Уфимский моторный завод ?28. Всё началось с того, что особисту, сержанту ГБ завода, Юлаеву Булату Ильмановичу присвоили звание — лейтенант ГБ. В тот же день у него появилось сразу три подчинённых. Утром, следующего дня, он явился к Владимиру Яковлевичу Климову, учёному в области авиационного моторостроения, по совместительству руководителю завода ?28, и поставил того в известность, что у него имеется приказ, согласно которого, на территории завода ему обязаны выделить место для сооружения ангара. Место естественно определили и тут началось... Откуда-то, на огромных машинах привезли человек 100, а может и все 200 китайцев, которыми, в виде инженеров и прорабов, руководили пленные немцы, за которыми присматривали три ГБиста, во главе с Юлаевым. Китайцы работали как муравьи, в три смены и уже, дней через 10 ангар был готов. В это же время, эта или другая бригада, все строители, мало того, что на одно лицо, еще и одеты в одинаковые, синие спецовки и оранжевые каски, в городе быстро сооружено с десяток, трёхквартирных домиков-красавцев.
Следующим этапом — установка в новом ангаре всевозможных станков и прочего оборудования, а домики в городе, как раз для специалистов, умеющих на нём работать, и сооружали. Кстати почти все спецы были из, успевших повоевать и получить ранение, фронтовиков. Одним словом, многие были на протезах. Очень хороших таких протезах, сразу, если не знаешь и не определишь.
После была торжественная передача цеха-ангара заводу ?28 и в этот же день, Владимир Яковлевич Климов получил задание на создание двигателя ВК-1Ф с центробежным компрессором и форсажной камерой для реактивных самолётов. Пока изучали документы, думали с чего начать и как приступить — прибыли неприметные люди, в гражданской одежде. Владимир Яковлевич Климов, до этого был наслышан о необычайной расторопности Лаврентий Павловича Берии и работниках иностранного отдела, но чтобы самому сталкиваться — так впервой. Ему доставили документацию. Много, но не всю. Так же передали два работающих образца двигателя ВК-1Ф, который они как бы только должны создать. Всё это с указанием "в кротчайшие сроки воспроизвести методом обратной инженерии" и запустить в производство советский аналог, для чего использовать новый цех и имеющееся в нем уникальное оборудование.
Аналогичное задание, получил и Архип Михайлович Люлька, который в то время работал при Челябинском танковом. Точнее, танковый завод использовался как производственная база, на самом же деле он, совместно с М.И. Гудковым, начальником ОКБ-301, работали над проектом самолёта с воздушно реактивным двигателем (ВРД)— Гу-ВРД, но не судьба.
В пригороде Челябинска, откуда-то взявшиеся китайские бригады под руководством немецких инженеров и охраной из НКВД, быстро соорудили небольшую "жилую улицу" для персонала и три ангара с самым современным оборудованием. Туда-то и перебралось ОКБ-301, уже там ознакомились с совершенно секретной, добытой специалистами иностранного отдела документацией и самим двигателем J47-GE-27, который они и должны скопировать и воспроизвести. В прочем документация, хоть и была не вся, но в основном, к тому же в наличии были сами двигатели и хорошее оборудование с прекрасными специалистами.
Так же, согласно срочно дополненного и утверждённого плана самолётостроения на 1942 год, приказом МАП ОКБ Микояна, Сухого и Ильюшина поручалось разработать реактивный самолёт, два истребителя и бомбардировщик с определёнными техническими характеристиками. Дополнительные, специфические станки, оборудование, почти полную документацию и уже готовые, летающие образцы самолётов, а так же пилоты и техники, знающие и умеющие их обслуживать — прилагались.
Глупых вопросов типа "что" и "где" никто не задавал, а вот "когда" — в декабре 1942 года первые прототипы должны были быть предъявлены на государственные испытания.
В общем, все работали на благо Великой Родины и были абсолютно уверены в успехе.
