На Иден-Прайме фактически началась война со Жнецами. Явик это чётко знал и понимал. Может быть — намного лучше, чем нормандовцы или обитатели Иден-Прайма. И уж точно — лучше, чем Крайк и Артериус с Бенезией Т'Сони. Пятьдесят тысяч лет анабиоза заставляли протеанина мыслить быстро и глубоко, просчитывать ситуацию во всех деталях и не обращать внимание на фантомов и туман.
Атака земным кораблём-разведчиком корабля разведки Жнецов, тем более — такого корабля, как Жнец-Наблюдатель, что бы там кто из разумных органиков ни говорил, означает, что у Жнецов появился повод к началу Жатвы, к войне с нынешними обитателями Галактики. И теперь всё зависело от того, какой длительности будет период реагирования у сообщества Жнецов, точнее — насколько быстро в Галактике проявятся многочисленные, отлично вооружённые и объединённые одной целью и одной задачей флоты разноразмерных 'креветок'.
До Удара могло пройти несколько часов, суток, декад, месяцев, лет. Но теперь Удар будет. Будет обязательно. Жнец-Наблюдатель был атакован и Сообщество Жнецов имеет, вне всякого сомнения, всю информацию о происшедшем на Иден-Прайме. И посмотрит и оценит эту информацию исключительно со своей, жнеческой точки зрения. Возможно, до появления первых отрядов Жнецов пройдёт ещё какое-то время... Может быть и так, что Жнецы начнут войну чужими руками. А потом будут чужими руками продолжать эту войну, многократно усиливая себя самих силами своих приспешников и пособников.
Война будет. И она может начаться в любой момент. Через час, через сутки, через декаду. Обязательно начнётся. Разумные обитатели Галактики, органики сделали свой выбор, сделали свой ход. Они помешали Наблюдателю-Жнецу выполнить его задачу — лишить Галактику следов протеанских Маяков, содержащих аргументированное видеоинформацией Предупреждение о Вторжении Жнецов. И теперь война — на пороге. Мало, очень мало времени потребуется ей по галактическим меркам для того, чтобы переступить этот порог.
Потому придётся действовать очень жёстко. Не зря Андерсон хочет, чтобы в Константу прибыли не только члены командного звена 'Нормандии', но и Спектры-турианцы и он, представитель расы, до недавнего времени, считавшейся вымершей. Ясно, что именно на него и Спектров-турианцев ляжет основная нагрузка по обеспечению реальной резкой и быстрой активации на предельных режимах всей пирамиды управления планетной жизнью. Можно посчитать, конечно, что придётся и напугать, и простимулировать многими другими доступными и Спектрам-турианцам и ему, воину древней расы, средствами, поворот деятельности иден-праймовцев в направлении подготовки к большой галактической войне. Не межрасовой, а именно галактической. Планета, конечно, передана в ведение людям, но... война, эта будущая война коснётся всех без исключения разумных органиков. Независимо от пола, возраста, расы, социального и имущественного положения.
Никто — ни Андерсон, ни Шепард, как помнил протеанин, не стали указывать ни Сарену, ни Найлусу, ни ему, как следует поступать с людьми. С теми, с которыми им, всем троим через несколько десятков минут предстоит весьма плотно пообщаться. Доверие? Возможно. А без доверия здесь делать нечего. Ясно, что и он, протеанин, и Сарен с Найлусом — хищники. Людей, конечно, нынешние обитатели Галактики за хищников не считают, во всяком случае — открыто об этом им в лицо не заявляют. Но прекрасно понимают, что люди могут проявить себя как хищники. Своеобразные такие хищники. Умеющие и любящие воевать. С любыми врагами.
Наверное, хорошо, что протеане в глубокой древности 'притормозили' развитие человечества. И тем самым позволили людям избежать весьма пристального и потому — разрушительного, гибельного внимания Жнецов. Теперь человечество окрепло, развилось и — оказалось на пороге войны.
