Шира, 3829 г. н.э.
78
Время с момента старта корабля: 30 лет 108 дней
Земная дата: 11 535 000 г. н. э.
По корабельному времени потребовалось больше года, чтобы установить спальные капсулы к удовлетворению Пула, Харриса и других. Установить, протестировать, загрузить их командой "Коши". По предложению Харриса Кемпа, там также были аборигены из Высокогорной Африки, для расширения их генетического разнообразия и обеспечения выживания некоторых из этих странных потомков рассеянного человечества. Все запечатаны в грузовиках, составленных в свободный круг на пустынной равнине в самом сердце диска-корабля "Высокогорная Африка".
Джофиэл взял на себя заботу о том, чтобы убедиться в надежной погрузке капсулы с ее грузом жизни из темной материи — возможно, в предстоящем приключении еще больше участников. И чтобы, по крайней мере, не было лишних неудобств призраку, находящемуся в изготовленной на заказ клетке, грозившей еще одним долгим заключением в человеческих руках.
Год. В то время как во внешней вселенной пронеслось еще пять миллионов лет.
После этого Джофиэл остался один.
Пока остальные лежали в своих гробах, они оставили Джофиэлу его собственный грузовик. Как если бы он был обычным человеком с обычными человеческими потребностями, такими как комфорт в четырех стенах вокруг него. Он не нуждался в физическом укрытии, но в грузовике были обширные резервные копии оборудования и программного обеспечения, которые поддерживали его жизнь.
Тем не менее, в течение первых нескольких дней после того, как последний член экипажа отправился в свой спальный отсек, Джофиэл позволил себе привыкнуть к довольно обычной человеческой рутине. Он спал, ел свою виртуальную еду, даже принимал душ. Просмотрел последние отчеты с беспилотников, терпеливо исследующих корабли-диски и другие аспекты Колеса.
И посмотрел на небо с помощью программного обеспечения, которое отфильтровывало релятивистские искажения от бесконечного вращения Колеса. Теперь это было небо с неуклонно тускнеющими звездами, каждая из которых была заражена темной материей и обретала малиновое долголетие.
Он предположил, что это была новая эра в великой истории Вселенной. Новая эпоха. Ему было интересно, как бы назвали это ученые, если бы таковые еще существовали. Какой миф Никола могла бы придумать в качестве параллели. Возможно, она назвала бы это в честь Эребос, богини тьмы в греческом мифе. Давно закончились человеческие эпохи, такие как антропоцен: это был эребоцен, эпоха бесконечной тьмы. И это было уже пять миллионов лет назад.
Теперь он чувствовал глубокое осознание времени. Пул и остальная команда были озабочены только тем, как пережить без вреда для себя тысячу субъективных лет, тысячелетие того, что они все еще называли корабельным временем. Но на самом деле экипаж проспит пять миллиардов лет. Джофиэлу пришлось бы пережить все это, проделав долгий путь. Свидетелем каких новых потрясений он стал бы к тому времени, когда Вселенная стала бы более чем на треть старше, чем была на момент эволюции человечества?
Джофиэл не был космологом. Он не имел ни малейшего представления о том, что должно было произойти.
Он ухмыльнулся. — Но я надеюсь это выяснить, — сказал он себе.
В течение первых нескольких дней, чтобы проверить функционирование систем сна, когда те вступали в свои тысячелетние циклы, а также всякий раз, когда чувствовал себя одиноким, он регулярно проходил мимо грузовиков экипажа. Проверяя показания умных экранов. Разглядывая фамилии и имена на панелях.
Изучая лица.
Здесь был Макс Уорд. Человек, который превратил в оружие всю свою жизнь, только чтобы обнаружить, что, когда дело дошло до кризиса, он был искалечен ограниченностью своего воображения. Казалось, он был рад, что его уложили в капсулу для сна. Возможно, что-то от его духа пробудится в новом мире, надеялся Джофиэл.
