Замерли успевшие выбраться наружу «титаны» и «зомби», «пауки» и «демоны» — все. Просто стояли, и таяли, словно куски сахара в стакане кипятка, под «взглядом» десятков танков и терминаторов. Сама сфера пока держалась, не поддавалась излучению.
— Сэр Ортем...
Треск и шорох, передача прекратилась. Артём заметил вспышку внутри ближайшей трещины; автоматика сработала: теперь очки внутри его шлема передавали воссозданное изображение, по данным радаров и датчиков.
Изнутри разлома вышла человекообразная фигура — типичный гуманоид, если бы не две пары рук. Вышел и замер, остановившись шагах в десяти от линии танков. Выбежавшая прежде него нечисть успела уже раствориться, рассыпаться в пыль — а этот стоял, словно не замечая излучения многих нацелившихся на него танков.
Треск в эфире не прекращался. Артём заметил, что пришелец сделал движение четырьмя ладонями, словно сминая между ними снежок. Не сразу понял, что происходит — а когда интуиция сделала вывод, времени хватило только на крик:
— На землю! Не смотрите на него!
И первым последовал своему совету. Пришелец резко сжал ладони, словно уплотняя «снежок», а потом развёл руки в стороны.
Артёму показалось, что его голову окунули в чан с кипятком; падая наземь, он успел заметить, как танки вокруг него разваливаются, распадаются на части, и их «седоки» — операторы — так же падают, кто где, словно тряпичные куклы.
А ещё через долю секунды Артём осознал, что смотрит на самого себя как бы одновременно со многих окрестных точек — словно видит съёмку самого себя многими камерами по периметру — не упал, как остальные, но присел — словно спринтер, готовящийся к старту. Хотелось кричать от боли, но не мог — нечем было кричать. Не было тела — оно словно осталось само по себе. И завертелась в сознании странная и нелепая сейчас песня: «Ты — дерево, твоё место — в саду...». Отчётливо и громко, и, возможно, именно она помогла превозмочь боль. Артём видел, как четверорукий чужак шагнул к нему. Встать, надо встать! Нельзя ждать! Надо действовать!
Он вернулся, если можно так сказать — рывком. Увидел, что пришелец замахивается правой парой рук, и успел заметить ещё, что концы его кистей узкие и тонкие, словно там когти или лезвия.
И смог уйти в «скольжение» — так же, как там, в Париже, когда уворачивался от охола с булавой.
— — -
— Электромагнитный импульс, — доложил оружейник. — Танки и терминаторы в радиусе десяти стадий выведены из строя. Доставить туда лёгкие танки! Внимание, есть картинка!
Они увидели, как четверорукая фигура делает резкие выпады всеми конечностями, словно пытаясь поймать невидимого противника. Один раз успели заметить возникшего из пустоты Артёма — он ушёл в скольжение прежде, чем по нему попали руками.
— Сэр Ортем отвлекает его, — заметил оружейник. — Внимание, движение изнутри объекта! Множественные сигналы, подготовить плазменные пушки и терминаторы! Сэр Ортем — немедленно отступайте! Повторяю на всех частотах.
— Он вас не слышит, — заметила Мари, стоявшая, сжав кулаки, рядом с ним. — Он всегда отвечает! Отправьте за ним отряд!
— Выведите её, — отдал распоряжение оружейник. — Сэр Ортем, немедленно покиньте Колизей, отступайте за линию танков! Лорд Стоун, наблюдаю множественные сигналы, неизвестные энергетические сигнатуры, контакт через пятьдесят секунд. Есть признаки активного подпространственного коридора. Запрашиваю разрешение на «Ultima Ratio».
— Разрешаю, — лорд Стоун отозвался почти немедленно. — Эвакуировать раненых техническими средствами, очистить зону поражения.
— Сэр Ортем, немедленно отступайте, запуск через тридцать секунд. У вас минута, чтобы покинуть зону поражения!
— — -
Артём ничего этого не слышал. Он вышел из скольжения, стоя за спиной у противника, и понял... что бить его нечем. Пистолет не работает. Чудо, что очки пережили эту непонятную атаку, которая обратила танки в груды хлама. Если успеть обойти противника, можно поднять одну из булав — хотя тоже не понять, работают ли они. И очки отключать не хочется, просто так они бы не включились.
Он едва успел уйти от повторного взмаха когтистыми руками. И бросил взгляд в проход. Он вёл далеко, очень далеко — дальше, чем было возможно, сфера не может быть такой большой — широкий и высокий сводчатый коридор, и по нему бежали...
Много кто бежал. Артём вновь обогнул противника, и мысль пришла в голову неожиданно: он «притормозил», оставаясь за спиной противника, а тот вновь начал «лепить снежок» — Артём успел заметить, как новые танки успели появиться и принять боевое положение, и новые терминаторы летели со всех сторон...
Красные шприцы! Артём, не особо раздумывая, вынул два из них, по одному в каждую руку, и, выпав из скольжения, воткнул их противнику туда, где находились его «плечи».
Противник вздрогнул — на этот раз, похоже, атака ему не удалась: противник резко повернулся, чтобы провести всеми четырьмя конечностями по месту, где стоит Артём... которого там уже не было.
