Но их было больше, гораздо больше.
«О чем ты говоришь? — напряженным мысленным голосом подумала в ответ Микуру. — Где ты? Я не знаю, что ты здесь делаешь, но ты нужна нам!»
Как Юма и надеялась, Микуру продолжила разговор в частном канале, вместо того чтобы передать его группе, как было бы полезнее.
«Я не могу до тебя добраться! — подумала Юма. — Но вот что! Я нашла свидетельства на компьютере Орико. Она заключила сделку с другими командами. Запланированное будущее не включает вас двоих. Думаю, она подразумевает, что ты погибнешь здесь».
Это была наглая полуправда, что половину своей силы извлекала из мрачных последствий, выведенных Юмой из некоторых завуалированных высказываний Орико, а остальную из подслушанных Юмой разговоров между Микуру и Айной.
Юма увидела, как Микуру дернулась на середине удара, сейчас достаточно далеко от Кирики и Орико, которые явно не решались рвануть сквозь демонов в отчаянном темпе Микуру. Она приготовилась к тому, что Микуру начнет открыто расспрашивать Орико, надеясь, что девушка не осознает несоответствия между подразумеваемым Юмой застреванием позади демонов и тем, что магию Юмы не было видно.
Вместо этого в их мыслепространство вторгся другой телепатический голос.
«Микуру! Орико! Простите. Я больше не продержусь. Мой самоцвет души почти угас. Я не выберусь вовремя. Постараюсь сделать, что смогу».
«Нет, подожди…» — бесплодно начала Микуру.
Ее прервало ослепительное ярко-красное сияние в двух кварталах оттуда, достаточно яркое, чтобы ослепить Юме глаза, достаточно яркое, чтобы на краткое мгновение заставить облака и ночь выглядеть неуместными.
Оно устремилось вверх, казалось, прожигая дыру в самом небе, огонь закрутился в казавшийся почти живым вихрь, невосприимчивый к даже сейчас продолжающему идти дождю. Юма вздрогнула, внезапно осознав, что дождь и в самом деле перестал идти.
Она почувствовала, как ветер сменил направление и набрал силу, направившись к пламени, и снова ощутила бьющий ее по спине дождь, притянутый поднимающимся перегретым столбом воздуха с расстояния в несколько кварталов. Забавно, что миазма могла вымарать такую часть мира, но не в силах была повлиять на дождь.
Даже демоны вокруг остановились, повернувшись взглянуть на вихрь.
«Нет!» — мучительно вскрикнула Микуру, когда Юма заставила себя отвернуться.
«Помните меня, — подумала Айна настолько тоскливо, что почти показалась совершенно другим человеком. — Это все, чего я всегда хотела. Последний дар».
Позади нее прозвучал сокрушительный удар, и ударившая ее в спину сила взрыва чуть не отбросила ее — волшебницу! — на землю.
Когда Юма снова открыла глаза, красное свечение все еще пронизывало окружающий мир. Взглянув вверх, она увидела, что прорвало даже тучи, разбросанные по сторонам мощью взрыва, открыв в небе звезды и луну.
Она повернулась, наполовину ожидая увидеть посреди Митакихары кратер, но вместо этого демоны во всем квартале исчезли вместе с миазмой. Здания вокруг все еще стояли, безмятежно неповрежденные, защищенные загадкой миазмы и маскарадом. В лунном свете они выглядели четко и ясно.
Через мгновение облака вновь сомкнулись, заново начался дождь, и миазма восстановилась, вернув округу в сноподобное, сюрреалистичное состояние. Юма поняла, что если не поспешит с действиями, районы Айны послужит остальным свободной дорогой к бегству
— Ты сука! — закричала Микуру, притягивая внимание Юмы обратно к драме внизу.
Волшебница в ледяной броне с неизмеримой яростью уставилась на Орико, с земли позади нее с грохотом поднялась полусфера льда, на некоторое время блокируя атаки перенацелившихся демонов.
— Что ты делаешь? — с подлинным шоком спросила Орико, поднимая перед собой для защиты парящие сферы, которые она использовала как оружие. Кирика уже сменила позицию, угрожающе повернувшись лицом к Микуру, выпустив когти. Несмотря на это, она выдавала свое беспокойство, оглядываясь на все еще надвигающихся на них демонов. Это был кошмар, оказаться вынужденной столкнуться с пораженной горем бывшей сокомандицей посреди порождения демонов.
Глаза Орико на мгновение расфокусировались, даже не замечая взгляда Микуру, и Юма поняла, что она зондирует будущее, лишь чуть глубже обычного ее боевого сосредоточения.
— Ах, понимаю, — сказала Орико голосом просвещенного человека. — Меня одурачили.
Затем она повернула голову, взглянув на крышу фабрики, прямо туда, где Юма втянула голову в укрытие, избегая обнаружения. Хотя Юма знала, что уже не важно, заметит ее Орико или нет. Она знала.
Хотя Орико не казалась обеспокоенной, и Юма ощутила вонзившийся ей в сердце ледяной усик страха.
