Голод был мучителен, у заключенных проступили все косточки, боль и мука, хотя их вроде бы и больше не били. Но какого сидеть почти голышом в каземате, где уже сырой пол покрывается инеем. Да еще и с тяжелыми колодками на руках, которые стараешься переставить, чтобы не так затекала спина или плечи. Гришка с грустью заметил:
— Тут тяжко! Очень тяжко... А вот подумать, что в таких условиях реально сидели не только мы одни. Что и самом многие люди и Руси и Европы, сидят в подобных казематах и, несомненно, тоже в колодках.
Лея тяжело простонала:
— И еще так мучительно в этих кандалах, просто затекают плечи и спина. Никогда не думала, что может быть так больно, когда надевают это на руки....Ну чего так патриарх припозднился. Мы тут уже двадцать восемь дней, а его все нет!
Гришка удивился:
— Как всего двадцать восемь дней? А я думал, что уже целую вечность.
Лея с хитринкой спросила:
— А что у тебя больше не было видений?
Мальчишка кивнул головой:
— К сожалению нет. Только кошмары. Вот даже не знаем, что в двадцатом веке делается.
Лея жестко отметила:
— Вот там мы можем и не один год посидеть, пока о нас вообще не забудут. Патриарх человек занятой, и у него есть целая куча иных дел, чем нас узников допрашивать и гнать бесов.
Гришка сердито пробурчал:
— То-то и оно! Уж скорее бы костер! Может после пламени, нас оправдают. Ну как это бывает в фэнтази, если героя не берет огонь.
Лея нервно хихикнула:
— Нуда! Словно наши враги заранее знают, что в нашем случае заключении хуже смертной казни. Несравнимо хуже!
Гришка потер ногу об ногу, чувство холода притупилось, что впрочем, не удивительно, и обычные люди могли всю зиму проходить в подштанниках, а один дедок даже целую школу создал с таким вот природным учением. Но все равно зудит холодок. Неприятно и скверно, особенно когда энергии в теле мало, на такой пайке. Тем не менее ведь работали же люди в фашистски концлагерях получая не больше еды и живя нетопленых зимой бараках. Много умирало, но были и те, кто несколько лет до самого освобождения сумел продержаться.
Прошла еще томительная неделя с небольшим, и в друг в полутемную комнату вместе тюремщиками вошел Димка. Мальчишка был в сапогах и хорошей, даже богатой одежде боярского сына. На улице уже выпал снег и в камере и так все застыло. Лазутчик-оголец сунул им корзину аппетитных пирожков, с грибами, капустой и мясом, а также кувшин теплым молоком. Ласково произнес:
— Поешьте пока дорогие! — И сделал знак надзирателям. — Ударитесь пока.
Старший тюремщик попробовал возразить:
— Они очень опасные колдуны стольник. Могут и ...
Димка погрозил кулаком:
— Не надо меня пугать! Что они сделают в колодках! И вообще так держать достойны людей. Вон отсюда.
Тюремщики удалились, мальчишка-разведчик ударом меча стал рубить колодку. Дуб поддавался туго, а сотрясение отдавалось рвущей болью. Но Гришка даже не поморщился. Тюремщики было сунулись на шум, но Димка так грозно прикрикнул, что те подались назад. Подставившая вслед за Кулаковым свои руки Лея Скворцова с удивлением спросила:
— А ты что и в самом деле большим человеком стал?
Димка на полном серьезе подтвердил:
— Да в стольники считай, выбился. Сам Малюта за меня царя, так что грамота дворянская мне дарована. Может порадоваться за меня. Хотя мне пока нечем вас взаимностью ответить!
Освободив руки из колодки Лея, потянула их к Димке, и мягко схватила за уши. Потянула к себе. Мальчика ойкнул:
— Да больно же... Ты я вижу хоть и стала как скелет обтянутой кожей, но сила осталась.
Лея грустно тряхнул цепью:
— Фи! Это уже остатки былой роскоши... Скажи честно, я страшная.
Димка честно ответил:
— Лицо осунулось, глаза повалились, но кожа здоровая, и волосы стали длиннее. Нет ты еще неплохо выглядишь, не утратила миловидности. А откормим, станешь писаной русской красавицей
Лея принялась жевать пирожки. Она ела медленно, хотя еда и была вкусна. Что-то аппетит притупился в заключении. Девчонка спросила:
— Так что теперь? Нас скоро казнят и поэтому согласно русскому обычаю решили хорошенько накормить перед смертью, или может другие более радужные перспективы?
Димка тихим голосом на всякий случай приподнявшись на цыпочках, бросил взгляд на оконце и произнес:
— Есть много люда, что на вашей стороне! Считай, все войско русское считает вас героями, дворяне многие, и даже братья князя Шуйского.
