— Чё ты так смотришь? Сам отказался от того, чтобы я тебя бафнул.
— Потому что не хочу превращаться в человека-факела, — прошептал охотник, не отводя глаза от тропы. — А это происходит с каждым вторым, кого ты бафаешь.
— Ну да, видать где-то ошибся при редактировании заклинания. Надо больше опытов. — Нуб почесал голову, с силой двигая на ней шапку, и вдруг на что-то решился. — Раз охотиться нельзя, то поджидай один, а я скипать.
Док оглянулся и недоверчиво посмотрел на соратника:
— Ты это... Сейчас не время для твоих опытов с магией.
— Никакой магии, только истиное просвещение, — задрав нос, маг закрыл глаза. — Медитация открыла мне путь...
— Да ты спать собрался!
— Тс-с. Медитация. Нужен буду ткни.
* * *
Док и Нуб были не единственными, кто охотился в этом лесу. В сотнях метров от них, под лысыми ветвями деревьев, сквозь которые легко было видно серое небо, крался Дождь.
Его наряд тоже сменился на зимний, но в отличие от Нуба на голове у него была балаклава, а на тело всё-таки надет тулуп. Поверх всего этого было навешано привычное снаряжение. В целом он выглядел почти, как раньше, только несколько раздался в ширь.
В варежка правой руки он нёс лук, а в перчатке левой удерживал стрелу на тетиве. Для левой руки тоже была варежка, но с ней вор получал штраф к стрельбе из лука: стрелы срывались с тетивы, пролетали мимо цели или наносили меньше урона — поэтому для успеха своего дела он убрал её в карман.
Рябчик. Ур 1.
Дождь шёл, стараясь не шуметь, но снег под ногами всё равно скрипел. Благо рябчик, засевший на верхнем ярусе сосны, был достаточно тупой и ленивой птицей, поэтому продолжал спокойно сидеть на ветке, пока человек подбирался ближе. Асасин вышел на расстояние, с которого мог гарантировано попасть в цель, обогнул дерево, закрывающее обзор, и... Игрок натянул тетиву и выстрелил.
Его навык владения луком давно уже прокачался до уровня, позволяющему ему легко выпускать до 3-х стрел в секунду без применения макросов... но вот попадать в движущуюся и уворачивающуюся цель было всё ещё сложно.
Моб свалился с ветки, увернувшись от первой, раньше расправился крылья, пропустив стрелу под собой, отвернул от третей, но всё-таки поймал грудью четвёртую.
«Охота удалась.»
Дождь убрал лук, сбегал за стрелами и только тогда подошёл к дичи. При взгляде на распростёршую крылья окровавленную тушку игрок ощутил, как в груди у него что-то шевельнулось. Точнее на груди. Шевельнулось и шуршануло. Шурх-шурх.
Он вытащил из-за пазухи свой дневник и прочёл новую запись:
"И не жалко тебе птичку, изверг? Разве тебе зайцев мало? Ради куска мяса убил старушку! Ради эгоистичного желания пострелять в дичь оставил сиротинушками пять поколений! Убийца!"
Под этим посланием на мечте подписи была нарисована шестиугольная грустящая рожица, из дельтовидных треугольных глаз которой капали треугольные слёзки.
Дождь перевёл взгляд на потрёпанное жизнью тело, на лысоватые проплешины, на потускневшие перья старого рябчика. Азиату взгрустнулось, на его собственных глазах выступили слёзы, а в голове родился стих:
«Хлад и мрак придут,
Но останется выбор всегда:
Постель иль стрела».
От этого Дождь только сильнее расчувствовался и слёзинки, вылившись на берег глазниц, полились по щекам. Он шмыгнул носом.
«Погрустили и хватит, — асасин поднял балаклаву с лица, вытер мокрые дорожки рукавом и убрал журнал во внутренний карман тулупа. — Пора продолжать».
Первым делом парень вытащил стрелу, поразившее бедную птичку прямо в сердце.
