Ни я, ни мама не горели желанием возвращаться в тюрьму, но это было необходимо. Квартира встретила нас блаженной тишиной и ужасной вонью. Отец обнаружился на кухне за столом. Он спал, уткнувшись лбом в столешницу. На столе стояли пустые бутылки от водки, закуска, пепельница полная окурков. Все вместе это источало такой аромат, что меня затошнило и прикрыв рот ладонью я побежала в туалет. От завтрака я избавлялась долго. Мне казалось, что сейчас меня вывернет наизнанку. Обеспокоенная моим долгим отсутствием мама постучала в дверь туалета.
— Доченька, с тобой все в порядке?
— Да, сейчас выйду,— ответила я и меня вновь вывернула на изнанку.
— Милая, может нам стоит поговорить? Меня очень беспокоит то, что происходит с тобой в последнее время.
— Мам, только давай не сейчас!— пыталась отдышаться я. Желудок вроде успокоился, но уверена, что стоит мне вновь вдохнуть аромат кухни, как я вновь окажусь здесь.
— Хорошо,— сдалась женщина.— Можешь подождать на улице, я все необходимое сама соберу.
— Мне уже лучше.— Вышла я из туалета. На улицу выйти очень хотелось, но мне не хотелось оставлять маму одну. Вдруг отец проснется? Что тогда будет? В трезвом состоянии у него ужасный характер, боюсь представить, что он может сделать под действием алкоголя. Стоит заметить, что за девятнадцать лет, я не помню его пьяным. Пил ли он когда-нибудь? Мне это неизвестно.
Задержав дыхание, я забежала в свою комнату и открыла окно. Только тогда я смогла нормально дышать. Тошнота нехотя отступала, но мы обе понимали, что стоит выйти из комнаты, как она опять вернется.
В шкафу я отыскала небольшую полосатую сумку, с которой всегда ездила на море и принялась в нее складывать вещи. Одежда, белье, обувь. Брать много не стала, понимая, что выходить в ближайшее время все равно не захочется. Да и не куда. Когда я закончила свои сборы, в последний раз осмотрела комнату. Мне никогда не было здесь хорошо. Даже закрытая дверь не давала покоя и уединения. Так же не было чувства защищенности. Просто хорошо обставленная собачья конура.
— Готова?— мама заглянула в комнату.
— Готова!— уверенно заявила и навсегда покинула свое бывшее жилье. Сюда я больше никогда не вернусь. Здесь больше ничего не держит.
Я взяла маму за руку и вывела быстрее из квартиры. Очень хочется вернуться домой. Бабушка, наверное, уже блинчиков напекла. Все съем. Со сметанкой. Пусть меня потом стошнит, но все равно съем. Я так соскучилась по бабушкиной стрепне. Да и по ней самой тоже.
Уже в такси я вспоминала, как пытала бабушку, пытаясь узнать, где она была и почему вернулась. Но она не в какую не хотела говорить мне правды. Упрямая женщина. Это упрямство унаследовала и я. Поэтому тяжело нам обоим пришлось. Как бы бабушка не говорила, что самое главное, что она вернулась, я не отставала.
— Прасковья!— взмолилась она, когда я в сотый раз попросила рассказать правду.
— Что? Ты меня знаешь, я не отстану пока не узнаю правду! А я узнаю ее, хочешь ты этого или нет. Дело только во времени.
— Это не я хочу, чтобы ты осталась в неизвестности,— махнула на меня рукой бравая старушка.
— А кто?— впилась в нее глазами я.— Давай, рассказывай!
— Ну что ты ко мне пристала? Что тебе рассказать?
— Где ты была и почему вернулась.
— Ты не рада моему возвращению?
— Бабушка!
— Хорошо-хорошо. Я расскажу. Пойдем на кухню, я поставлю чайник и за чашечкой чая спокойно поговорим.
На кухне движения бабушки очень сильно замедлились, видимо все еще колеблется в своем решении. Но я не отстану. Она молчала пока кипел чайник и нарывала на стол. Только когда чай был разлит по чашкам, а рядом появилось блюдце с печеньем бабушка начала рассказ.