Иден-Прайм. Планета, где началась война со Жнецами. Так, наверное, будущие историки будут неоднократно называть Иден-Прайм в своих писаниях. Если, конечно, сохранятся следы от нынешних рас в следующий Цикл.
Бенезия переговорила с Карин, а потом — переговорила и с её подругами. Первый раз она вышла из корабля на своих собственных ногах. Вышла не одна — в окружении своих новых подруг, которым доверяла и которых даже любила. Появление высоченной фигуры матриарха азари среди облачённых в бронескафандры женщин — членов экипажа корабля не прошло для любопытных иден-праймовцев незамеченным.
Бенезия вышла из корабля не в комбинезоне, а в платье и головном уборе, которые совсем недавно так напрягли подруг Карин. Теперь же и Чаквас и её подруги улыбались, глядя на вытянувшиеся лица женщин Идена и на их круглые от изумления, удивления и охренения глаза.
Ещё бы им не быть удивлёнными: матриарх вела себя с Карин и с другими женщинами — членами экипажа фрегата так, словно они были знакомы лет двадцать. Никакого особого пиетета, никакой особой подчинённости.
Чаквас удовлетворённо отмечала, что постепенно женщины Идена начинают понимать: матриарх Бенезия не учит, а учится у женщин — членов экипажа фрегата. Учится не формально, а фактически, по-настоящему. И совершенно не желает занимать верховенствующую позицию по большинству вопросов.
Да, подруги Карин, да и сама главврач фрегата к словам Бенезии прислушиваются не из простой вежливости: опыт и знания, понимание жизни, накопленные за восемьсот лет, не скроешь. Но сама Бенезия не стремилась поддерживать между собой и другими женщинами — будь то члены экипажа фрегата или местные жительницы — сколько-нибудь чёткую границу.
— Кари, а Шепард... — сказала Бенезия, на время 'выключившись' из разговора с местными хранительницами домашних очагов.
— Похоже, Бена, они все очень скоро улетают на челноке в Константу. Здешняя столица, город. Там — центральное управление. Будут там решать вопросы. Пусть. С Явиком этот процесс, уверена, пойдёт быстрее. А нам с тобой надо провести разъяснительную и воспитательную работу здесь.
— Я... я рада и довольна, что меня не отстранили... — проговорила Бенезия, взглянув на стоящий в отдалении фрегат.
— Никто и не думал тебя, Бена, отстранять, — уточнила Чаквас. — Мы здесь задержимся, думается, на месяц, будем делать общее дело — готовить Иден-Прайм к войне со Жнецами. И с их приспешниками и пособниками — тоже. — Чаквас кинула взгляд на высившегося неподалёку Жнеца. — Нам придётся побывать и в окрестных поселениях и, возможно, выехать в райцентр. Уверена, что местные быстро и полно доложат районному руководству о наших контактах с ними. Значит, когда мы прибудем в райцентр, почва, как любит выражаться Дэвид, будет подготовлена.
— И правда, будет подготовлена. Я так и чувствую, что ко мне... привыкают, — ответила матриарх.
— Привыкнут, — убеждённо сказала Чаквас. — И, Бена, не думай о том, что ты 'оно'. Ты — 'она'. Потому, что именно ты — мать Лиары. Реальная мать.
— Да какая я мать?!... — воскликнула, не сдержавшись, Бенезия. — Вот постоянно теперь думаю, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, Кари, когда отпустила Лиару... тогда. И пятьдесят лет... Каждый раз хочу вздрогнуть всем телом, когда теперь вспоминаю эту цифру!... Пятьдесят лет я не общалась с ней!... А мне ведь... уже немало лет и я в любой момент... в любой момент могла бы погибнуть. Даже будучи хаском...
— Ты — мать, Бена. — Карин посмотрела на матриарха снизу вверх. — Потому что ты и родила, и воспитала Лиару. Вместе с Этитой воспитала, — уточнила медик. — Да, возможно, Этита не была с Лиарой рядом очень долго, но она дала дочери очень много. Как отец. Лиара без вашей обоюдной согласованной единой поддержки, Бена, не смогла бы стать самым молодым доктором наук в истории расы азари. Не смогла бы стать настолько самостоятельной, независимой, смелой.
