Впрочем, как этрусский, так и римско-латинский pater familias обладал огромной властью не только над дочерьми, но и над сыновья-ми. При жизни отца-патриция, сыновья любого возраста были недееспо-собны. Демарат выбирал невест для сыновей, не спрашивая мнения тех. Отец Горация, героя войны Рима с Альба-Лонгой произнёс вместо сына оправдательную речь на судебном заседании, в которой заявил, что, его сыну нечего опасаться, кроме отцовского суда. Попытка рекса и рим-ской общины как-то отреагировать на совершённое Горацием убийство сестры мгновенно разбилась об исключительное право отца судить, об-винять или оправдывать сына.
Многочисленность детей рассматривалась как показатель зажи-точности и процветания семьи, ведь бедняк не в состоянии прокормить много детворы. В то же время детей рассматривали как наиболее ценное имущество familiae : при полном обнищании отец мог продать их.
Следовательно, во времена, соответствующие правлению леген-дарных Луция Тарквиния Приска и Сервия Туллия патрицианские пат-риархальные семьи стали гораздо более значимыми ячейками общества, чем угасающий род. Родовые отношения продолжают доживать свой век и пока что по инерции имеют существенный вес, однако все попытки общины вмешиваться во внутрисемейные отношения неизбежно закан-чиваются провалом. Власть pater familias стала настолько сильной, что успешно соперничала с властью родовладык и заявляла претензии на полное вытеснение последней. Патрицианские familiae в такой степени окрепли, что успешно заменяли род в реализации главных общественно значимых задач.
Уже с 6 в. до н.э. свободное население Рима не просто состояло из двух слоев (патрицианская землевладельческая аристократия и плебс), но патрициат и торгово-ремесленная верхушка плебса уже находились как бы в двух "не пересекающихся плоскостях".
Патриции, опираясь на свои правовые привилегии, военачальни-чество и жреческие функции, обладали безраздельным хозяйственным и политическим перевесом. Основой экономического доминирования пат-рициата служили земельные фонды, контролировавшиеся им, а также эксплуатация свободных клиентов и рабов. Сенат не просто оконча-тельно превратился в совет при рексе, но стал оплотом аристократии. Народные собрания (комиции) полноправных членов римской общины, то есть воинов были организованы по куриям и поэтому на собрании верхушка патрициата имела особый вес и преимущественное влияние. В итоги комиции в так называемое "правление Сервия Туллия" не столько осуществляли волю народных масс, сколько придавали желаниям пат-рицианской аристократии обязательные к всеобщему исполнению фор-мы.
Плебс же, чем далее, тем более не представлял единого целого. Большая часть плебеев была обречена на бедность или среднезажиточ-ное существование. В то же время именно эти слои были основными производителями материальных благ. Меньшая часть плебеев составля-ла достаточно благополучный торгово-ремесленный слой, приобретав-ший все больший вес в хозяйстве.
Во времена Ромула, Нумы Помпилия, Тулла Гостилия и Анка Марция, патриции совершенно справедливо считали рексов посредни-ками, связующим звеном между аристократией латинского, сабинского и этрусского этнических компонентов становящегося римского этноса. Кроме того, рекс выступал в роли арбитра, когла сталкивались патри-ции или плебеи, когда конфликтовали группировки патрициата. Нуж-ность рекса патрициям базировалась на приблизительном равенстве сил конфликтующих сторон. Балансируя между этими сторонами, рексы укрепляли власть. Они превращались в высших магистратов рождающе-гося полиса, чем принципиально отличались от вождей соседних пле-мён Лация, возглавляших рыхлые и слабые федерации родовых общин.
При Сервии Туллии римляне забыли связь между курией и ро-дом. Собрания римлян по куриям, включавшие не только патрициев, но и многочисленную прослойку клиентов, также приобрели черты госу-дарственной организации.
Одним из главных политических преобразований в процессе воз-никновения государственности является учреждение особой публичной власти, осуществляемой органами управления и власти. Безусловно, такая власть воплощается в государственные органы не вдруг и не сра-зу. В Риме этот процесс также был постепенным. И рексы, естественно, представляли завершение процесса образованием монархии.
Основой власти римских рексов по-прежнему были постоянная конная дружина из трёхсот целеров (попытки её роспуска, кажется, бы-ли частыми, но безуспешными) и собираемое для войны пешее ополче-ние.
Укрепление власти рексов в 6 в. до н.э. в меньшей степени, чем ранее, но всё ещё осложнялось сохранявшейся этнической неоднород-ностью populus Romanus. Ведь римская civitas складывалась из одино-чек, семей, родоплеменных и территориальных групп, отпадавших от соседних племен. Три родоплеменных трибы, несомненно, сблизились в культурном и языковом отношениях. При этом ассимиляция сабинов Тициев равными им по уровню развития латинами Луцерами было быстрым и уверенным, зато этруски Рамны, в силу своего культурного превосходства, сохраняли некоторую обособленность. Чередование на должности рекса выходцев из латинской и сабинской знати также смяг-чало возможные конфликты между трибами. Хотя с постоянным прав-лением в Риме этрусских лукумонов этнические трения, кажется, со-вершенно сошли на нет.