— Как ты уже слышала, что уехала я из-за твоего отца. Он купил мне билет в Эстонию. Там же он купил мне небольшой домик со всем пригодным для жизни. Да только какая это жизнь в чужой стране и вдалеке от родных и друзей? Правильно! Никакой. Места себе не находила, сердце за вас переживало, вот и решила вернуться.
— Бабушка!— выкрикнула я и и со звяканьем поставила чашку в блюдце.
— Да что ты орешь, Прасковья?— поморщилась старуха.— Ты хотела узнать, вот я и рассказываю.
— Правду говори!
— Да хахаль твой привез!
— Что?— обалдела я. По другому и не скажешь.— Какой еще хахаль?
— У тебя их куча что ли? Рома, какой же еще?
— Бабушка, он мне не хахаль,— уныло ответила я. По Ромке я скучала безумно, ведь мы с моего дня рождения так и не виделись. Он не звонил, да и я ему тоже.
— Да? А то что ты ребеночка от него ждешь не считается?
— Что за глупости ты говоришь? Никого я не жду.
— Он не знает? Ничего ему не сказала, дуреха?
— Я не могу. Он меня ненавидит. Знать меня не желает,— горько сказала я.
— Глупости говоришь! Если бы он ненавидел тебя, как ты говоришь, то никогда бы за мной не приехал. Любит он тебя. Переживает очень.
— Это он тебе сказал?
— Да мне и слов от него не надо — достаточно в глаза посмотреть.
Как оказалось, бабушка даже не подозревала, что папашка сможет нарушить данное ей слово — не трогать меня и маму. Он обещал ей, что не будет нас обижать если она уедет. Но своим отъездом она наоборот развязала ему руки. Каждый день бабушка боролась с желанием позвонить своим девочкам и узнать, как они поживают, но не могла. Оба обещала не лезть, а обещания нарушать она не привыкла. И только появление неожиданного гостя открыло ей глаза на последствия ее отъезда.
* * *
Анна Аристарховна целый день не находила себе места. На нее напало волнение. От непонятных переживаний у нее поднялось давление и увеличился пульс. Чтобы хоть как-то успокоить разгулявшиеся нервы, женщина решила заняться своим любимым делом — напечь пирожков. Когда последний противень был извлечен из небольшой переносной печки, в дверь позвонили. Соседка наверное пришла — она всегда приходит в это время, поэтому не взглянув в глазок старушка открыла дверь и замерла.
На пороге стоял молодой и красивый мужчина с растрепанными темными волосами. Под карими глазами залегли синяки, а сами глаза были уставшие. Дорогие костюм, ботинки и часы. Анна Аристарховна нахмурилась.
— Чего надоть?
— Анна Аристарховна Берц?— поинтересовался мужчина, потирая запястье.
— Ну я. Дальше что?— уперла руки в бока женщина.
— Мне нужно с вами поговорить.
— С чего ты взял, что я хочу с тобой разговаривать?— Женщине показалось, что это от ее зятька живая посылка приехала. Может хочет сообщить, что ее до сих пор не ждут.
— Хотите,— уверенно заявил мужчина.— Дело касается Паши, то есть Прасковьи.
Услышав имя внучки, Анна Аристарховна схватила мужчину за руку и потянула в квартиру. Рома только удивился откуда столько силы у хрупкой с виду старушки. Женщина провела его на кухню и усадила за стол. Перед Романом сразу появилась чашка ароматного чая и пирожки.
— Что с моей внучкой?
— Паше, то есть Прасковье очень нужна ваша помощь.
— Какого рода?— с интересом посмотрела Анна Аристарховна на гостя.
— Она запуталась. Нужно чтобы ей кто-то помог. Она до смерти боится отца, не может и шагу сделать без его ведома. А сейчас он заставляет выйти ее замуж.
— А что в этом плохого?— поинтересовалась женщина, чтобы проверить свою догадку.
