В погасших глазах Чеботарёва читалось трагическое осознание того, что невозможно бесконечно требовать от людей героического. Они и так долгое время отдавали себя без остатка общему делу, безропотно шли на лишения. И всё равно большинство из них обычные нормальные люди. Поэтому нельзя требовать от них постоянной готовности по первому его слову пожертвовать собой. Героическое — вообще слишком штучный продукт души. Это глупость и заурядность беспредельны. Ничтожная власть слишком долго и бессовестно эксплуатировала лучшее в человеке и оно закончилось раньше, чем закончилась нефть. А он, Чеботарёв, просто не имеет морального права приказать товарищам погибнуть здесь и сейчас только потому, что у него что-то не получилось додумать, организовать, подстраховаться.
Между тем началось брожение, взаимные препирательства, даже ругань. Среди полсотни идеалистов тут же нашёлся пяток "оппортунистов", оказавшихся недостаточно закалёнными духом и начавшими мутить остальных и сеять панику.
— Лично я ухожу, мне моя жизнь ещё дорога!
— О чём ты говоришь, Костя? Мы же команда! — уговаривала соседа Константина Хабенского Юлия Латунина.
— Была команда, Юля, а теперь каждый должен спасаться в одиночку.
— Верно, верно! Зачем так нелепо погибать? Надо валить отсюда. Немедленно! Может у нас ещё будет шанс скрыться, — присоединился к паникёрам один из подсудимых, бывший глава ФСБ Патрушевский, который мгновенно понял, что это его шанс избежать суда и оказаться на воле.
— Лично я с места не тронусь, пока Владлен Николаевич не скажет, — ответила сразу всем трусам рыжеволосая "валькирия" Юлия Латунина, — не за этим я вступила в организацию, чтобы при первой же опасности позорно бежать как обоссавшаяся сука, поджав хвост.
— Ну и дура! Пропадай тут, а мы уходим! — вспылил полинялый красавчик Сергей Безруков, который оправдывался, что нет никакого смысла погибать всем скопом при таких гнусных обстоятельствах, когда от них ещё может быть немало пользы там наверху.
Группа из пяти человек быстро двинулась обратно к входу в трубу туннеля. Но подавляющее большинство всё ещё ожидало какой-то реакции своего лидера:
— Профессор? Владлен Николаевич! Скажите же хоть что-нибудь! Что нам делать? Мы послушаем вас.
Чеботарёв подошёл к компьютерщику, что-то тихо спросил у него, пухлый парень вяло пожал плечами и виновато опустил голову. Ещё недавно волевой и энергичный Владлен Николаевич Чеботарёв уныло взглянул на Ласточкину.
— Кажется, мне действительно придётся всё отменять, — вынужденно признал седовласый учёный. Видно было, что инициатор судебной эпопеи страшно разочарован, но винит во всём лишь одного себя.
— Не губить же людей? Раз всё так прескверно оборачивается... — убито пробормотал профессор, скомкав конец фразы неразборчивым ругательством.
Ласточкина слушала его и собственные эмоции сильнее и сильнее рвались наружу. Сама она считала, что они не вправе отступать. Будь Елизавета на месте Чеботарёва — призвала бы теснее сплотиться, вставать с обоих бортов локомотива и по-бурлацки толкачом катить многотонную махину с небольшой горки, а там видно будет!
Вот только нет у неё пока такого права и авторитета, чтобы проявлять свою злость, обиду, несогласие. Поэтому несостоявшийся прокурор постаралась спрятать свои чувства для чего отвела горящий эмоциями взгляд в сторону и...наткнулась на коровьи глаза Софочки, в которых неожиданно прочитала полное понимание и согласие. Помощница впервые смотрела на неё тепло, почти с восхищением. Проглянувший сквозь защитный экран холодности и недоверчивости мерцающий огонь душевной красоты, симпатии, признания немного согрел сердце Елизаветы. В этом мрачном туннеле ей хоть в чём-то везло. Даже железнобокая фигура Майора полчаса назад повернулась к ней не худшей стороной своей "железобетонной" личности.