Элис Томас. Первый мятежный родитель в экипаже. Ее дочь Чинело мирно спит, компетентная молодая девушка, готовая принять вызов на границе нового мира.
Сьюзен Чен. Пережившая собственное тысячелетнее бдение и теперь столкнувшаяся с неожиданной новой судьбой. Ее история, пожалуй, была самой странной из всех, подумал Джофиэл. И все же она была здесь.
Ашер Феннелл и Харрис Кемп. Старые друзья Пула и Никола со времен их работы в Меркурии. Они никогда не были любовниками, но верными товарищами, умными и пытливыми. Джофиэл был уверен, что они будут такими же тихими по ту сторону их долгого сна.
Уина, недалеко от призрака, который стал ее странным спутником. Оба уже единственные выжившие из своих затерянных миров.
И Майкл Пул, вместе с остальной частью своей команды. С миром. По крайней мере, пока.
Когда Джофиэл впервые посетил своего шаблона, он рассмеялся. — Наконец-то у тебя есть статуя в центре Галактики, Майкл. Даже если тебе самому пришлось стать ею. Как бедняжка Джослин Лэнг Пул на Венере... Как Никола в гнезде ксили.
— Знаешь, это никогда не было о тебе. Никогда о нас. Я обдумал это, понимаешь.
— Мы заперты внутри вселенной, которая сама эволюционирует, от горячей к холодной, от плотной к разреженной. И жизнь возникает и распространяется так быстро и так далеко, как только может. Мы, люди, и призраки, и ксили, и даже сущности из темной материи, мы только что... запутались в механизмах — Он коснулся прозрачной панели над лицом своего шаблона; вспыхнули пиксели нарушения протокола. — Это никогда не касалось ни меня, ни даже тебя. Спи спокойно, брат. Я надеюсь, ты проснешься, простив себя. Как мы прощаем тебя. И, эй, заводи детей, внуков. В конце концов, что бы ты предпочел — статую высотой в километры или внука, который ловил бы брошенный тобой мяч?
Он отвернулся. Затем снова вернулся.
— И передай мою память своей семье.
Ибо у Джофиэла было странное предчувствие, что, как бы ни сложилась его тысяча лет, он никогда больше не присоединится к команде "Коши".
Итак, первые несколько дней.
Затем Джофиэл начал расслабляться.
Он все еще был инженером. Он, или его шаблон, приложил руку к разработке этих систем долговременного сна для использования на кораблях Рассеяния, покинувших холодную Землю. Он знал, что если неисправности не проявятся в первые несколько дней, то они вряд ли проявятся через столетия. И даже тогда уровни избыточности, резервного копирования и технического обслуживания, которыми был охвачен каждый компонент, сводили риск катастрофической неисправности почти к нулю.
Ему пришло в голову, что нет необходимости ежедневно прогуливаться.
И ему даже не нужно проживать каждый день черепашьим шагом.
Пришло время поучиться у команды "Гэа".
Он настроил программное обеспечение, протестировал его и различные протоколы сигнализации. Затем отошел от грузовиков на небольшое расстояние.
Тихо произнес коды включения.
Проникающие в системы, поддерживающие его собственное виртуальное существование, программные процедуры, к которым он теперь обращался, были разработаны без участия "Гэа" и скопированы в архивы "Коши" и "Айленда" еще до того, как был утерян сам "Гэа". Джофиэл проверил все это на себе. Все сработало, как было указано.
Теперь для Джофиэла время сжалось. На мгновение возникло странное ощущение, как будто он шел по какой-то густеющей жидкости.
Он сбавлял скорость. Скорость его собственной системы, по сравнению с системами, разработанными для грузовиков из "Коши", была уменьшена в десять, в сто раз...