— А царь про нас знает? — Не совсем внятно спросил, набивший рот Гришка.
Димка уверено заявил:
— И Велики Государь знает... Хотя то-то и оно. И он, и бояре многие вас за колдунов считают. Иван Васильевич хочет испытать вас по-особому. — Мальчишка-лазутчик шепотом добавил. — Как пока я не знаю. Могу сказать, что Малюта Скуратов на вашей стороне.
Лея невинно улыбнулась и шепнула:
— Естественно! Петр Шуйский после побед главный фаворит царя Ивана Грозного, а Малюте враг его врага лучший друг!
Димка согласно кивнул светленькой башкой:
-Может и так! Но Шуйский хочет, чтобы вас сожгли. Многие священники так же в сомнении. Пока вы сидели, вам в воду яды сыпали... А вас даже понос не пронял. Так они говорят, что вы святые о коих Господь и Бог Иисус говорил, что и если что отравленное выпьют, не повредят. — Мальчишка сделал паузу и перекрестился. — Но есть и другие их много. Они говорят, что в заключении вы не молились ни разу, как велено молиться Православным, и креститесь редко, неправильно. То всей рукой, тремя пальцами, то двумя. А то еще справа налево, или даже сразу к левому плечу...
Гришка с удивлением отметил:
— Ого! А за нами то внимательно следили?
Димка подтвердил, двинув ногой в цепь, заставив звякнуть:
— Вот так и было! — Царь в растерянности, церковь тоже. — Вот по сему и не знают, что с вами сделать. — Только теперь Малюта берет вас под свое крыло, станет полегче, а Государь прибудет вместе с патриархом в Вильно, тогда и решиться ваша участь! Награда или казнь!
Лея любопытствуя, спросила:
— А когда ждать нам царя?
Димку широко улыбнулся:
— Выборы будут завтра на большом польско-литовском сейме. Короля Польши и Великого князя Литовского избирать будут. С ними и войско русское и собор Славян соберется. А шансы наибольшие на престол у Ивана Васильевича! В Кракове на него возложит патриарх корону польскую, а затем царь Вильно приедет и коронуется как великий князь Литвы. Вот после этого и вас судить будут!
Гришка тяжело вздохнул:
— Эх, долго еще ждать!
Димка утешил ребят:
— Вам будет легче! Теперь вы в руках Малюты Скуратова, а он человек царю верный, справедливый и добрый.
Лея, когда оголец удалился, хихикнула:
— Малюта добрый? Это что-то новенькое!
Мальчишка-лазутчик не соврал. Через полчаса после его ухода явились кузнец и сняли цепи, после чего ребят вывели из полуподвального каземата, и повели наверх.
Гришка и Лея на короткое время оказались в тюремном дворике. Ранний, свежий осенний снег, хрустел под босыми, с посиневшими от холода пальцами ногами огольцов, но был скорее приятен, не обжигал, а как бы согревал, после сырого мороза подземелья.
Их по крутым ступенькам отвели в башню. Да это тоже была тюрьма, о чем говорила массивная и частая решетка на окне и тяжелые запоры, но куда более комфортная. Может предусмотренная для знатных особ, которым лучше жить, чем загнуться. Две просторные комнаты с высоченным потолком, где горела люстра. Камин и даже не один, так что в башне тепло. Ковры на деревянном полу и окнах. Пара пышных кроватей с подушками, мебель, включая и столы. Портреты святых угодников. И молитвенное место в углу. Вполне могло сойти за помещение, где живет князь и или его знатный приближенный.
И служанки вместо грубых, дурно пахнущих тюремщиков.
В первую очередь ребят хорошенько помыли горячей водой, с подобием мыла, что конечно же после почти двух месяцев каземата, было райским подарком. Хотя для привыкших к холоду конечностей, поначалу и болезненным. После мытья им выдали бархатные халаты и мягкие тапочки. Ну и затем покормили.
Сон на пышной кровати был глубоким, спокойным, но опять почти не принес видений. Хотя нет! Одну фразу Гришка и Лея уловили. Огромная толпа неистово кричала:
— Царя Иоанна в короли Польши! Хотим Ивана Васильевича!
Дни в новом заключении тянулись уже не столь скучно, их выводи во дворик, князь Пушкин спрашивал об устройстве орудий. Гришка нарисовал ему на листке папируса единорог, и стал объяснять принципы действия.
Тот долго переспрашивал и в конце концов пообещал отвезти ребят в оружейную палату.
Весь об избрании Ивана Грозного царем Польши и Великого княжества Литовского распространилась быстро.
Как и коронации в Кракове прошла без лишних церемоний, и откладывания в долгий ящик. А теперь царь ехал с огромным конвоем в Литву.
