— Должна была, Аня, должна. Потому что, её задача спасти нас в данной ситуации. Здесь и сейчас. Любыми средствами! Смотри! — Владимир поднял с пола единственную уцелевшую газоразрядную лампу, нашел вторую, встряхнул пару раз — его предположения подтвердились, лампа была исправна и сразу же загорелась, просто выключилась от ударной волны — и, отдав вторую лампу Анне, подошёл к Зеркалу.

— Горячие, чёрт! — он коснулся прикипевших к поверхности серых, образовавших что-то подобное песчаным горкам, только поставленным на попа, кристаллов, — это карбид вольфрама. Плотность — под пятнадцать грамм на кубик. Прочность — вдвое выше корунда. Остатки бронебойных пуль уже облепили Зеркало как мухи, нам просто повезло, что осколки никого не зацепили — пока сердечники превращались в порошок. А если бы они зарядили ещё по коробу? Двести сорок таких пулек, Аня! А потом ещё столько же! Попав в прикипевший сердечник и сама пуля срикошетит, и отобьёт осколки предыдущей! А энергии и у осколка вполне хватит, чтобы сохранить убойную силу, даже отскочив от стены! А потом — затишье могло означать, что эти ребята готовятся пустить в нас пирожок, чтобы не зацепить его пулей и самим не взлететь на воздух! Промедлив ещё пару секунд, мы бы просто превратились в швейцарский сыр, или нас бы размазал по стенам термобарический взрыв!

— Он абсолютно прав, мисс Васильева! Когда я понял, что по нам бьют металлокерамикой, да ещё чередуя с пулями со стальными сердечниками, я решил... Что мы увидели и узнали слишком много... Слишком много для живых... Да, я должен извиниться перед вами обоими за то...

— Ладно те, Джерри. Я понял, что твоя крыша была не на месте. Есть отчего. Плечо, побаливает, конечно, но и здесь вашему профессионализму необходимо отдать должное, — Владимир улыбнулся, причём, достаточно приветливо, — так, Таня, рассчитай по-быстрому, на сколько часов нам хватит воздуха, мне нужно знать, из какого времени исходить.

— Уже сделано, товарищ майор. Более четырнадцати часов. Активными вы можете быть примерно двенадцать, дальше наступит слабость и вялость. Если застрелить господина Нилсона, тогда, соответственно, семнадцать с половиной и пятнадцать часов.

— Да, Таня, супер! Минуты и секунды ты уже не считаешь, да и насчёт Джерри не выпалила что-то вроде "прервать жизнедеятельность", а сказала "застрелить", просто и со вкусом. А хрен тебе, башка титановая, я понимаю, что возможно, его ликвидация станет необходимой реальностью, но не здесь и не сейчас, понимаешь!

— Я так и думала, что вы отрицательно отнесётесь к этой возможности. Но обязана была проинформировать.

— Если честно, мистер Синеусов, я ожидал, что "титановая Барби" зажарит мне мозги этой... встроенной штуковиной, а не будет спрашивать вас. Но теперь, вынужден высказать мой респект российским электронным технологиям. Идея, кстати, неплохая. Лучше пусть лишняя пара часов позволит вам спастись, чем мы подохнем тут вместе. Или выберемся, а киборг меня пристрелит на свежем воздухе. Не всё ли равно, где, а тут из меня выйдет неплохая компания немецкому офицеру! — разведчик рассмеялся — с удивлением, граничащим с откровенным ужасом, Анна поняла, что Нилсон не шутит, смеётся, но говорит такое всерьёз, и поспешила одернуть его:

— Не знаю, насколько здесь уместна ваша бравада, но, — внезапно она вспомнила, поняла, осознала в контексте последних событий смысл слов Владимира, — Володя? Ты говорил...

— Забудь. Забудь, что я говорил, ты слышишь? Я могу дать БРДМ приказ не убивать его, но не уверен, что что-либо сможет помешать ей меня ослушаться, кроме боеприпаса с компонентами! Или ты не понимаешь этого! Не понимаешь?!