* * *
125
Верховный курил трубку и неспешно "вышагивал" по кабинету:
— Лаврентий, как получилось, что дивизия Ротмистрова,— остановился перед Берией, глядя на него в упор слегка прищурив глаза, протянул руку с люлькой в его сторону, как бы указывая, что вопрос именно к нему, интересовался Вождь народов,— сформированная из бывших наших военнопленных, стала так хорошо воевать. Ты выяснил причину успеха подготовки у товарища Пронина и недоработки, упущения в наших учебных центрах?
— Да, товарищ Сталин. Выяснил.
— Каковы результаты?
— Подготовка в основных чертах одинаковая и проводится по очень схожей методике.
— В чём же, по твоему мнению причина?
— Люди, побывавшие в плену, более агрессивно настроены в отношении оккупантов. Пронин же даёт им ещё один шанс с правом реабилитации. Они более старательно и ответственно относятся к исполнению своего долга перед Родиной.
— Ты полагаешь, что это основная причина?
— Да товарищ Сталин,— небольшая пауза.— К тому же на базе осназ у товарища Пронина созданы лучшие условия.
Сталин, в очередной раз, пристально взглянул на Берию, тот ещё сильнее выпрямился, продолжил:
— Питание, условия проживания, экипировка и воюют они более мобильно, на самой передовой технике.
— И всего одной дивизией уничтожают весь южный немецкий фланг.
— Наступающая, усиленная дивизия полковника Ротмистрова, по танкам и прочему вооружению — равна всей немецкой 1-й танковой армии.— Небольшая пауза.— По имеющимся у нас документам, у Клейста по полному штату, 450 танков. Чуть более 70% всевозможные "чехи", остальные двоечки — тройки и совсем мало короткоствольных четвёрок.
Сталин, продолжая на него смотреть, кивнул. Берия, из папки, достав листок-справку, взглянув на неё мельком, убедившись, что это именно тот документ, что требуется, протянул Верховному, сам же продолжил "по памяти":
— Танковая дивизия полковника Ротмистрова — дивизией называется лишь номинально. По факту, входящие в неё подразделения все усиленные.
Сталин молчал и пристально смотрел на Берию. Тот заволновался и чтобы это скрыть продолжил говорить:
— Усиленная рота 15 танков, 45 — усиленный батальон, 135 — усиленный полк, 405 усиленная танковая дивизия. Плюс два усиленных полка на т-62, это еще 270 танков. Общая численность — 675 единиц т-55 и т-62. Тоже с артиллерией. Средства ПВО частично на самоходном шасси. ЗСУ "Шилка", против низколетящих самолетов на скоростях до 500 — подходит идеально. По отзывам, очень хорошо защищают колонну от вражеских налётов, во время движения.
Верховный продолжал молча слушать:
— Кроме того в дивизии полковника Ротмистрова много специальных броневиков, БТРов и БРДМов. С пехотой было туго, но с приданием в усиление двух "крымских" армий, группа "Ротмистрова", по вооружению и численности личного состава, стала равна противостоящему ей противнику. К тому же воевали в основном со всевозможными немецкими сателлитами. Венгры, румыны, потом итальянцы и совсем малочисленные или слабо вооруженные немецкие части. У всех врагов и техника похуже и моральное состояние войск слабее.
— Это мне известно,— перебил его Сталин.— Что дальше.
— У Таганрога находились итальянцы, две немецкие горные, до 10 тысяч личного состава в каждой. Это лёгкие дивизии в основном с трофейным, французским вооружением, для которых и т-34 великая проблема. К тому же удар в "тыл", резервов почти нет.
— Почему же немецкое командование не задействовало свою авиацию?
— Румынские авиационные части, блокировавшие Крым, были внезапно захвачены нашими наступающими войсками. Лучшее ПВО — наши танки на взлётной полосе противника.
Сталин вновь, понимающе кивнул:
— У них, что больше нет авиационных частей?
— Есть, но все задействованы в операции "Фредерикус" и "Блау".— Небольшая пауза.— К тому моменту нами туда были переброшены две реактивные эскадрильи, которые очень хорошо подчистили небо от птенцов Геринга.