«Что ж, она хотя бы не мучилась, — Дождь наклонился, чтобы поднять её. — До чего же она всё таки была старой и больной...»
Вдруг руки ассасина засияли, свет с них перекинулся на мёртвое тело. Рана в центре груди затянулась, а полоска жизни заполнилась и стала зелёной. Рябчик вырвался из рук, быстро забил крыльями и, сперва чуть не упав в снег, стал набирать высоту. Нож меж лопаток пришпилил его к берёзе.
Перед глазами игрока поползло короткое сообщение:
"Поздравляю! Ты открыл свой талант!"
— в конце которого улыбался шестиугольный смайлик.
Дождь растерялся. Открытие таланта, конечно, было отличным событием, но он же был убийцей и вором, зачем ему лечение? Игроку его класса подошли бы невидимость, гипноз, ядовитая слюна или, на худой конец, снятие предела по весу. Но уж точно ему не нужно было лечение, которым в отряде заведовала Веда.
— Какого! — — — вокруг азита никого не было, поэтому он дал волю чувствам. Дал криком, во всю мощь обуреваемой обиды! Но опомнился уже на первом слове и дальше продолжил обычным голосом. — Какого селезня?! Графоман, Рандом иже Разраб вместе с ними, за что?! Я же не лекарь!!!
Ответа, как всегда, не пришло.
Хмурый Дождь пошёл забирать нож с попытавшейся удрать добычей.
"С другой стороны, — попытался он думать в позитивном направлении. — Лечение тоже полезная штука. Можно сэкономить на зельях, и не отвлекать по мелочам Веду. Вот только надо сперва проверить, какие у этой штуки характеристики, и могу ли я вообще себя лечить?"
От вытащил кинжал из дерева, сбросив птицу с него в снег, задрал рукав и поднёс лезвие к руке. Замахнулся... и вновь остановился. Дождь подумал, что в будущем раны ещё появятся на нём без собственных усилий, а опыты провести можно и на кое-ком другом. Он перевёл взгляд на мёртвого рябчика.
Дальнейшие эксперименты, во время которых игрок резал моба, лечил его, а потом снова резал, показали:
1) восстановление здоровья начинается после касания, время контакта не имеет значение («Это плохо» — решил асасин),
2) на воскрешении рябчика энергия почти не тратится («Это хорошо, но нужны опыта на зверях побольше»),
3) если отрезать часть тело и выкинуть, оно притянется обратно, но за какое время зависит от расстояния («Это плохо»),
4) если оставить нож в теле, то он не выскочит, продолжит наносить урон и может вовсе предотвратить воскрешение («Это хорошо»),
5) талант не отключается, и лечит от любого касания, хоть рукой, хоть валенком, хоть краем плаща («Это плохо»).
Выводы были ужасны: теперь ближний бой становился абсолютно бесполезен. Если бы за убийство здесь давали опыт, то польза бы нашлась и ещё какая! Но здесь давали лишь дополнительные числа на счётчике убийств, а значит оживший противник сулил исключительно лишние неприятности. Возможно, на зомбяков оно будет действовать по другому, но всё же, всё же...
Дождь впал в уныние и стал подглядывать на нож с мыслью, что резануть им себя не такая уж плохая мысль. Может за гранью скрывается кнопочка рестарт, нажав на которую можно начать новую игру в компании светловолосых и полураздетых...
Игрок вздохнул. Он был не один, он был частью команды, а значит на нём гирей на шее висела ответственность. В принципе можно было переучиться на лекаря... Но это потеря горы золота уже потраченного на класс вора-убийцы! От этой мысли Дождя начала душить жаба: уж лучше удавиться. Куда дешевле будет сконцентрироваться на дальнем бое и ловушках...
«Кстати, ловушки,» — парень вспомнил, что ходил по лесу не для того, чтобы охотиться на рябчиков. Дождь поднялся, поднял живую, но связанную по крыльям и лапам птицу, и пошёл проверять поставленные вчера петли на зайцев.