Четверорукий замер. Из тоннеля выбегали новые единицы нечисти, и почти сразу же разваливались, рассыпались под излучением вновь прибывших танков и зависших над ареной терминаторов. Но что-то ещё двигалось там, позади них. Четверорукий стоял, держа ладони перед собой, а вокруг него вращалась воронка — что-то материальное — и подбегающие к ней единицы нечисти растворялись, всасывались внутрь.
Лечится, подумал Артём, «проявляясь» на расстоянии нескольких шагов и подхватывая булаву. Чинит сам себя за их счёт. И ощутил внимание, пристальное внимание — очки не показывают, есть ли у четверорукого какое-нибудь лицо, но Артём отчётливо ощущал, что его изучают. Может, пытаются что-то передать. Булава, похоже, пережила ту атаку — была выключена? — и Артём, с трудом поднимаясь на ноги — головная боль возвращалась, мозг словно кипятком обдавали при каждом движении — вновь нашёл в себе силы крикнуть:
— Стоять!
И вновь нечисть замерла. А четверорукий... повернулся и начал исчезать из видимости.
Уходит в скольжение! Артём, не раздумывая, бросился следом, стараясь не прикасаться к замершим вокруг «титанам» и прочему ужасу.
«Поймать фазу» нового противника удалось почти без труда, за пару секунд.
— — -
Мари только невероятным усилием воли воздержалась от крепких выражений. Её бережно, но твёрдо взяли под руки и вывели. И указали охране: отвести в сторону перрона.
— Уберите руки! — крикнула Мари, едва сохраняя самообладание. — Сама дойду.
Её отпустили и указали направление — сама, так сама.
— До запуска двадцать секунд, — раздалось оповещение. — Танки в автоматический режим, тридцать секунд на эвакуацию раненых. Внимание, всем покинуть окрестности Колизея, минимальное безопасное расстояние пять стадий.
— Они его там бросают! — прошептала Мари и почувствовала, как накатывает злость. Охрана ничего не успела понять — точнее, не успела отреагировать. Пара секунд — и Мари ушла в скольжение.
— Мадам Фурье, немедленно вернитесь в пункт эвакуации, — голос диспетчера. — У вас сорок секунд.
— Ага, размечтались, — прошептала Мари, направляясь в сторону Колизея. Его несложно обнаружить, даже не зная карты Рима — по вспышкам и грохоту с той стороны. Танки и терминаторы обстреливают сферу, а ракеты с мощным зарядом сейчас наводятся на проходы, чтобы влететь внутрь, и...
Мари не успела осознать, когда именно рядом с ней возник Виктор Маккензи. Возник и взял за руку, не пытаясь остановить.
— Даже не пытайся, — сказала Мари сквозь зубы. — Я его там не брошу.
— Неужели ты подумала, что я позволю тебе забрать все лавры? — услышала она в ответ. — Да и сидеть в тюрьме вдвоём будет веселее.
Мари расхохоталась, и указала рукой курс. Виктор кивнул ей. И чуть прибавил шагу. Прибавила и Мари.
— — -
Артём с трудом оставался в скольжении: уже не только голова болела так, что впору было кричать, ещё и всё остальное тело было готово взбунтоваться. Шаг, ещё шаг... вот он! Артём с размаху ударил булавой — противник упал, выпадая из скольжения, и — если очки не обманывают — развалился на несколько частей. Вокруг них бежали и летели всё новые войска нечисти — туда, наружу, к выходу на Айур. Не обращая внимания на Артёма и его противника.
Артём вновь ударил булавой по останкам — они стекались, сползались, пытались срастись. Бил и бил, только под конец осознав, что кричит одно и то же слово — «сдохни!» — и, похоже, булава действует, сжигает то, по чему попадает. Наконец, бить стало нечего.
Что-то округлое замерло над ним. Артём невольно присел. Да это же терминатор! Вот чёрт, если сейчас он решит, что Артём заражён...
— Сэр Ортем, покинуть зону поражения, — услышал он голос — обычный голос. Надо же, терминатор передаёт всё обычным голосом. — У вас двадцать пять секунд.
Артём оглянулся — колонны нечисти так и бегут мимо — и поднял руки — примерно тем же жестом, что делал четверорукий.
— Стоять! Назад! — нечисть вокруг остановилась. — Возвращайтесь туда! — указал Артём. — Всем туда, разрушайте всё, что найдёте, ломайте технику! Быстро!
Горло отказало. Нечисть уже разворачивалась, и бежала назад, постепенно разгоняясь. Артём с трудом повернулся туда, откуда пришёл — ведь множество стадий успели пробежать, как такое возможно?! — и понял, что нет сил войти в скольжение.
И вновь эта песенка: «Ты — дерево...»
Артём, спотыкаясь, едва держась на ногах, с огромным трудом вошёл в скольжение, и осознал, что сил не хватит дойти до конца коридора. И ощутил, что его берут под локти, и помогают подняться на ноги.
— Просто идите, друг мой, — сказал Виктор. — У нас пятнадцать секунд. Было бы нелепо погибнуть всем вместе в такой момент.
