"Хера себе! Небо упало на землю? Рак на горе свистнул? Вот это попрание традиций! А как же согласование родителей? Да детей вообще спрашивать не должны!" — Риана была в таком шоке, что даже забыла в очередной раз ругнуться на тупоголового барана и принцесску, которой в рот, то есть в руки, само падает.

— Вот оно что. — Голос Джингуджи был подозрительно спокоен. Ни грана смущения или недовольства. — А когда он дал свое разрешение?

— Что?

— Дата. Меня интересует день и месяц.

— Эээ...

— Просто скажи.

— Это было в конце ноября...

— И ты месяц боялся ко мне подойти? Ух, какая я страшная! — Развеселилась химэ. — Но, тем не менее, скажи мне с точностью до дня.

— Это было... тридцатого... нет, двадцать девятого... А зачем?..

— Сейчас объясню. Он тебе сам позвонил, или просто в разговоре упомянул? И что точно сказал?

— Эээ, Куэс, а зачем?...

— Ответь, и я тебе сразу поясню.

— Ну-у... он мне позвонил и сказал... "Сынок, я был неправ... за своё счастье надо б-бороться"...

— Ясно. Ну-ну, выше нос! За своё счастье и впрямь надо бороться, даже если оно чисто экономическое, хех! А теперь смотри сюда: октябрь — склады, ноябрь — поставки. Один из двух основных поставщиков сырья, и единственный — из тропической океанической зоны — клан Джингуджи. И тут оказывается, что за счастье надо бороться — сразу после поднятия квот. Видно, квоты подняли не на год, а, как минимум, лет на пять...

— Куэс... что ты такое говоришь...

— Думаешь, я не права?

— Я...

— Ясно. Ладно, передай своему отцу... только слово в слово передай: "Дружеское расположение будущего матриарха партнёра куда выгоднее злой тещи сейчас." Запомнил?

— Но, Куэс...

— Просто передай ему и послушай, что он тебе скажет. А я — пошла спать. Дел... хех, завтра много.

— Погоди!

— Алекс, только ради нашей дружбы... отпусти мой рукав.

— Не могу! Так... неправильно!

— И что ты хочешь сделать? Поцеловать меня, и злая магия развеется? Ты же сам маг, знаешь, что так — не бывает.

— Но ты же сама поцеловала меня год назад!

Риана для верности прикрыла ладонью рот — восклицание, готовое сорваться с языка, привлекло бы слишком много совершенно ненужного внимания. Нет, ну какова принцесса? Ей же ещё и тринадцати не было! И главное, оба молчали! Тоже мне, подруга!

Из-за угла донесся тяжёлый вздох.

— Да, и теперь жалею. Я была уверена, что одинока, что мать меня не любит... А тут ночь, звезды, фейрверк... я же тоже человек, в конце концов.

— Вот как...

— Вот так. И, кстати, очень не советую лезть ко мне с поцелуями. Тебе тогда повезло — а вот первого, кого я поцеловала, до сих пор не могут избавить от проклятья. Пока, я надеюсь, друг Алекс. Я пошла спать, что и тебе настоятельно рекомендую. — Видимо, Малькольм действительно отпустил девушку, потому что интонация с угрожающей сменилась чуть ли не на ласковую. — И, если тебе так хочется закрепить традицию целоваться с девушками на Рождество, рекомендую отыскать Ри: вот уж кто точно не будет против!

Звук шагов — каблуки сапожек наследницы корпорации удалились и затихли, и Риана рискнула выглянуть из-за своего угла. Стоит, болезный, таращится в небо. Уж не плачет ли? А Джингуджи всё-таки молодец, не только блюдёт соглашение, но и действительно испытывает дружеские чувства к этому чудиле: сама Тернер не стала бы открывать глаза своему бойфренду, и уж тем более — потенциальному жениху. Наоборот, всеми силами уговаривала бы заняться "настоящей мужской работой", чтобы самой взять в руки финансовые дела. И никакой бы папочка не помешал: увидел бы, что наследник ни в дугу... и нанял бы управляющего. А уж с управляющим договориться Риана смогла бы... ммм! Но букву договора Куэс соблюла, а остальное — её, Ри, дело. Рано, скажете, такое планировать? Главное, что не поздно. Правда, у неё есть и запасные варианты...