«Что мне делать? — наконец, подумала она, рухнув на крыше на колени. — Я…»
Хотя ее прервал всплеск магии рядом, достаточно мощный, чтобы она вздрогнула, ожидая немедленной атаки, прежде чем снова высунуть голову и взглянуть, что происходит.
— Дерьмо! — услышала она Кирику, и мгновение не могла понять, на что была потрачена замеченная ею магия. Все, что она видела, это что Кирика призвала свою ауру замедления времени, накрывшую округу зловещим черным магическим покровом. Под ним Микуру совершенно неподвижно стояла за стеной льда, сложив вместе руки, даже не пытаясь двигаться. Юме сложно было понять, что встревожило Кирику.
Через мгновение она снова почувствовала, как сдвинулся воздух, угрожая сорвать ее, и настолько холодный, что ей показалось, ее кожа замерзнет на месте.
Затем черный покров магии Кирики замерцал, пошел волнами — и застыл ледяной сферой, окрашенной жутким синеватым свечением магии Микуру.
«Дождь!» — поняла Юма. С замедленным временем вода копилась на границе магической ауры Кирики, и Микуру знала, что Кирика инстинктивно накладывает ауру при защите.
Она обратилась гробницей, в которой Микуру поймала Кирику и Орико. Но что она?..
В темноте ей потребовалось мгновение, чтобы всмотреться через мерцающий лед и через портящие прозрачность даже самой чистой дождевой воды примеси. Несмотря на зрение волшебницы, ей едва удалось разглядеть, что происходит, даже с учетом помощи синего мерцания магии Микуру.
Она увидела Кирику с когтями наготове на середине рывка вперед в попытке добраться до Микуру, но замороженную посреди действия во льду. Юма представляла, как это получилось — низкая температура, вода уже в воздухе, в сочетании с призванным магией Микуру льдом. Их объединение, неожиданность и физически блокирующая ледяная стена Микуру, не позволили Кирике вовремя это предотвратить. Лучшим ходом для Кирики вместо этого было бы сбежать — но это просто было не в ее характере.
Хотя почему Микуру заморозила себя? Возможно, у нее просто не было способа исполнить это без использования водяного покрова Кирики, или возможно ее это просто не волновало. Юма, по крайней мере, могла этому посочувствовать.
Через мгновение Юма увидела, что синее свечение льда погасло, и почувствовала, как с ее мысленного радара исчез самоцвет души Микуру. Затем она поняла, что Микуру, должно быть, последним подвигом выжгла всю свою силу.
Пока она смотрела, девушка в синем исчезла, растворившись в пустоте, вместе с большей частью призванного ею льда, хотя внешняя оболочка по-прежнему осталась нетронутой. Через мгновение висящая в воздухе Кирика упала на землю и — как сброшенная с пьедестала статуя — разлетелась на куски.
Юма поморщилась, чувствуя, как нарастает использование самоцвета души Кирики. Она не была уверена, сумела бы даже она исцелить ущерб — вызванное полной заморозкой массивное повреждение, разрыв клеточных мембран, кровеносные сосуды…
Она прижала руку ко рту, едва успев подавить желание сблевать, когда ее накрыла волна тошноты. Почему она прекратила думать об этом? Глупо.
Но что насчет Орико? Ее самоцвет души еще был активен, но Юма не видела ее.
Ее взгляд притянуло к дальнему концу ледяной оболочки, где лед был необычайно мутным — настолько мутным, что Юма не видела сквозь него или что внутри.
Как по сигналу, прозвучал громкий треск, когда оправившиеся демоны напали на, казалось, единственную выжившую волшебницу, белыми лучами прожигая начавшую ломаться ледяную оболочку.
А затем, через мгновение, лед почти взрывным образом раскололся, Орико в ауре чистой белой магии прыгнула прямо вверх, для защиты окруженная металлическими сферами.
«Как она это пережила?» — ошеломленно подумала Юма.
Юма вытащила оставшиеся у нее пакеты кубов горя, все три. На данный момент не было никаких причин приберегать их. Сейчас их присутствие только вытягивало из нее магию.
Она сбросила все три пакета с края здания, заставив их рассыпаться, и сбежала.
Орико никак не сможет выжить с таким числом демонов, даже с предвидением, подумала она. Не без прикрытия. Все, что нужно было Юме, это покинуть район…
Она остановилась всего в квартале от того, где была.
Куда ей идти? Разве не планировалось, что это будет конец? В таком случае, какой смысл уходить?
Она взглянула на свою руку в перчатке, на декорированный молот, который был ее оружием. Ее зрение размылось, и она почувствовала, как отпускает железную хватку, которой она удерживала свои мысли и эмоции. Наконец-то все…
«Даже не собираешься посмотреть? — подумала Орико, голос ее онээ-тян просочился в ее разум. — В конце концов, ты вложила в это немало усилий. Даже не в состоянии увидеть свою работу? Не такую девочку я учила».
Юма крепче сжала молот, прикусив губу.
