не превзойдут боманов в долгой погоне. Они думают оставить нас здесь, в начале погони, или измотать нас до тех пор, пока мы не сдадимся, но их надежда напрасна, потому что мы найдем время для настоящей охоты на басиков! Вы хотите, чтобы ваши топоры были в крови? Очень хорошо, я дам это вам!
Он повернулся к посыльным, которые всегда сопровождали верховного военачальника. Все отборные, тщательно отобранные из своих собственных кланов и племен, они ждали только кивка от него, чтобы броситься с сообщениями к любому из лидеров кланов, и он махнул им рукой, чтобы они приблизились.
— Эти новые игрушки железных голов, — сказал он, стараясь вложить в слово "игрушки" только презрение и скрыть шок, который он сам все еще испытывал от их эффективности, — будут гораздо опаснее, если они смогут выбрать время и место, чтобы использовать их против нас. Итак, вы пойдете к лидерам ваших кланов и призовете их на поле боя. Мы будем преследовать железных голов, куда бы они ни пошли, и другие кланы присоединятся к нам, приблизятся и погонят их, как басиков перед загонщиками. Даже если еще больше их будет ждать где-то здесь, и даже если все они соберутся вместе в одном месте, у нас будет достаточно сил, чтобы смести их в сторону, как если бы они были множеством песчинок. Пусть они бегут, куда пожелают, даже к руинам самих Тердана и Шеффана! Спасения не будет, и мы сокрушим их, даже если они найдут какое-нибудь никчемное укрепление, чтобы противостоять нам!
— Идите! Призовите кланы, ибо у нас есть враги, которых нужно убить!
* * *
— Господи, — сказал Панер. — Тридцать две тысячи? Что они оставили?
— Гораздо меньше, чем вышло, — высказал мнение Богесс. Диаспранец стал начальником штаба Панера, во всех смыслах и целях, поскольку его собственные силы были прочно интегрированы в структуру к'вэрнийских сил, и он задумчиво нахмурился, рассматривая отчет дальних разведывательных патрулей. — Большинство воинов настояли на том, чтобы преследовать северян. Боманы и васины — давние враги, которым нужно свести столько счетов, что никто с обеих сторон не смог бы их все сосчитать.
— Джин говорит, что некоторые все еще бродят по полям, — сказал морской пехотинец, сверяясь со своим блокнотом.
— Мародерство, — сказал Бистем Кар, махнув рукой. — Они исчезнут к тому времени, как мы высадимся. И мы все равно высадимся вне поля их зрения.
— Что-то пойдет не так, — сказал Панер.
— Кто сейчас заботится о своих страхах? — спросил Богесс с хриплым смехом.
— Не советуюсь, просто беспокоюсь, — проворчал Панер. — И куда, черт возьми, подевался Роджер?
— Начинаете забывать нашу настоящую работу там, босс? — спросил Джулиан с усмешкой и взглянул на предупреждающий дисплей на забрале своего шлема. — По сообщениям, он с передовой кавалерийской группой на дороге Д'Сли-Синди. Скорее, тропе.
— Хорошо, — сказал Панер. — Он остается в стороне, как я ему и сказал. — Морской пехотинец сделал паузу и нахмурился. — Во всяком случае, если отчет точен.
* * *
— Эй, ганни! Как у тебя дела? — тихо сказал Роджер.
Джин подавил невольное движение и повернулся, чтобы посмотреть на принца. В угасающем свете дня было видно, что Роджер лежит на животе, укрытый жаберным одеялом, с лицом, покрытым камуфляжной краской, и ухмыляется испугу стрелка.
— Есть какие-нибудь новости? — спросил он.
— Господи, сэр, — сказал Д'Эстри. — Вы напугали меня до чертиков. Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы давать маленькое предупреждение бедному морпеху с заряженной винтовкой?
— Нужно сохранять должную ситуационную осведомленность, капрал, — сказал нераскаявшийся принц. — Скоро ночь наполнится маленькими жуткими ползунами. — Он снова повернулся к Джину. — Итак, что происходит?
— Растар говорит, что они хорошо продвинулись в погоне, — ответил Джин. — Кавалерия примерно в двенадцати километрах к северу, а боманы из Синди преследуют их по горячим следам. И, похоже, этот парень Камсан заглотил наживку, крючок, леску и грузило. — Сержант похлопал по направленному микрофону сбоку своего шлема и ухмыльнулся. — Произнес чертовски короткую речь после того, как клейморы превратили около двухсот метров пенистых в начинку для колбасы, сэр. Мне показалось, что он считает, что его член застрял в сверлильном станке, и единственный способ удержать кого-то от оспаривания его позиции — это лично прибить рога Растара где-нибудь на стене.
— Так он позвал другие кланы?