Так же, как и у виртуальных офицеров "Гэа", он стабилизировался с коэффициентом от одного до полутора тысяч, но двигался медленнее номинального, а не быстрее. Он напоминал одну из статуеподобных членов экипажа "Гэа", попавших в ловушку замедленного времени. Теперь минута для него соответствовала целому дню на этой палубе. Но он, конечно, был замедлен вдвойне — программным обеспечением и релятивистским замедлением времени. Так что его минута, день нулевой палубы, охватывала четырнадцать тысяч лет во внешней Вселенной.
Времени достаточно для взлета и падения цивилизации.
Каждую минуту. Он рассмеялся.
Уверенно, с комфортом, обошел вокруг, проверяя себя. Не почувствовал никакой разницы, но знал, что для наблюдателя с нормальным темпом его движения были бы едва заметны. Понял, что был еще одной статуей в центре Галактики. — Место становится захламленным памятниками, — сказал он себе. — Но я только что снизил нагрузку на энергосистему в тысячу раз. Нет, не благодарите меня.
Итак, он перешел на новый режим.
Установил таймеры, напоминающие ему о проверках спальных отсеков каждые шесть часов. Четыре раза в день для него; раз в год для спящих. И у него были сигналы тревоги, чтобы привлечь его внимание, если что-то сработает не так за это время.
Кроме этого, он ел, когда хотел, спал, когда ему хотелось. — Такими темпами осталось всего восемь месяцев до того, как они все проснутся, — сказал он себе. — Мне лучше не начинать эту длинную книгу, Майкл.
Только через пару дней он удосужился переустановить несколько умных экранов, чтобы получить устойчивый, усредненный по времени вид неба за Колесом — вид, искаженный свирепым релятивистским синим смещением Колеса и его собственным вращением вокруг черной дыры Чандра.
И вот тогда он получил свой первый большой сюрприз.
Он мог видеть, как оно приближается с северной части галактического неба. Пятно света, возможно, вдвое меньше полной Луны, видимое с Земли.
Через несколько недель оно стало вдвое больше. И быстро увеличивалось.
Несколько недель. Ему приходилось постоянно напоминать себе, что снаружи это растянулось на миллиард лет. Целые виды могли подниматься и опускаться, не видя вообще никакого заметного движения в этом небе, понял он.
— В то время как я застрял на быстрой перемотке вперед. Какое зрелище.
Теперь он мог разглядеть структуру приближающегося объекта. Это была опрокинутая лужица света со сверкающей точкой в самом центре, окруженная широким водоворотом спиральных рукавов. Цвета, по крайней мере, переданные его зрительной системой, были впечатляющими, хотя и с оттенком красного.
Она становилась больше и ярче каждый раз, когда он смотрел на нее. И казалось, что наклоняется еще больше, как будто надвигается ребром прямо на него.
Это была галактика: галактика Андромеды, конечно. Ближайшая крупная галактика к Млечному Пути — нашей Галактике.
Он быстро проверил все это. Две большие спирали были гравитационно связаны в группу с рядом рассеянных карликовых галактик. Андромеда, которая была больше Галактики, казалось, была так же запятнана нашествием жизни из темной материи. Андромеда выглядела как какой-то огромный круизный лайнер в ночи, украшенный гирляндами малиновых огней.
И две огромные системы, в каждой из которых находятся сотни миллиардов звезд, похоже, приближались к столкновению.
Теперь он вспомнил давний обмен шутками с Ашер Феннелл о таком столкновении. — "Я упоминаю об этом как о чем-то, с чем нам, возможно, придется иметь дело, если Майкл заставит нас стремительно падать в будущее". — Раздался вежливый смех. — Что ж, теперь шутка за мной, Ашер, — пробормотал Джофиэл. — И все же, с каким столкновением?
Он поискал это в памяти.
Он обнаружил, что записи корабля содержали предсказания такого события, но они основывались на наблюдениях и моделях, сделанных еще до вторжения ксили в Солнечную систему — и, следовательно, к настоящему времени устарели на миллиард лет. Они ничего не рассказали ему о деталях столкновения или его вероятных последствиях. Ничего, кроме того, что неумолимый закон всемирного тяготения сделал столкновение неизбежным, даже если смотреть с точки зрения той давно ушедшей эпохи.