— Всё так, Кари. Всё так, — согласилась матриарх. — Но неспокойно мне как-то на душе. Боюсь я за Лиару. Сейчас, когда поняла, что такое Жнецы — боюсь. Сильно и остро боюсь. Она одна — там. А я... здесь. Теперь мне не кажется нормальным моё молчание. Мне надо было быть умнее, мудрее, опытнее. А я... Я не смогла.
— То — дело прошлое, Бена, — тихо ответила Карин. — А вам нужно жить настоящим. И — обязательно — будущим. Идёмте, нас зовут. Будем теперь часто покидать пределы охранной зоны вокруг кораблей. Привыкайте.
— Налаживать связи с местным населением? — усмехнулась матриарх.
— И это — тоже, — подтвердила врач корабля.
Местные жительницы пригласили женщин-членов экипажа и команды корабля к себе в дома. В каждом доме накрывали стол, знакомили с домочадцами, устраивали долгие и подробные разговоры 'за жизнь'. К присутствию матриарха азари иденцы очень быстро стали относиться спокойно и нормально, убедившись, что пожилая азари не стремится ставить себя в верховенствующее положение, а готова не только слушать, но и слышать и глубоко и полно понимать сказанное.
Время за разговорами текло незаметно, но именно незаданность общения, незарегулированность разговоров и встреч приносили реальные, ощутимые, необходимые результаты.
Карин понимала: 'гражданский телеграф', народная молва сделают остальное. Так, как это необходимо и приемлемо для иден-праймовцев. Женщины 'организуют' мужчин, укажут им на многие детали и тогда главная цель — качественная и быстрая подготовка к Противостоянию со Жнецами будет достигнута.
Потом придёт черёд и самого Противостояния, но это будет позже. Хотелось бы, чтобы — намного позже. Успеть многое надо. А пока — подготовка. Пока — разговоры, общение, намётки. И постепенный, но неуклонный переход к делу.
Да, Андерсон, Шепард, Явик, турианцы — полетят в Константу. Надо будет 'бить по вершине'. Вряд ли случившееся здесь, вряд ли принудительная посадка Жнеца остались без внимания в столице планеты. И потому пришло время дать не пояснения — ориентиры. Ситуация резко и болезненно изменилась.
Выйдя из своей каюты, Андерсон поправил пристёгнутый к поясу шлем. Как бы ни привычна была для людей эта планета, теперь нормандовцам нельзя будет обходиться без бронескафандров. Война — на пороге.
— Сэр, — подошёл Прессли.
— На время моего отсутствия вы командуете фрегатом, — сказал Андерсон. — Вряд ли мы быстро вернёмся. Прямо из Константы нам придётся вылететь в район проведения раскопок к доктору Сташинскому. А там, возможно, заняться облётом археологических площадок. Ещё нам надо будет побывать у местных властей в райцентре. Несколько земных суток как минимум, — сказал Андерсон, просматривая на экране наручного инструментрона последние рапорты и сообщения нормандовцев.
— Ясно, сэр. Вахту по фрегату — принял. — Прессли откозырял командиру корабля. Тот чётко и резко козырнул ответно, после чего неспешно направился к лестничным маршам, проигнорировав лифт.
Турианцы и Явик появились в ангаре сразу же, как туда вошли Шепард и Андерсон.
Водитель-полисмен скрылся в кабине и Андерсон, убедившись, что все готовы к предстоящей работе, сделал знак, разрешающий посадку в челнок.
Завершив предотлётные процедуры, водитель вывел челнок сквозь шлюз за пределы бронекорпуса фрегата и сразу ввинтил юркий кораблик в небо Иден-Прайма.