— БАХ! — Над Британской магической Академией "расцвёл" первый, самый яркий и большой шар праздничного салюта.

Интерлюдия 23. Япония, Такамия. Цукиро Кузаки, Ринко Кузаки.

— Купальник... крем для загара... ночной крем-маска... — Цукиро остановилась на пороге комнаты дочки и со смешанными чувствами наблюдала, как та собирается, проговаривая вслух заранее заготовленный список. Глядя на неё, такую взрослую и самостоятельную, Кузаки-старшая одновременно и радовалась, и пыталась унять щемящее чувство упущенного времени: уж слишком самостоятельной за последний год стала Ринко. — ...белья брать две смены или три?

— Если сомневаешься, лучше бери больше. — Поколебавшись, посоветовала она.

— Мама!!! — Девочка аж подпрыгнула.— Ты опять неслышно подошла!

— Просто ты увлеклась и ничего не замечала. — Цукиро всё-таки вошла в комнату и присела на дочкину кровать. И чисто автоматически сунула нос в вещи дочери, о чём немедленно пожалела. — Эм-м...

Проследив за взглядом матери, Ринко пискнула, дёрнулась... и осталась на месте. Собственно, скрывать что-то было уже поздно.

— Эм-м... — Кузаки-младшая чисто автоматически воспроизвела интонацию матери. И попыталась "отмазаться". — Мне Хироэ-тян помогала выбирать!

— Красивый... комплект... — Собственно, два предмета женского белья действительно отлично гармонировали между собой и, несомненно, подходили той, для кого были куплены. Цукиро потянула паузу: собственно, она и пришла пообщаться на тему... что ж, вот и повод. — Уверена, он взгляд оторвать от тебя не сможет...

— Мама!!! Что ты такое говоришь!!! — Радикальной смене цвета подверглись не только лицо и уши — покраснели даже плечи!

— Говорю то, что должна сказать. — Упрямо нахмурилась Кузаки-старшая. Ей и самой обсуждать с дочерью такие темы было некомфортно... да и стесняется она, но надо! Как мать, она просто обязана! — В конце концов ты уже достаточно взрослая, чтобы интересоваться мальчиками. Или скажешь, что тебя мальчики не интересуют?

— Мама...

— Ладно, ладно, не злись. — Сердитая Ринко скорчила такую умильную мордашку, что мать не удержалась и притянула её к себе: какая же дочка миленькая! И ничуть не изменилась с тех пор, как ей исполнилось пять лет: именно тогда она в первый раз с таким выражением лица за что-то дулась на родителей. Минуты три.

— Мама... — Теперь в голосе девочки было смирение. — Ты сама сказала, что я уже взрослая. Поверь, я знаю, откуда берутся дети!

— Вот с детьми, пожалуйста, не торопись. Ну, хотя бы ещё три годика...

— Мама! Как ты можешь такое говорить про меня?! Я ничего такого не собиралась! Я не извращенка!!!

— Яре-яре. — Цукиро покачала головой, украдкой разглядывая как-бы-приличное "взрослое" бельё. — Юто-кун вот увидит тебя... в этом... и не удержится.

— Юто-кун тоже не такой!

— Знаешь, — Кузаки-старшая как-то оценивающе оглядела свою дочь. — Юто-кун тоже человек, а мальчикам обычно нравятся красивые девочки. Или, хочешь сказать, он действительно "не такой"?

На последней фразе Цукиро округлила глаза и демонстративно поднесла ладони к щекам.*

[* Характерный "женский" жест в разговоре, "ах, я услышала/сказала нечто смущающее". Обычно используется в разговорах между женщинами.]

— Ками-сама, Ока-сан!** Он такой! То есть не такой, но и не такой, как ты говоришь! То есть ему нравятся девушки, а не... Юто добрый и хороший, он никогда не... — Ринко окончательно запуталась в словах и беспомощно уставилась на мать. Та же прилагала усилия, чтобы не рассмеяться — дочка как всегда бросилась на защиту "Юто-куна" без всякой оглядки, совсем как в недавнем детстве.

[** Ока-сан или Окаса(н) — "мама" или даже "мамочка" в разг. японском.]

— Да-а? — Женщина сделала вид, что задумалась над словами девочки. — Ну ладно, я тебе поверю. А то предпочитаемая компания девушек вместо парней в таком возрасте наводит на мысли об ориентации... молчу-молчу! Ну не смотри на меня так! Просто задумайся, как вы с подругами вместе с Юто-куном выглядите со стороны.

Младшая Кузаки вместо ответа вздохнула, медленно выдохнула воздух, стараясь сделать это равномерно (упражнение на экспресс-сосредоточение от Тэнгу)... и хмыкнула:

— "Короля играет свита".

— Что?

— Короля играет свита. — Повторила девочка. — Юто выглядит со стороны так, как мы себя ведём.

— Интересное выражение. — Теперь настала очередь Цукиро хмыкать. — А ты уверена, что вы "свита" Юто-куна?

— Эээ... а кого?

— Хироэ Канаме-тян. — Серьезно произнесла Кузаки-старшая. — И не спеши мне возражать. С тех пор, как вы с Юто начали с ней общаться — с тех пор всё и началось.

— "Всё"?

— Самостоятельные заработки в одиннадцать лет, участие в этом "Отряде Взаимопомощи" (брр, ну и напугала ты меня тогда!), магазин, который вам с Юто-куном "подарили"... Вот сейчас ты собираешься на пляж в Окинаву...

— И что такого? Туда многие на Рождество летят!

— ...на вашем личном самолёте.

— Это не наш личный самолёт, это самолёт "Треста"...

— Да-да, того самого "Треста", один пай которого сейчас стоит полторы тысячи долларов. А у нас их, благодаря тебе, четыре штуки.

— Мама...

— Дослушай. Я была... лично знакома с родителями Амакава-куна. Мы с отцом в большом долгу перед ними, а значит и перед Юто. И я очень рада, что вы так подружились, что он тебе так нравится... Да-да, не красней — у меня же есть глаза! Я знаю, Амакава были... не обычными людьми. Но при этом они не казались какими-то там финансовыми воротилами или политиками: просто... соседи. Я готова поверить, что твоему другу досталось хорошее наследство, но этот размах: покупки, ваша "работа"... А из всех, кто близок к "верхушке" города из вашей команды — Хироэ. И она, и её мать — далеко не самые обычные люди в городе. Так что, кто в чьей "свите"?

— Мама...

— Погоди. Я не собираюсь лезть в ваши дела — хотя меня, признаться, пугает размах "дел", но пусть. По крайней мере, я буду последняя, кто будет отговаривать тебя от полезных знакомств и пути наверх. Но — тебе ведь нравится Юто-кун?

— Мама!

— Но ведь нравится?

— Да, мне нравится Юто! — Выпалила Кузаки-младшая. — И дальше что?!

— Ну, может ты его видишь уже своим мужем...

— Мама!!!

— ...но это — не так. Та же Хироэ явно "положила на него глаз" — и, думаю, не просто так. Так что, если у тебя действительно всё серьезно, то знай: я не против... этого. — Цукиро в очередной раз покосилась на бельё. — Тем более, тебе уже завтра будет тринадцать

* * *

... только про контрацепцию не забудьте!

[

* * *

Тринадцать лет — возраст сексуального согласия в Японии. Между несовершеннолетними, разумеется — педофила засудят и упекут точно так же, как у нас, в России или в США. Правда, если судить по аниме, то большая часть ОЯШей об этом почему-то не подозревает :)]

Сказать, что мировоззрение Ринко в этот момент пострадало — значит ничего не сказать: услышать ТАКОЕ (!) на полном серьёзе (!!) из уст собственной матери (!!!) — это был настоящий шок! А, может, ей послышалось?.. Мать девочки вздохнула... и начала рассказывать.