Как уже говорилось, во времена, сопоставляемые с первыми че-тырьмя легендарными правителями Рима, патриции в общем сотрудни-чали с рексами. Но при Луции Тарквинии Приске, Сервии Туллии и Тарквинии Надменном патриции всё чаще видели угрозу их интересам со стороны рексов. Видели совершенно справедливо: ведь рексы, стре-мясь к превращению своей власти в монархическую, неизбежно стреми-лись к ослаблению родовых традиций, а значит — к ослаблению аристо-кратов-патрициев, носителей этих традиций.
Лаций. Долина Тибра
Ещё при сабинских и латинских рексах их должности обросли множеством религиозных обязанностей. Будучи не просто вождём, но rex sacrorum, предводитель римской общины исполнял сакральные функции. Этим пользовались патриции, чтобы не допустить чрезмерно-го усиления рексов и не допустить образования династии и монархии.
Особенно часто и охотно историки описывают так называемый "царский бег" (лат.regifugium), обряд, справляемый ежегодно 24 февра-ля. Это празднество завершало годичный цикл календаря (новый год в ту пору римляне начинали 1 марта, что что доказывают названия меся-цев: September-седьмой, Оctober-восьмой). Ритуал "царского бега осно-вывался на мнении о том, что здоровье и сила рекса служат залогом процветания и благополучия общины. Вождь должен был демонстриро-вать, что он достаточно здоров и крепок, либо уступить место более здоровому и крепкому претенденту на власть. Важно, чтобы проверка физического состояния рекса прошла накануне полевых работ и тем са-мым был гарантирован последующий урожай. Наиболее простым спо-собом проверки считался поединок рекса с претендентом.
Исследователи не менее часто и с не меньшей готовностью вспоминают рассказ о том, что в сорока километрах от Рима, в Ариции на берегу озера Неми, находился древний фанум богини Дианы. Там росло священное дерево, охраняемое жрецом из числа беглых рабов. Жрец носил титул "Немского рекса" лат (лат. rex Nemorensis). Если другой беглый раб добирался до рощи, убивал в поединке "Немского рекса" и срывал ветвь с дерева, то занимал место убитого и обретал его сан и привилегии... до следующего поединка.
Римляне внесли существенные изменения в обряды. Они избира-ли рексов не в священной роще, как их единоплеменники-латины, а в низине между холмами, то есть на Форуме. Поединок был заменён со-ревновательным забегом на определённую дистанцию, возможно в до-спехах и с оружием. Такая проверка становилась ещё одним барьером при попытке прямой передачи власти по наследству от отца к сыну, то есть на пути к династии и монархии. Поскольку в состязании мог при-нять участие любой претендент, то не исключалась возможность того, что рексом станет чужеземец. Это вполне удовлетворяло патрициев.
В самом деле, легенды в один голос утверждают:
-никто из рексов не находился в прямой родственной связи с предшественником;
-некоторые из рексов из них были чужестранцами;
-почти все римские рексы погибли насильственной смертью, причем часть из них пала от руки преемников. В описаниях гибели яв-ственно проступают черты ритуального убийства.
Переселения в Рим побеждённых при четырёх первых рексах привели к ускоренному распаду первобытных порядков. Это укрепляло и положение рексов, которым вменялось в обязанность призывать ново-сёлов-плебеев в войско и собирать с них подати. Неудивительно, что от балансирования и лавирования между различными общественными группами рексы переходили к опоре на плебс. При росте враждебности между патрициями и плебеями рексы чаще становились на сторону пле-беев. Не удивляет, что и плебеи всё чаще рассматривали этрусских лу-кумонов-рексов, как единственную защиту. Души некоторых умерших рексов плебеи почитали своими заступниками и поминали жертвопри-ношениями.
Рексы пытались "разбавить" патрициат, вводя в него "младшие" патрицианские роды из разбогатевших торгово-ремесленных плебей-ских семей (лат. patres conscripti). Этрусские лукумоны-рексы считали, что таким образом получат поддержку в патрицианских рядах. Но — за-глянем в будущее -просчитались: увеличение Луцием Тарквинием При-ском численности патрицианских gentes, напротив, впоследствии усилит патрицев. Те перестанут нуждаться в рексах, как в посредниках между собой и плебеями. Сенат окончательно потеряет черты первобытного совета старейшин, собрания представителей отдельных родов, и преоб-разуется в раннегосударственное учреждение. Он станет замкнутым аристократическим учрежденим, составленным только из патрициев. Еще позже раздражённый патрициат лишит рексов опоры на дружину и ополчение, в конце концов, свергнет их и установит республику.
Гробница в Вульчи. Реконструкция
3.Сервий Туллий, он же — Мастарна?
