Старик дал ей несколько мгновений на то, чтобы прийти в себя.
— Мы договорились?— спросил он, и на его лице опять появилась насмешливая ухмылка, но эта маска уже не могла обмануть девушку. Она ясно видела угрозу в его взгляде. Поэтому только кивнула в ответ, напоследок все-таки решившись уточнить:
— Как я узнаю нужного человека?
— Не волнуйся, ты не сможешь его не узнать,— ответил старик.
Он уже скрылся в толпе, а Лоя все стояла, судорожно сжимая проклятую монету в кулаке. Ей хотелось отбросить ее, как ядовитую змею, но никак не удавалось разжать пальцы. Плата была принята. И гадалка понимала, что не сможет не выполнить поручение.
Чего только не произошло в городе за этот день. Но даже пробуждение древней магии мало беспокоило Лою. Она искала нужного ей человека. Искала его весь день, до тех пор, пока не нашла.
Она действительно сразу узнала его. Едва он переступил порог таверны. И дело было не в его оружии (на него девушка обратила внимание в последнюю очередь) и даже не в необычной внешности (в Империи было не принято, чтобы мужчины носили настолько длинные волосы). Просто стоило ему войти в зал, как гадалка уже не могла оторвать от него глаз. Ее дар даже без ее желания отзывался на его присутствие. Еще никогда она не встречала человека, от выбора которого зависело так много вероятностей (даже старик, знавший то, о чем никто не мог узнать, не вызывал у нее таких чувств). Казалось, что буквально каждый шаг этого необычного существа, которое ей посчастливилось встретить на своем пути, что-то изменял для всего мира.
Поэтому Лоя не могла усидеть на месте. Уже не поручение, а собственное любопытство вело ее. Хотелось прикоснуться к руке незнакомца. Не для того, чтобы рассмотреть линии на ладони (в них она не видела никакого смысла). Просто использовать свой дар в полную силу она могла, только прикоснувшись к нужному человеку или предмету.
Юноша смотрел на нее настороженно. Когда она предложила ему погадать, он отказался. Но Лоя не была бы Лоей, если бы не умела настоять на своем. Уговорами и шуткой она вынудила его протянуть ей руку.
Стоило только прикоснуться к его запястью, как дар мгновенно откликнулся. Ей даже не пришлось сосредотачиваться, достаточно было просто смотреть. И она смотрела. Старательно вглядываясь в калейдоскоп событий, мелькавших перед ее глазами. Сила дара пьянила, требуя плату болью. Все было как всегда. И в то же время не как всегда. Поток вероятностей в жизни незнакомца оказался невообразимо огромным. Он свивался в настоящий лабиринт, в котором каждый поступок вел к очередному перекрестку и новому выбору. В нем не возможно было ничего разобрать. Впрочем, Лоя и не пыталась. Она давно усвоила истину, что человеческий разум не может постигнуть замыслы богов, и тот, кто хочет приблизиться к их загадкам, только уничтожает сам себя. Поэтому гадалка не пыталась ничего понять. Только рассмотреть и запомнить. Получалось с трудом. Вероятности накладывались одна на другую, смешивались в бесконечном хороводе. Но Лое все-таки удалось кое-что рассмотреть. И тогда она начала говорить. А когда договорила, постаралась убраться из таверны как можно быстрее.
Пока она находилась рядом с этим незнакомцем, ее дар не хотел успокаиваться. Сводя ее с ума очередным водоворотом видений. И чтобы спасти собственный рассудок, Лоя была вынуждена сбежать, надеясь, что судьба больше никогда не сведет ее с этим странным человеком.
Когда незнакомка предложила погадать — Джай отказался. Во-первых, потому что не верил в такие предсказания. А во-вторых, у него не было денег, чтобы ей заплатить. Они с Ларом даже ужинали за чужой счет. Но женщину это не остановило. Она проворно ухватила его за запястье. Но вместо того, чтобы рассматривать его ладонь — закрыла глаза. А потом произнесла:
— Твоя дорога ведет на запад. Там ты сможешь найти ответы на свои вопросы, если захочешь их отыскать и решишься рискнуть. Тогда ты потеряешь весь мир, но найдешь новый, чтобы вернуть то, что потерял. Если не решишься — для мира будет все потеряно.
