— Покажите ему ребенка, сэр, и я не думаю, что он долго будет смеяться.
— Я сделаю все, что смогу.
— Рад знать, что у нас все еще есть кое-какие точки соприкосновения, — сказал Флойд.
— Точки соприкосновения, которые с каждым мгновением тают, мой друг. Взамен мне понадобится ваша помощь, чтобы перекрыть связь с Риво.
— Понятно, — сказал Флойд. Он положил трубку, затем порылся в карманах в поисках еще одной монеты для следующего звонка.
Машина сбавила скорость, вырулила из потока машин и с шипением резины задела правыми колесами бордюр. Задняя дверь со стороны пассажира распахнулась, и рука, принадлежавшая крупному мужчине, терявшемуся в тени на переднем пассажирском сиденье, направила их на заднее сиденье автомобиля. Оже забралась первой, за ней Флойд. Он захлопнул заднюю дверь как раз в тот момент, когда водитель завел двигатель и выехал обратно на улицу Лафайет, его внезапное вхождение в вереницу автомобилей было встречено симфонией сердитых гудков.
Кюстин развернулся на переднем пассажирском сиденье, в то время как водитель, которым оказался Мишель, направил машину на улицу Маджента.
— Рад видеть тебя снова, Флойд, — тепло сказал Кюстин. — Мы уже начали беспокоиться.
— Приятно знать, что меня ценят.
Кюстин коснулся полей своей шляпы в направлении Оже. — И вас тоже, мадемуазель. С вами все в порядке?
— В нее стреляли, — сказал Флойд. — Я бы сказал, что это говорит о том, что с ней далеко не все в порядке. Единственная проблема в том, что она не позволяет мне отвезти ее в больницу.
— Мне не нужна больница, — сказала Оже. — Мне нужна только станция метро.
Кюстин посмотрел на Флойда. — Мне кажется, или она прекрасно говорила по-французски, когда я видел ее в последний раз?
— У нее была шишка на голове.
— Должно быть, это был плохой день.
— Это ерунда. Ты бы слышал, что случилось с ее английским.
— Что с тобой случилось, Флойд? — спросил Кюстин, впервые заметив забинтованную голову Флойда. Шляпа Флойда, которая скатилась с его головы в подвале здания "Каспар Металс", когда Оже оттащила его в безопасное место, так и не нашлась.
— Не обращай на меня внимания. Как твои дела? Как поживает Грета? Маржерит все еще...?
— Вчера я разговаривал с Гретой. Она была — что вполне естественно — более чем немного взволнована твоим внезапным отъездом.
— У меня не было времени на дебаты. Ты был там. Ты же знаешь, на что это было похоже.
— Что ж, уверен, она простит тебя — со временем. Что касается Маржерит... что ж, она все еще держится. — Кюстин надвинул шляпу на одну сторону лица, маскируясь, когда полицейская машина с гудением проехала мимо в противоположном направлении. Он подождал, пока машина свернет на другую улицу, прежде чем снова позволить себе расслабиться. — Однако не думаю, будто кто-то сильно надеется на то, что она продержится неделю.
— Бедная Грета, — сказал Флойд. — Она, должно быть, проходит через ад.
— Все это совсем не помогает. — Кюстин неловко посмотрел на Оже, возможно, задаваясь вопросом, как много произошло между ними за то время, пока они были в Берлине. — Она все еще ждет от тебя ответа, — деликатно сказал он. — Эта маленькая дилемма не исчезла в твое отсутствие.
— Я знаю, — тяжело произнес Флойд.
— Рано или поздно тебе придется принять решение. Это только справедливо.
— Я не могу ясно мыслить, пока мы не выберемся из этой передряги, — сказал Флойд. — И это означает очистить твое имя. Нет особого смысла передавать бизнес тебе, если тебе придется руководить им из тюрьмы, не так ли?
Кюстин покачал головой. — Оставь это, Флойд. Они всегда найдут способ уничтожить меня. Я могу уехать из Парижа к середине недели. У меня есть друзья в Тулузе... человек, который может создать для меня новую личность.
— Я только что снова разговаривал с Майолем. Он все еще думает, что сможет снять тебя с крючка, если я найду другого подозреваемого.
