А ещё через полчаса стало совсем интересно: к нам присоединился Верда с Тродой в сопровождении весьма колоритного незнакомого типа. На вид этому новенькому было около сорока пяти-пятидесяти оборотов, отличался он высоким даже по свелским меркам ростом, обильным телосложением, широким открытым лицом и волнистыми тёмными волосами до плеч. Крупные губы, массивный нос, мясистые лопоухие уши, большие глаза слегка навыкате, отгороженные от мира сильными плюсовыми очками, дополнительно их увеличивающими, — в этом типе не было вообще ничего маленького или хотя бы умеренного. По-моему, это самый крупный человек, какого мне доводилось когда-то видеть. А плавные вальяжные движения только усугубляли его сходство с ващуром, первым пришедшим в голову при виде такого гостя.
Голос у мужчины оказался под стать наружности — сочный густой бас, от которого, кажется, вибрировали стены.
— А я тебе ещё раз повторяю, Алес, вся беда от превращения искусства в конвейер! — на повышенных тонах сообщил он.
— Однако, заметь, ни один человек из так нелюбимого тобой конвейера не пострадал, — насмешливо возразил Трода. — Моих людей похищать не рискнули.
— Потому что бездари, кому они нужны! — громыхнул великан.
— Да куда уж нам всем до тебя, — с непередаваемым ехидством протянул хозяин дома и обратился уже к нам: — Знакомьтесь, мастер Райда Урум, лучший из ныне живущих специалистов по искрам. Рекомендую. Характер тяжёлый, но великим мира сего простительны подобные мелочи. Мастер-механик Фириш ту Фрем и Миришир ту Трум, изобретатель.
— Да куда уж моему характеру до тебя, — весело парировал тот, с интересом разглядывая нас двоих. Преимущественно, конечно, Муха, если точнее — его искусственную руку. — Забавные какие, — выдал неожиданный вердикт здоровяк и осторожно опустился в ближайшее кресло. То натужно скрипнуло и просело, но выдержало непривычный вес.
— На себя посмотри! — рассмеялся Трода. — "Забавные"... В общем, я свой долг выполнил, препоручаю вас заботам друг друга. О своих не беспокойся, они под надёжной охраной и присмотром, как доктора их осмотрят — тебя позовут. А я попозже ещё загляну.
— А что с ними? — полюбопытствовал Мух.
— Приболели от холода и сырости, плюс нервное истощение, — пояснил Алес. — Ничего страшного, оклемаются.
И мы остались вчетвером. Правда, ощущение неловкости возникнуть даже не попыталось: не в присутствии Миришира. Да и мастер Урум оказался далёким от стеснительности и чрезвычайно непосредственным типом.
Громогласный свел при всей своей необычности и избыточности собственного количества производил очень приятное впечатление. Да, шумный, темпераментный, прямолинейный до откровенной грубости, даже подозреваю скандальный и склочный, он всё равно вызывал симпатию. То ли целостностью натуры, то ли вот этой искренностью, а то ли какими-то другими качествами — не знаю, но знакомство с ним оказалось чрезвычайно увлекательным и интересным.
Сначала Райда дотошно расспросил нас о подробностях приключений и спасательной операции, потом громогласно и не стесняясь в выражениях поделился собственными злоключениями. Оказалось, предположение наше оправдалось: его вместе с семьёй действительно похитили и шантажировали здоровьем родных, которых держали отдельно. Да и план с искрами у него был примерно такой, как мы предполагали, за одним исключением: конкретно на "Искру разума" мужчина не нацеливался. Просто искренне надеялся, что кристалл с памятью Первого арра попадёт в руки к профессионалу, который сумеет понять и предпринять какие-нибудь меры.
Мне только стало любопытно, где похитители нашли труп, который кто-то в здравом уме мог принять за мастера Урума — не думаю, что такие великаны встречаются часто, — но вряд ли Райда располагал подобными сведениями.
