— Знаешь, я чувствую вину перед ней и еще мне ее жалко. Диар поступает с ней некрасиво, но говорить с ним об этом я не могу и не буду...
— Верно, не стоит, — утвердительно кивнула блондинка, — если я хоть что-нибудь понимаю в мужчинах — а я в них разбираюсь, поверь — Диар воспримет подобный разговор как ревность и приглашение к постели. Нет, если ты решилась...
Лия отчаянно замотала головой, а потом призналась:
— Знаешь, я иногда хочу, чтобы он предложил мне это напрямую. Я бы отказалась, и на этом все закончилось!
— Зачем?! Он действительно отличный парень, а то, что ты в него не влюблена, даже к лучшему — голова останется ясной. Хотя можно и влюбиться... так сказать, в процессе! Кстати, может, он в тебя на самом деле по-настоящему влюблен, ты не думала? Виарн говорит, что он до тебя так ни за кем не ухаживал! Неудивительно, что наши змеищи так на тебя шипят!
— Надеюсь, что нет, — практически неслышно произнесла девушка и громко добавила, — пошли скорее, а то если тен Хонер узнает, что мы опоздали на его занятия, болтая о парнях...
Мираю передернуло:
— Этот придурок старый, — прошептала она, предварительно оглянувшись по сторонам и ускорив шаг, — вполне может нас поставить на вскрытие типа того, что он устроил Сирвану и Лескару!
Лия поморщилась — как от воспоминаний, так и от слов Мираи. Назвать преподавателя придурком...
Тен Хонер был, пожалуй, самым нелюбимым преподавателем для будущих магов-целителей. Невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти с некрасивым лицом, пронизывающим взглядом светло-карих — почти как у кошки — глаз и резкими, точными движениями обладал на редкость скверным характером. Во всяком случае, так считали ученики, нередко страдавшие от его язвительных замечаний и порой откровенно грубых шуток. Он не был магом, и именно из-за этого практически все полагали, что тен Хонер попросту завидует своим ученикам и держится в Школе лишь потому, что является любовником реи Тарины, однако оба предположения были далеки от истины. Об отношениях, что связывали преподавателя с деканом, Лие рассказал тен Гиран, история оказалась прелюбопытной и заставила девушку еще больше зауважать рею Тарину. Как оказалось, во времена войны с кшаси та настояла на своей отправке в действующую армию, став единственным магом-целителем на передовой, а тен Хонер был одним из армейских целителей — тех, кто оказывал первую помощь раненым прямо на передовой. Когда же через пять лет после окончания войны рее Тарине предложили пост декана целителей, одним из условий согласия та выставила должность преподавателя для своего боевого товарища.
Как и все обычные целители, тен Хонер был выпускником Школы целителей — не имеющие диплома одной из таких Школ целителями не считались и могли рассчитывать лишь на место помощника или служителя в больнице. Принимали туда только мужчин, женщины могли стать либо акушерками, либо травницами, и этому они обычно обучались в частном порядке. Школ Целителей в Ронтаре было мало, а обучение было сложным, так что диплом получали только самые целеустремленные и настойчивые ученики. Было и еще одно отличие от Магических Школ: обучение было платным и весьма недешевым, или же будущие целители должны были отработать десять лет на благо государства, получая в течение этого времени довольно скудное жалованье. Помнится, узнав об этом, Лия осознала, как же ей повезло с наличием магических способностей...
Относительно причин отношения тена Хонера к своим ученикам Лия и вовсе узнала совершенно случайно. Это произошло в библиотеке, девушка тогда сидела в комнатушке недалеко от зала выдачи, приводя в порядок наиболее ветхие книги. Тен Хонер искал какой-то древний трактат по лечению, когда в библиотеку зачем-то зашла рея Тарина, которой как раз перед этим поступила очередная жалоба на него. Говорили они весьма громко, так что Лия невольно подслушала, и одна фраза запала ей в душу: "Тарина, а как я могу относиться к ним, если из всех моих теперешних учеников только один человек действительно хочет стать целителем, а остальные забудут все, чему мы их учим сразу же, как закончится время обязательной отработки"?
