— Чисто, — машинально вякнул Чимбик.
— Чисто, — отозвался за спиной Блайз.
Он сунулся в бывшую камеру, оглядел валявшиеся там спальные мешки, проверил кабину санузла и повторил:
— Чисто.
Сержант переключился на другой канал.
— Мы вошли, — сообщил он ожидающим в машине. — Четверо холодных, одна в норме.
И, не дожидаясь сигнала подтверждения, подхватил по уши вымазанную в крови женщину, и потащил наружу, на ходу выуживая инъектор и вставляя в него ампулу с успокоительным. Зелтронка бессмысленно вырывалась, порываясь то бежать неизвестно куда, то захлёбывалась рыданиями. Золото ритуального наряда едва угадывалось под грязью и кровью. Чимбик даже представить себе не мог, через что пришлось пройти этой эмпатке. Он только тихо радовался, что всё это оглушительное безумие не вырвалось наружу, вырубая окружающих.
Навстречу ему сунулся напарник водителя, и тут же вылетел обратно, щедро орошая окрестности полупереваренными остатками трапезы. Сержант недовольно дёрнул щекой, но от комментариев воздержался. А вот Блайз молчать не стал: на его ноги попала изрядная доля рвотной массы, и теперь клон приглушённо высказывал всё, что думает про всяких 'трепетных цветуёчков, сующихся туда, куда бывалый патологоанатом не полезет, предварительно не остограммившись'. В довершение монолога Блайз пообещал бедолаге, что отыщет самый засратый 'Венатор' во флоте и заставить его отмывать с помощью зубной щётки.
— Она... — с трудом выдавил из себя бедолага-зелтрон и, не сумев продолжить фразу, снова согнулся в рвотном позыве.
— Что — она? — моментально напрягся Чимбик.
В его памяти моментально всплыли все те пакости, что устраивали 'мирные жители' на Мерне-8. Варианты развития событий ещё прокручивались в сержантской голове, а девушка уже летела в грязь, сбитая подсечкой.
— Заткнись, Блайз! — рыкнул Чимбик, совершенно забыв про активированный вокодер. Следующий рык был адресован зелтрону:
— Ну что — она?
— Она притворяется, — сдавленно прохрипел розовокожий, и вновь согнулся в спазме.
Одновременно с его словами зелтронка начала смеяться. Лёжа в грязи, перемазанная кровью, она как могла вывернула голову и смеялась от души, ловя ртом воздух в перерывах между взрывами безумного хохота.
— Она под кайфом, или сбрендила? — поинтересовался у сержанта Блайз.
— В душе не колышу, — огрызнулся тот, начиная злиться. — Могла и сбрендить.
Время уходило, в любой момент сюда могли нагрянуть дружки убиенных, а всё, что имелось в прибытке — один блюющий горе-помощник и хохочущая в грязи то ли психопатка, то ли наркоманка, то ли ситх пойми кто.
— Завязывай блевать, — Блайз встряхнул зелтрона за плечи. — Давай уже излагай: что с ней на этот раз? Тоже притворяется?
Тот кое-как утёрся рукавом, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, сплюнул и наконец ответил:
— Ей тоскливо до боли.
— Ещё один рехнулся, — мрачно резюмировал Блайз. — Зря мы его сюда потащили...
Чимбик лишь зло зашипел на него, и принялся выкручивать зелтронке руки.
— Поодо, — вслух сказал он. — Охеренно вышло...
— Угу, — огорчённо поддакнул Блайз. — Теперь переть с собой двух шизиков...
— Сами вы шизики! — неожиданно взвился зелтронец и даже попытался отпихнуть Чимбика от девушки. — Ей действительно плохо!
— Держи его! — рявкнул сержант, толчком отшвыривая неожиданно разбушевавшегося эмпата в объятия брата.
— Мне хорошо... — всё ещё безумно смеясь, успокоила его пленница. — Прямо как в старые добрые времена... Блайз... Бывает же... Не хватает только ногами по рёбрам и злого Чимбика...