До Константы предстояло лететь несколько часов. Поэтому, как только фрегат остался далеко позади, каждый из находившихся в салоне "кораблика" разумных, решил по-разному скоротать время полёта. Андерсон включил наручный инструментрон, раскрыл экран и стал читать поступившие файлы. Турианцы, устроившись в креслах, с интересом смотрели на проплывавшие внизу пейзажи планеты, обмениваясь, отключив автопереводчики, скупыми репликами на своём языке.
Явик смежил веки, решив подремать. Шепард откинул голову на подголовник, прикрыл глаза и задумался.
Всё острее Джон чувствовал приближение войны. Особой войны. Не межрасовой. Межгалактической. Враг не располагался изначально в пределах галактики. Он приходил из-за её пределов. О Тёмном Космосе кое-что преподаватели Академии говорили на спецсеминарах и во время спецлекций. Мало, но говорили. То, чему можно было верить. То, что поддавалось проверке. Шепард знал — эта информация построена на множестве свидетельств, множестве менее точных сведений.
Наверное, именно для таких времён и готовили спецназовцев уровня 'Эн-Семь'. Когда многие, а то и все уровни подготовки, считавшиеся менее значимыми, могли оказаться недостаточны. Да, конечно, в этой войне и менее подготовленным воинам придётся немало повоевать, а гражданским — поработать. Но всё же, в такой войне ключевым вопросом является вопрос 'кто одержит Победу'. Естественно, что победить хотелось людям. И, наверное, не только людям, но и очень многим нынешним обитателям исследованной части Галактики.
Враг, в роли которого выступали Жнецы, был силён, опытен и беспощаден. Если в межрасовых столкновениях можно было вести речь о пленных, об оккупированных территориях и, соответственно, о загнанном в лагеря, пусть даже трудовые или концентрационные, мирном населении, то предстоящая война была не такой. В ней, как догадывался Шепард, места для плена ни для гражданских, ни для военнослужащих разумных органиков вообще не предусматривалось. Здесь могло быть только два выбора — либо ты ещё жив и воюешь против Жнецов, либо ты уже мёртв и воюешь на стороне Жнецов. Если Жнецы умеют подчинять себе синтетов — это дополнительно усложняет и серьёзно запутывает ситуацию противостояния.
С планеты могла уйти какая-то часть информации о происшедшем — в этом у Шепарда не было никаких сомнений. Слишком уж быстро всё произошло, слишком серьёзным оказалось столкновение фрегата и Жнеца, чтобы иден-праймовцы любыми путями, несмотря на выставленную службой РЭБ фрегата защиту, не постарались проинформировать соседей по галактике об этом бое, который, как был убеждён старпом командира фрегата, имеет далеко идущие последствия.
Шепард не сомневался: чиновники Идена в большинстве своём — сугубо штатские, совершенно мирные люди. И быстро перестроиться они физически не в состоянии. Значит, придётся менять одних чиновников на других, учитывать их готовность руководить в условиях не мирного, а военного времени. И начинать менять придётся сейчас. Вот прямо сейчас, едва они сделают первый шаг из челнока на площади перед зданием Совета Иден-Прайма.
Говоруны-депутаты, их помощники и секретари постараются посопротивляться. Не готовы они к работе в условиях войны! Не готовы.
Появление людей с фрегата вызовет у иден-праймовцев — и не только чиновников — сдержанный интерес, появление двух Спектров насторожит, а появление Явика — введёт в ступор, а многих — ужаснёт. Шепард был уверен, что Явик уже просчитывает варианты своих действий, думает о том, как повлиять на чинуш и на их окружение так, чтобы они не стали препятствиями для скорейшего перевода жизни Иден-Прайма в военное русло. Протеанин — воин, офицер, командир и на мелочи он размениваться не будет. Надо — применит силу, а потребуется — и оружие.
Наверное, да не наверное, а точно Андерсон прав: на борту фрегата не должны остаться гражданские разумные. Пусть пока что Бенезия в компании с Чаквас и её подругами 'наводят порядок' среди местного населения, всё равно быстро улететь с планеты не получится — придётся потратить минимум несколько декад на организацию и осуществление подготовительных работ, на контроль над проведением этих работ, а потом...