Возможно, именно поэтому преподаватель выделял Лию из всех и даже, пожалуй, слегка симпатизировал ей, хотя этого никто и не замечал. Он с охотой отвечал на все ее вопросы, подсказывал ей книги для чтения, а после случая с Ханией подробно расспросил девушку о ее действиях и даже похвалил. Со стороны, наоборот, казалось, что он недолюбливает ее, ведь к ней он относился значительно строже, чем к остальным...
Случай, о котором говорила Мирая, запомнился всем в группе! В тот день им привезли для занятий очередную парочку неопознанных трупов, мужской и женский — в бедных кварталах славного города Эранта такие находки не были редкостью, так что "подручного материала" хватало и магам, и обычным целителям. Тогда все началось с того, что Сирван и Лескар болтали о девушках, так что тен Хонер велел им, как знатокам женского пола, продемонстрировать различие мужской и женской репродуктивной системы на трупах, сопровождая все это четкими и ясными пояснениями. К концу занятия все сидели красные, как вареные раки, а преподаватель напоследок еще и съязвил о недоучках-целителях, которые стесняются таких простых вещей... После этого на занятия к нему никто не опаздывал, да и болтать во время них никто не осмеливался...
Только поздно вечером, отложив в сторону учебники, Лия позволила себе вспомнить о разговоре с Мираей. Тяжело вздохнув, она закуталась в одеяло и задумалась.
Слова Корриса во время их последней встречи заставили девушку удвоить бдительность, особенно в отношениях с Диаром. Приходилось обдумывать каждое слово, каждое движение, делая все, чтобы её поведение никоим образом не могло быть истолковано неверно! Порой Лие хотелось, чтобы Диар сделал что-нибудь, что дало бы ей возможность разорвать с ним все отношения... Хотя когда она задумывалась о том, чем это "что-нибудь" может быть, то впадала в панику...
Лия вспомнила вопрос подруги о влюбленности Диара и покачала головой. Не дай Боги! Хоть это практически невозможно, но... В этом случае все станет еще хуже: либо он будет пытаться добиться её, несмотря на отказы, либо поймет и отойдет в сторону, а это значит, что Лие придется сделать ему больно. Ведь ответить на его чувства она всё равно не сможет!
Грустно усмехнувшись, девушка подошла к окну и уставилась вдаль, как делала уже много вечеров. Прошло полтора месяца с тех пор, как уехал Коррис, и Лие его отчаянно не хватало: его заботы и тепла, их тайных встреч и разговоров наедине... Подумать только, всего год назад он казался ей немолодым и некрасивым! Но ведь она тогда не знала, каким становится его лицо, освещенное мягкой, адресованной только ей улыбкой, как прикосновение его рук наполняет её силой и уверенностью в себе... Каждый вечер, ложась спать, девушка перебирала воспоминания, чувствуя, как все больше тоскует без него и понимая, как жалеет о том, что не смогла сказать, насколько он ей дорог. И становилось так страшно при мысли, что с ним может что-то случиться! Зажмурившись, Лия, как и не раз до этого, истово взмолилась: "защитите его, о Боги!" И опустила голову на подушку, не замечая, как одинокая слезинка скатилась по щеке...
Нормата, столица провинции Горрина. То же время.
Коррис спешился, бросил поводья коня подбежавшему слуге и направился к двери. Войдя, он бросил тут же вставшему из-за стола Орвану короткое "завтра" и направился наверх. Помощник посмотрел ему вслед и покачал головой: опять командир себя загонял! Опустившись на стул, глотнул пива — все же оно здесь было на удивление вкусным, и вздохнул...
Коррис вошел в комнату и буквально упал в кресло. Посидел несколько минут, встал, скрипнув зубами, расстегнул камзол, стащил его и покачал головой. Мда, безнадежно испорчен... И рубашка тоже — он полюбовался на залитую кровью ткань и швырнул ее на пол.