Вернёмся к Титу Ливию: -"41. (1) Тарквиния при последнем из-дыхании принимают на руки окружающие, а обоих злодеев, бросив-шихся было бежать, схватывают ликторы. Поднимается крик, и сбе-гается народ, расспрашивая, что случилось. Среди общего смятения Танаквиль приказывает запереть дом, выставляя всех прочь. Тщатель-но, как если бы еще была надежда, приготовляет она все нужное для лечения раны, но тут же на случай, если надежда исчезнет, принимает иные меры: (2) быстро призвав к себе Сервия, показывает ему почти бездыханного мужа и, простерши руку, заклинает не допустить, что-бы смерть тестя осталась неотомщенной, чтобы теща обратилась в посмешище для врагов. (3) "Тебе, Сервий, если ты мужчина, — говорит она, — принадлежит царство, а не тем, кто чужими руками гнусней-шее содеял злодейство. Воспрянь, и да поведут тебя боги, которые некогда, окружив твою голову божественным сияньем, возвестили ей славное будущее. Пусть воспламенит тебя ныне тот небесный огонь, ныне поистине пробудись! Мы тоже чужеземцы — и царствовали. Помни о том, кто ты, а не от кого рожден. А если твоя решимость тебе изменяет в нежданной беде, следуй моим решениям". (4) Когда шум и напор толпы уже нельзя было выносить, Танаквиль из верхней половины дома, сквозь окно, выходившее на Новую улицу (царь жил то-гда у храма Юпитера Становителя), обращается с речью к народу. (5) Она велит сохранять спокойствие: царь-де просто оглушен ударом; лезвие проникло неглубоко; он уже пришел в себя; кровь обтерта, и ра-на обследована; все обнадеживает; вскоре, она уверена, они увидят и самого царя, а пока она велит, чтобы народ оказывал повиновение Сервию Туллию, который будет творить суд и исполнять все другие царские обязанности. (6) Сервий выходит, одетый в трабею, в сопро-вождении ликторов и, усевшись в царское кресло, одни дела решает сразу, о других для виду обещает посоветоваться с царем. Таким вот образом в течение нескольких дней после кончины Тарквиния, утаив его смерть, Сервий под предлогом исполнения чужих обязанностей упро-чил собственное положенье. Только после этого о случившемся было объявлено и в царском доме поднялся плач. Сервий, окруживший себя стражей, первый стал править лишь с соизволенья отцов, без народ-ного избрания. (7) Сыновья же Анка, как только схвачены были испол-нители преступления и пришло известие, что царь жив, а вся власть у Сервия, удалились в изгнание в Свессу Помецию" .
Запомним версию античного писателя, а пока рассмотрим, что происходило в описываемое время в соседней Этрурии.
Интерьер и росписи из "Гробницы Франс-уа"
Власть передавалась в среде этрусской знати по наследству так же, как это было в архаическую пору в Греции или Македонии. Цари крепляли связи междинастическими браками, что в некоторой степени укрепляло крайне слабую этрусскую федрацию. Возможность объеди-нения всей Этрурии под властью одного царя была сугубо теоретиче-ской, призрачной. Вряд ли можно признать достоверным повествование античного писателя Дионисия о признании Луция Тарквиния Приска общеэтрусским правителем.
Во времена правления в Риме этрусских лукумонов-рексов их власть испытала существенные трансформации. Это было отголоском серьёзных политических перемен в самой Этрурии.
Демарат из Коринфа (отец Луция Тарквиния Древнего) не был исключением — многочисленные греческие ремесленники проникали в 6 в. до н.э. в Этрурию, привнося заморские полисные традиции и мента-литет. Сложился мощный социальный слой горожан, не просто суще-ствовавших ремеслом и торговлей, но зарабатывавшей заметные сред-ства. Они настолько экономически окрепли и социально усилились, что потеснили земельную аристократию.
Вряд ли республиканская идея выкристаллизовалась в этрусских городах так, как это произойдёт впоследствии в Риме. Маловероятно, чтобы этруски задумывались над созданием социальных структур по-добных тем, что скрепляли афинский полис. Но гражданское общество в этрусских городах всё-таки сформировалось и его возможности пре-взошли социальный потенциал аристократии. Цари достаточно быстро переориентировались на сотрудничество с горожанами, отказавшись от монархических иллюзий и согласившись с положением верховного ма-гистрата в своеобразных "недореспубликах". Это было удачным реше-нием, поскольку опора на более широкие общественные слои (прежде всего — на купечество), не подчинённые аристократии, позволило царям сохраниться.
Интерьер и росписи из "Гробницы Франсуа"
В 6 веке до н.э. почти перстали строить немногочисленные большие аристократические гробницы (исключая север Этрурии), зато появилось очень много более скромных захоронений. Это свидетель-ство прихода к власти в Цисре, Тарквиниях и Вульчи зажиточных горо-жан. Они были достаточно состоятельны, чтобы нанять целые отряды во главе с военачальниками, как это делали, например в средние века новгородцы. Спрос рождает предложение — голодные и бесстрашные искатели добычи и приключений сбивались в банды, подыскивали пред-водителей— настоящих кондотьеров из числа обедневших аристократов — и нанимались на службу в города.