* * *
Серый дым сложно заметить на фоне серого же неба, особенно если осмотреть издалека, но если переключился на тепловое зрение, то не увидеть тёплый дым на фоне холодного неба будет очень затруднительно.
Канал теплового следа вёл вниз к лесу. Он нырял под кроны холодных деревьев, проходил мимо натянутых между ними над землёй тёплых палаток, и исчезал в обжигающе горячем костре. Если присмотреться, то над ним можно было увидеть котелок, где шумно булькала вода.
Около него нарезала круги весьма горячая девушка. На минуту прервавшись, она набрала снега и опустилась его в кипяток. Температура чуть понизилась, пузырение прекратилось, уровень воды поднялся, а девушка вернулась к своей нервной прогулке.
Когда Дождь вышел к лагерю, Тафа остановилась и упёрла руки в пухлые бока ватника.
— Ну, наконец-то, — сказала она, когда вор подошёл достаточно близко, и вытащила из-за пояса вилку. — Давай их сюда! Я уже все овощи очистила, помыла и нарезала! Даже посолить успела, пока ты пропадал... А чё это они ещё живые?
Парень рассказал и показал. На возбуждённую реакцию воительницы из палаток выглянули, а потом и спустились оставшиеся члены отряда. Пришлось повторить историю и снова продемонстрировать свои лечебные свойства.
Тафа за это время выпотрошила и разделала зайца. Мясо его отправилось в котелок, а требуха, шкура и кости легли рядом отдельной кучкой. Ими занялась Веда
— Дождь, у тебя хорошая способность, — сказала лекарка, вынимания из маленького ящичка бонсай. — Будешь мне помогать в жертвоприношениях.
— Не думаю, что им понравится, если гриль на столе внезапно превратится в живую птицу. Мне бы точно не понравилось, — Тафа испугано взглянула на котелок. — Ему сегодня мяса не ложить!
— Можно проверить, — предложил Медведь в такой же тёплой одежде, что самоназначенная повариха. — Сварить часть птицы. Два куска.
— Хм...Ну, как скажешь, — девушка отчекрыжила лапу и начала проводить процедуру ощипывания.
А Веда в бело-голубом тулупе и вязаной белой шапке стала возносить молитву и возлагать под маленькое деревце всё, что осталось от первого зайца. Одно за другим всё бесследно исчезло, погрузившись в землю горшочка.
Вор подумал, что если бы это минидеревце также легко возвращало всё скормленное, то цены бы такому инвентарю не было. Оставалось бы только ремешки к переноске приделать.
— Что? — непонимающе спросила лекарка и глаза её расширились.
Растение что-то повторило. Дождь не понимал, что оно говорило, но шелест единственного зелёное дерева в лесу явно был не от ветра. Веда выслушала ответ, скривилась и протянулась ко второму зайцу.
"Опять проценты начислили?" — заподозрил вор.
Целительница погладила пушистика по белому меху, а потом оттянула за уши, вспорола глотку и резко впилась губами в источник хлещущей крови.
Это было, мягко говоря, не типичное её поведение. У костра повисла тишина, которую нарушало только бульканье котелка и шумные глотки кровопийцы. Веда быстро позеленела, безумно закатила глаза, но от шеи не оторвалась. Медведь и Дождь на всякий случай отодвинулась и положили руки на рукояти клинков.
— Боже мой, Веда... — в шоке приложила руку ко рту Дженнифер. — Что с тобой сделали. Я же помню время, когда котят брали за шиворот, а у тебя сердце кровоточило от столь явной жестокости![121]
— Это... Это не то... — юная вампирочка оторвалась от зайца и ткнула его мордой в почву под бонсаем. Судя по всему, чувствовала она себя очень плохо. — ...не то, что вы подумали. Ох, как противно... Дайте воды, пожалуйста.
Тафа черпанула из стоящего рядом с костром ведёрка и передала кружку. Забирая обратно, восхищённо добавила:
— Ну ты монстр!