— Если сказать так, то это звучит почти просто.
— Этого не будет. Но прежде чем я смогу помочь тебе, я должен помочь мадемуазель Оже.
— Тогда отвези ее в больницу, независимо от ее желания.
— Она довольно ясно дала понять, Кюстин, что на этой станции есть кое-что, что может ей помочь. Вот почему мы едем к Кардиналу Лемуану.
— Когда в нее стреляли?
— Вчера... почти двадцать четыре часа назад.
— Тогда, скорее всего, она в бреду. В данном случае, Флойд, пациенту очень сильно нельзя доверять.
— Я доверяю ей. Она говорит то же самое с тех пор, как в нее стреляли. Она знает, что для нее лучше.
— Кто она такая?
— Не знаю, — сказал Флойд. — Но после всего, что я увидел, у меня начинают возникать сомнения по поводу истории с Дакотой.
Кюстин и Мишель высадили их у входа в "Кардинал Лемуан", а затем умчались в потоке машин. Было девять утра, самый разгар часа пик, и никто не обращал особого внимания ни на Флойда, ни на Оже. Травма Флойда была очевидна любому, тем более теперь, когда он потерял свою шляпу. Но мужчина с забинтованной головой привлекал не очень много внимания. Ссора в баре, ссора с любовником или соперником... было бесконечное количество возможностей и столь же бесконечное количество причин, по которым не стоило спрашивать. Что касается Оже, Флойд промыл, простерилизовал и перевязал ее раны перед их отъездом из Берлина, используя в качестве бинтов куски ткани, оторванные от его куртки, и еще раз перед прибытием поезда в Париж. Из-за нескольких слоев одежды импровизированная повязка была незаметна, и единственное, что выдавало ее недомогание, — это скованность в правом боку и бледность лица. Флойд обнял ее здоровой рукой за плечи и повел в выложенные плиткой глубины станции, двигаясь в потоке других пассажиров.
Если бы пуля или пули причинили серьезный вред, она была бы уже мертва. Внутреннее кровотечение убило бы гораздо раньше, чем сутки. Но сепсис — это совсем другое дело. Он не был уверен, сколько точно времени потребуется, чтобы он начался, но знал, что это может быть медленный и неприятный путь.
— Надеюсь, что ты права насчет этого, — сказал он, прижимаясь губами к ее уху и говоря по-английски.
— Я права. Доверься мне, хорошо?
— Я так понимаю, там, внизу, есть другие люди, которые могут тебе помочь?
— Да.
— Мне нужны какие-то доказательства, — настаивал Флойд. — Я не могу просто позволить тебе войти в туннель и надеяться на лучшее.
— Мне жаль, но это именно то, что ты должен сделать.
Он остановился на лестнице, позволяя другим пассажирам пройти мимо них.
— Ты дашь мне знать, где я могу тебя найти позже, не так ли? Я должен увидеть тебя снова, чтобы знать, что с тобой все будет в порядке.
— Со мной все будет в порядке, Флойд.
— Я все еще хочу тебя видеть.
— Просто чтобы знать, что со мной все в порядке?
— Больше, чем это. Ты знаешь, что я чувствую. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, я тоже понимаю, что ты чувствуешь.
— У нас никогда ничего не получится, — сказала она.
— Мы могли бы хотя бы попытаться.
— Нет, — твердо сказала она. — Потому что это только отсрочило бы неизбежное. Это не сработает. Это никогда не сработает.
— Но если бы ты хотела, чтобы это...
— Флойд, послушай меня. Ты мне очень нравишься. Я имела в виду все, что сказала в Берлине. Может быть, я даже люблю тебя. Но это не меняет того факта, что мы никогда не сможем быть вместе.
— Почему? Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга.
— Мы гораздо больше отличаемся друг от друга, чем ты думаешь. К этому времени ты, вероятно, уже кое-что выяснил обо мне. Поверь мне, что бы ты ни думал, будто знаешь, это даже близко не похоже на правду.
— Тогда скажи мне правду.
— Не могу. Все, что я могу тебе сказать, это то, что независимо от того, какие чувства мы можем испытывать друг к другу, мы не можем быть вместе.