От души поругавшись и выпустив пар, мастер неожиданно сообщил, что плен пошёл ему на пользу. Мол, мозги начали работать лучше, подстёгнутые чувством опасности. И рассказал нам интересную теорию, подтверждение которой он нашёл в процессе работы.
Мастер Урум доказал (на живом примере сидящего здесь же Верды), что разум человека един, и делить его можно не только на три строго определённые части, как считалось раньше, а как угодно. Более того, разум этот остаётся единым даже после подобного разделения, все его части на любом расстоянии сохраняют непонятной природы связь не только между собой, но и с телом до самой смерти последнего. И именно отсюда следовало то самое фундаментальное ограничение — невозможность записать в чьё-то живое тело части чужой личности. Объединить их в кристалле получалось, но вот перенести с него в чужую голову — уже нет.
Правда, объяснить природу моих снов и причину их прекращения свел не сумел, но согласился с предположением о возможности взаимодействия не только частей одного сознания, но и нескольких сознаний. Так Верда сумел не только передать мне собственные воспоминания, но уловить особенно яркие эмоции своей несостоявшейся невесты и поделиться заодно и ими. Вероятно, дело было как раз в силе ощущений: для малоэмоционального мужчины впечатления умирающей молодой девушки оказались ярче собственных чувств.
А кроме того, согласно теории мастера Урума разделённые части стремились объединиться, притягивались друг к другу как магниты, и вполне возможно, именно это стремление заставило сознание Первого арра влиять на меня единственным доступным способом.
— То есть, его память чисто теоретически тоже притягивается к остальным частям, и притянется рано или поздно? — уточнил Мух. — Зачем она вообще им понадобилась, память эта? И как они намеревались её использовать?
— Притягивается, если существует. — Мастер тяжело вздохнул. — Если часть сознания или тело уничтожено, оно никуда тянуться не может. А использовали просто: собрали устройство на основе машината, соединённое с печатной машинкой, оно и выдало, что нужно. Результат кажется бессвязным, но кое-что расшифровать эти сволочи всё-таки сумели. Тьфу! Их бы энергию, да на полезное дело...
— А они и прибор вас заставили сделать? — осторожно спросила я.
— Да тут они без меня справились, у вашей братии механики классные, — отмахнулся он.
— То есть, там всё-таки были тенсы? — хмуро проговорила я.
— Были, конечно! У тех гадов, что меня держали, точно за главного тёмный был. Меня ж не для того спёрли, чтобы я им искры клепал, а чтобы главный секрет открыл, откуда они берутся, — перемежая сказанное крепкими выражениями, прорычал Райда. Эмоционально подался вперёд и даже, кажется, хотел треснуть кулаком по подлокотнику, но к счастью удержался: вряд ли кресло пережило бы подобное жестокое обращение. — Потом поняли, что всё не так просто, по щелчку пальцев оно не получится, надо долго учиться, да ещё не каждый к этому способен, и больше я их главного уже не видел.
— А вы об этом Троде-то рассказали? — осторожно поинтересовался Мух.
— Да уж рассказал, от этого попробуй утаить что-то! — Мастер Урум насмешливо хмыкнул. — С другой стороны, я бы сам его за шкирку поймал и всё высказал, лишь бы Алес всю ту кодлу прищучил!
— Так, может, и нам расскажете поподробнее? — с надеждой протянула я.
— Так вот почти всё сказал уже, — мужчина пожал плечами. — Держали меня отдельно, если и были рядом другие коллеги — не знаю, и заставляли клепать искры. В основном с себя записывал, но иногда приносили трупы, чтобы из них остатки разума вынимать, причём половина — тенские. Тела разные: кто-то явно убитый, кто-то — непонятно, от чего умерший, и приличные люди, и бродяги сомнительные. Сразу после похищения разговаривали со мной трое тенсов, только имена их я не запомнил, уж больно они у вас путаные, а было это давно. Потом — только свелы, а когда Верду вывозили калечить — так там Данта Аото руководил. Меня какой-то гадостью опоили, но то ли дозу не рассчитали, то ли просто не взяло, но спал я некрепко, и кое-что слышал, даже видел. Я так понял, эта сволочь спуталась с каким-то богатым тенсом, одержимым идеей заполучить в своё пользование лояльных мастеров. Мысль не нова, но уж больно методы гнилые... а потом эти двое похоже решили друг друга кинуть, и это не получилось. Ну, или они просто не успели.
— Разумно, — ухмыльнулся Мух. — Когда ты сам подлец и ведёшь дела с подлецами, глупо не ожидать от них подлости.
Разговор прервала внезапно с грохотом распахнувшаяся дверь. На пороге появился взмыленный и какой-то очень помятый бывший секретарь Первого арра, Крида Амас, и обвёл всю нашу компанию диким взглядом.
— Верда, я вспомнил!
— Вспомнил что? — опешил тот и нахмурился.
— Вспомнил всё! — радостно сообщил секретарь.
— Погоди. Сядь, успокойся и расскажи, что всё-таки случилось?
— Да про сферу я вспомнил! Ты всё-таки упоминал её, а именно — говорил, что сфера не должна покинуть род, — ответил тот и в самом деле плюхнулся в кресло.
— В каком смысле? — хором спросили мы.
— Так. Я понял, по порядку. Думал я об этом, думал, и наконец вспомнил. Просто дело давно было, ещё до истории с женитьбой, вот и не пришло в голову, а тут начал последовательно вспоминать все ассоциации, чтобы это слово употреблялось, да ещё в связке с тобой, — и вспомнил. Случилось это где-то за половину малого оборота до твоего решения жениться, ты утром ушёл куда-то в одиночестве, вернулся мрачный, задумчивый, очень сосредоточенный и сам не свой, весь день до вечера сидел за столом в кабинете и думал, все встречи отменил. Я потому и запомнил, уж очень нехарактерное поведение. Я зашёл уже к ночи отпроситься домой, выразил озабоченность твоим состоянием, ты отмахнулся, потом слово за слово... В общем, в какой-то момент ты упомянул, что сфера не должна покинуть род, но решать этот вопрос сейчас рано. А самое главное, у меня есть предположение, о какой сфере шла речь! В старых текстах так корону Первого арра называют, а конкретно — Небесной сферой.
— Интересная версия, — медленно проговорил Верда. — То есть, ты предполагаешь, что это тоже связано с моей скоропалительной женитьбой?
— По крайней мере, вопрос сохранения короны в роду с ней вполне вяжется. Прямой наследник всё-таки...
— Непонятно только, почему это решение пришло настолько внезапно? — весело хмыкнул Миришир. — Раньше он не понимал, что для передачи власти нужен наследник, а теперь вдруг резко осознал и решил заполучить?
— Если внезапно осознал, значит, что-то к этому подтолкнуло, — задумчиво возразил свел. — Единственная возможная причина, почему я не занимался этим вопросом раньше — считал, что времени ещё полно, так?
— Так, — кивнул Крида. — Именно это ты всем и отвечал — успеется.
— Значит, я вдруг выяснил, что времени не осталось. Почему? Вероятно, потому, что осталось жить совсем немного, и я неизлечимо болен, — предположил Верда.
— Как-то мне не нравится это предположение. — Ту Трум нахмурился. — Зря мы что ли столько сил угробили?
— Я тоже не в восторге. — Первый арр усмехнулся. — Но это пока единственная внятная версия, хотя и не вполне логичная. Если бы я вдруг осознал, что болен, глупо тратить время и силы на постель и какую-то девицу. Очевидно, что воспитать достойного наследника я бы уже не успел, и не стал бы даже пытаться — не мог же я этого не понимать! Зачем обрекать ребёнка на участь разменной монеты в чужих политических играх? Гораздо разумнее вообще не оставить потомства и выбрать из имеющихся наследников — они по крайней мере достаточно взрослые для ответственности и явно не дураки. Одно из двух: либо речь идёт о какой-то другой полусфере, либо я просто чего-то не понимаю.
— Но ты всё-таки исключи эту возможность, договорились? — попросил Крида.