Гришка и Лея играли друг с другом в шахматы и спорили:
— Ну что ты думаешь, Грозный на приготовил.
Были варианты и огня и медведей и прочего...
А вот к ним неожиданно прибыли Андрейка, Петр и Вадик. Мальчишки были нарядные дворянских костюмах. Вернее в парадных кафтанах стрелецких сотниках. Андрейка важно заявил:
— Нас приняли на службу государеву, даровав дворянские грамоты, дав каждому по сотне стрельцов под начало, а мне сверх того и сотню конную.
Лея холодно отметила:
— Если участь, чем нам царь обязан, то не слишком уж вас и щедро наградили.
Вадик энергично возразил:
— Нам еще и по деревеньке большой дали с землями в Польше, и прежние дары, что Шуйский наложил лапу царь, приказал вернуть. Еще могут вотчины и в Белоруссии и Прибалтика дать. Детьми боярскими станем. Не братья, мы-то недурно устроились, карьеру знатную можем сделать. Это сотники в наши годы, а там и воеводами заделаемся.
Андрейка перебил Вадика:
— Да мы можем быть довольны! Царь обещал нас сотниками в свою личную охрану взять и щедро жаловать. Вы говорит люди мудрые и нужные. А вот вас Гришу и Лею... Сказал думу думать будет как беса изгнать из ваших грешных тел.
Гришка хмуро буркнул:
— Ну и пусть думает. Это работа у царей такая вот думать. А скоро ли явиться царь Иван Васильевич?
Андрейка не вполне уверено заявил:
— Послезавтра будет торжественный въезд и коронация. Но вы можете не особенно спешить. Вас будут судить уже после окончания Рождественского поста.
— А это почему, что за рассрочка такая? — Возмутилась Лея.
Гришка также рассердился:
— Сколько нас можно терзать испытаниями!
Андрейка, глотнул из стакана яблочного сока, слабо разбавленного медовым вином и смирено заметил:
— Воля царская. Государственная. А нам еще поход к Риге предстоит. Магистр бунтует, не хочет себя вассалом царя Ивана Грозного признать. И шведский король там высадил войско. Так что у нас снова будет возможность отличиться.
Лея догадливо стукнула себя по лбу:
— Так вот оно что? Может и, мы в поход сходим? Так уже истосковались в заключении.
Андрейки ухмыльнулся:
— Малюта сказал, что он согласии, до суда вас поход отпустить под честное слово.
Гришка, заулыбавшись, спросил:
— А командовать войском кто будет? Снова Шуйский?
Андрейка еще шире улыбнулся:
— Нет! Царь решил, что славы с Шуйских и так довольно. Князь Курбский возглавит нашу рать!
Ребята-попаданцы дружно засвистели, так на пару минут. Затем Гришка спокойно произнес:
— Ну, что же? Судьба дает Курбскому шанс... Значит так угодно провидению. — Мальчишка нетерпеливо топнул ногой — Когда выступаем?
Андрейка ответил:
— Уже завтра! Войско справлено, а тевтонцы, наверное, и не ждут нас по свежему снегу.
Лея предложила:
— Ну тогда выпьем за встречу после долгой разлуки и споем. Веселое и серьезное одновременно!
Зазвучала в красивом исполнении юных, звонких голосов песня;
Мой пьедестал — велик нерукотворный;
Хоть кровью стелет стоптанной тропа!
Народ России мощный, непокорный;
Вот сила русских Рейх на клок рвала!
Отчизне верно витязи служили,
Побед открыли бесконечный счет!
Все ради матушки святой России,
Что вал из преисподней разнесет!
Чем может воин русский испугаться?
Во что его смущений бросит дрожь!?
Нас не смущает пламя цвета глянца,
Ответ один — ты Русь мою не трожь!
А с кем еще сражались мы победно,
Кто было повержен ратною рукой!
Наполеон бит в бездне темной беспросветной:
Мамай в геенне вместе с Сатаной!
Мы побежали рати Посполитой;
Отвоевали быстро Порт-Артур!
С империей Османов мощной, дикой;
И даже Фридрих бой России сдул!
Никто нас победить, ты знай, не может;
Нет шансов на реванш у адских орд!
И ни одна не силах, рыкнуть рожа...
Но вот пришел подонок Горбачев!
Все что по крохам предки собирали;
Он без борьбы паршивый пес раздал!
Вот потускнели коммунизма дали,
Американец занял пьедестал!
Но новое правительство России,
Сумело мир порядок защитить!
Могущество Отчизны возродили;
Чтоб в космос путь, экспансии открыть!
Вот скоро станет нашим мирозданье;
И человек по силе мощи — Бог!
А испытанья станут в назиданье,
Чтоб воскресить погибших каждых мог!