Артём сумел рассмеяться, и, действительно, нашлись силы передвигать ногами. Просто идти — и выход, только что казавшийся бесконечно далёким, рывком приблизился.
— Десять секунд, — сказала Мари. — Мы уже почти вышли!
— Надо свернуть, — указал Виктор. — Повернуть, идти в сторону от коридора. Ну, ещё немного!
— Пять секунд, — сказала Мари. — Мы уже отошли на восемь стадий, нужно убежище!
И вокруг них возникли, как по волшебству, каменные стены.
— Ноль, — сказала Мари и, едва они с Виктором вышли из скольжения, поймала Артёма за локоть, не дала ему упасть с размаху. — Виктор, и не забудь — ты обещал, что в тюрьме будем сидеть вместе! Только попробуй выйти раньше меня!
— — -
Строго говоря, сознания Артём не терял. Даже когда остальные думали, что он отключился, сознание сохранялось. И было это как там, на арене — словно смотрел на самого себя со множества точек одновременно — и каждая такая «камера наблюдения» не далее, чем в пяти-десяти шагах. Первой его осмотрела Мари — уж непонятно, в каком таком каменном мешке они отсиживались — и заявила, что видимых повреждений нет, полно синяков и ушибов, но это всё мелочи.
А потом он всё-таки уснул. И даже что-то снилось — что-то невнятное, странное, местами неприятное, но хотя бы без нечисти.
— — -
— Это и есть та четверорукая пакость? Которую в том деревянном шаре нашли? — поинтересовалась Мари. К её и Виктора удивлению, как только они вывели едва стоящего на ногах Артёма из убежища, их не стали арестовывать. Даже устного взыскания не сделали: доктор Ливси велел ей пройти обследование, повздыхал насчёт того, что его распоряжения не выполняются — и отпустил. И — ничего больше. Победителей не судят, подумала Мари. И это правильно.
Все ожидали больших разрушений: «Ultima Ratio», то есть «последний довод», в истории Айура применяли, до вчерашнего случая, только дважды. Последствия применения одной такой ракеты — выжженная, спёкшаяся земля в радиусе четырёх стадий, и полное уничтожение, превращение в пар всего в радиусе двух. И никакого радиационного заражения. По телеметрии, ракеты «последнего довода» успешно сработали, вопрос — где? В том коридоре, где Виктор и Мари подобрали Артёма, сила притяжения на восемнадцать процентов выше, нежели на Айуре. «Локация М»? Снять точные координаты не получилось, не до того было: по данным, полученным при помощи терминаторов, через вновь открытый коридор на Айур двигалось не менее сорока тысяч единиц нечисти. Из них, на момент детонации ракет, почти три тысячи выполняли распоряжение Артёма: мешали остальным, разрушали технику, сносили всё на своём пути.
...Оружейник не сразу ей ответил — поглощён своими мыслями. Атака отбита, и теперь, когда пострадавшие районы Рима восстановлены, город возвращается в нормальный ритм жизни — все вернулись и, по обычаю, прошли вначале мимо дуба Цезаря — он вновь успешно пережил очередную попытку сровнять Рим с землёй. А может, кое-что похуже пережил.
— Да, по записям — такая же форма. Сэр Злотникофф первым встретил её — и сумел пережить эту встречу. Форму назвали «оператором» — во время боя она координировала действия остальной нечисти.
— Не очень ей это удалось, — пренебрежительно заметила Мари. — Ортем несколько раз перехватывал управление, верно?
— Можно и так сказать. Теперь мы точно знаем, что скользить умеет и нечисть тоже. И если будут новые «операторы», надо успеть придумать, как им противостоять.
— Постойте, — Мари почесала затылок. — Ортем несколько раз «прихватывал» нечисть с собой, когда уходил в скольжение. И она слушалась его потом... то есть что получается — нечисть принимала его за этого вашего «оператора»? Так получается?
— Возможно, — кивнул оружейник. — И заметьте: «оператор» появился из такого же шарообразного объекта, и уже изнутри шара открылся подпространственный коридор, предположительно — в «локацию М». Сейчас одна из главных задач — понять, откуда берутся такие шары.
— Не нравится мне, как легко вы мне всё рассказываете, — поднялась на ноги Мари. — Раньше было не продохнуть от секретности, а сейчас спокойно так обсуждаем. Вы что, уже приняли меня на работу в свою команду?
Оружейник улыбнулся.
— Видите, как быстро вы всё схватываете. Вы ведь работаете в полиции, раскрыли много дел и задержали множество преступников. Это и нам пригодится.
— Лесть вам не поможет, — отмахнулась Мари. — Я и сама знаю, какая я крутая и хорошая. Хотя приятно слышать, не спорю. И чем я должна у вас тут заниматься? Скользить мне не разрешают, что тогда?
— Анализировать, — оружейник жестом предложил ей присесть. — Работать с данными. У вас хорошо получается подмечать мельчайшие детали и выдвигать интересные гипотезы.
— Понятно. Тогда я согласна. А что с Ортемом? Доктор его уже пятый день маринует в больнице. Что-то серьёзное?