Её слова произвели эффект разорвавшегося снаряда. Клоны замерли, словно поражённые лучом-гасителем, и случись тут патруль сепаратистов — взял бы их без малейшего сопротивления. Зелтронец, возмущённо пыхтя, вывернулся из хватки Блайза, но клон даже не отреагировал. И он, и его брат молча таращились на девушку квадратными от удивления глазами.
— Чимбика, мэм? — зачем-то переспросил сержант.
Он поставил пленницу на ноги и внимательно всмотрелся в её лицо, густо заляпанное кровью. Багровые разводы искажали очертания не хуже маскировочного грима, так, что даже встроенный ноктовизор тут был бесполезен. Чимбик выругался, и потянул шлем с головы, попутно нашаривая на поясе фонарь и на все лады проклиная ситхову перестраховку, не позволившую использовать свою собственную броню.
— Блайз, страхуй, — сержант повесил шлем на сгиб руки.
Фонарик вспыхнул, заставив зелтронку зажмурится и отвернуться, но клон ухватил её за подбородок и вновь повернул к свету.
— Лорей? — недоверчиво спросил Блайз.
Сейчас он не мог отличить, кто из близнецов стоял перед ним, но готов был поклясться, что не ошибся с фамилией.
Чимбик же просто замер. Сердце бешено заколотилось, молотом отдаваясь в ушах, а он всё стоял и смотрел, не в силах отвести взгляд. Он даже не сопротивлялся, когда зелтронка как-то разом прекратила бессмысленный смех, отобрала у него фонарик и ослепила лучом света в лицо. Вздумай она сейчас убить клона — он бы не сопротивлялся. Так бы и стоял столбом, боясь поверить глазам.
— Ты покойник... — после долгой паузы произнесла зелтронка без тени истерики или безумия в голосе. — Ты же долбаный покойник, зануда! — повторила она радостно и ослеплённый светом фонарика Чимбик внезапно ощутил, что его крепко обняли. Свитари. Услышанного хватило, чтобы узнать девушку.
— Ри... — он замолчал, глупо хлопая глазами. Слово 'зануда' впервые за всю недолгую жизнь прозвучало для сержанта приятнее самой искренней похвалы или изысканного комплимента. Оставленный в покое зелтронец пробурчал что-то про каменноголовых инопланетников, но дальше тему развивать не стал.
Даже врезавшийся в них Блайз не смог вывести сержанта из ступора. Смеющийся брат сгрёб девушку в охапку и крепко поцеловал, наплевав на кровь и грязь, измазавшие её лицо. Эта картина вызвала у Чимбика чувство радости и тихой зависти, а у наблюдавшего за картиной зелтронца новый рвотный позыв. Именно этот процесс смог вернуть сержанта к реальности, напомнив о том, что они не одни в этом городе.
Но вместо того, чтобы спросить у Ри о судьбе сестры, Чимбик отстранил Блайза и спросил:
— Ри, что тут произошло? Пожалуйста, говори честно и быстро, пока нас тут всех не нахлобучили бидоны.
— Сепы-работорговцы. Маленький частный бизнес. Был.
Это короткое 'был' вместе с хищной самодовольной улыбкой Лорэй дали сержанту полное понимание ситуации.
— Здесь был кто-то ещё? — мелькнула надежда, что и Эйнджда тут, просто отсиживается неподалёку. Мелькнула, и тут же угасла — вспомнилось, как сёстры разделали своего бывшего хозяина. Тогда Эйнджеле её эмпатия ничуть не помешала с наслаждением вбивать нож в тело зайгеррианца, и не было никакой гарантии, что и сейчас она осталась бы в стороне.
— Шестеро зелтронок. Я сообщила Грэгу, он обещал прислать за ними транспорт. Они прячутся вон в том складе, — она указала на отдалённый пакгауз.
Чимбик молча рванул туда, волоча за собой на буксире зелтронца.
— Переживает, — глядя ему вслед, вздохнул Блайз. — Спорим, что он сначала всё утрясёт, и лишь потом спросит про Эйнджелу?
— Что-то никогда не меняется, да? — вопросом на вопрос ответила она, обнимая клона.
Лишь почти час спустя, когда утихли рыдания и причитания спасённых, и большинство из них, получив ударную дозу успокоительного, вповалку спали на сложенных в фургон затрофееных спальных мешках, сержант уселся рядом с братом и наконец задал мучивший его вопрос:
— Ри, а где Эйнджела?