Двадцать три года назад, Цукиро тогда-ещё-не-Кузаки пошла в среднюю школу. Тринадцать лет, все дела. Страна ударными темпами возводила то, что позже историки назовут "маленьким экономическим чудом" Японии. Иногда слово "маленькое" перед "чудом" опускают... Время надежд и время свершений — излишек рабочих мест и дефицит рабочих рук... не для женщин, естественно. Однако, ни о чём таком Цукиро не думала — жизнь ей казалась кристально-ясной, будущее — простым и понятным, а желания ограничивались в основном какой-нибудь обновкой к гардеробу, вкусно поесть... пожалуй, ещё и просадить немного мелочи на игровых автоматах. Единственное, что отличало девушку от сверстниц — малое количество друзей. Ну вот никак ей не удавалось близко сойтись ни с одной компанией. И потом — эти напыщенные набитые дуры! Однако, с дружбой всё-таки повезло...

— Это был твой отец, Ринко, как ты можешь догадаться.

— Ух ты! Вы учились в одной школе?! А почему никогда...

— Потому что я не люблю вспоминать эту историю... очень.

По меркам Цукиро, у её друга было два основных достоинства: он был смешной... и ещё у него непозволительно легко шли гуманитарные предметы. Все эти даты, литераторы средневековья, даже чистописание, ксо! Вот уж несправедливость из несправедливостей... но хоть подсказывает, и то хлеб! Впрочем, чем дольше она узнавала парня, тем больше он казался ей... родным? Тем, с которым легко говорить и легко делать дела. Конечно, она прекрасно видела, что и сама ему не безразлична. И Цукиро стала ждать признания...

— Папа тебе признался, когда тебе было тринадцать?!

— Нет, не признался. — Кузаки-старшая чуть грустно улыбнулась. — Потом он мне признался, что просто духу не хватило. А тогда...

... а тогда Цукиро перевели в другую школу. Нет, не за тридевять земель — просто в соседний район города. При желании — полчаса на автобусе... При желании, да. Единственный друг девочку так ни разу и не навестил, а сама она... ну, не может же она первой? Да и потом — появились приятельницы-подружки, да вообще новый физрук своей фигурой заставлял одноклассниц краснеть и шептаться...

— И папа всё-таки приехал к тебе?

— Нет, так и не приехал. Потом мы ещё дважды переезжали, а твой отец после старшей школы уехал в Токио поступать на экономический — ну, это ты знаешь. А я... продолжала жить, как жила. Той самой кристально-ясной, простой и понятной жизнью. Подрабатывала, ухаживала за состарившимися вдруг родителями... Кормила и гладила кота — только звали его Сямисен. Помогала живущим по соседству престарелым парам и одиночкам, книги читала. И постепенно погружалась в этот размеренный и бессмысленный быт. Как-то разъехались школьные подруги, бывшие одноклассники вызывали у меня в душе не более, чем скуку... И не находился тот, с кем я хотела бы связать свою жизнь. Уверена, так бы до сих пор и жила одна в пустом доме — ну, может быть, с котом: у меня просто не хватало духу что-нибудь изменить. От добра добра не ищут. Мне повезло — так, наверное, везёт раз в жизни: мы столкнулись с твоим папой на вокзале. Причем именно столкнулись — я его узнала, а он меня нет. Не думаю, что я бы подошла к нему сама. А так — он позвал меня в кафе "загладить вину", я согласилась. И вот, проведя час в приятной болтовне, я вдруг поняла — вот мы переберём все темы, наших редких школьных знакомых... и он просто встанет и уйдёт. А у меня всё останется, как раньше. И я решилась!

— Решилась на что, мам?

— Вообще-то мне довольно стыдно признаваться... но я затащила его в "лав-отель". За руку затащила! — Цукиро застенчиво и гордо улыбнулась — и покраснела одновременно. — И... знаешь, всё получилось. С первого раза! То чувство, что было в детстве, внезапно вернулось. Я... мы смогли воскресить его! Потом мы целые сутки лежали и говорили, говорили! И темы внезапно нашлись, и общие интересы... И всё это счастье могло быть на десять лет (!!!) раньше! Только и надо было, что проявить чуть больше настойчивости. Потом было много чего — мы опять переехали, ты родилась. Несколько лет мы пытались что-то сделать с твоей болезнью — чудо, что нам повезло... справиться. Но... мы с тех пор не останавливались — никогда! И я не хочу для тебя повторения своей судьбы.

* * *