— Сколько бессмысленного пафоса, — поморщилась та, — Ведёшь себя, будто совершаешь героический подвиг, а не подтаскиваешь стазисзильник на несколько метров. Давай быстрее, мне надоело лежать и слушать это нытье.
— Бессмысленно здесь только одно: твое существование, — огрызнулся Рю.
Схватив Альву за одежду, он одним движением из айкидо закинул ее в контейнер и закрыл крышку. На этот раз нужную кнопку он нашел почти мгновенно.
— Вот и всё, — развела руками Рейко, после чего швырнула ему бутылку с шоколадным молоком, — Вот видишь, всё оказалось не так уж и страшно. Сегодня у вас с Аки уже точно не будет никаких потрясений. Можете садиться.
Рю вернулся к Аки. Он хотел отвести ее подальше от контейнера с чудовищем, пожиравшим души (он предпочитал думать об этом как о камере), но она уже так уютно устроилась у окна, что он просто молча сел рядом. Он протянул ей бутылочку с молоком, но та показала точно такую же, только уже ополовиненную.
— Так, значит, ты действительно будешь сражаться с мононоке? — с любопытством спросила девочка.
— Буду, — ответил юноша, чувствуя, как мышцы расслабляются, а глаза покидает проклятая зеленая пелена, — А ты заменишь меня, станешь будущим нашего клана, когда вырастешь?
— Ты не настолько меня старше, — смутилась Аки.
Рю улыбнулся.
— Через год ты сможешь так сказать на полном серьёзе. А пока ты ещё очень маленькая даже по моим представлениям. Правда, для меня не просто будет признать это, когда ты вырастешь.
— Нет-нет, я не о том, — мотнула головой Аки, — Ты же не умрёшь от старости настолько раньше меня.
— От старости... я не умру, — ответил он, — Самураи не умирают от старости, Аки. Правда, я уже устал от смерти. Будь я хорошим самураем, я бы думал о ней с вдохновением. Но сейчас я бы хотел, чтобы ты успокоилась и отдохнула. И я за компанию.
— Я сама не справлюсь, — грустно опустила голову девочка.
— Меня не так просто уничтожить. — Рю остановился, аккуратно приподнял подбородок девочки и заглянул ей в лицо своими глазами, похожими на осколки зеленого льда, — Даже дракон-мононоке пыталась. И древний ёкай. Но я сейчас стою тут, несмотря ни на что, и вижу твоё лицо. Не печалься. Я был в месте, где нет ни жизни, ни смерти. Где даже души ещё не оформились. Теперь я — ками. И теперь это реальность, а не ложь.
— Я не понимаю, — насупилась она, — Не выйдет из меня главы клана.
Рю улыбнулся и провел рукой по ее голове:
— Вырастешь — поймешь. А до тех пор я буду с тобой. Ёкай, пришедший с Той стороны. Будущее есть только у людей... у тебя. Моя душа находится в том месте, где время, кажется, сломано.
Аки с силой ударила его кулачком по груди.
— Не говори так!
— Хорошо. Не буду, — он покосился на допитую бутылку в ее руке, — Хочешь ее шоколадного молока?
— А ты что? Не хочешь?
Судя по удивлению в ее голосе, не хотеть шоколадного молока мог только смертельно и неизлечимо больной человек.
— Ты больше меня заслужила сегодня, — с полуулыбкой ответил Рю, снова беря девочку за руку, — Кроме того, мне нравится смотреть, как ты его пьёшь.
Аки как-то слабо улыбнулась:
— И... всё-таки... прошло так много времени... а никто ничего не объяснил...
— Да? — растерянно спросил юноша, — Но всё, кажется, было очевидно. А вообще всего не понимает никто. Но ты можешь спросить у меня, если есть что-то конкретное. Я могу попробовать объяснить.
— Как я могу спросить что-то конкретное, если я не понимаю ничего? — всплеснула руками она, едва не пролив молоко на спинку кресла впереди.
