Сверхсветовые корабли редко сбрасывали давление полностью. Они были крупнее любого субсветового наездника, и такой процесс занял бы гораздо больше времени. Были также области, в которых сверхсветовые корабли не могли сбросить давление, например, секции гидропоники, которые служили их легкими. С другой стороны, их размеры также означали, что они имели целые пояса отсеков между жизненно важными секциями и космическим пространством. Эти отсеки могли быть разгерметизированы, а сверхсветовые корабли были гораздо более бронированы, чем любой субсветовой корабль. Масса буквально ничего не значила для корабля с двигателем Фассета, поэтому прирост массы из-за одного-двух метров брони — даже брони из суперплотной материи — был для них вполне приемлемым.
Как испытали на себе корабли третьего адмирала Тана, даже самая лучшая и толстая броня в галактике не могла справиться с катастрофическими повреждениями при достаточной плотности встречного огня, но — как они только что продемонстрировали — требовалось немало усилий, чтобы пробиться к герметичным основным секциям сверхсветового корабля. Если же повреждения были такими глубокими, атмосфера обычно была наименьшей из проблем корабля.
* * *
Долгое, томительное ожидание медленно тянулось, а затем — как это всегда бывало — минуты, которые тянулись так бесконечно, превратились в секунды, улетающие в вечность со сверхсветовой скоростью.
Способность защитников так долго отслеживать приближающиеся ракеты была бесценным преимуществом, хотя оно было бы гораздо значительнее, если бы скорость приближения не была такой безумно высокой... или если бы у них было оборонительное оружие, способное поражать угрозу на большем расстоянии. Но их противоракеты действовали не только ближе их потенциальных целей, но и ударные ракеты были умными и, в отличие от противоракет, имели эти чертовы термоядерные двигатели. Если бы флот Федерации попытался перехватить их раньше, бортовые системы искусственного интеллекта "убийц кораблей" просто дождались бы, пока противоракеты не станут баллистическими, а затем израсходовали бы ту малую часть своей термоядерной тяги, которая им понадобилась для уклонения. Таким образом, если противоракеты хотели перехватить свои цели, они должны были быть способны к финальным маневрам... это означало, что их нельзя было запускать, пока ударные ракеты не окажутся в зоне досягаемости для их собственных маневров финальной атаки.
При максимальной скорости атаки ударные ракеты Лиги имели дальность поражения чуть более полумиллиона километров. Это предполагало максимальную мощность их конечных ступеней, работающих на термоядерном топливе, и то, что их ускорение не использовалось для маневров уклонения. Но это дало специалистам по оборонительному планированию "Зонтика" надежный ориентир для определения максимальной дальности, с которой они могли начинать свои атаки, и нервы у них были напряжены до предела, когда ракеты Лиги пересекли этот периметр и продолжили приближаться. Они летели по инерции еще тридцать четыре секунды, преодолев расстояние в 300 000 километров, а затем...
— Гауптманы, активация! — рявкнул офицер слежения "Ла Като", и все взгляды устремились на тактические дисплеи сил обороны.
"Зонтик" знал, где находится каждая из этих приближающихся ракет. Ракеты обладали меньшей скрытностью, чем беспилотники, и слежение Пенски знало, откуда они летят, и могло направлять разведывательные беспилотники по их баллистической траектории. Эта траектория, заданная вектором Дракона Гамма при запуске залпа, пересекалась "за" орбитой Кранн-Бетада, так что огонь велся под косым углом, что еще немного упрощало задачу. Следящие компьютеры проанализировали потенциальные конусы прицеливания для каждой из птичек флота Лиги, но это не сильно помогло. Это были очень большие конусы — достаточно большие, чтобы охватить всю планету, — и пока катушки ракет не были приведены в действие, невозможно было предсказать, какая ракета куда полетит. И с такой дальности они могли достичь своих целей всего за сорок семь секунд... это означало, что они будут выполнять свои завершающие атаки при трех тысячах g, а не при максимальных шестистах g своих термоядерных двигателей.
— План стрельбы "Браво", коммандер Циммерман, — официально объявил капитан Пенски.
— Есть план ведения огня "Браво", — ответил Сергей Циммерман, и с крейсера посыпались команды о распределении огня.
Еще семь с половиной секунд пролетели как вечность, а затем на тактических дисплеях вспыхнули, словно степной пожар, одинаковые сигнатуры Гауптмана.
* * *
Противоракеты запустили свои катушки и устремились навстречу приближающемуся огню. Если бы убийцы кораблей активировались на отметке в полмиллиона километров, то была бы вторая волна, запущенная двадцатью секундами позже, чтобы поразить первых перехватчиков, после того как они включили свои термоядерные двигатели и их стало бы гораздо легче убивать. Фактический профиль атаки означал, что на это не было времени. Даже при полном ускорении в 4500 g противоракеты должны были пролететь всего 26 260 километров — и за три с половиной секунды — до того, как надвигающийся молот нанесет удар.