— Пашка этого не хочет, но боится противостоять отцу. Мне хочется ей помочь, но я не знаю как. Она настолько боится тирании отца, что не может принять помощи со стороны. Она ждет, что случится чудо и все изменится, но ничего не изменится, если она этого сама не захочет. Паша один раз мне рассказывала про свою бабушку и из ее слов я понял, что вы единственная, кто может ей помочь. Пашка уже отчаялась. Да и я тоже.
Анна Аристарховна задумалась, а потом нахмурилась. Все обещания ее зятька оказались враками. Она, как честная женщина сдержала обещания, Яшин начал изводить ее девочек.
— А вы ей кто?
— Друг.
— Друг?— удивилась Анна Аристарховна.
— Именно. Мы с Пашей просто друзья. Анна Аристарховна, я приехал за вами. У Паши скоро день рождение и вы должны на нем присутствовать. Ее отец в этот день хочет объявить о помолвке.
На том и решили. Роман на ночь остался у бабушки Паши, хотя и собирался ночевать в гостинице. Только пожилая женщина не хотела отпускать такого хорошего друга своей внучки. Наутро они взяли сумки и уехали в родной город.
* * *
— Вот такая история. Любит он тебя. И ты его — я это вижу. Не думай от ребеночка избавляться, он ведь в любви получился.
— Я не собираюсь аборт делать. Но Ромке все равно сказать не могу,— призналась я.— Я сама виновата, что он ушел, а возвращать его ребенком не хочу.
— Глупая ты еще,— по-доброму улыбнулась бабушка и потрепала меня по волосам.— Он ведь только и ждет повод чтобы вернуться.
— Я устала. Спать пойду.— Поцеловав бабушку в морщинистую щеку и ушла в свою комнату.
В ту ночь я долго не могла уснуть. Мысли о Роме не давали мне покоя. Почему он тогда ушел? Почему ни разу не пришел? Почему не позвонил? Может потому что я ему просто не нужна? Тогда зачем он спас меня от Дмитрия? Из-за врожденного благородства? Мысли хаотично сменяли друг друга, и из-за их быстрой смены меня начало мутить. Прошлепав босыми ногами на кухню, я налила себе стакан воды и выпила его по дороге в комнату. Тошнота отошла на задний план и на меня навалилась усталость. Стоило моей голове коснуться подушки, как я тут же провалилась в сон.
Каждый день у меня были гости. Чаще всего Лариса и Денис. Иногда Лиска брала с собой Кирилл, но он вел себя аки ангел, поэтому я смирилась с выбором подруги. А после того, как получила от него в подарок целую упаковку своих любимых пирожных — вообще их брак благословила.
— Как поживаешь?— Лариса забралась ко мне на кровать и положила рыжеволосую голову мне на плечо.— Выглядишь что-то не очень.
— Я и чувствую себя не очень,— призналась я. Про беременность рассказывать не хотела. Но только пока. Думаю, что первым должен узнать Ромашка. Бабушка не в счет — она сама догадалась.
— Бледнющаяя, синяки под глазами. Ты не заболела случаем?— Подруга потрогала мои волосы торчащие в разные стороны.
— Нет. Просто на улицу давно не выходила. Что там твориться на белом свете?
— Ничего интересного ты не пропускаешь. С нашими дураками из группы я не виделась. Да и не хватало во время каникул на их противные рожи лицезреть.
— И больше никого не видела?— робко поинтересовалась я.
— Ромку не видела,— поняла меня подруга.— Он так и не позвонил?
Я отрицательно помотала головой и приуныла.
— Позвонит! Ему просто нужно переварить все, что случилось. Это ведь и для него удар был. И вообще ты можешь сама позвонить.
— И что я ему скажу?
— Для начала поблагодаришь за свое спасение, а дальше найдете о чем поговорить. Вам ведь есть что сказать друг другу.
Лариска взяла со стола телефон и протянула мне. Неуверенно взяв трубку в руки, я набрала Ромашкин номер, но металлический голос сообщил, что аппарат находится вне зоны действия.
— Может не ловит?— попыталась найти объяснение подруга.
— Это не важно. Он все еще злиться на меня.
— Паша...
— Нет, нет, он правильно делает. Я заслужила это. Нужно было ему все сразу рассказать, а не надеяться, что он узнает сам.