Двигаясь словно в сильном подпитии, он добрел до ванной — номер не зря был самым дорогим на постоялом дворе, здесь даже был магический подогрев воды. Остановился и "полюбовался" на себя в зеркало, хмыкнув: "ну и вид"! Провел ладонью по тому месту, где была рана, и покачал головой: ни следа не осталось, и всего-то понадобилась капля волшебного средства Лии!
Погрузившись в почти горячую воду, он прикрыл глаза, как наяву увидел полные тревоги за него глаза любимой и тихонько вздохнул. Сейчас, наверное, она уже спит... Интересно, рассердилась бы она, если бы узнала, какие сны ему снятся? Сны, в которых он осмелился сказать ей все, что не смог сказать наяву, сны, в которых они вместе — жаркие, страстные, безумные...
Нормата. Постоялый двор "У дядюшки Тобба", следующее утро.
Стук в дверь застал Корриса в момент бритья. Крикнув "войдите", он вернулся к своему занятию. Умывшись и отметив, что уже не напоминает несвежего покойника, пригладил волосы и вышел из ванной, застав в комнате Орвана. Помощник с мрачным лицом пялился на камзол и то, что некогда было рубашкой Корриса.
— Капитан, вас что, ранило? Кровищи-то сколько! И вы молчали? А Илиса с Микшей я вообще прибью, и не защитили, и ни слова не сказали!
— Орван, ну чего ты раскудахтался, как наседка над цыпленком? — укоризненно спросил капитан, — лучше бы велел завтрак подать, а то я так голоден, что готов сожрать быка!
— Это я мигом! — тот повеселел, понимая, что командир явно в порядке, и выбежал наружу. Вернулся он через несколько минут, самолично таща доверху груженый поднос. Коррис втянул носом аппетитный запах яичницы с ветчиной и пирогов — местная кухарка славилась ими на всю Нормату — и жадно набросился на еду.
Орван молча наблюдал, как капитан насыщается, и осмелился подать голос только когда тот потянулся к кувшину с горячим отваром:
— Командир, так как так вышло-то? И вы, видать, в полном порядке, но крови столько!
— Ну, в порядке я благодаря одному поистине чудесному средству... Кстати! — он встал, поднял камзол и достал флакон с подарком Лии.
Орван, с любопытством наблюдавший за ним, присвистнул:
— Ничего ж себе! Так оно что, не хуже жив-травы? И откуда такое?
— Оно даже лучше, а откуда... Неважно! А с раной этой глупо получилось, не ожидал подобного нападения во дворце. Я и заехал-то туда лишь ненадолго, поговорить с ревизором, вот и оставил ребят во дворе! Кстати, ты их не ругай, они не видели, что я ранен, темно было. Да и к тому времени, что я вышел к ним, рана уже затянулась!
— И кто вас так? И что с нападавшим?
— Сыночек наместника, не очень-то ему понравился арест отца! А что с ним... Мертв, и я ни капли не стыжусь: мерзавец, пытавшийся ударить в спину, не заслуживает жизни! А с учетом того, что он еще и круглый дурак...
— Он на вас в одиночку полез?! — потрясенный Орван фыркнул, — да уж, подобная глупость не лечится! Вот я только думаю: может, надо было всю семейку наместника арестовать? А то вдруг глупость заразна, и следующей вас попытается убить его жена или дочка?
Коррис подавился отваром и закашлялся:
— Орван, не знаю как их, а вот твое покушение на мою жизнь чуть не увенчалось успехом! Ты и правда думаешь, что эти две жеманные куклы могут мне что-то сделать?
— Ну, могут нанять кого-нибудь, — несогласно покачал головой тот, — женщины существа странные. Хотя бы под домашний арест посадить!
— Это можно, но что даст? Всё равно через слуг можно с убийцей договориться! И вообще, я не воюю с женщинами!