Это была потрясающая концентрация оборонительной огневой мощи. Корабельные погреба приходилось делить между убийцами кораблей и противоракетами, и в случае флота Федерации крейсера обычно отводили сорок процентов объема своих погребов на защиту корабля. Корабельные погреба Пенски несли 5032 противоракеты, и "Зонтик" заранее подготовил их все. Таким образом, на каждую приближающуюся птичку приходилось чуть более 2,3 противоракет, а против не уклоняющихся целей или даже целей, работающих исключительно на термоядерных двигателях, этого было бы достаточно, чтобы насмерть остановить любую атаку. К сожалению, цели, с которыми они столкнулись, были не только способны маневрировать для уклонения при очень высоких ускорениях, но и защищены средствами поражения... и своими собственными проклятыми противоракетами.
Тактические офицеры Лиги снизили скорость противоракет, чтобы она соответствовала скорости убийц кораблей, что сделало их практически неотличимыми друг от друга. Но только на мгновение. Только до тех пор, пока противоракеты Федерации не стали готовы к запуску и сенсоры ракет Лиги не смогли их увидеть.
Ракетные сенсоры были не так хороши, как у военных кораблей или разведывательных беспилотников, но все же они были чертовски хороши. Безусловно, они могли обнаруживать и отслеживать приближающиеся вражеские ракеты. ИИ на борту противоракеты был немного более простодушным, чем на борту убийц кораблей, и ИИ флота Федерации в целом был лучше, чем ИИ флота Лиги. Однако перевес был незначительным, и противоракеты Лиги точно знали, что они должны были делать, когда увидели такое количество приближающихся гауптмановских сигнатур.
* * *
— Господи Иисусе! — пробормотал лейтенант-коммандер Брайан Денби, тактический офицер КФЗФ "Ла Като".
— Ты думаешь? — ответил Сергей Циммерман, наблюдая за тем же сюжетом. Циммерман знал, что тактик разговаривал сам с собой, но в его словах был смысл.
На самом деле, очень большой.
Более тысячи трехсот приближающихся пиктограмм внезапно увеличили ускорение на пятьдесят процентов, устремляясь навстречу противоракетам защитников. Расстояние между ними по-прежнему превышало 200 000 километров, но базовая скорость приближающихся ударных ракет сокращала расстояние, как нож, а сопровождающие их противоракеты опережали их с ускорением в полторы тысячи g.
И их было на тридцать процентов больше, чем предполагал кто-либо в "Зонтике".
— Время до перехвата противоракет — тридцать две секунды, — объявил Денби.
Циммерман кивнул головой в шлеме, не отрывая взгляда от экрана, и включил выделенную связь с Джорданом Пенски.
— Это сильно ударит по нашим защитникам, сэр, — сказал он.
— Возможно, — согласился Пенски. — Но взгляни на это с другой стороны, Сережа. Если у нас были низкие оценки противоракетной обороны, это означало, что у нас были высокие показатели по убийцам кораблей. Значит, нам приходится иметь дело с меньшим их количеством, верно?
— При всем уважении, сэр, но это довольно слабая "светлая сторона".
— Да. С другой стороны, это единственное, что у нас есть.
* * *
Две огромные тучи камикадзе устремились навстречу друг другу.
Обороняющиеся противоракеты не проявляли никакого интереса к своим коллегам из Лиги. Их бизнес был связан с убийцами кораблей, и повысившееся ускорение противоракет Лиги вывело их из этой категории. К несчастью для "Зонтика", противоракеты Тан Цяна были запрограммированы на поиск именно такого ускорения, чтобы идентифицировать свои цели. Никто в Драконе Гамма не ожидал, что им действительно придется расчищать дорогу для своих ударных ракет, но третий адмирал Тан не имел привычки оставлять все на волю случая.
Кинетические снаряды — поражающие пули — были предпочтительным режимом для обоих флотов, но обычно противоракеты оснащались бесконтактными боеголовками и лазерными зарядами в качестве запасных. Федерация отдавала предпочтение лазерной боеголовке из-за ее большей дальности действия и способности поражать цели "вне ствола", в то время как Лига предпочитала более простую и надежную неконтактную боеголовку с облаком осколков, но оба флота использовали и то, и другое.
Через тридцать четыре с половиной секунды после запуска огневого плана "Браво" траектории полета 6400 ракет совпали в 26 263 километрах от Кранн-Бетада.
Вакуум вспыхнул, когда противоракеты образовали стену молний. Их скорость сближения составляла более 8437 километров в секунду. При такой скорости весь перехват завершился так быстро, что даже компьютеры не смогли в нем разобраться. Это был один ослепительный, обжигающий глаза катаклизм, мгновение, позаимствованное у Армагеддона, в результате которого 853 противоракеты флота Федерации были уничтожены огненными шарами кинетического удара, стилетами лазеров с накачкой взрывом и шрапнелью осколочно-фугасных боеголовок.
А затем катастрофа исчезла так же быстро, как и возникла. Облака обломков устремились вперед, потенциально уничтожая все, что попадалось им на пути, но космос снова стал пустым и темным.