— Какую... а, то есть, выяснить, здоров я или нет? — переспросил он. — Попробую. Самому хочется знать наверняка. Но всё равно как-то сомнительно, я отлично себя чувствую, а просто так бегать по врачам бы не стал. Тем более — вот так, в тайне.
— Может, наблюдались какие-то настораживающие симптомы до этого? Обмороки? — предположила я.
— Да ну, нет, что ты, — отмахнулся секретарь. — Если бы случилось что-то, насторожившее его самого, меня бы, да и остальное окружение, это насторожило ещё раньше. Наверное, речь шла о чём-то другом.
Окончательно теория смертельной болезни Первого арра пошатнулась уже на следующий день, когда проснулся Тринда. Доктор прямо сказал, что это бред, потому что организм высокопоставленного пациента в госпитале во время его "умственного недуга" изучили очень пристально, и что-то подобное непременно нашли бы. Это голову Верды старательно пропускали, а всё остальное рассмотрели до последнего волоска.
Утром же меня обрадовали, что пуск тоннелей — вопрос времени, причём ближайших десяти-пятнадцати дней: на Тёмную сторону вылетел дирижабль с информацией о ходе расследования, да и поиски естественной связи двух сторон Мирового Диска развернули масштабные. Лично мне последнее никакой пользы не несло, идти пешком по пещерам я не собиралась, но обнаружение проходов автоматически гарантировало скорейшую передачу новостей, а значит — приближало желанный миг возвращения.
Посвящать нас в подробности расследования не спешили, но хотя бы сняли домашний арест, и мы с Мириширом решили развлечь себя типично туристической культурной программой — музеями и достопримечательностями окрестных островов.
Иногда компанию нам составлял Тринда с невестой: эта парочка предпочла воспользоваться ситуацией, устроить себе небольшой отпуск и заодно в спокойной обстановке без спешки определиться с планами на дальнейшую жизнь. Со Светлой стороны их вроде бы никто уже не гнал, но и Тёмная хирурга, похоже, заинтересовала.
А вот остальные сообщники вниманием нас не баловали. Верда куда-то пропал, хозяин дома вместе со своими сыновьями тоже не попадался на глаза, а мастер Урум вовсе распрощался в день знакомства — забрал жену с дочерью и отправился на родной остров, заново вить семейное гнездо взамен сожжённого.
Ситуация вдруг прояснилась почти через две недели такой расслабленной и спокойной жизни, окончательно примирившей меня с пребыванием на Светлой стороне. Что ни говори, а я всё-таки домоседка, и подобные приключения — совсем не моя стихия. Хочешь не хочешь, а попытаешься списать свой тогдашний порыв на стороннее воздействие — то ли кристалла памяти, а то ли самого Мирового Диска и неких непостижимых субстанций. Но с другой стороны, несмотря на всё ворчание и недовольство, тот поступок и то решение я сейчас полностью одобряла. Досадовал на ситуацию разум, лишённый привычных ориентиров, но зато совесть была кристально чиста, и ощущение это искупало все "бы" и "если".
Прояснение это началось вечером одного из дней, когда к нашему уютному междусобойчику с ужином и обсуждением планов на завтра присоединилась неожиданно большая и чрезвычайно родовитая компания — Трода с обоими сыновьями (о признании Алесом подмены и официальном усыновлении Рила мы узнали из газет), Верда и новоявленный Первый арр. О передаче полномочий Ларде мы также прочитали в прессе — всё прошло удивительно тихо, спокойно и буднично, без торжеств и помпы. А вот подробности расследования и история воскрешения Верды Аото держались пока в тайне от широкой общественности, и журналисты только осторожно строили предположения. Отловили даже выпущенного на свободу старого патологоанатома, взявшего на себя вину за фиктивную смерть Верды, но Плира Ивит оказался слишком крепким на излом и неизменно посылал всех интересующихся, вежливо и сравнительно недалеко — к главному герою событий. Подозреваю, воспользоваться рекомендацией не рискнул никто.