— Чего "ничего"? — терпеливо начал Рю, — Вокруг нас — курорт Панау, где идёт гражданская война. Тебя сюда доставила Рейко-сенсей. У тебя амнезия. Я твой брат. Тут на каникулах. Учусь в "Школе памяти событий весны 2018 года", то есть Закрытой Школе Нарьяны. Наши родители погибли в бою с организацией под названием Интерсигма. Власти взяли меня в плен и назвали изменником, а Нарьяна-сама выкупила, чтобы я ей служил. И скоро миру предстоит война с мононоке и ёкаеми. А я — солдат на этой войне. Ты же ещё маленькая, и нам нужно придумать тебе временное пристанище, пока мы не найдём тебе дом. А когда ты вырастешь, то станешь ключевым представителем рода Ёсикава. Вот так.
Он даже сам удивился, насколько старше звучал его голос, когда он объяснял что-то младшей сестре.
— А что было до амнезии? Почему мы на Панау? Зачем мне искать дом, если родители умерли не вчера? Где я жила до этого? — быстро-быстро затараторила вопросы один за другим девочка.
— Что было до амнезии, я не знаю. Я тебя не помню и не знаю, где ты была раньше. Но я не показатель... я не помню половину своей жизни.
— Что?! — воскликнула Аки, аж подпрыгивая на месте, — Почему ты не помнишь?!
— Это связано с моими способностями, — пояснил Рю, — В тот день, когда я их приобрёл, я потерял всю свою жизнь до того. Я не помню детства. Так что, в определенном смысле, у меня тоже амнезия.
Аки нахмурилась.
— Может... и я тогда способности приобрела? Может, это особенность нашей семьи? Может, потому Рейко-сенсей послала меня туда... по реке?
— Рейко-сенсей сказала, что мои способности не передаются в роду, — покачал головой юноша, — Они зависят от души. Думаю, у тебя нет способностей. Если бы Рейко-сенсей знала, что у тебя есть способности, то она бы мне сказала... наверное.
Наверное. В случае с кошачьей ками он не мог ни о чем судить с уверенностью.
— Рейко-сенсей мне солгала, — отвернулась Аки, — Я не могу ей верить.
— Она сделала это, чтобы добиться чего-то... — задумчиво проговорил Рю. И тут же погладил Аки по волосам, — Но я так делать не буду... Ну же, посмотри на меня.
Словно бы нехотя она посмотрела в глаза брату.
— Ты красивая и милая, — сообщил он, — Тебе нельзя больше грустить сегодня. Нашу потерянную память не вернуть. Но прямо сейчас мы создаём новую. Что гораздо важнее. Тебе, кстати, из окна все хорошо видно?
— Только крыло, — ответила она.
— Хочешь, пересядем? — предложил Рю.
Аки лишь мотнула головой.
— Ну, и правильно... Не думаю, что сейчас там есть что-то красивое. Там же одни руины.
— Ну... не знаю... руины ведь бывают красивыми, так? — неуверенно спросила девочка.
— Разве? Как может быть красивым грубо разрушенное?
— Старательно построенное ведь не всегда красиво, — ответила она, — Так почему грубо разрушенное не может быть красивым?
— Это как в музыке, — ответил Рю, — В старательно построенном может не быть гармонии. А в жестоко разрушенном её никогда не будет.
— Да-а-а? — протянула Аки, — А дабстеп?
— Что? — не понял юноша, — Это еще что такое?
В общем, по названию он догадался, что это что-то западное, а по контексту — что что-то связанное с музыкой. Предположил также, что что-то современное.
— Это такая музыка, — ответила Аки, — Строится на основе намеренного нарушения всех правил построения музыкальной композиции.
— Откуда ты это знаешь? — удивился самурай, — Я никогда не слышал о музыке, нарушающей правила. Сама суть музыки в том, что она придерживается гармонии.
— Ну, так мы же с тобой не вместе в одной школе учились, — улыбнулась девочка, — Услышала где-то... ведь я потеряла явно не всю память, иначе и говорить бы не смогла.
— Это хорошо, что ты знаешь больше меня, — улыбнулся Рю, — Наверное, тебя обучали ближе к современным реалиям. Может, ты потом ещё что-то вспомнишь.