— Я... я должна признаться тебе,— тихонько проговорила девушка и я непонимающе уставилась на нее.— Это я Ромке про спор рассказала.
— ЧТО?
— Ну не совсем я. Просто мы с Кириллом обсуждали всю эту ситуацию, а твой Рома нас подслушал. Если бы я знала, что он за углом стоит. Паша, я не знала! Мне так стыдно! Надо было давно тебе сказать, но у меня язык не поворачивался. Можешь меня стукнуть, если тебе от этого полегчает.
— Ерунда,— махнула рукой на подругу.— Если бы он вас с Большаковым не подслушал, ему все равно бы рассказали. Например, Бобриха.
Мы быстро забыли про этот инцидент и начали болтать о разных глупостях. Вспоминали как отжигали, как я сбегала из дома и как тусовались в клубе до утра. Лариска выразила желание вывести меня в клуб и отжечь как следует, но я отказалась. Сомневаюсь, что в моем положении это возможно. Мне нужно передать ребенку тишину и спокойствие. Мир и любовь. Руки сами по себе потянулись к еще плоскому животу.
— Все в порядке?— заметила мои действия подруга.
— Живот заболел,— не моргнув глазом соврала я и продолжила воспоминания.
Что касается воспоминаний, то у меня их было достаточно. Их помог восстановить Денис. Он приходил ко мне каждый день вечером и интересовался моим самочувствием. О его отце мы не говорили. Оба понимали, что еще долго будем вспоминать случившееся. Мы вспоминали наше общее детство и громко смеялись.
— Я просто обалдел, когда ты полезла меня целовать!
— Вообще-то это ты полез!
— Ты!
— Почему ты споришь? Я всегда права!
— Конечно права!— согласился Дэн.— Но целоваться ты первая полезла.
— Мы сделали это вместе! Давай остановимся на этом варианте?
Денис согласился. Мне было тепло и уютно в его компании, словно я нашла брата, которого у меня никогда не было. Мы очень сблизились за последнее время, лучше узнали друг друга. Вновь начали понимать все без слов. Мне было жаль упущенного счастья с Денисом, но умом и сердцем понимала, что ничего не вернуть и не исправить. Мы потеряли свой шанс быть вместе. Я принадлежу другому, а Денис... а вот про него я и не знаю.
— Дэн, у тебя есть кто-нибудь?
— Почему спрашиваешь? Имеешь какие-то планы на меня?
— Обычный интерес,— усмехнулась я.— Так есть? Помниться я звонила тебе, а на заднем плане голос женский слышала.
— У меня была девушка, но мы разошлись. Довольна-таки давно.
— Почему?
— Не срослась. Это не мое было. Не унывай ты так. Есть девушка, которая мне нравиться, но она занята.
— Ты ведь не меня имеешь в виду?— засомневалась я.
— Да нужны ты мне, как корове седло! Я тебя как девушку все равно воспринимать не могу. У меня нервная система не выдержит каждодневного общение с такой истеричкой.
— Я не истеричка!
— Мне можешь не рассказывать. Я-то тебя достаточно знаю.
— Ну а серьезно? Она не отвечает взаимностью? Ты говорил с ней?
— Нет. Она безумно счастлива с другим, а я не лезу в отношения.
— Она дура? Такого красавчика упустить?— засюсюкала я, хватая парня за щеки.— Ты же само очарование. Хочешь я с ней поговорю и вставлю мозги?
— Нет, спасибо!— испугался такой перспективы Денис.— Представляю в каком ужасе она будет, когда к ней подлетит незнакомая девица и начнет меня рекламировать. Без тебя разберусь.
— Я ведь помочь хотела,— надулась я.
— Себе лучше помоги,— усмехнулся Дэн, а потом серьезно спросил.— Рома не объявлялся?
— Нет.
— Может, тебе стоит позвонить ему?
— Звонила. Телефон выключен. Не хочу об этом говорить. Я сама во всем виновата. Головой надо было думать, а не задницей, как это обычно бывает. Рома не простит меня. Но мне все равно нужно будет с ним поговорить. Рассказать.
— Что рассказать?— заинтересовался Дэн.