Молодой лорд с недоумением уставился на девушку. Он то ожидал услышать очередную историю, наподобие: "долгие годы богатства и славы" или "страшная опасность подстерегает тебя на пути". Которая завершилась бы настойчивой просьбой, поблагодарить гадалку за своевременное предупреждение. Но предсказание оказалось запутанным и состоящим из одних намеков. Единственное, что удалось понять из этого набора слов — то, что источник большинства проблем Джая находился где-то на западе. Он и сам догадывался об этом. Слишком часто происходившие в ним неприятности, оказывались связанными с Ванааном. Но откуда об этом могла узнать уличная гадалка? Она действительно что-то увидела или просто догадалась? В любом случае, юноша постарался запомнить ее слова.
Едва закончив говорить, девушка сразу же заспешила прочь. Так словно хотела сбежать, то ли от неожиданного внимания (сейчас на них смотрела вся таверна), то ли от собственных видений, которые не хотели ее оставлять.
— Ты не попросишь плату за свое предсказание?— окликнул ее Джай.
— Разве у тебя есть чем мне заплатить?— хмыкнула гадалка, а потом добавила,— За это предсказание мне уже заплатили...
Девушка скрылась за дверью прежде, чем молодой лорд успел ее еще о чем-то спросить. И юноша раздосадовано опустился на свое место. Догонять ее не было никакого смысла. О странном предсказании можно было подумать и позже, как и отыскать злополучную гадалку (если ее имя знал каждый встречный, найти ее не составило бы труда). Сейчас у Джая были более насущные проблемы. Ему нужно было как можно быстрее попасть во дворец и разобраться, что же там произошло.
Так как на город до сих пор никто не нападал. Не трудно было догадаться, что защитная магия сработала потому, что что-то случилось во дворце (это объясняло и наличие внутреннего магического купола). Юноша старался не думать о том, что под угрозой мог оказаться император. Как и вспоминать о том, в каком состоянии находился Маран. Поэтому всеми силами старался поддерживать в себе надежду на то, что эти двое были все еще живы. Это все, что ему оставалось: надеяться и ждать...
Тот, кого называли Либиусом, встречал рассвет в южной башне императорского дворца. Опершись о кованую решетку, он наблюдал за тем, как первые солнечные лучи окрашивают горизонт в нежно-розовый цвет. Это зрелище завораживало его. Прожив бесчисленное количество лет, получив истинное могущество и потеряв его, старик не уставал поражаться величию окружающего мира. Его красоте, его совершенству, его великолепию. Только для того, чтобы иметь возможность смотреть на него, стоило жить.
Он не знал, откуда бралось это чувство. Ничего подобного у людей старик не замечал. Наверное, это было в его природе: видеть и понимать. Потому что только так он мог по-настоящему хранить этот мир. Только так он знал, что ему действительно есть что защищать.
Старик считал себя неплохим хранителем. Когда у него была власть, он делал все возможное, чтобы уберечь это великое творение. Ради него он отказался от собственного могущества и ни разу не пожалел об этом. И ради него он все еще продолжал жить, исполняя свою миссию в меру оставшихся сил. Эти несчастные крохи казались каплями в сравнении с тем океаном могущества, которым он обладал. Но, имея эти жалкие остатки собственных способностей, Либиус чувствовал себя свободнее, чем когда все силы мира подчинялись ему.