— Это он сделал, ваше высочество, это он сделал. Я просто надеюсь, что Растар и Хонал хотя бы наполовину так хороши, как они думают, потому что, если эти ублюдки когда-нибудь догонят их, это будет ужасно.
— Не переживай, ганни, — посоветовал Роджер. — На самом деле, Растар, вероятно, по крайней мере на две трети так хорош, как он о себе думает. Кроме того, мы дали ему клейморов достаточно только для одной хорошей засады. В конце концов, я не хотел, чтобы он слишком изобретательно относился к ним! Так что любые другие мелкие неприятности, которые он захочет послать боманам, должны будут исходить из его винтовок и револьверов, что должно побудить его не подпускать их слишком близко. — Принц покачал головой. — Он будет играть с ними в пятнашки, как мы и планировали, пока мы не будем готовы к тому, что они отправятся домой, и, похоже, они приведут с собой всех своих друзей, когда придут.
— Надеюсь, что так, — сказал Джин и махнул в направлении едва видимых стен Синди. — Между тем, в городе Синди ничего не происходит.
— Вы здесь один, сэр? — спросил Д'Эстри.
— Я оставил большую часть войск примерно в четырех километрах позади и выступил вперед с половиной отряда кавалерии. Она сейчас примерно в полукилометре за нами.
— Кто в группе, сэр? — спросил сержант-артиллерист. — Только мардуканцы?
— Четыреста кавалеристов из Чиндара, четыреста или около того пехотинцев-пикинеров и команда Бекли. О, и Корд с Мацугой.
— Вы привели Костаса? — спросил Д'Эстри. — Не дайте убить нашего повара, сэр!
— Я сказал ему, что он должен оставаться дома, в Бухте, где безопасно, — сказал Роджер с усмешкой, — но он указал, что, поскольку в армии теперь есть настоящие повара, он может вернуться к работе моего камердинера. "Только потому, что вы спите на земле, не значит, что мы не можем соблюдать приличия".
— Ха, это Костас! — сказал Джин. — Как долго вы собираетесь оставаться, сэр?
— Ты имеешь в виду потенциальную опасность моей шкуре? Недолго — я могу понять намек. Я вернусь к войскам через минуту. Я просто хотел посмотреть на город.
— Как вы собираетесь называть их? — спросил капрал.
— Мардуканцев? — Роджер тихо усмехнулся. — Я не знаю. Может быть, "собственная мардуканская стража ее величества"? Как бы я их ни называл, мне нужно возвращаться до того, как они придут за мной.
— Берегите себя, ваше высочество, — сказал Джин. — И ради Вишну, держите голову опущенной и подальше от линии огня.
— Будет сделано, ганни, — сказал принц. — Увидимся в Синди.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Мнб Трэг посмотрел на поля в сгущающихся сумерках. Он знал, что где-то на севере были Камсан и остальные кланы, возможно, приближающиеся к самонадеянным железным головам, даже когда Трэг стоял здесь, на стенах Синди. Его безмерно раздражало, что его оставили позади, как будто он был слишком стар или ленив, чтобы преследовать кавалерию, и все же он должен был согласиться с Кни.
Никогда не было мудро делать то, чего хотел от тебя твой враг. Предположительно, кавалерия железноголовых знала, что боманы будут преследовать их, и, вероятно, они также знали, что никакая тяжелая кавалерия не сможет бесконечно убегать от боманов. Так что воинство должна была поджидать ловушка, и Камсан был прав, что был осторожен.
И все же Трэг знал, что он тоже был прав. Ловушка или не ловушка, у Камсана не было выбора, кроме как преследовать северян и уничтожить вызов его власти, который представляло одно их присутствие. И чего бы ни надеялись достичь железные головы, в конце концов они потерпят неудачу. Не выжила ни одна дерьмовая южная армия, кроме относительно крошечных сил к'вэрнийской стражи, а стража была слишком слаба, чтобы подвергать себя опасности, встречая любые силы боманов в открытом поле. Итак, в конце концов, ловушечники должны быть сами пойманы в ловушку и уничтожены. Судя по опасной хитрости той первой засады, к'вэрнийцы, очевидно, изобрели новое оружие в отчаянной попытке сделать своих наемников Лиги более эффективными, и это, несомненно, означало, что потери будут тяжелее, чем они должны были быть, прежде чем войску удастся заманить в ловушку и уничтожить железных голов, но их судьба была окончательно предопределена. И их уничтожением Камсан добавил бы еще один триумф к несравненной череде побед, которые он принес кланам, и таким образом еще больше укрепил бы свою хватку над властью, которая, как он и Трэг оба знали, была почти в пределах его досягаемости. "Варварами" говноеды называли боманов, и в этой насмешке была доля правды, с гордостью признал Трэг. Но "варвары" тоже могли строить империи.