— Дома есть кто-нибудь еще?
— Нет, — сказала она немного тише. — На самом деле, это не так. Раньше был, но мне слишком нравилась моя работа, и я потихоньку вытеснила его из своей жизни. Но в твоей жизни есть кто-то еще, Флойд.
— Ты имеешь в виду Грету? Извини, но между нами все кончено.
— Она красивая и умная, Флойд. Если она дает шанс начать все сначала, тебе лучше им воспользоваться.
— Ее шанс означает оставить позади все, кого я знаю в этом городе.
— По-моему, это все равно хорошее предложение.
— Ты просто пытаешься заставить меня уйти без сожалений.
— Неужели это так неправильно с моей стороны?
— Я ничего не могу поделать с тем, что я чувствую к тебе. Грета — та, кто ушла. Я вижу, что она красива и умна, но она просто больше не является частью моей жизни.
— Тогда еще больше одурачишь себя.
Оже выскользнула из его рук и продолжила спускаться по лестнице, направляясь к оживленной подземной платформе. Флойд догнал ее мгновение спустя, снова взяв под руку.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, — сказал он. — Я увижу тебя снова, когда тебя приведут в порядок?
— Нет, — сказала она. — Ты меня больше не увидишь.
— Я буду следить за каждой станцией в Париже. Я всегда найду тебя.
— Мне жаль. Я хотела бы, чтобы был какой-то другой способ покончить с этим, но я не хочу давать тебе ложных надежд. Думаю, ты заслуживаешь лучшего.
Когда они добрались до платформы, к станции подкатил поезд. — Оже, — сказал Флойд. — Ты не можешь прятаться в этом туннеле вечно. Я всегда буду ждать тебя.
— Не надо, Флойд, — сказала она. — Не трать на меня остаток своей жизни. Я этого не стою.
— Нет, — сказал он. — Ты ошибаешься. Ты всегда будешь стоить этого.
Внезапно чья-то рука схватила ее за рукав, отворачивая от Флойда. Флойд вздрогнул и поднял голову, почувствовав, как другая рука схватила его за руку. Мужчина, удерживавший Оже, был одет в шляпу-котелок и длинный плащ поверх тяжелого костюма из саржи. Другой человек в штатском держал Флойда.
— Инспектор Бельяр, — признал Флойд.
— Рад видеть, что произвел впечатление, — сказал молодой полицейский, державший Оже за руку. — Вам когда-нибудь возместили ущерб за то поврежденное украшение?
— Я решил, что смогу жить без этого. Кто вас предупредил? Майоль?
Позади него прогрохотал другой голос: — На самом деле, Флойд, я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь тебе. К сожалению, я не рассчитывал, что мой собственный отдел будет прослушивать меня. Как только ты позвонил с Северного вокзала, к тебе приставили наряд полиции.
Бельяр свирепо посмотрел на Майоля. — Я предупреждал вас, чтобы вы не следовали за нами сюда. Я также предупреждал вас, чтобы вы не проявляли интереса к делу Бланшара.
— Флойд — второстепенный свидетель в моем собственном расследовании, — сладко сказал Майоль. — Я имел полное право допросить его.
— Вы знаете, что он скрывает информацию о местонахождении Андре Кюстина.
— Меня интересует только дело Монружа. Кюстин — это не мое дело, как вы совершенно ясно дали понять.
Бельяр рявкнул приказ своему подчиненному, затем рявкнул на Майоля: — Мы продолжим этот разговор на Набережной, где вы сможете объяснить, почему пытались саботировать расследование криминального отдела. А пока давайте найдем укромное местечко, где можно разобраться с этими двумя.
Именно в этот момент Оже сделала свой ход, выскользнув из рук Бельяра и бросившись в толпу пассажиров, все еще толпившихся на платформе. Флойд потерял ее из виду как раз перед тем, как с шипением захлопнулись двери вагона. Бельяр вытащил свой пистолет и значок и бросился к поезду, крича людям, чтобы они убирались с его пути. Он подоспел к концу поезда как раз вовремя, чтобы ударить пистолетом по окну. Но поезд уже двигался, набирая скорость, пока последний вагон не влетел в туннель.