— Простите, капитан, но вот это глупо! — не выдержал Орван, — женщины нередко опаснее мужчин! А насчет слуг... Наместника и его семью в провинции не просто не любят — ненавидят, помощи от слуг им не видать!
— Ладно, сдаюсь, ты прав, отдам приказ об аресте обеих. Знаешь, Орван, я поражаюсь долготерпению местных! Этот жирный паук тянул из них все соки почти тридцать лет, и они молчали! Кстати, что вы выяснили?
— Насчет тридцати лет верно, но разгулялся он только года три назад, когда сюда перевели дер Андрада на должность начальника военных сил провинции. До этого им был рен Канрен дер Сиртар, который наместника терпеть не мог и весьма подозрительно к нему относился. И все местные говорят, что пока рен Канрен возглавлял местный гарнизон, наместник держался в рамках: да, взятки вымогали, но по крайней мере неугодных не устраняли. А как только его перевели... Дер Андрад, судя по всему, быстро нашел общий язык с наместником, и размер поборов принял поистине угрожающие размеры! Тогда и начались странные происшествия: у одного недовольного дом сгорел, другого бросили в тюрьму по ложному обвинению, третьего убили... Многие уехали из провинции, другие, как наш радушный хозяин, попытались приспособиться...
— Орван, ты же знаешь, что волнует меня больше всего, — вздохнул Коррис.
— Мы ищем, но судя по всему, здесь жертвоприношений не было — во всяком случае, в последние годы. А вот незадолго до закрытия Путей люди действительно исчезали, и мы пытаемся разыскать следы. Сложно, столько времени прошло... Урик связался с местными ночниками, смешно сказать, даже они счастливы, что наместника убирают! Так вот, они обещали помочь. И еще кое-что, парни нашли парочку стариков, работавших во дворце наместника еще до войны с кшаси, и у тех есть кое-какие интересные сведения. А что выяснили от самого наместника?
— О казнокрадстве в гигантских размерах, убийствах неугодных, многом другом — все, даже пытать не надо, а о самом главном... Снова говорить не может, — зло выплюнул Коррис, — а вот твоя идея насчет слуг безусловно хороша! Они-то уж точно все замечают, достаточно вспомнить того мерзавца на Востоке. Давай прямо сегодня с ними и пообщаемся.
— Отлично, тогда я велю их привезти, — кивнул Орван, вставая.
Эрант. Через два дня.
— Весной пахнет, — Лия улыбнулась спутникам, — чувствуете?
— Предпочла бы ощутить запах чего-нибудь вкусненького, — надула губки Мирая, просительно глядя на Виарна, — я проголодалась!
— Желание прелестной дамы — закон для преданного кавалера, — весело ответил тот, касаясь губами её щеки, — Лия, Диар, вы с нами?
— Конечно, с нами, — вмешалась Мирая, подмигнув Лие, — не одна я люблю пирожные!
Лия заметила, как по лицу Диара скользнула тень — он явно хотел остаться с ней наедине, но вслух сказал только:
— Разумеется.
Виарн с Мираей, весело болтая, шли чуть впереди, Лия с Диаром следовали за ними. Он негромко и сухо спросил:
— Мне показалось или ты не особо горишь желанием оставаться со мной наедине? Неужели я чем-то успел тебя оскорбить?
— Нет, что ты! Просто не хочу обижать Мираю, она моя единственная подруга в Школе. Ты же знаешь, меня там не любят.
— Неудивительно, ты красива, и этого для завистниц достаточно, — усмехнулся Диар, явно смягчившись.
— Куда более они завидуют тому вниманию, что ты мне уделяешь, — покачала головой Лия.
— Тебе Тиала что-то наговорила?
— Нет, что ты! Мы с ней практически не разговариваем, так, парой слов перекидываемся.
— Ти меня к тебе ревнует, — признался Диар, рассматривая лицо Лии очень внимательно.