Друзья резко повернули к ней головы, и сделали страшные лица, призывающие мечницу молчать. Вот только для этого уже было поздно. Целительница заметила и их реакцию, и их бегающие глазки.
— Ч-что?! Что со мной?! — Веда увидела свои волосатые и когтистые лапы, ощупала ими вытянутое пушистое лицо с торчащими из-под верхней губы двумя резцами, а затем поднялась выше к торчащим длинным ушам. Осипшим голосом попросила: — Мне нужно зеркало.
Дженнифер сходила до палатки и принесла ручное зеркальце. Веда резко выхватила его, заставив бикинимантию принять урон от режущего удара, и уставилась на девушку-зайку в отражении.
Шёрстка на лице сменилась с зелёного на красный, и Веда с гневом на морде бросилась к деревцу. Показалась, что сейчас она откусит этому недоростку всё повыше корня, но бонсай зашелестел, покачал ветвями и успокоил чуть не разбушевавшуюся девицу. Вместо того, чтобы разбить горшок на кусочки, она, пусть грубо, но всего лишь убрала его в переносной ящик.
— Так что случилось? — спросила Дженнифер.
— Талант мой открыли, — повесила уши Веда.
— О! А мой могут? — за интересовалась Тафа.
Целительница помотала головой:
— Не знаю. В следующий раз спрошу. Эх, Дождь, они похоже над нами издеваются. Такие бесполезные способности дают...
— Не ной, у вас они хотя бы есть, — попыталась подбодрить Тафа. — К чему-нибудь, да сгодятся.
— Заимствовать свойства зверей? Зачем это хилерше? Кто-то из них хороший бафер? Ещё эта форма... — Веда посмотрела на свою руку с разных сторон и вдруг зрачки её превратились в крестики. Опасный знак — Дженнифер, а можно я твоей кровушки выпью? Клац-клац-клац?
Блондинка ощутимо напряглась и переделала свою шубку в полный комплект лат, включая закрытый шлем.
— Оно разве само не пройдёт? — глухо прозвучал девичий голос из-за опущенного забрала.
— Пишут, что целый час ждать. Но, Джени, тебе разве жалко? — Веда стала медленно подходить ближе. — Я же тебя сразу подлечу.
— Нет! — отрезала волшебница и опасливо встала. — Я про — -
Гигантским прыжком зайчиха наскочила на латницу, та успела повернуться, но, задетая за плечо, всё равно повалилась в снег. Завязалась вялая драка, и в лесу зазвучал визг.
— А-а! Не грызи мой посох!
— Хрм. Хрум. Тьфу! Прости, такие приятные ощущения. Увлеклась.
— Похоже продолговатые предметы теперь надо держать от тебя подальше... — Тафа недоумённо уставилась на покрасневших парней. — Чего это вы?
Веда выплюнула последнюю щепку и нормальными глазами посмотрела на мечницу:
— Ой, не строй из себя невинную барышню. Зайцев не с закрытыми глазами потрошишь. Кстати, о еде, кровушкой никто не угостит? Нет? Ну, и ладно.
Развлечение кончилось и игроки занялись своими обычными делами: готовили еду, тренировались, разговаривали, спали — кто как мог убивал время. А потом еда сварилась.
Тафа поварёшкой разлила суп по чашкам, передала каждому лично в руки, про контролировала каждый переданный кусок мяса (отдельно для Дождя — бедро дичи) и достала из-за пояса вилку (перепутала!), убрала её и достала ложку. Настало время пировать!
Но на самом интересном месте уши Веды дёрнулись, навострились и повернули влево:
— Слышали? Кажется, Нуб зовёт на помощь.
— Серьёзно? — Тафа посмотрела на суп. — Щас?
— Да, это точно он. «На помощь! Всё пошло не по плану! Быстрее к нам!» — повторила девушка-зайчиха услышанное. Вслед за этим издали донёсся грохот взрыва.