— Нет, Владимир, по обстоятельствам, связанным с изменившейся ситуацией, командование полностью на вас! — отрапортовала ему модель, продолжая прощупывать коридор Храма, — а пытаться ликвидировать меня при помощи молекуляризационного боеприпаса — более чем нерационально, мой реактор, — машина улыбнулась, — это ведь не только ценный мех, но и полтонны трудноусваемого тротилового эквивалента.

— Однако, Таня, успокоить ты умеешь! — Владимир достал из кармана пачку и закурил сигарету, он отвернулся, в улыбке машины было что-то настолько инфернальное, или его бесило сознание собственного бессилия и безвыходного положения, но смертельно захотелось двинуть её с размаха по морде, или по ОПС21, что у неё там, прикладом автомата, и лупить, пока навсегда не сотрёт эту омерзительную улыбку, но чувства мешали разуму, а ему надо было отвлечься, сосредоточиться, чтобы искать выход. Двенадцать часов...

— Не надо, Володя! Мне кажется, что я уже начинаю задыхаться!

— Когда люди погибают от недостатка воздуха, они не чувствуют удушья, изменение состава газовой смеси проходит незаметно для органов чувств. Вначале человек чувствует слабость, затем, из-за присутствия в выдыхаемом воздухе и угарного газа — лёгкую эйфорию, напоминающую слабое алкогольное опьянение, затем, незаметно теряет сознание...

— Заткнись! Ей-богу, если ты продолжишь эту лекцию в стиле заправского патаны, я расхерачу тебя, себя и всё в радиусе километра длинной очередью синих конфеток! — Владимир даже сорвал с плеча штурмовой автомат, и хотя заряжен он был обычной комбинацией — бронебойная через нестабильную "кишкомоталку", он заметил, что американец едва не вдавился в стену, да и Анне тоже не по себе, и взял себя в руки, "модель" поняла, что сказала что-то не то, и неуклюже попыталась сгладить ситуацию, но, видно по этой части, в программу ей вписали методы довольно тупых психологов — то как машина отдала "под козырёк" и разулыбалась, выглядело скорее, как издевательство над Владимиром, но он, слава Богу, почти не смотрел на неё, и только бросил: "К пустой голове руку не прикладывают", рассмешив даже Анну, и добавил, — да, Аня, конечно, это глупо, но при интенсивном интеллектуальном напряжении, эта соска для больших мальчиков очень даже помогает. А мне сейчас необходимо остаться наедине со своими мыслями, что-то вроде отключки, медитации... Двенадцать часов на анализ способа выбраться из самой глубокой задницы, в которую я когда-либо попадал — это тот ещё экстрим. Надо расслабиться... Расслабиться... Идея!

На глазах удивлённой Анны, (Нилсона он не видел) Владимир скрылся в проёме коридора, дипломат даже поспешил за ним. То, что он увидел, мягко говоря, поразило Нилсона. Владимир залез в карман сушёного немца, нащупал что-то, воскликнул: "В точку!" но извлёк не план огневого сооружения, а дорогую фляжку, похоже, серебряную. Правда, тут же продолжил обыск, по-быстрому просматривая и складируя найденные документы, хотя, судя по тому, что майор прицокнул, и легонько пнул мумию ногой, интереса, по крайней мере, с точки зрения выхода из сложившейся ситуации, они не представляют.

На удивление Анны, Владимир быстро вернулся, но не со способом быстрого и гарантированного спасения, а с объёмистой серебряной флягой, с подчёркнутым наслаждением нюхая её содержимое:

— Товарищ Штирлиц согласился одолжить мне великолепный французский коньяк, с условием, что я выпью за упокой его души.

— Владимир, это слишком даже для меня, если вам...

— Слишком — не слишком, Джерри, но вы только представьте, сколько дали бы коллекционеры за такой коньячок? — Владимир улыбнулся, к удивлению американца, совсем не наигранно, сказал, "Ну, спи спокойно, дорогой товарищ Штирлиц!", и с наслаждением, смакуя, выпил.

С одной стороны, это немного шокировало Нилсона, но, с другой, он понимал, что самозабвенно убивая дурные мысли в корне своими любимыми загробными шуточками, пусть даже перебирая, взяв на себя ответственность за поддержание их духа, Владимир, возможно, останется единственным из них, кто сохранит способность мыслить конструктивно. А здравомыслящий хороший аналитик — Владимир для них намного полезнее, чем Владимир, постоянно думающий о том, что Анне остались жить считанные часы. Он нашёл для себя способ снять гнетущее напряжение, и, если у него лучше всего получается делать это столь пикантным способом, то чёрт побери, он просто обязан и сам поддержать его в этом. И стараться поддерживать Анну.

— Что ж, Владимир. У меня тоже кое что есть! — дипломат извлёк из кармана пиджака едва початую стеклянную флягу — "хенесси", хотя и не столь раритетный, как коньяк нашего нового приятеля, но добротный! Попробовать не хотите?

— Нет, спасибо. Только, что-то подозрительно полный ваш пузырёк. Да и по пути, вы не прикладывались, насколько я помню.

— Не прикладывался, верно. Потому что опасался, что ваша охранница может, скажем, не так понять, если я полезу в карман.

— Это зря. Она вас насквозь видит. В буквальном смысле! — Владимир улыбнулся, подошёл к резиденту и легонько ударил фляжкой о его бутыль — за наше здоровье!

— За то, чтобы мы выбрались отсюда как можно быстрее, уточнил Нилсон и приложился к бутылке.

— Что с вами? Ребята, что с вами? — мы все можем погибнуть через несколько часов, а вы попросту пьянствуете?! — Анна с удивлением спросила, но Владимир убедился, что она отвлеклась, что она держится.

— Можем, Аня. Потому и жизни радуемся! Рекомендую, только коньяк, поверь, виски — всё равно — гадость. А если серьёзно. Сейчас немного расслаблюсь, БРДМ наша сделает мне трёхмерную схему этого помещения, поверчу полученную карту на ноуте, осмотрим развалины огневой точки... Вобщем, будем выбираться отсюда.

Владимир отхлебнул ещё немного, закрутил фляжку, открыл компьютер и стал что-то набивать на клавиатуре. Анна подошла к нему сзади и посмотрела на экран. Это было всего лишь электронное письмо — в два адреса. Петровичу из Ростова, и Белову, не на Иллюзию, на ящик РАН.

"Обнаружен Храм Врат, содержащий темпоральный портал, классифицированный Группой как объект "ВН". В рабочем состоянии, 32км от Крымска по новороссийской трассе, возле предполагаемого местонахождения северного форпоста Тутмеса Третьего Темтаура. Был успешно активирован при помощи Печати. Облучено сто кристаллов, судя по проявившемуся феномену воздействия — успешно. Осуществлён контакт четвертого уровня со Сверхразумом (визуальный контакт, ментальный контакт), получен артефакт — Активатор, необходимый для создания квазитехногенного Портала, при помощи которого древний Портал безвозвратно дезактивирован. Проведено поверхностное, в.т.ч — визуальное исследование открывшего при активации Запараллеленого и Смещённого пространств. Вступили в боестолкновение с оперативной группой: наёмниками или ликвидаторами, ведомственная принадлежность достоверно не известна, подконтрольными Абрамову, или министрам, участвующим в попытке государственного переворота. В результате применения специальных микроснарядов, произошло обрушение монолита, объемом породы в 45-50тонн. Выбраться самостоятельно, предположительно, возможности не имеем. Оставшийся объём воздуха сохранит пригодность для поддержания жизнедеятельности в течении 13 часов. В случае, если через 9 часов от меня не последует отбоя, сообщить Директору, для предприятия попытки спасательной операции. Примечания: наиболее быстрый способ проникновения в развалины Храма Врат — через смежный полуразрушенный немецкий ДОТ. Проникновение через ДОТ не является безопасным из-за наличия боеприпасов. Высока вероятность наличия на поверхности оперативной группы противника. В случае получения от меня отбоя, информацию немедленно ликвидировать и не давать ей хода. Отбой по ранее согласованному коду".

Анна прочитала письмо, отошла на пару шагов и прислонилась к стене:

— Володя, но почему целых девять часов? Девять часов...

— Три с половиной часа — минимально необходимое время для доведения информации, приказов до низшего звена, развёртывания операции и спасения. Полтора часа будут у нас в запасе, Аня.

— Но если... Если они не успеют?

— Успеют как минимум крота саморющего небольшого диаметра нам запустить и протянуть шланг с воздухом. Воду передать. Мне их учить не надо в плане того, что делать в таких случаях. Всё будет хорошо.

— Да, Владимир, а вам не кажется, что будет достаточно обидно, если нам не хватит каких-нибудь тридцати минут? — Нилсон не читал текст, но понял о чём речь.

— Нет, Джерри. Вот если мы выберемся через девять с половиной часов, а я не дам отбой, а информация будет пущена по инстанции, — это будет более чем обидно.

— Но почему, Володя? Что страшного произойдёт? Ты же сам говорил, что Директор, в данной ситуации, — единственный, кому мы можем доверять на Большой земле!? Почему ты не написал, чтобы информация ушла немедленно? — Анна искренне не понимала его.

— Почему, Аня? Ситуация изменилась. Теперь у нас в руках целая сотня интеграторов и Активатор! Ты ведь понимаешь, что это такое? Этого хватить, чтобы мир погиб сотню раз, — Владимир встряхнул мешочек, — плюс сколько угодно ещё, если создать техногенные Врата, и это я могу доверить только одному человеку — твоему отцу. В нём я уверен. Или ты забыла гигатонный взрыв в поясе астероидов? А потом... — Владимир закурил снова — то, что Директор оставит кристаллы и Активатор у себя, это факт, а то, что он броситься нас спасать — совсем не факт. Намного выгоднее просто подождать часок, и извлечь наши бездыханные тела вместе с тем, что им нужно. Отчасти, поэтому, я на час уменьшил ограничение по времени, но вряд ли это решит дело.

— Да, Владимир, это впечатляет... Очень впечатляет. Я-то думал, что это естественное астрономическое событие, а оказалось...

— Оказалось, что это взрыв энергетической гипербомбы, Джерри. Всего один рукотворный интегратор. А вы хотели смыться с сотней, и твердили про какой-то там паритет.

— Владимир, генерал Васильев забросил его в дальний космос через вашу гиперустановку?

— Да, через Катапульту. Про неё, я думаю, вы наслышаны.

— Значит, вы не просто бежали из Города, это была продуманная экспедиция с целью...

— С целью нашей экспедиции, Нилсон, вы уже ознакомились. Васильев перепрограммировал спутники ВКГ, но всвязи с переносом Города, оттуда получить информацию было невозможно. И собирать информацию им нужно было два или три дня. Я получил то, что нужно через спутниковую систему корректировки, установленную на вертолёте-разведчике, и... Остальное вы знаете.

— Но почему Васильев отпустил с вами свою дочь, насчёт вас, я понимаю, кроме вас никто бы не смог активировать Портал, но...

— А вы попробуйте что-то ей запретить! — Владимир улыбнулся, Анна тоже, эти слова польстили ей, — а потом, по расчётом физиков, электромагнитные возмущения при переносе столь крупного мегаобъекта... Вобщем, вероятные потери до десяти процентов населения, плюс некоторые системы... И Васильев решил, что, возможно, вне города Ане будет безопасней.

— Значит... Владимир, это значит, что Город мог погибнуть?

— Город — нет, Джерри. Могла временно выйти из строя Катапульта, остановиться Основной Блок, а даже со Щитом — экраном, делающим Иллюзию невидимой и служащим нуждам ПРО, вообще ничего не могло случиться. А люди... Потери могут быть значительными. Я, Аня, академик Белов и многие ценные специалисты были вывезены на Большую Землю. А сам Фараон остался...