— Какие типы реактивных самолётов задействовали?
— В основном "Су-9"(Ф-86 "Сайбр"), их у нас 30 штук. Эпизодически МиГ-15. Их у нас всего шесть и все в двухместной версии УТИ. Так же в боях испытали бомбардировщик "Ил-28". Этих самолётов совсем мало, всего четыре.
— Каковы результаты?
— Отзывы самые положительные.
Верховный удовлетворённо кивнул, но сказал о другом:
— О столь значительных успехах наших войск на Юге нужно довести до народа. Люди должны знать, что Красная армия громит врага. Все должны быть уверены, что победа будет за нами. Лаврентий, организуй выступления по радио и статьи в газетах.
— Да товарищ Сталин.
— Так и сообщите. Войска, под командованием генерал-лейтенанта Ротмистрова, на Южном направлении, окружили и уничтожили противника.
— Товарищ Сталин, Ротмистров — полковник, очередное воинское звание генерал-майор.
— А Генерал-лейтенант звучит лучше.
* * *
126
Весна 42 года. Гитлер настойчиво требует от своих японских союзников начать наступление на Индию, но все безрезультатно. Фюрер даже пригласил японского посла Осиму в "Волчье логово" ("Вольфсшанце" — ставка в лесу Гёрлиц, Восточная Пруссия), где говорил о скором взятии Кавказа, "нефтяных районах Баку" и свободном пути на Персию.
— Тогда Германия и Япония, гигантским обхватом подчинят себе весь, стонущий под английским гнётом, Ближний Восток...
Предложение, с точки зрения Фюрера, было очень заманчивым, но японец всё время уклонялся от ответа. Когда же его "прижимали" — отделывался вежливыми, но твёрдыми отказами. Гитлер не знал, что уже в то время Токио подумывало о переговорах с Западом. Именно в это время, император вызвал к себе премьер-министра, он же министр Сухопутных войск, бывший начальник контрразведки, а позже начальник штаба Квантунской армии, генерала Хидэки Тодзио, которому дал указание "не упускать любой возможности для прекращения войны". На следующий день, Тодзио пригласил к себе германского посла Ойгена Отто, которому предложил вступить в тайные переговоры с Англией и США. Он, ради этого, даже выразил готовность прибыть в Берлин, в виде личного представителя императора... ну, если Гитлер пришлёт за ним дальний бомбардировщик. Фюреру, данное предложение не понравилось. Никто не знает, какие потрясения в этот момент он пережил, что думал и какие "волшебные слова, на немецком", про себя произнёс... В общем, под благовидным предлогом, Фюрер, вежливо, почти не срываясь, японскому премьеру отказал.
Вермахт готов к наступлению на Восточном фронте.
Командование, под давлением Гитлера, было уверено в летнем, успешном наступлении 42 года, кто не был уверен — отправились в отставку.
Шесть венгерских и семнадцать германских дивизий ринулись вперёд, на Воронеж. С юга их поддерживала шестая армия Паулюса, 18 дивизий и танковая группа Клейста. Всей этой армадой командовал фельдмаршал фон Бок.
Неприятности начались с первых дней и по всем направлениям. Войска, с ходу не смогли прорвать оборону окопавшейся Красной Армии и увязли. В ставке "Вервольф" ("Волк-оборотень" — под Винницей), куда, ближе к фронту, переместился штаб вермахта и пребывал Гитлер, усилились споры. Русские использовали глубоко эшелонируемую оборону, применили новую, артиллерийскую тактику и реактивные самолёты. Сопротивление резко усилилось. Когда же вермахт, задействовал все резервы — нагло, не соблюдая "цивилизованных правил ведения войны", без предупреждения, с применением новых, "не убиваемых" танков, перешли в успешное контрнаступление. Сначала на юге, вырвались из Крыма, а потом и в Центре.