Собственный титул хранителя, старик всегда считал злой шуткой. Потому что только очень жестокий разум мог назвать этим словом существо, способное одним мановением руки перевернуть вселенную, но не имеющее право сдвинуть даже песчинку, танцующую в сердце урагана. Закон о невмешательстве связывал его незримой цепью по рукам и ногам, не давал двигаться и даже дышать. Все что ему оставалось — это смотреть и запоминать, знать о том, что случится, и ни в коем случае не вмешиваться. Если бы только он мог еще и не чувствовать. Не умирать с каждым закатом, и не возрождаться вновь, когда солнце опять осветит горизонт. Не вслушиваться в пение ветра и не замирать от восхищения, глядя, как трепещет листва или расцветает цветок. Не мчаться как безумный на другой конец света только для того, чтобы увидеть очередной танец стихий: шторм, песчаную бурю, лесной пожар, снегопад. А главное, не смотреть на этих созданий, которые по недоразумению творец посчитал величайшим из своих творений: безумных в своих желаниях, жестоких в своих поступках, и в то же время прекрасных в своем совершенстве. Не видеть, как они сражаются друг с другом, убивают и умирают, безжалостно уничтожая все вокруг.
Он смотрел на них долгие сотни и тысячи лет. До тех пока эти безумцы не сотворили то, что начало разрушать саму ткань мироздания. Но на это хранитель уже не смог просто смотреть. Он вмешался в происходящее. Заставив время остановиться и изменив судьбу: свою и всего остального мира. Поэтому мир продолжил существовать. Но и жизнь его хранителя тоже стала существованием. Могущественный разум, запертый в бессмертную оболочку, ограниченную способностями обычного человека. Опыт тысячелетий и немного предвидения — вот и все что осталось Либиусу. Он все так же не мог открыто вмешиваться в происходящее, только иногда исподволь подталкивать некоторых действующих лиц в нужном направлении. Но и этого оказалось достаточно для того, чтобы солнечные лучи в очередной раз окрашивали горизонт в нежно-розовый цвет.
Бывшnbsp;ий хранитель всегда очень остро чувствовал, когда он приближается к черте между дозволенным и запрещенным. Вчера он почти вплотную приблизился к этой черте, удержавшись у самого края. Когда купил предсказание у маленькой гадалки. Поэтому сегодня он не имел права на ошибку, чтобы не искушать судьбу.
Либиус знал, что там, на другой половине дворца, умирает император. Но если вовремя помочь — то его еще можно будет спасти. Как знал и то, что если подправить траекторию движения пары человек, то на странности в восточной башне обратят внимание стражники, а потом и дворцовые маги. И они успеют вмешаться и разрушить защитный барьер, установленный целительницей. Старик понимал, что именно нынешний император был лучшим выбором для этой страны, особенно в свете надвигающихся событий. Что юноша, почти мальчишка, не сможет удержать власть, если разразиться война. Но, не смотря на все это, бывший хранитель продолжал стоять у окна и любоваться рассветом. И даже когда сердце императора сделало последний удар, а магический купол, окутывавший дворец, с жалобным звоном рассыпался на куски, Либиус не пошевелился.
Джай проснулся на рассвете. Собственно он почти не спал. За те несколько часов проведенные в полудремотном состоянии ему даже толком расслабиться не удалось, не то, что отдохнуть. Хотя в этот раз их с Ларом устроили на ночлег почти по-королевски — в отдельной комнате. Правда, без кроватей. Но даже такой ночлег был лучше ночи, проведенной в подворотне на голой земле.
Лар тоже не спал. Просто лежал с закрытыми глазами и не шевелился. Но молодой лорд чувствовал его настороженность. Они оба ощущали какую-то угрозу. Что-то было не так.
Громкий звон, похожий на звук разбившегося стекла, раздался так неожиданно, что Джай тут же вскочил. Еще миг — и его ладони сомкнулись на рукоятях гайнов.
"Что это было?"— хотел спросить он. Но Лар понял его без слов.
— Купола над городом больше нет,— ответил эльф.
— А над дворцом?
— Не знаю. Отсюда я не могу ничего разобрать.
— Значит, посмотрим поближе,— подвел итог молодой лорд и потянулся за сапогами.
Но сразу отправиться во дворец им не удалось. Сначала пришлось уговаривать неожиданных благодетелей выпустить их с охраняемой территории. Потому что предусмотрительный Тио отдал распоряжение не выпускать их без его ведома. Джай предполагал нечто подобное (ну не могли их оставить совсем без контроля), поэтому безропотно согласился подождать, пока найдут человека, который поручился за него. Он даже постарался придумать что-нибудь более-менее правдоподобное, чтобы объяснить свое неожиданное желание покинуть убежище. И очень удивился, когда Тио вообще не стал ни о чем его расспрашивать. Спросил только, куда они направлялись.
— На центральную площадь,— ответил молодой лорд.
Тогда неожиданный знакомец удивил его еще раз, заявив:
— Подождите пару минут, я дам вам сопровождение.
После чего юноша не выдержал и, наконец, задал вопрос, мучавший его со вчерашнего дня:
— С чего вдруг такая забота о нас?
— Может быть, я просто благодарен за помощь.
— Ты носишься с нами, как с ближайшими родственниками, только за то, что мы немного тебе помогли?— спросил молодой лорд с легкой долей сарказма. Он, конечно, выглядел младше своего возраста, но не столько же, чтобы поверить в подобную ерунду. И в этот раз он получил ответ:
— Есть человек, которому я кое-что задолжал и не могу лично вернуть этот долг. Но я могу помочь его другу.
Тио выразительно посмотрел на Лара. Так, словно это объясняло все. Джай с недоумением посмотрел на него. Зато эльф, сразу понял, что тот хотел сказать. Потому что вытащил из-под рубашки цепочку с амулетом. Молодой лорд без труда узнал безделушку, которую видел много раз — любимая игрушка Лара, позволявшая отводить глаза. Эльф часто использовал ее в замке, когда нужно было избавиться он назойливого внимания слуг или, что случалось намного чаще, за кем-то скрытно проследить. Тот самый артефакт, который подарил Лару придворный целитель Исидий. Он был самым обыкновенным (такие безделушки можно было найти в любой магической лавке). Но это там, в родовом замке Джая, никто не обращал на него внимание. А здесь в столице прекрасно знали, что обозначал символ, изображенный на нем. Знак серого борона и его покровительство.
Что ж это объясняло очень многое. Поэтому Джай только кивнул Тио и произнес:
— Мне нужно как можно быстрее попасть на дворцовую площадь.
— Это можно устроить...
А в это время в императорском дворце...
Мариса, полночи промучилась над заклинанием, превратившим дворец в клетку, и уснула прямо в кресле. От безысходности у нее опускались руки. Выход из положения целительница так и не нашла.
Она проснулась от неприятного ощущения, ознобом прошедшегося по спине. Кто-то потревожил защитный контур, который она набросила на покои императора. Придворные маги, наконец, заметили, что его величества нигде нет. Впрочем, скорее они заметили отсутствие советника Баруса.
Мариса с ненавистью посмотрела на лежавшее на полу тело высшего мага, и едва удержалась от того, чтобы не пнуть поверженного врага. Усилием воли она заставила себя успокоиться. Ей нужно было сосредоточиться и дать отпор недоучкам, слишком много возомнившим о себе.
Поодиночке эти стихийники были неопасны, но если они додумаются объединиться (а они уже додумались до этого — иначе атаки на защитный контур были бы намного слабее), то будут представлять угрозу. А у нее после всех этих экспериментов осталось не так много сил.
Контур держался долго — не меньше часа, прежде чем защита начала уступать давлению извне. И Мариса в который раз прокляла настырность того недоучки, который с таким упорством бился с ее заклинанием. Выигранного времени было слишком мало, чтобы она могла восстановить свой резерв (забирать энергию у Баруса оказалось неожиданно тяжело). Но его хватило на то, чтобы подготовиться к визиту незваных гостей. Она встретила их во всеоружии.
