— Я думал, ты говорил, что есть правила, Харт, — заметил Гарри.
— Я ошибся, — сказал Шмидт.
— Мы с тобой поговорим после того, как все это будет сделано, — сказал Гарри.
Шмидт не ответил на это, потому что судья снова заговорил. — Судья хочет знать, есть ли у тебя секундант. Если у тебя его нет, он будет рад предоставить его тебе.
— У меня есть секундант? — спросил Гарри.
— Я не знал, что он тебе нужен, — сказал Шмидт.
— Харт, пожалуйста, постарайся быть мне полезным, — попросил Гарри.
— Ну, я же перевожу, — сказал Шмидт.
— У меня есть только твои слова, — сказал Гарри. — Скажи судье, что ты мой секундант.
— Что? Гарри, я не могу, — сказал Шмидт. — Я должен сидеть с послом.
— А еще я должен лежать на койке в "Кларке" и читать первую часть "Братьев Карамазовых", — сказал Гарри. — Очевидно, что это разочаровывающий день для нас обоих. Смирись с этим, Харт. Скажи ему.
Шмидт сказал ему; судья начал что-то пространно говорить Шмидту, при этом его нагрудные и шейные пластины двигались. Гарри оглянулся на зону, где сидели дипломаты Колониального союза и члены экипажа "Кларка", которые переминались со своего места на место. Трибуны были слишком малы для людей; они сидели, подтянув колени к груди, как родители на дне открытых дверей в детском саду. Им было совсем неуютно.
Хорошо, — подумал Гарри.
Судья замолчал, повернулся к Гарри и что-то сделал со своими чешуйками, отчего по его голове пробежала волнообразная рябь. Гарри невольно вздрогнул; судья, похоже, воспринял это как ответ. Он ушел.
— Мы начнем через минуту, — сказал Шмидт. — Сейчас, наверное, самое время раздеться.
Гарри приставил к столу свою бонгку и снял куртку. — Не думаю, что ты собираешься раздеваться, — сказал он. — Будешь моим секундантом и все такое.
— Судья ничего не сказал об этом в инструктаже, — сказал Шмидт. Он взял куртку у Гарри.
— В чем заключается твой инструктаж? — спросил Гарри.
— Предполагается, что я изучу твоего противника и дам тебе советы, как его победить, — сказал Шмидт.
— Что ты знаешь о моем противнике? — спросил Гарри. На нем не было рубашки, и он снимал брюки.
— Думаю, что он будет невысокого роста, — сказал Шмидт.
— Как мне его победить? — спросил Гарри. Он сбросил ботинки и попробовал пальцами ног упругий пол.
— Ты не должен его бить, — ответил Шмидт. — Ты должен сыграть вничью, а затем упасть.
Гарри хмыкнул и протянул Шмидту свои брюки, куртку, носки и ботинки. — Я прав, если предполагаю, что есть несколько видов бобовых, которые лучше справились бы со своей ролью секунданта, чем ты, Харт?
— Извини, Гарри, — сказал Шмидт. — Я тут и так почти выпрыгиваю из своих штанов.
— И моих штанов, — добавил Гарри.
— Думаю, это правда, — согласился Шмидт. Он посмотрел на обнаженного Гарри и подсчитал количество одежды, которую держал в руках. — Где твое нижнее белье? — спросил он.
— Сегодня был день стирки, — ответил Гарри.
— Ты в таком виде отправился на дипломатическую церемонию? — спросил Шмидт. В его голосе безошибочно угадывался ужас.
— Да, Харт, я спецназовец на дипломатической службе, — сказал Гарри, а затем указал на свое тело. — А теперь, как ты можешь видеть, я веду себя по-спартански, так что карлик может ударить меня палкой. — Он наклонился и поднял свою бонгку. — Честно, Харт. Помоги мне. Сосредоточься немного.
— Хорошо, — сказал Харт и взглянул на стопку одежды, которую держал в руках. — Дай-ка я это куда-нибудь положу. — Он направился к местам, где сидели люди.
Пока Харт это делал, к Гарри подошли трое корбанов. Один из них был судьей, с которым он встречался ранее. Другой корбан, противник Гарри, нес свою собственную бонгку, пропорциональную его росту. Третий был на шаг позади противника Гарри; Гарри предположил, что это был секундант.