И вот он здесь, сидит прямо под ним.
Он подумывал о том, чтобы разбудить Ашер Феннелл, чтобы она проконсультировала его по этому поводу и поделилась опытом. Он действительно сделал все возможное, чтобы настроить системы для получения исчерпывающих записей об этом событии. — Если мы доживем до того, чтобы увидеть это, — пробормотал он, — Ашер поблагодарит меня за это...
Он продолжал наблюдать, в то время как его интеллектуальные системы отслеживали небо.
И через девяносто дней он заметил еще кое-что неожиданное. На первый взгляд это было просто размытое пятно, сильно покрасневшее, выплывающее из плоскости Галактики и быстро исчезающее. Скопление звезд, ставшее красным из-за доплеровского смещения, как он быстро понял, а также из-за манипуляций рыбок-фотино. Это было шаровое скопление, скопление из сотен тысяч звезд, одно из многих, спокойно вращающихся вокруг центральной массы Галактики. Большинство этих звездных масс все еще следовали по своим орбитам — и, предположительно, будут следовать до их окончательного рассеяния и разрушения во время столкновения галактик.
Все, кроме тех, которые улетели до того, как галактики сомкнулись.
Его системы не давали ни малейшего представления о том, какой движущий механизм мог сдвинуть целое звездное скопление с огромными ускорениями. Но он смог идентифицировать скопление в каталогах, которые датировались наблюдениями астрономов на Земле до смещения. И тогда он понял.
Это была M15.
Место, куда отправилась команда "Гэа" после мятежа офицеров.
— Итак, вы использовали шаровое скопление в качестве спасательной шлюпки при крушении галактики. — Он отсалютовал небу. — Отлично сыграно, Фламмарион. Помни меня.
Наконец — примерно через сто дней для Джофиэла, на пару миллиардов лет позже — галактики прошли мимо друг друга.
Андромеда, надвигающаяся краем, как чудовищный щит, с хорошо видимым выступом ее центральной выпуклости, скользнула в поле зрения Джофиэла. Под плоскостью родной Галактики.
В течение следующих нескольких недель Джофиэл с удивлением наблюдал, как удаляется Андромеда. Два плотных ядра галактик казались нетронутыми. Но неровные полосы звезд, которые были спиральными рукавами, были вырваны из обеих галактик и тянулись, как переплетающиеся паутины. Паутины, которые были цепочками звезд и планет, а также скоплениями газа и пыли.
Затем движение Андромеды, казалось, замедлилось. Джофиэл попытался оценить это, наблюдая очевидное уменьшение этой яркой центральной выпуклости день ото дня.
Через сто пятьдесят дней Андромеда совсем перестала удаляться.
И к ста шестидесяти, к ста семидесяти дням стало очевидно, что Андромеда возвращается для очередного захода.
К настоящему времени Джофиэл провел некоторые исследования; он понял, что вся система, две связанные галактики, потеряли много потенциальной энергии из-за сильного трения двух структур, рвущихся друг к другу. Это было подобно тому, как прыгающий резиновый мяч теряет высоту при каждом ударе о твердое покрытие.
И вот произошел следующий отскок.
И из-за потери энергии второе столкновение было почти лобовым. На этот раз два массивных ядра сблизились бы намного больше.
Это произошло примерно через двести дней по часам Джофиэла. Четыре миллиарда лет спустя. На этот раз две галактики прошли друг сквозь друга, и огромные газовые скважины, которые населяли спиральные рукава галактик, смешались и сжались. По всему небу, в огромных светящихся облаках газа, рождались массивные звезды. Многие быстро умирали; сверхновые вспыхивали и искрились в ускоренном во времени видении Джофиэла.