И замолчал, с тревогой ожидая ответа. Вариантов в его голове вертелась масса, начиная от вполне бытового — например, осталась дома, пока её шебутная сестрица отрывается в городе, — до самых мрачных, о которых и думать не хотелось.
— Я уже начала думать, что ты и не спросишь, — улыбнулась Свитари, и от этой улыбки у Чимбика камень с души упал. — Она в городе, собирает информацию у подгулявших сепов.
— Это опасно, — заметил сержант, разглядывая светлеющее небо.
Он хотел сказать, что очень боится за Эйнджелу, что постоянно думает о ней, что в самые страшные, самые беспросветные моменты своей жизни лишь желание ещё хотя бы раз увидеть её — пусть даже мельком, но просто увидеть, узнать, что у неё всё хорошо, — придавало сил и помогало выжить. Но нужных слов не было. Чимбик обречённо подумал, что болтливый Блайз бы точно нашёл, что сказать, а не сидел бы с каменной рожей, словно гунганский истукан в степях Набу. А ещё он понял, почему ему было намного проще и легче с Эйнджелой и Таликой: им обеим не нужны были слова. А ещё Талика напоминала сержанту Эйнджелу, только более взрослую и мудрую. Такую, какой Эйнджела обязательно станет спустя годы.
— Это опасно, — передразнил его Блайз. — Ну ты и болван... Полтора года письма ей писал — да, я видел, что ты там после каждого боя строчишь, и хрен тут на меня таращится страшными глазами, — на шлеме нарисовал, выживал лишь благодаря мыслям о встрече, а теперь всё, что можешь сказать — сраное 'Это опасно'? Ну ты прям кладезь шедевральных фраз на все случаи жизни, брат. Ты ещё прикажи предоставить через два часа рапорт с описанием её жизни за эти полтора года.
Чимбик покраснел, как рассвет на Татуине, но впервые не приказал брату заткнуться. Потому что Блайз действительно был прав.
Свитари, слушая Блайза, улыбалась всё шире и шире.
— А Эйнджи тебя рисовала, — просто сообщила она и, была вознаграждена робкой улыбкой, тронувшей губы клона. Вслух же он не сказал ничего, суеверно опасаясь спугнуть удачу.
* * *
* * *
* * *
Позиции 1-й роты 2-го батальона 3-й пехотной бригады ВАР. 800 км. от Зелтроса. Утро девятого дня вторжения.
Тилли стояла в окопе, и со смешанным чувством радости и печали смотрела, как её земляки грузятся по машинам. Радовалась она тому, что ставшие неожиданной обузой 'добровольцы' во главе с Недом уезжают, не успев наломать дров, а печаль... Тилли отчётливо понимала, что вся эта шумная толпа окончательно увозит её прошлую жизнь.
Добровольческая рота получила утром приказ о передислокации, подписанный лично королём Дариусом. Нед, узрев королевскую печать, возгордился так, словно уже получил орден лично из рук Его Величества, и до самой отправки ходил гоголем, вызывая усмешки у клонов. Правда, перед этим Нед ходил гораздо тише, получив суровую нахлобучку от Судьи за попытку устроить праздник прямо в окопах. Зелтроны, быстро отойдя от пережитого под обстрелом страха, вспомнили о всепланетном праздненстве, достали из рюкзаков заранее заготовленные украшения в виде цветов ларимэ, вина и яства, и начали было гудёж, но тут их ждало жестокое разочарование: дежурившие в окопах клоны, не особо стесняясь в выражениях, загнали гуляк в блиндажи, пообещав в случае очередного нарушения светомаскировки попросту оглушить всех, и сложить в штабель. В блиндажах же отдыхающая смена частично поддержала идею устроить вечеринку, но так, чтобы не мешать тем, кто желает поспать. Тут Нед и подал идею перебраться к поварам — благо те тоже зелтронцы, и уж точно ворчать не будут. Но по пути его ждало новое разочарование: веселящуюся толпу перехватил злой, как ситх, Судья, и, отведя 'командира добровольческой роты' в сторонку, очень быстро и чётко дал понять, что никакой тот не командир, а всего лишь безответственный сопляк, не способный уяснить даже элементарных азов дисциплины, и уж тем более — командовать ротой. Завершив выволочку пожеланием впредь согласовывать любые свои телодвижения с старшими товарищами — то есть с самим Судьёй, — капитан отпустил красного, как варёный моллюск Нэда к притихшей толпе 'добровольцев'. Разумеется, ни о каком продолжении банкета речи быть не могло: подавленные зелтронцы разошлись по выделенным им местам, и до утра старались лишний раз не привлекать к себе никакого внимания со стороны Судьи. Зато Тилли и обе её подружки были очень благодарны капитану, получив возможность перехватить аж четыре часа сна.