По крайней мере, на краткий миг. Затем, спустя 3,1 секунды, уцелевшие противоракеты атаковали ударные ракеты Дракона Гамма.
Их по-прежнему было более четырех тысяч, и у них было всего 800 целей, но эти цели были намного сложнее противоракет. Противоракеты не были щедро снабжены средствами уклонения; убийцы кораблей, подобные "чжанчжу" флота Лиги, несли их.
Ложные цели — залпы головных ракет, недолговечные, но мощные, имитирующие сигнатуры Гауптмана настоящих убийц кораблей. Оснащенные системами активной защиты ракеты "бобиао" нацеливали на приближающиеся противоракеты сверхскоростные снаряды, оставляя за собой дорогу для "чжанчжу", а ракеты "мингкин" — специализированные платформы радиоэлектронной борьбы, установленные на всем протяжении залпа, — излучали мощные всплески активных помех, которые ослепляли датчики противоракет.
Ничто не могло бы обмануть или победить шесть тысяч угроз. Не все из них. И вторая, меньшая по масштабам катастрофа вспыхнула с такой же яркостью — и быстротой — когда огонь "Зонтика" прорвался сквозь сердце атакующей волны Дракона Гамма. Массированный, заранее спланированный встречный пуск было невозможно остановить, и, несмотря на все средства защиты, все контрмеры, восемьдесят пять процентов ударных ракет погибло в тот титанический момент столкновения.
Но если погибло восемьдесят пять процентов, это означало, что немногим более ста двадцати "чжанчжу" прорвались сквозь горнило целыми и невредимыми, с ревом приближаясь к своим целям со скоростью семь тысяч километров в секунду.
У "Ла Като" не было времени на какие-либо дополнительные приказы. У "Зонтика" было всего три с половиной секунды, чтобы определить оставшиеся в живых угрозы. Все корабли под командованием капитана Пенски непрерывно следили за массированным залпом. Вероятные цели неуклонно уточнялись по мере того, как текли секунды до попадания, а прицельный конус каждой ракеты уменьшался. Тактический отдел "Ла Като" установил иерархию целей, но у флагмана Пенски не было иного выбора, кроме как передать управление отдельным кораблям своего командования, когда уцелевшие "чжанчжу" перешли в атаку.
Человеческое командование и контроль были безнадежно неадекватны скорости и жестокости момента. Все зависело от компьютеров и безразличных, невозмутимых, не обладающих самосознанием ИИ на борту каждого корабля, которые управляли каждым беспилотником, назначали критерии прицеливания каждому пилотируемому истребителю, меняли приоритеты огневых решений, если противоракеты пробивали дыры в назначенной иерархии "Ла Като". Ни у кого из людей, находившихся на борту любого из этих кораблей или пилотировавших любой из этих истребителей, не было времени точно осознать, какие цели были поставлены их кораблям, их истребителям. У них было время только на то, чтобы почувствовать ужас, понять, что на них надвигается Апокалипсис, а затем все оборонительные орудия, которые они установили, вспыхнули как одно целое, и волна огня поглотила их.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
"Колыма" содрогнулась от отдачи орудий последних рубежей обороны.
Она и ее противоракеты, как и остальные силы "Зонтика", были размещены на оси угроз. Даже при ничтожном ускорении в одно g его кораблям потребовалось всего полчаса, чтобы достичь своих позиций, расположенных в пятнадцати тысячах километров от Кранн-Бетада и прямо между планетой и приближающимися убийцами кораблей. Два ударных носителя типа Косатка представляли собой передовой заслон, расположенный на расстоянии сорока тысяч километров и сконфигурированный для противоракетной обороны кинетическими пушками малой дальности и лазерами. При любой обычной атаке они должны были быть уверены в своей способности остановить ее, но эти ракеты летели с гораздо большей скоростью, чем обычно, и сама скорость во многих отношениях была их защитой. Не потому, что более высокая скорость затрудняла их отслеживание или перехват, а потому, что это ограничивало количество попыток перехвата.
Противоракетные пушки "Колымы" — тридцатимиллиметровые гиперскоростные рельсотроны — открыли огонь всего через семь секунд после того, как приближающиеся ракеты отключили катушки Гауптмана, за 26,5 секунды до того, как стартовали противоракеты "Зонтика", когда расстояние до цели все еще составляло почти 260 000 километров. Трудно было надеяться попасть в цель на таком расстоянии, потому что начальная скорость снарядов пушек составляла всего 33 500 метров в секунду. Этого было достаточно, чтобы доставить энергию, эквивалентную почти 130 килограммам старомодной химической взрывчатки, к неподвижной цели, но с того момента, как пушка начала стрелять, у нее было всего сорок секунд до того, как ее достигнут ракеты, летящие со скоростью, в тысячу двести раз превышающей скорость кинетических снарядов докосмической танковой пушки. Учитывая это время, ее снаряды могли достигать максимальной дальности стрельбы всего в 134 километра. Против ракетной атаки это была отмашка, даже не ножом, а бритвой.