Трое корбанов остановились прямо перед Гарри. Тот, что держал бонгку, передал ее секунданту, посмотрел на Гарри, а затем вытянул руки ладонями вперед, издав при этом хрюкающий звук. Гарри не имел ни малейшего представления, что с этим делать. Поэтому он протянул свою бонгку Шмидту, который только что подбежал, вытянул вперед руки и повторил движение. — Джазовые руки, — сказал Гарри.
Корбан, казалось, остался доволен, забрал свою бонгку и направился в другой конец зала. Судья заговорил и что-то поднял в руке. — Говорит, что они готовы начать, — перевел Шмидт. — Он подаст сигнал к началу раунда своим рогом и снова воспользуется им в конце раунда. Когда раунд закончится, у них будет несколько минут, чтобы подготовиться к следующему раунду. Ты можешь использовать это время для отдыха и переговоров со своим секундантом. Понятно?
— Да, прекрасно, — сказал Гарри. — Давайте уже приступать к делу.
Шмидт перевел, и судья удалился. Гарри начал работать с бонгкой, проверяя ее балансировку и деформацию. Казалось, что она сделана из какого-то твердого дерева; он подумал, не расколется ли она или не сломается ли.
— Гарри, — сказал Шмидт и указал на то место, где стоял судья с высоко поднятым рогом. — Мы начинаем.
Гарри держал бонгку обеими руками, высоко над грудью, горизонтально земле. — Есть последний совет? — спросил он.
— Целься ниже, — посоветовал Шмидт и поднялся с пола.
— Отлично, — сказал Гарри. Судья просигналил и отошел в сторону от зала. Гарри выступил вперед со своей бонгкой, не сводя глаз со своего противника.
Его противник поднял бонгку, угрожающе выпятил грудь и шею, издал оглушительный звук, нечто среднее между рыганьем и ревом, и бросился на Гарри так быстро, как только могли нести его короткие ножки. Корбаны на трибунах, окружавших спортзал, за исключением небольшой секции для людей, громко аплодировали, точно так же раздувая грудь и рыгая.
Три секунды спустя Гарри столкнулся с тем фактом, что он абсолютно не понимал, что делать. Корбан атаковал его с помощью резких, головокружительных маневров бонгкой; Гарри блокировал примерно треть из них и уклонялся от остальных, отступая назад, когда корбан использовал свое преимущество. Корбан крутил бонгкой, как лопастью несущего винта. Гарри понял, что более длинная бонгка в данном случае не имела преимущества; на замах, блокировку и атаку уходило больше времени. Маленький корбан, так сказать, одерживал верх.
Корбан бросился на Гарри и, казалось, перегнулся; Гарри замахнулся бонгкой над головой, пытаясь ударить его по заднице. В этот момент корбан извернулся под дугой атаки Гарри; Гарри понял, что его разыграли, как раз в тот момент, когда корбан злобно ударил его по обеим лодыжкам. Гарри упал; корбан отскочил назад ровно настолько, чтобы начать с энтузиазмом наносить удары по животу Гарри, пока тот лежал. Гарри перекатился и вслепую ткнул бонгкой в корбана; каким-то невероятным образом она попала в цель, ткнув того в лицо. Удар заставил корбана прекратить атаку и отступить на шаг. Гарри отодвинул его еще на пару шагов, а затем встал, проверяя свои лодыжки. Они жаловались, но держали.
— Продолжай тыкать в него! — крикнул Шмидт. Гарри оглянулся, чтобы что-то сказать в ответ, давая корбану шанс. Тот воспользовался им, сильно ударив Гарри по голове, а затем снова навалился на лодыжки Гарри. Гарри споткнулся, но устоял на ногах и, как пьяный, зашатался к центру зала. Корбан последовал за ним, весело нанося удары по уже ушибленным лодыжкам Гарри. У Гарри возникло отчетливое ощущение, что с ним играют.
К черту все это, — подумал Гарри, остановился, крепко уперся ногами в гимнастический мат и подтянулся на бонгке. Секундой позже он уже делал стойку на руках, балансируя на вершине, благодаря своему тонко выверенному, хотя и не используемому двигательному контролю, дару генной инженерии сил обороны колоний.