Рациональная часть ее разума знала, что ей манипулируют, но она уже не была главной. Она не могла смотреть, но не могла она и не смотреть.
Через мгновение она развернулась и направилась обратно к Орико. Часть ее подталкивала отпустить хватку на магических выбросах, позволив демонам вокруг ощутить ее и дать ей с чем сразиться, но ей пока хватало здравомыслия, чтобы понять, что Орико еще не мертва, и ей нужно подождать, всего немного.
Что она делает? Со смертью ее родителей Орико и ее особняк стали единственным известным ей миром, полным еды, света и книг. Почему она его уничтожает?
Она проглотила ноющую мысль, приземлившись на край крыши и выглянув из-за него в сторону самоцвета души Орико. Взгляд ей перекрыло еще одно здание, но она видела формирующийся круг демонов, и знала, что Орико, с сосредоточением на защитной магии, не вырвется.
Юма долго всматривалась, слыша звенящее в ушах собственное дыхание. Так это все? Казалось… столь пустым.
Наконец, она выпрямилась, позволив яркому запаху своей магии засиять на фоне темных ветров миазмы, и почувствовала обратившееся к ней внимание части демонов. Она не вполне понимала, что делает.
Самоцвет души Орико стремительно тускнел.
Юма закричала, выпуская всю свою ярость, ненависть, страх и разочарование, что таились в ее душе. Она уже месяцами была не в состоянии выпустить истинные свои мысли, всегда настороже, все время без сна, всегда боясь, что ее собственный самоцвет души может выдать истинные ее эмоции. Она даже не могла выплеснуть свои эмоции, выйдя охотиться на демонов, пока остальная ее команда предоставляла ей кубы горя в обмен на помощь с некоторыми проектами Орико.
Орико. Онээ-тян. Кукловод.
Когда она нырнула вниз к огромной орде демонов, она подумала о том, что даже не солгала Микуру. То, как Орико говорила о будущем, ясно дало Юме понять, что, намеренно или нет, Орико не ожидала, что Микуру или Айна доживут увидеть его.
Падая, она почувствовала, как резко возрос вес ее молота. Это не увеличит то, насколько быстро она упадет, но обеспечит при ее приземлении катастрофический удар.
Она держала глаза открытыми, когда врезалась в землю, глядя, как зеленая ударная волна ее магии выплеснулась наружу, разрывая на куски равно землю, здания и демонов. Среди перевернутой почвы и разбитого асфальта растворялись сломанные тела погибших демонов, оставляя на земле кубы горя. Миазма вокруг нее ослабла, пусть и немного, и она знала, что сделала вмятину.
Остальные демоны вокруг начали поворачиваться к ней, поняв, что большей угрозой была не почти сломленная окруженная ими волшебница, но эта новоприбывшая, чья сила была свежа, и чья душа — ну, пусть и не вполне незапятнанная, по крайней мере, не полностью черная.
Юма постоянно была в движении, не давая им ни шанса отреагировать или прижать ее к месту. Она перепрыгивала от группы к группе, разнузданно размахивая молотом, убавляя, добавляя, и снова убавляя массу, обильной магией немедленно исцеляя любые полученные раны, совсем как учила ее Орико. Юма была гораздо ценнее как целительница, чем в бою, но когда она участвовала в бою, самым эффективным стилем был берсерк. Ей это всегда казалось ироничным, но в данный момент это выглядело вполне уместным.
Она сражалась достаточно эффективно, чтобы даже суметь наконец остановиться, тяжело дыша и чувствуя, как начинает напрягаться самоцвет души. Все враги поблизости были мертвы, оставив ее в широко раскрытом глазу настоящей бури демонов, что в любой момент угрожали приблизиться к ней.
Волоча молот по земле, она шагом направилась к своей цели. Она знала, что ее действия были безумием, но по какой-то причине это казалось вполне естественным, как будто кульминацией всего, над чем она работала.
Она нашла Орико лежащей навзничь в переулке, где она пала, когда Юма нырнула с крыши. Ее костюм впитывал все растущую лужу крови, и по углу ее конечностей ясно было, что она не в состоянии сделать что-то еще, кроме как лежать там и пытаться исцелиться.
Хотя все равно поразительно было, что при приближении Юмы Орико не предприняла никакой попытки двинуться.
«Я все еще могу исцелить ее», — подумала Юма.
Это потребует значительной части еще оставшейся у нее силы, но она справится. Часть ее все еще хотела этого.
— Даже не думай исцелять меня, — сказала Орико, холодно глядя на Юму, напугав ее силой своего голоса. — Это не спасет нас от всех этих демонов. Тебе лучше будет придержать силу для себя. В конце концов, ты справилась — я вынуждена настоять, чтобы ты увидела все до конца.
Мгновение Юма просто стояла, глядя на свою наставницу. Что же в сказано Орико так сильно ее беспокоило? Подразумеваемая насмешка? Или тот факт, что даже сейчас Орико по-прежнему говорила ей беречь силу?
Наконец, она рухнула на колени рядом с Орико, схватив девушку за воротник.