Гитлер был взбешен. Участились вспышки раздражённости и гнева. Фельдмаршал фон Бок лишь предложил, чтобы избежать окружения, вернуть 4-ю танковую армию... Гитлер вспылил и незадачливый командующий операцией "Блау" тут же был смещён со своего поста и заменён фельдмаршалом Вильгельмом Листом. Фюрер ещё долго был вне себя, ему нужно было хоть на ком-то излить свою злость. Он маниакально требовал "воевать до последнего солдата"! Кроме того, его возмущало то, что громадные усилия, материальные, технические и человеческие вложенные в данный "поход" не шли ни в какие сравнения с потерями русских. Гитлер каждый день ждал хороших известий и впадал в ярость, не дождавшись. Истощились стратегические резервы, но Фюрер ничего не желал слышать...
Как-то, генерал артиллерии Альфред Йодль, возглавлявший оперативное управление Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (ОКВ) заявил:
— Если у армии не осталось никаких резервов, то борьба до последнего солдата не имеет никакого смысла.
В этом, его тут же, решительно поддержал Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта, генерал-полковник Франц Гальдер...
— Гальдер! Вы всегда предлагаете мне одно и то же — отход! — Раздражённо заметил Фюрер.— Я требую,— нервно продолжал настаивать он,— чтобы мои командиры были такими же стойкими, как войска на передовой!
— Мой Фюрер. Войска на передовой погибают тысячами, поскольку их командирам запрещено принимать разумные решения.— Парировал Франц Гальдер. Лучше бы он промолчал.
Гитлер был ошарашен. Он нервно смерил наглеца уничтожающим взглядом, сделал навстречу два шага и хриплым голосом поинтересовался:
— Генерал-полковник Гальдер, как вы смеете так разговаривать со мной? Что вы знаете о передовой? Где вы были в первую мировую войну? И вы пытаетесь учить меня?! Я этого не потерплю! Это, это возмутительно!
Фюрер стоял и молча, пристально смотрел на Франца Гальдера:
— У меня расшатаны нервы,— Фюрер продолжил в том же тоне,— и это по вашей вине. Это не может больше продолжаться. Сейчас нам нужнее национал-социалистская страсть, чем качества офицера старой школы, которыми Вы обладаете.
Гальдер молча повернулся и вышел из кабинета.
Присутствовавшие, при данной беседе военные, в страхе, "по-тихому" так же начали ускользать из помещения. Стало совершенно ясно, что дни Гальдера, на посту Начальника Генерального штаба, окончены.
Вместо Гальдера, новым начальником генерального штаба назначили молодого генерал-майора Курта Цайцлера, для чего за ним послали специальный самолёт во Францию и присвоили звание генерал-полковника, на две ступени выше.
Гитлер и до этого редко прислушивался к чужим советам, полагая, что все, от полевого командира и до штабиста, вводят его в заблуждение. Нынче же, подавленный неудачами, подозрительность стала навязчивой. Ему везде мерещились предатели и шпионы. Он демонстративно перестал пожимать руку офицерам, каждое его слово записывали несколько стенографисток, ушли в небытие дружеские трапезы, пищу он стал принимать лишь в присутствии подаренной Борманом, овчарки Блонди. В штабе была напряжённая обстановка, всё время ходили слухи об увольнении и отправке на фронт того или иного неугодного офицера.
Но на этом "сюрпризы" не окончились. Поражение в Северной Африке, в Египте. Генерал-фельдмаршал Эрвин Ойген Йоханнес Роммель, "Лис пустыни", из-за отказа Фюрера предоставить подкрепления, был вынужден перейти к обороне. Когда же, удерживаемый итальянцами "Южный сектор" обороны, под Эль-Аламейном, был прорван 8-й британской армией... Из британцев там было лишь высшее руководство, под общим управлением английского генерала Монтгомери, остальные части набраны из колоний. Египтяне и прочие арабы, австралийцы, индусы, канадцы, новозеландцы, родезийцы, южноафриканцы, а так же бывшие на Ближнем Востоке колониальные войска Франции, европейские беженцы, в основном из Греции и Польши... В общем, Роммель, прекрасно владея ситуацией, попросил разрешения отвести войска. Фюрер ответил:
