— Такой вариант теоретически возможен, однако маловероятен — обладательница красивого, гармонично сложенного лица обычно имеет больше шансов иметь такую же гармоничную фигуру. Красивое, гармоничное и пропорционально сложенное лицо, равно как и тело, говорит об отсутствии генетических заболеваний или нарушений генома. Чем ближе геном человека к идеалу, тем красивее его внешность и гармоничнее фигура. Здоровое тело — гармоничное тело, а гармоничное не может быть страшным. Это закон. Закон гармонии. Он универсален в любом уголке вселенной, и даже за её пределами.
— То есть твоя внешность...
— Идеальна, Кейт. Как и мой геном. Я всё же не человек.
— И, значит, я влюбился в идеал? Во всех моих действиях, во всех поступках виноваты гормоны?
— Ну, в твоём случае всё не так страшно, — улыбнулась Линнея, — главное не то, что ты влюбился в меня, а то, что нашла в тебе я. Именно на тебя я обратила своё внимание ещё в империи, хотя помимо твоей кандидатуры у меня имелось бесконечное количество и влюблённых, и любящих меня мужчин. Кстати, отчасти именно поэтому я и не убирала изуродовавший моё лицо шрам — он помогал отвадить изрядную порцию досаждавших мне поклонников.
— Значит, я прав — ты тоже меня любишь? — облегчённо прошептал я.
— Боги не умеют любить, Кейт, — ответила девушка, — по крайней мере, в том понятии, которое в это слово вкладывают люди. Мы не зависим от реакций нашего подсознания, и у нас не может возникнуть неосознанной привязки к понравившемуся нам объекту. Соответственно, никакими гормонами, способными повлиять на рассудок и заставить мыслить неадекватно, наше общение с противоположным полом не сопровождается.
— То есть исключительно холодный, расчётливый разум? А как же чувства? — я был неприятно поражён откровениями Линнеи.
— Знаешь, — продолжила говорить девушка, совершенно не смутившись обидой, отчётливо прозвучавшей в моём вопросе, — когда моя сестра вышла замуж, я поначалу была не просто удивлена, а поражена — Селена в нашей паре всегда была мозгом, тогда как я — руками. Я любила действовать, а Силь — думать. И пару для себя она тоже выбирала рассудком, а не чувствами, перебрав невообразимое множество перспективных парней и среди простых людей, и среди магов, чтобы наконец-то найти себе подходящего избранника. Но ты даже не можешь себе представить, как я поразилась, навестив сестру после замужества. Я увидела целый шквал искренних чувств — куда там простой человеческой любви!
— Но ты же сказала, что боги не умеют любить!
— Они не умеют любить так, как люди. Моя сестра, после долгих безрезультатных поисков наконец-то отыскав свой идеал, сама сделала привязку к своему избраннику. Теперь они идеальная, по человеческим меркам, любящая пара — один вид своего мужа вызывает у моей сестры чувство эйфории и душевного подъёма.
— А какие чувства у тебя вызываю я?
— Пока только заинтересованность и готовность связать с тобой всю оставшуюся жизнь, что, согласись, уже само по себе немало.
— А привязку, как сестра, сделать сможешь?
— Ты хочешь, чтобы один твой вид вызывал у меня чувство щенячьего восторга? — улыбнулась девушка. — Всё возможно, ведь ты мой избранник. Однако, думаю, что столь радикальные меры пока преждевременны.
— А как же три моих желания? Мне тут недавно один твой жрец на ушко нашептал, что ты выполнишь три моих желания.
— Мой жрец сказал тебе правду. Избранник богини имеет право на исполнение трёх желаний.
— Любых?
— Практически. Ограничений почти нет — желания должны быть посильными для богини и не причинять ей вреда. Ни прямого, ни косвенного. Два твоих желания я уже исполнила, и в этом мой жрец тебя не обманул.
— Осталось последнее?
— Совершенно верно. Ты уже озвучил его, предложив мне выйти за тебя замуж, но твоё третье желание нарушает установленные мною критерии, напрямую влияя на мою дальнейшую жизнь. Поэтому я не говорю пока ни "да", ни "нет", и прошу — не торопись, подумай. От твоего решения может слишком многое измениться и в твоей, и в моей жизни.
— Я не изменю своего решения, но воспользуюсь твоим советом и не стану тебя торопить. Я подожду твоего ответа, однако взамен попрошу рассказать, кто вообще наложил на тебя подобные условия?
— Разумеется, я сама. Заставить бога не в силах никто, даже другой бог.
— А зачем богам обременять себя какими-то обязательствами? Или это только ты у нас такая особенная?
— Про всех богов не скажу, но для меня это коррекция в нужную сторону собственного аватара. Я делаю это не для других, а в первую очередь для себя.
— Как-то запутанно это всё... А кто тебе мешает не исполнить данное тобой обещание?
— Разумеется, никто. Но боги стараются не нарушать собственных обещаний — божественная сущность не приемлет лжи.
— Что, совсем нельзя обманывать? Ну, хоть чуть-чуть?
— Можно, но обман неприятен. Вот ты бы стал класть в готовящееся блюдо вместо свежего мяса протухшее, даже зная, что всё равно не сможешь им отравиться?
— Аналогия понятна, спасибо за пояснение. А про первые два желания можешь рассказать? И когда я успел обрести право на эти желания?
— Первое — я спасла тебя с гибнущего звездолёта, переместив к себе, в Эдем. Второе — дала тебе магию. А что касается права... Проведя с тобой ночь, я фактически дала тебе право называть себя моим избранником. И подтвердила это право своим медальоном.
— Невероятно! Получается, что я тогда провёл ночь с богиней... Но ты выглядела и вела себя, как обычный человек, и даже магией не пользовалась. Или пользовалась? И чем тогда боги отличаются от обычных людей?
— Слишком много вопросов, Кейт, — улыбнулась девушка. — Чем мы отличаемся от обычных людей — ты можешь подумать и объяснить себе сам. Магией в империи я практически не пользовалась потому, что мне это было запрещено — использование собственного резерва, до краёв наполненного заёмной отрицательной энергией хаоса и разрушения, деструктивно влияло на мой аватар. Однако иногда я всё же незаметно прибегала к своим способностям — для сохранения собственной жизни и жизни некоторых людей. Ты же не думаешь, что сердечный приступ на дуэли у твоего противника, случившийся как нельзя кстати, произошёл совершенно случайно? Тогда мне пришлось немного тебе помочь, но больше моя помощь в подобных ситуациях тебе не понадобится — ты и сам теперь обладаешь магическими способностями и можешь за себя постоять. После соответствующего обучения, разумеется. А уж полноценную учёбу и хороших учителей я тебе обеспечу.
— За магию, кстати, спасибо — очень удобная штука. Особенно в быту.
— Удобная? Ты же ей практически не пользовался! Ночное освещение и розжиг костра — не в счёт. А ведь твоя спутница показывала тебе как минимум десяток простейших бытовых плетений.
— Так я пока учусь. Что-то уже неплохо умею, что-то знаю лишь в теории. Не всё сразу — нужно же и тело развивать.
— Тут ты прав. Кстати, как тебе твоё новое тело?
— В смысле? — я бросил непонимающий взгляд сначала на Линнею, потом на самого себя. На первый взгляд, со вчерашнего дня в моей внешности ничего не поменялось. Или поменялось сейчас, но я этого просто не вижу? Что Линнея имела в виду, задавая этот вопрос?
— Разве ты не заметил, что стал быстрее, сильнее, выносливее, да и в магическом плане рост ускорился, — пояснила девушка, правильно истолковав моё замешательство.
— Твоих рук дело? — спросил я, вспомнив, что богиня действительно уже говорила о том, что постепенно меняет моё тело.
— Ну, скажем, не совсем рук, — улыбнулась Линнея, — но да, протекающие в твоём теле направленные мутации — моя заслуга. Недаром когда-то меня называли Метаморфозой. Правда, было это с другом мире...
На лицо девушки как будто набежала тучка — оно стало каким-то отстранённым и немного печальным. Наверное, воспоминания о тех днях не слишком приятны и не доставляют моей избраннице радости — о чём-то подобном, кстати, упоминал и её отец. И, чтобы отвлечь девушку от грустных мыслей и воспоминаний о прошлом, я попытался опять переключить внимание Линнеи на себя, любимого, спросив:
— А разве изменения в моём организме вызваны не попавшим в него ядом арахнидов?
— Если забыть о незначительной, чисто косметической коррекции в самые первые дни твоего нахождения в Эдеме, то основной процесс изменения твоего генома был инициирован мною ещё в посёлке, где ты со своей спутницей присутствовал при жертвоприношении. Да и твой подарок — девушка взглядом указала на мой браслет — был далеко не случайным. Ты попросил дать тебе магию, и я исполнила твою просьбу. А так как для этого мне в любом случае пришлось бы корректировать твой геном — обычными тренировками ты и за тысячелетия своей жизни не смог бы развить свой дар до приемлемого состояния, — я решила подвергнуть твой организм более кардинальным изменениям. Начало глобальным мутациям, как я уже сказала, было положено во время жертвоприношения, а вот дальнейший процесс без постороннего вмешательства мог продлиться достаточно долго. Неприемлемо долго.
— Для кого неприемлемо?
— В первую очередь — для тебя. И не спрашивай, почему — всё равно сейчас не поймёшь.
— Из твоих слов надо полагать, что парой случаев вмешательства в мой геном ты не ограничилась?
— Разумеется, нет, и так своевременно укусивший тебя арахнид в немалой степени помог мне, резко ускорив протекавшие в твоём теле изменения.
— Воспользовалась случаем?
— Скорее, спровоцировала его. Без моего вмешательства — кстати, весьма незначительного, вероятность насытить твоё тело биологически активным веществом-мутагеном, которым является яд арахнидов, была минимальной.
— То есть в том, что я чуть было не погиб в схватке с пауками, исключительно твоя вина?! — я даже задохнулся от возмущения.
— Ты неправ, Кейт. В том, что вы с Ирумой чуть не отправились на корм арахнидам, исключительно твоя вина, — возразила девушка, — ведь это был твой осознанный выбор, никто вас во владения пауков силком не тащил. Вы могли спокойно обойти запретную зону, а не ломиться напрямую, как безмозглые роботы по пеленгу. Или ты хочешь убедить меня в том, что не почувствовал защитного барьера вокруг запретной территории? Я в своё время неплохо потрудилась, запирая границы полигона — ни один здравомыслящий разумный, будь то арахнид, зверь или человек, почувствовав на себе действие барьера, не станет его нарушать. На протяжении тысяч лет на закрытую территорию, где я провожу некоторые генетические эксперименты, не проникло ни одно разумное существо — никому ещё не удавалось преодолеть границу, которую я не без оснований считала полностью непроходимой. Могу поздравить — вы первые нарушители.
— Я не хотел терять два лишних месяца, которые пришлось бы потратить на обход закрытой территории.
— А кто тебя гнал? Месяцем больше, месяцем меньше.
— Я хотел успеть попасть в столицу до прихода сезона дождей.
— Переждал бы дождь в первой же деревне, встретившейся на вашем пути. В моём мире люди рады любому путнику, случайно оказавшемуся на их территории.
— Повторюсь — я спешил. Кстати, ты в курсе того, что если бы не помощь Ирумы, я бы умер от яда укусившего меня арахнида?
— Если бы твоя подруга не высосала из раны излишки яда, ты бы не умер, а просто потерял сознание. Арахниды не убивают, а обездвиживают свою добычу. Яд обладает, помимо всего прочего, парализующим действием.
— И меня бы съели пауки!
— Положим, арахниды не едят свою добычу, а выпивают. Причём не сразу, а сначала ждут, пока та дозреет, замотав её в кокон и подвесив где-нибудь под деревом, в тенёчке.
— Вот спасибо, удружила! Отличная участь меня ожидала...
— А кто тебе сказал, что ты бы погиб, как остальная добыча арахнидов? Ускоренный впрыснутым в твоё тело ядом уже запущенный процесс мутации завершил бы перестройку твоего организма значительно раньше того момента, когда пауки собирались тобой полакомиться. А после трансформации ты был бы уже в безопасности — тебя бы не тронули. Ты вообще должен был выбраться из кокона самостоятельно, но даже если бы и не успел — ничего страшного, арахниды извлекли бы тебя из кокона и отпустили на все четыре стороны.
— Вот так просто взяли и отпустили?
— Совершенно верно.
— Свою добычу арахниды отпускать бы не стали ... Значит ли это, что я должен был превратиться во что-то такое, что, в понимании пауков, не являлось добычей?
— Да, Кейт, значит.
— И в кого бы я превратился?
— Сейчас это уже неважно.
— Почему?
— Я хотела дать тебе не новое, трансформированное тело, а принципиальную возможность принимать любой понравившийся тебе облик. Хотела наделить тебя способностью стать истинным оборотнем. Метаморфом. Дождавшись, когда процесс перестройки твоего генома завершится, я ментально внушила бы тебе наиболее безопасную в том случае форму. За несколько суток нахождения в коконе ты вполне успевал трансформироваться, времени на нужную трансформу тебе было более чем достаточно. Опытному метаморфу на подобную трансформацию вообще требуется не более мгновения. Теперь, как ты понимаешь, эта информация уже неактуальна — убрав почти весь яд, являющийся мутагенным фактором, и насытив твой организм антителами, твоя спутница почти остановила протекающий в твоём организме процесс мутации.
— А откуда вообще взялись на Эдеме столь опасные существа, как встреченные нами арахниды?
— Полигон — это закрытая площадка для моих научных исследований. Генетических исследований. Одна из многих, кстати. Арахниды — мой очередной эксперимент. До этого были уже знакомые тебе виверны и иглобрюхи, а вместе с ними ещё множество неизвестных тебе видов инсектоидов, рептилий, животных и даже растений.
— Ты проводишь генетические эксперименты над живыми существами?
— Ты ещё скажи — над разумными существами. Впрочем, вы, люди, делаете то же самое.
— А если твои подопытные образцы разбегутся?
— Не переживай, если за десятки тысячелетий не разбежались — не разбегутся и потом.
— Да, что случилось, то случилось. Нам удалось сбежать от пауков и уничтожить преследователей. Кстати, Ирума утверждала, что знание боевых плетений, которыми она уничтожила всех преследующих нас арахнидов, она получила от тебя.
— Она сказала правду. Знание плетения третьего порядка дала ей я.
— А не опасно давать в руки людей столь грозное оружие?
— Оружие против людей? Они и так его уже знают. А даже если бы не знали, то рано или поздно создали самостоятельно. Люди — такие настырные и целеустремлённые существа, что отыщут что угодно.
— А против тебя? Не создаёшь ли ты оружие против самой себя?
— Ты это серьёзно? — богине не удалось удержать на своём лице удивлённой улыбки. — Неужели ты думаешь, что подобный булавочный укол сможет мне повредить? Кейт, я всё же богиня, причём находящаяся в своём родном мире. Даже взрыв звезды, на поверхности которой я буду находиться, или коллапс любой отдельно взятой галактики не смогут сильно мне повредить, не говоря уже о том, чтобы убить.
— Ты что, бессмертна?