— Я не сказала бы, что знаю больше, — ответила она, вытягивая вперёд ножки, — Это ведь ты мне всё объясняешь.
— Ты просто забыла. — ответил юноша, найдя в интернете названный жанр музыки, — Смотри! — он показал ей экран телефона, — Если ты в таком возрасте знаешь о таких жанрах, то до амнезии у тебя было отличное современное образование.
— Почему-то мне не кажется, что дабстеп входит в школьную программу, — с сомнением произнесла она.
— Дети учатся не только в школе. — ответил на это Рю, — Очень многое они узнают вне программы, от родственников. И это тоже часть образования.
К тому моменту они уже приближались к авианосцу, где вовсю кипела жизнь.
Глава 16
— А ты смотри, — заметила Мария, поглядывая на палубу корабля сквозь иллюминатор, — Они уже даже сцену построили... Жаль, Лилит этого не видит.
Авианосец выглядел как-то неуместно-празднично. Синие и фиолетовые неоновые огни. Огромные динамики, из которых лилась легкая музыка. Огромные столы, ломящиеся от еды, — и маленькие столики на два-три человека. Действительно обширная сцена и танцпол под ней. Студенты, одетые в военную форму разных стран и эпох, охотно поддерживали этот Валтасаров пир. Настоящих военных видно не было: скорее всего, студенты даже не подозревали о действующих в тени агентах из группы эвакуации и немногочисленных уцелевших безопасниках. Хотя именно они были ответственны за то, чтобы праздник прошел без новых трагедий.
— Скоро увидит, — заверил Чезаре, — Мои люди уже нашли ее. Скоро доставят сюда.
Мария кивнула.
— С ней хоть всё в порядке? — спросила она, — А то мне стыдно, что в столь опасное время я почти на весь день оставила её...
Планер приземлился на палубе авианосца, и студенты потянулись к выходу. Чезаре с Мерией не торопились: что он, что она не любили толкучку и предпочитали лишнюю пару минут подождать.
— Не казни себя, — ответил мужчина, — Мы не могли знать, что придётся идти спасать Алистера с Аблой, а тем более что мы там застрянем. Что до Лилит... Ты не поверишь, но она таки нашла киберглиста.
— Что? — ошарашенно переспросила девушка, — Как?
— Ну, или по крайней мере нечто похожее, — хмыкнул шпион, — Результат усовершенствования каких-то паразитов в теле Дагона для охоты из-под земли. Судя по описанию, закос не то под "Дюну", не то под "Дрожь земли".
— И что же?.. — осторожно спросила паладинка.
— Лилит каким-то драконьим чутьем нашла его. Кажется, за счет связи со сферой Земли. Подловила в овраге, разодрала обшивку костями и выжгла начинку. Очень гордится.
Он предпочел не уточнять, что драконицу при этом несколько раз ранили, и только благодаря огневой поддержке агента Норта она осталась в живых. Все ведь обошлось. А раны — лечатся. Необратима только смерть. И то не всегда.
— Знала же, что Рейко... стала безответственной, — вздохнула девушка, — Мне просто хотелось провести время с тобой.
— Надеюсь, это не повод впредь отказываться от подобного времяпрепровождения? — улыбнулся Чезаре, целуя девушку в левый глаз, — Не беспокойся. В следующий раз я не буду доверять это Мелиссе, а приставлю свою охрану.
Мария мягко улыбнулась.
— Я не хочу чересчур переусердствовать с охраной... Тут скорее нужен один надёжный человек.
— Может быть, — пожал плечом кардинал, — Но среди агентов я пока кандидатов не вижу. Может быть, стоит поискать среди студентов... Но сама знаешь, мне проще использовать тех, кого не надо уговаривать и можно просто приказать.
Он подумал об Удине, но счел, что чего она стоит, еще только предстоит посмотреть на деле. Одно он знал точно: если в планере Интерсигмы Мария жаловалась, что Лилит нужно рот промыть с мылом, то после общения с сигма-гибридом уже никакое мыло не поможет...
— Впрочем, этот вопрос можно решить потом. Кажется, основной поток людей схлынул. Думаю, пора и нам выходить.
Рука об руку они выбрались на палубу, где Юна как раз объясняла новоприбывшим, что вечеринка проходит в милитари-стиле, и одежду можно получить в раздевалке. Вечером ожидался конкурс пар вместо того, который в городе отменили по более чем уважительной причине. Пробуждение древних богов и геноцид — это ведь уважительная причина?
Юна, к слову, выглядела весьма непривычно. Кажется, она опробовала на себе проект доктора Вульф: трансвозрастные преобразования. И что необычно для девушки, не уменьшила возраст, а увеличила: на вид ей казалось лет двадцать пять. Что ж, из нее выросла, если можно так выразиться, статная и красивая женщина с прекрасной фигурой, подчеркнутой мундиром японских морпехов. Но все равно, это казалось странным и даже в каком-то смысле противоестественным: видеть взрослую женщину и знать, что по факту ей шестнадцать, а психологически... Ну, скажем, тринадцать: в ЗШН месяц за год пойдет. Хотя сам факт успеха этого проекта открывал очень интересные перспективы...
— Ладно, не знаю, как ты, а я в душ, — бодро заявила Мария.
— О, как жестоки те, кто сделал тут раздельные душевые, — рассмеялся Чезаре, после чего снова коротко поцеловал девушку и заявил:
— В общем, когда будешь готова, встретимся здесь же. Постарайся, чтобы тебя там не развратили без меня, хорошо?
— Это когда это ещё меня развращали без тебя? — фыркнула она, скрестив руки она на груди.
— По моим данным, никогда, — усмехнулся шпион, — И я предпочел бы, чтобы так и осталось. А ты против?
— Я вообще против всякого разврата, — гордо вскинула головку девушка, — Я же паладин!
— Да-а? — ухмыльнулся Чезаре, — Ты в этом уверена?
После чего поцеловал ее уже всерьез. Это был не слишком долгий поцелуй, скорее ласкающий, дразнящий. Проявлять страсть сейчас было не время: не это ей было нужно, да и задерживать переход в душ не стоило. Однако...
— Ну как, ты все еще против разврата? — спросил мужчина, нежно гладя девушку по щеке, когда поцелуй прервался.
Мария хлопнула его по плечу:
— Дурак! — воскликнула она, стремительно краснея, — С любимым — это не разврат!
"Не в браке — значит, разврат", — едва не сказал он. Но не сказал: это было слишком сложной темой, чтобы обсуждать ее сейчас. Он сознавал, что их отношения давно уже пора узаконить, и был в общем-то не против... Вот только их статус не позволял это сделать. Будучи церковниками, они оба принесли обет безбрачия. Хотя он не питал особого уважения к обетам, а Мария полагала, что Бог все поймет и простит, но Церковь еще должна была сыграть важную роль в будущем. Сперва в спасении мира от Йоля. Затем Чезаре планировал реабилитироваться в Конклаве и снова попытаться баллотироваться в Папы, — и Мария знала об этом плане. Она соглашалась, что это позволит не допустить повторения истории с участием Божьей Длани в событиях Весны, и не претендовала на то, чтобы носить его фамилию. Ей было достаточно места в его сердце.
По крайней мере, так она говорила.
— Ну, тогда мне стоит холить и лелеять твою нелюбовь к разврату, — рассмеялся шпион, целуя раскрасневшуюся щечку девушки.
Мария смущённо захихикала и спрятала голову в плечах, поднеся два кулачка ко рту. Чезаре ласково погладил ее по плечам:
— Стесня-яшка...
— А то, — хихикнула она, — Боевая паладинка, знаешь ли.
— Боевее некуда, — улыбнулся он, радуясь, что у нее, кажется, поднялось настроение, — Но при этом милая до невозможности.
— Это часть моей боевой маскировки! — вздёрнула носик девушка.
— Ага, парализует волю природным обаянием, — улыбнулся Чезаре, — Вот только не тот ли это случай, когда маска прирастает к лицу?..
— Ладно-ладно, — замахала руками Мария. — Я пойду переодеваться и мыться, а ты — как хочешь, но с грязнулей я целоваться не буду.