В этот момент Костоломов и его люди ожидали окончания возникшей заминки в сторонке, расположившись на рельсах пути, сняв с себя тяжелое снаряжение и перекусывая галетами и консервами из сухпайков. Услышав слова профессора, фактически расписавшегося в собственном бессилии, боевики дружно поднялись и тоже начали собираться в обратный путь.
— Постойте! Рано отчаиваться! — вдруг призвал народ совсем молодой человек лет 17-18-ти с очень худым лицом аскета. Единственным украшением этого лица были глаза — удлинённые, "византийские", полные то ли вселенской печали, то ли такой же мудрости, с ресницами немыслимой длины. Голос парня прозвучал совсем негромко, однако его услышали.
Саша, так его все звали. Но гораздо чаще "Дзеном" — за особую духовность, увлечение христианством и восточной философией. В любом месте, где он останавливался более чем на одну ночь, Дзен непременно прикреплял к стене над своим спальным местом листок с десятью заповедями "Мастера Христа" и стикер с пятью главными принципами буддизма. Он был невысок, чист и светел лицом, обладал приятным голосом и спокойным, самоуглублённым взглядом человека близкого к обретению состояние сатори.
Правда, на свою одежду он действительно мало обращал внимания. Довольствовался самой простой пищей, без которой легко мог обходиться довольно долго. Избегал плотских удовольствий и почти отказался от мытья тела и стрижки волос. Дзэн вообще бы предпочёл "одеваться в воздух" и ходить нагишом, в первозданном, так сказать виде, ибо все его помыслы были направлены на духовное развитие, но живя в обществе не мог совсем пренебречь нормами приличия. Тело его давно приспособилось к жаре и проливным дождям, продувным ветрам и морозам. Собственные страдания Дзен рассматривал как верный путь к расширению сознания. Он научил свою плоть никак не реагировать на внешние воздействия и не мешать ему заниматься самосовершенствованием.
Для Лизы долгое время оставалось загадкой, с какой целью этот "гандист" и "толстовец" присоединился к команде суда. Кого он тут может в чём-то убедить и тем более переубедить? Не майора же Костоломова, в конце концов! Да и остальных тоже, вряд ли. Из членов команды суда как будто больше никто не "носит белых одежд" и не исповедует так буквально христианское всепрощение и буддистское непротивление злу.
Дзен же похоже относился к будущим подсудимым чуть ли не как к напроказничавшим детям. Однажды, когда в его присутствии разговор зашёл о возмездии обвиняемым за причинённое ими зло, Дзен внимательно выслушав всех, тоже решил высказаться по поводу главного обвиняемого: " А может просто случилось несчастье — в хорошего человека вселился дьявол, но душу его Бог успел забрать на небо. Так что вы собираетесь судить не того. А тот Владимир Путлер, которого люди когда-то знали, как хорошего правителя, по-прежнему желает всем добра. Ведь не может же человек так сильно поменяться за какие-то 10-15 лет!". Над ним тогда добродушно посмеялись, но в этом был весь Дзен! Он до конца продолжал верить в людей, даже в очень плохих людей. Для него везде и во всём был промысел Божий!
Даже теперь, когда все были близки к отчаянию из-за проблем с локомотивом, Дзен с кроткой улыбкой опустился на колени и, молитвенно сложив руки перед собой, затянул молитву:
— На тебя лишь уповаю Господь. Ибо мы — всего лишь слабые дети твои. Но видишь ты, что помысли наши чисты, дело, затеваемое нами — на пользу людям; нет в нём ни капли нашего личного эгоизма, властолюбия, сребролюбия...
Особого энтузиазма на лицах пока заметно не было. У майора и вовсе обращение очень странного "бродяжки" за помощью "к боженьке" вызвало насмешливую реакцию, которую он и не пытался скрывать: "Да-да, знаю, ваш христосик благоухает и практически не выделяет экскрементов, не то что такой пропахший кровью и виски грешник и садист, как я" — будто говорил он выражением своего насмешливого лица и шумными хмыканьями. Всем было понятно, что Костоломов откровенно ёрничает, указывая на окружающее парня амбрэ.
Это заставило Софу злобно прошипеть в адрес чекиста:
— Если Александр придаёт нам духовной силы и не позволяет утратить надежду, то вы оскверняете святое дело одним своим присутствием.
Впрочем никто не попытался помешать Дзену. Он спокойно закончил короткую молитву, открыл глаза, обвёл всех счастливым взглядом и радостно объявил:
— Господь услышал нас!
Дзен приблизился к заупрямившейся машине, ласково провёл ладонью по позолоченному государственному гербу на носу мощного локомотива, произнёс: "Б-р-р" и "Но, лошадка, но!". Затем как заклинание: "И чтобы тебе лёгкой дороги впереди. Давай, милый! Давай, резвый ты наш Шурик, — выноси родимый!".
Явленным божественным чудом или по совпадению — только вдруг "самопроизвольно" запустился двигатель, вспыхнули фары. Народ охнул от неожиданности. Засуетился. Все бросились занимать свои места в вагонах.
Глава 91
Через считанные минуты поезд покинул "станцию". Причём посадка производилась в такой спешке что Ласточкина случайно оказалась в кабине машинистов. Главный из этих ребят показался Лизе "человеком-рок-н-роллом", этаким суперменом: с мускулистыми уверенными руками, золотым значком "Готов к труду и обороне" и имперским орлом на выпуклой колесом груди. Одним словом, на все руки мастером, который легко справится с любой проблемой. Хотя Лиза понятия не имела, насколько сведущ этот рыжий молодец в деле, за которое так самоуверенно взялся. Обучался ли он на профессию железнодорожника? И имеет ли хоть какой-то опыт вождения столь сложной техники?
И первый же свой практический экзамен этот "супермен" едва не завалил. Хотя в первые минуты у "капитана" кое-что вроде бы получилось. Ласточкиной даже передалось ощущение от его рук на штурвале и рычагах управления: ты трогаешь машину с места и полное чувство, что от тебя уезжает паровоз, то есть, не ты на нём, а именно он от тебя. Такая силища! Удержать и подчинить своей воле такую резвую махину — ох как не просто. Тут требуется навык. Одной теорией, наспех добытой из справочников, не обойдёшься. А у него вроде бы получалось.
Так продолжалось до тех пор, пока бегущий по трубе туннеля железнодорожный путь не начал достаточно круто поворачивать вправо. От машиниста требовалось пособить машине безопасно войти в вираж поворотом штурвала. Может, он рассчитывал, что поезд такого класса управляется автоматически и ему будет достаточно нажать лишь несколько кнопок, с которыми его как-то сумели ознакомить? А оказалось, что автопилот в кабине не предусмотрен!
— Заблокировало?! — забеспокоился помощник машиниста, увидев, как его главный "господин механик" пыжится, почти безуспешно пытаясь повернуть рулевое колесо. Оказалось, отечественные доработчики импортной техники "забыли" снабдить рулевую колонку гидравликой. Вот так в России всегда — спиздить самые хайтечные чертежи — пожалуйста, а о труде локомотивной бригады никто в своё время так и не подумал. Напарник вскочил с кресла и оба машиниста навалились на штурвал. Вдвоём им как-то удалось справиться и вероятно избежать схода поезда с рельсов (уже к вечеру несколько умельцев доработают систему управления локомотива, сделав "Шурика" шустрее и манёвреннее).
Елизавета перевела дух. И вместе со всеми, кто находился в кабине, отправилась вдоль по составу. По пути ей на каждом шагу попадались такие же изумлённые лица с распахнутыми глазами и ртами блуждающие среди имперского величия обстановки передвижного дворца. Каждый вагон, каждая его деталь поражали невиданными удобством и роскошью. Практически любое помещение выглядело, ну, как туалетный столик в алькове какой-нибудь принцессы! В том смысле, что есть всё, и всё исключительно импортное и самое лучшее, тайно закупленное у лучших фирм и завезённое в рамках "параллельного импорта", то есть контрабандно. Разве что кроме ковров. Вот они как раз были "отечественными" (в основном среднеазиатского происхождения). После того как 29 июня 2022 года на фоне трагического бегства из РФ западных компаний, вызванного войной с Украиной и катастрофического разрушения слабой российской экономики, Президент РФ Владимир Путлер, находясь с визитом в Ашхабаде, объявил ковроткачество "гордостью отечественной промышленности" (разумеется после производства пушек и танков) ковров с этикеткой "Сделано в России" стало производиться много и разных...
Распалённая любознательность привела будущего прокурора и небольшую компании таких же любопытствующих в хвостовой вагон. На его задней площадке была устроена "веранда" — смотровая площадка для обзора природных красот — этакий аристократический салон с огромными пуленепробиваемыми иллюминаторами, диванами красного бархата и креслами для чтения, курительными принадлежностями и столиками для карточной игры. Правда пока поезд двигался по кротовым ходам секретного метро любоваться было особо нечем, и "экскурсанты" собрались было вернуться к остальным, как вдруг кто-то заметил в глубине туннеля нечто... Оно обладало стремительностью хищника и таким же силуэтом слегка вытянутой округлой формы. Эта встреча явно не сулила пассажирам убегающего поезда ничего хорошего, тем не менее расстояние между ними стремительно сокращалось.
Глава 92
О существовании у властей особых машин, способных выслеживать цели и уничтожать их не только на земной поверхности, но и под нею, было известно даже некоторым штатским. Лейтенанту полиции Ласточкиной по роду работы приходилось пару раз видеть эти штуки в деле. "Униспа-5 МН" — универсальный многоцелевой охотник, известный профессионалам как "земляная игольчатая оса", был последним в этом мире творением рук человеческих, с которыми Ласточкина хотела бы повстречаться на этой узкой подземной магистрали. Ускользнуть от хищного червя с бортовым номером 117 представлялось Лизе весьма затруднительным. Скоростью боевая машина не уступала их поезду. Если на поверхности президентский экспресс, вероятно, ещё мог чем-то приятно удивить, то на петляющей по старым туннелям секретного метро "чугунке" ему просто негде было развернуться.
За считанные минуты бронированная "оса" почти настигла поезд-беглец. Заняла позицию примерно метрах в семидесяти и изготовилась к атаке. Окна кабины боевой машины были закрыты крупными зеркальными панелями в фасеточном исполнении, что делало сходство с ядовитым насекомым буквальным — "Униспа" напоминала огромного разъярённого шершня, защищающего подходы к своему гнезду. Только вместо жала из под "брюха" фюзеляжа универсального вертолёта выдвинулись контейнеры с прицелами-дальномерами, тепловизорами, ракетами и многоствольными роторными пушками. Так что, едва начавшись, путешествие по "подземке Свободы" грозило закончиться банальным расстрелом.
Лиза вцепилась обеими руками в поручень перед огромным иллюминатором и приготовилась к неизбежной развязке, от чувства бессилия хотелось выкрикнуть что-то злое в адрес невидимых пилотов, которые сидя там в своих удобных креслах за непроницаемыми панелями кабины, неторопливо берут их в прицел и готовятся нажать на гашетку.
Но оказалось, что Ласточкина поспешила распределив роли жертвы и охотника. Единственная ракета, которую "Оса" успела выпустить, на полпути к цели свернула в боковую галерею, погнавшись за ложной тепловой ловушкой, отстрелянной с бронепоезда в автоматическом режиме.