Корбан, явно не ожидавший такой тактики, остановился и откровенно вытаращил глаза.
— Правильно, — сказал Гарри. — А ну-ка, ударь меня по лодыжкам, маленький засранец.
Гарри продолжал гордиться своим планом до того момента, пока корбан не присел и не взмыл в воздух, оттолкнувшись своими мощными ногами. Он не дотянулся до лодыжек Гарри. Однако оказался на одном уровне с лицом Гарри.
О, черт, — подумал Гарри, прежде чем оглушительный удар бонгки пришелся ему по переносице и лишил его возможности реагировать, комментировать или думать. Все эти мысли вернулись к нему вместе с ослепляющей болью, когда позвоночник Гарри вжался в гимнастический мат при его падении. После этого было несколько мгновений странно отдаленного ощущения, когда бонгка корбана вонзалась в различные части его тела, а затем раздался еще более отдаленный звук рога. Первый раунд закончился. Корбан гордо удалился под бурные аплодисменты; Гарри приподнялся со своего места и, пошатываясь, подошел к Шмидту, который нашел для него бутылку с водой.
— Ты в порядке? — спросил Шмидт.
— Ты что, тупой? — удивился Гарри. Он взял бутылку с водой и побрызгал себе на лицо.
— Мне даже интересно, о чем ты думал, когда делал эту стойку на руках, — сказал Шмидт.
— Я думал о том, что если ничего не сделаю, мои лодыжки превратятся в мелкий порошок, — ответил Гарри.
— Что ты собирался делать потом? — спросил Шмидт.
— Не знаю, — ответил Гарри. — Я спешил, Харт. Придумывал это по ходу дела.
— Не думаю, что это сработало так, как ты хотел, — сказал Шмидт.
— Ну, может быть, если бы у меня был секундант, который сказал бы мне, что эти маленькие ублюдки могут прыгать на два метра вверх из приседа, я бы попробовал что-нибудь другое, — возразил Гарри.
— Справедливое замечание, — сказал Шмидт.
— В любом случае, ты хочешь, чтобы я проиграл, помнишь? — сказал Гарри.
— Да, но мы хотим, чтобы ты проиграл совсем чуть-чуть, — сказал Шмидт. — Тебе нужно быть осторожнее. Посол Абумве прямо сейчас прожигает взглядом дыру в твоем затылке. Нет, не смотри.
— Харт, если бы я мог набрать побольше очков, то сделал бы это, — сказал Гарри. Он выпил немного воды и потянулся, пытаясь найти место на теле, где не было бы больно. Подъем его левой ноги казался наиболее подходящим кандидатом. Гарри посмотрел вниз и порадовался, что корбан, похоже, не знал, что человеческие яички особенно болезненны при ударе; ему удалось избежать травмы.
— Похоже, они готовы ко второму раунду, — сказал Шмидт и указал на судью, который стоял со своим рогом. На другом конце зала корбан переминался с ноги на ногу, готовясь к рукопашному бою.
— Отлично, — сказал Гарри и вернул бутылку с водой Шмидту. — Что скажешь об этом раунде?
— Береги лодыжки, — посоветовал Шмидт.
— Ты очень помогаешь, — сказал Гарри. Прозвучал сигнал, и он вернулся на площадку зала.
Корбан, не теряя времени, перешел в наступление и бросился на Гарри, как только тот вышел на пол. В нескольких метрах от него корбан толкнулся ногой и взмыл в воздух, выпустив когти; он целился Гарри в голову.
Не в этот раз, сукин ты сын, — подумал Гарри и откинулся назад, к полу спортзала. Корбан скользнул прямо над головой Гарри, пытаясь нанести при этом рубящий удар; Гарри в ответ поднял ногу и нанес по заду пролетающего соперника поистине великолепный удар с поворотом. От внезапного ускорения корбан полетел головой вперед на трибуны, крепко врезавшись в нескольких своих соотечественников, чьи напитки разлетелись в разные стороны. Гарри выгнул голову из положения лежа, чтобы увидеть побоище, затем взглянул на Шмидта, который восторженно поднял вверх большой палец. Гарри ухмыльнулся и поднялся с пола.
Корбан выскочил с трибун, разъяренный и облитый освежающими напитками, и снова неосторожно бросился на Гарри. То, что его внезапно и унизительно выбросили на трибуны, очевидно, упростило стратегию атаки корбана до желания разорвать человека на части. Гарри не возражал.
Корбан приблизился и развернулся, чтобы нанести мощный удар либо в живот Гарри, либо в область гениталий, в зависимости от того, что было ближе. Гарри в ответ держался неподвижно до последней секунды, а затем выбросил руку. Движение корбана вперед резко остановилось, когда левая ладонь Гарри коснулась лба невысокого инопланетянина. Это было все равно что остановить особенно агрессивного восьмилетнего ребенка. Гарри ухмыльнулся.
Корбана не позабавило то, что он воспринял как снисходительный оборонительный маневр со стороны Гарри; он рыгнул от ярости и приготовился разорвать на части предплечье Гарри. Гарри отвел назад правую руку, якобы чтобы ударить корбана, отвлекая его, а затем быстро убрал левую ладонь, сжал кулак и ударил корбана в лицо. Корбан встревоженно фыркнул; Гарри воспользовался этим моментом, чтобы нанести правый хук прямо в лицо противника.
Чешуя и пластины на лице корбана вздулись, как будто голова инопланетянина стала распустившимся цветком, который получил удар; они расслабились, когда корбан рухнул на пол. Гарри удерживал его на полу, яростно пиная каждый раз, когда тот поднимал пластины. В конце концов судье это наскучило, и он протрубил в свой рог. Гарри поднялся с площадки; секундант корбана подошел и оттащил его.
— Думаю, ты, возможно, перестарался с пинками, — сказал Шмидт, протягивая Гарри наполненную бутылку с водой.
— Это не твои почки превратились в пюре в первом раунде, — сказал Гарри. — Я просто давал ему то же, что и он мне. В конце раунда он все еще дышал. С ним все в порядке. И теперь я набрал очки, чего ты и добивался. — Он отпил воды.
На стороне зала открылась дверь, и внутрь въехало приспособление, похожее на автопогрузчик, с чем-то похожим на большой детский бассейн, наполненный водой. Бассейн установили рядом с Гарри; затем погрузчик удалился, чтобы через минуту появиться снова с другим бассейном, который он установил рядом с соперником Гарри — корбаном.
Гарри посмотрел на Шмидта, который пожал плечами. — Для раунда водного боя? — рискнул он.
— Что мы будем делать, обрызгивать друг друга? — спросил Гарри.
— Смотри, — сказал Шмидт и указал пальцем. Соперник Гарри уже немного пришел в себя и зашел в свой бассейн. Судья, снова встав посреди зала, жестом пригласил Гарри зайти в его бассейн. Гарри посмотрел на Шмидта, который снова пожал плечами. — Не спрашивай меня, — сказал он.
Гарри вздохнул и шагнул в свой собственный бассейн; вода, очень теплая, доходила ему до середины бедра. Гарри поборол искушение присесть и хорошенько отмокнуть. Он снова посмотрел на Шмидта. — Что мне теперь делать? — спросил он.
Шмидт не ответил. Гарри помахал рукой перед Шмидтом. — Харт. Привет? — сказал он.
Шмидт посмотрел на Гарри. — Тебе, наверное, захочется обернуться, Гарри, — сказал он.
Гарри обернулся и посмотрел на своего соперника, который внезапно стал примерно на голову выше, чем был, и продолжал расти.
Какого черта? — задумался Гарри. И тут он увидел это. Уровень воды в бассейне корбана медленно понижался; по мере того, как это происходило, чешуя и пластины на корбане сдвигались, наталкиваясь друг на друга и отделяясь. Гарри наблюдал, как чешуйки на животе корбана, казалось, раздвинулись, а затем соединились, когда пластины, которые раньше были снизу, соединились с пластинами, которые раньше были сверху, расширяясь под воздействием воды, хлынувшей в тело корбана из бассейна. Взгляд Гарри переместился с торса корбана на его руки, где его пальцы увеличивались в размерах, вращая перекрывающиеся чешуйки, соединяя их в ранее неизвестном танце последовательностей Фибоначчи.