Бельяр снова повернулся к своему человеку. — Я хочу, чтобы все станции на этой линии были перекрыты. Она не выйдет из метро.
— Я прослежу, чтобы она далеко не ушла, — сказал мужчина, отпуская Флойда и быстро направляясь к озадаченному сотруднику метро.
— Вы даже не знаете, кто она, — сказал Флойд.
— Казалось, она не хотела с нами разговаривать, — ответил Бельяр. — Это достаточная причина для подозрений.
— А я?
— Как звучит укрывательство беглеца?
Майоль наклонился к нему и настойчиво заговорил. — Флойд, ты не сможешь победить в этом поединке. Они найдут американку и найдут Кюстина. Не делай себе еще хуже, чем оно уже есть.
Флойд посмотрел на другого человека в штатском, который все еще был вовлечен в дискуссию с сотрудником метро. Сейчас или никогда. Он увернулся от Бельяра и Майоля, стараясь как можно быстрее затеряться среди собравшихся пассажиров. Бельяр что-то крикнул и бросился за ним: Флойд мог видеть его покачивающийся котелок на две или три головы позади себя. Флойд тоже опустил голову и зашагал дальше, не обращая внимания на недовольные крики окружающих его людей.
— Флойд! — услышал он крик Майоля. — Не делай глупостей!
Еще один поезд с грохотом подкатил к станции, высыпав на платформу еще больше пассажиров. Вздымающаяся, бушующая масса была именно тем, что было нужно Флойду. Между ним и Бельяром образовалась брешь, давшая ему как раз достаточно времени, чтобы нащупать автоматический пистолет в кармане куртки. Он понятия не имел, что собирается делать, но с ним в руке чувствовал себя лучше.
Он дошел до края платформы и рискнул оглянуться через плечо. Покачивающаяся шляпа Бельяра все еще была тревожно близко. Хуже того, полицейский все еще держал свой собственный пистолет наготове, на уровне головы, стволом направленным в потолок.
Спешащие пассажиры образовали временную ширму, большинство из которых не подозревали о разыгрывающейся драме. Отвлекающий маневр дал Флойду время занять позицию на краю платформы как раз в тот момент, когда поезд пронесся мимо него, покидая станцию. Со стальным ревом последний вагон нырнул в туннель. Он смотрел, как гаснет задний красный огонек, и задавался вопросом, хватит ли у него смелости последовать за ней.
— Остановись! — крикнул Бельяр.
Флойд обернулся, поднял свое оружие и направил дуло прямо на полицейского. Майоль шел в нескольких шагах позади Бельяра, в смятении качая головой. К этому времени зрелище начало привлекать внимание пассажиров, которые расчистили место вокруг троих мужчин.
— Возвращайся, — сказал Флойд. — Возвращайся и не ходи.
— Вы ничего не добьетесь, — сказал Бельяр. — Через несколько минут мои люди перекроют все возможные выходы из всей системы метро.
— В таком случае, ты мог бы немного повеселиться, поймав меня.
— Брось пистолет, — сказал Майоль умоляющим тоном.
— Я сказал, уходите. Это относится и к вам, месье. — Флойд прицелился немного выше и выпустил один патрон, просто чтобы доказать свою правоту. — Я воспользуюсь этим, так что не вынуждайте меня.
— Ты покойник, — сказал Бельяр. Но он шел задом наперед, подняв руки, и его собственный пистолет болтался на одном пальце.
— Тогда увидимся на складе костей, — ответил Флойд.
Он двигался быстро, cпустившись до уровня рельсов и скользнув в темноту туннеля. Позади, на платформе, он услышал возбужденные крики. Он услышал, как кто-то резко дует в свисток. Поезд прибыл на станцию и замедлил ход, остановив свою кабину сразу за входом в туннель. На платформе у передней части поезда уже собирались мужчины, некоторые из них были в форме. Один из них опустился на колени и посветил лучом фонарика в пасть туннеля, размахивая им по сторонам. Флойд прижался к кирпичной кладке, всего в нескольких сантиметрах от края пятна.