Ну а утром Нэд получил приказ, и теперь добровольцы, вернувшись в прежнее развесёлое расположение духа, резво грузились в приехавшие за ними грузовики. Тилли посмотрела им вслед, в потом повернулась и пошла в отведённый под кухню блиндаж: подходило время завтрака.
Утро. Зелтрос. ПВД 3-й пехотной бригады ВАР.
Для батальона авиационного обеспечения утро началось вечером прошлого дня. Всю ночь техники готовили СНДК к непривычной для этих шустрых корабликов роли детского транспорта. В десантных отсеках устанавливали снятые с дорогих яхт противоперегрузочные кресла со страховочными скобами, дополнительных медицинских дроидов-педиатров, одновременно демонтируя большую часть вооружения. В этот раз играла роль скорость и маневренность, а не мощность вооружения. Работали только республиканцы — зелтронцам СНДК был незнаком, а рисковать нарушить центровку неправильной установкой никто не собирался. Розовокожие занимались демонтажом и доставкой, а всё остальное легло на плечи бригадных технарей.
У истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков была своя работа: им предстояло наносить отвлекающий удар, призванный оттянуть на себя и сковать боем ВВС сепаратистов.
Механизм предстоящей операции был запущен.
Девятый день оккупации. Утро. Зелар.
Как не хотелось Ри немедля привести клонов домой, жизнь внесла свои коррективы. Требовалось замести следы похищения и расправы над бравыми бойцами КНС, а заодно разобраться с добытыми за ночь трофеями и информацией.
— Разберёмся со всем этим хламом — и приедем, — утёшил её Блайз.
Чимбик отсутствовал: Шкасс утащил сержанта к 'ледорубам' — показать, к чему подключаться и что искать в трофейном снаряжении.
— А без вас что, с этой задачей не справятся? — вздохнула Свитари, не желая отпускать Блайза.
— Да там же аббревиатуры, пиктограммы и прочая заумь военная, — объяснил Блайз. — Ну и нам что может нужным оказаться.
Свитари в очередной раз вздохнула и прильнула к клону. Теперь, после горячего душа, она пахла не кровью, а цветочным мылом. Ласково прижимавшаяся к Блайзу девушка никак не вязалась в его сознании с видом бойни, которую они обнаружили в том пакгаузе. Да, он уже видел подобное очень давно, на Зайгеррии, но тогда Ри не выглядела такой... счастливой. Он помнил её потрясение, усталое равнодушие, опустошение. Сейчас же Свитари казалась совершенно счастливой и, как бы не хотелось верить, что дело в их внезапной встрече, Блайз не мог игнорировать произошедшие в ней изменения. Его Ри стала... иной. Более жестокой, расчётливой. 'Почти как мы' — осознал Блайз. Осталось лишь понять: нравятся ли ему эти перемены.
— А тебя от местных и не отличить, — вслух сказал он, проведя пальцем по щеке девушки. — Мы даже не узнали поначалу.
— Я и есть местная, помнишь? — весело мурлыкнула Ри, на миг игриво поймав его палец губами. — Волосы мы раньше красили, а кожа реагирует на излучение местного солнца. Что, не нравлюсь?
— Ты мне в любом виде нравишься, — Блайз кисло взглянул на переминающегося с ноги на ногу зелтронца-посыльного, взявшегося провести клона в подвал. Возвращаться в мир службы не хотелось до зубовного скрежета, но выбора не было. Клон неохотно расцепил руки, и чмокнул Свитари в макушку.
