Когда он вернулся в обеденный зал, Айри уже почти лежала на столе.
— Где ты был так долго, — пробубнила она, потягиваясь. — О боги, как же я хочу спать!
— Пойдем, прогуляемся по городу, — предложил Алекс.
Девчонка уставилась на него вытаращенными глазами.
— Ты что? Не пойду! Хватит, вчера я погуляла.
— Не бойся, — улыбнулся Александр. — Я с тобой.
Айри фыркнула, но ничего не сказала. Алекс, не оглядываясь, направился к воротам. Увидев его, стражник довольно улыбнулся.
— Спать совсем не хочется, — гордо сказал он, вытирая слезы, и добавил. — Вот только слышу плохо.
— Это пройдет, — успокоил его парень, подумав: "Хотя и не сразу".
По бокам заросшей морды привратника грустно висели два больших фиолетовых вареника.
Когда они вышли в переулок, девочка спросила:
— И куда мы теперь пойдем? До вечера еще далеко.
— Мне нужно купить бурдюк, — ответил Александр.
— Зачем?
— Вино перелить. Не таскать же его в амфоре.
— Но ты говорил, что хочешь его подарить? — Айри от удивления остановилась.
— Вот еще! — хохотнул Алекс. — Такое вино отдавать? Сам выпью.
— Так ты отдал такой дорогой браслет, чтобы купить себе выпивку? — девочка уперла руки в бока. — Ты что больной?
— Пока нет, — ответил парень. — Просто захотелось попробовать хорошего вина.
Айри подняла глаза к небу:
— Ну, ты....
— Хватить меня обсуждать, — нахмурился Александр. — Покажешь, где бурдюки продают, или мне самому искать?
Девочка молча пошла вперед, бормоча под нос что-то нелицеприятное о своем спутнике. Но тот только посмеивался. В полном молчании они вышли на центральную улицу, заполненную народом. Но возмущение Айри оказалось слишком велико, чтобы долго удерживать его в себе.
— За такой браслет можно пить и закусывать целый день в любом трактире! Это же бирюза!
Парень молчал.
— Купил бы лучше келлуанского! Карах предлагал тебе большую амфору! А тут что? Курице не хватит!
— Я же не курица, — вздохнув, отозвался Алекс. — И прекрати ругаться. Мой браслет, что хочу то и делаю!
— Ах, вот как! — Айри едва не задохнулась от возмущения. — Тогда... Тогда сегодня же ты отдашь мне мое приданое!
— А у тебя есть жених?
— До того, как он появится, ты уже все спустишь на всякую ерунду!
— Хорошо, — покладисто согласился Александр. — Завтра же так и сделаем. У нас два сундука. Один можешь взять себе.
— Я хочу тот, что подарил Энохсет! — заявила девчонка.
Алекс наклонился к её уху и тихо сказал:
— Один кусок "Дыхания богов" Тусет уже продал.
— И ты мне ничего не сказал! — Айри взвизгнула так, что шедший следом горожанин с мешком на плече испуганно шарахнулся в сторону.
— А говорить нечего, — так же тихо продолжал юноша. — Ему дали расписку на сто дебенов золота.
— Какую еще расписку? — нахмурилась спутница.
— По ней казначей Келл-номарха выдаст ему золото. Так, что твое приданное стало гораздо больше, нечего ругаться из-за какого-то браслета. И хватит стоять посередине улицы! На нас уже все смотрят.
Девочка опомнилась и поспешила вперед, все еще не придя в себя от удивления. Александр искоса поглядывал на нее и посмеивался. Молча "переваривая" услышанное, Айри привела его к лавке, торгующей разнообразными кожаными изделиями. От сандалий и доспехов до бурдюков.
Юноша долго и вдумчиво выбирал емкость для хранения столь драгоценного напитка. Хозяин уже стал тревожно поглядывать на них, когда Алекс, наконец, выбрал, и почти не торгуясь, расплатился тремя ольвийскими медяками. Все это время девочка молча стояла рядом, не замечая вокруг ничего.
— Теперь осталось найти какой-нибудь трактир и просидеть в нем до вечера, — бодро проговорил парень, оглядывая улицу.
— Алекс, — тронула его за руку спутница. — А он нам его отдаст?
— Не знаю, — пожал плечами парень. — Думаю, что отдаст. Ты ему нравишься, я тоже пока нужен.
— Я видела, как убивают за кусок хлеба, — вздохнула Айри. — А тут столько золота...
— Я тоже... много чего видел, — сказал юноша — Вот только выхода у нас все равно нет.
— Надо было продавать самим.
— Не тот товар, — покачал головой Александр. — К тому же, дело сделано. Давай больше не будем об этом говорить. Вдруг, услышит кто.
Девочка согласно кивнула.
Увидев гостеприимно открытую дверь, они вошли в большой почти пустой зал. Алекс сразу направился в угол и уселся за стол. Подошел хмурый мужчина в кожаном, забрызганном кровью фартуке.
— Что нужно? Я только что зарезал барашка. Если немного подождёте, будет хорошее жаркое.
Юноша почувствовал, что полный желудок тихо протестует против столь чрезмерных нагрузок.
— Оливки, лепешки и два стакана.
Хозяин пожал волосатыми плечами и тихо удалился.
— Если отдаст, я точно куплю себе дом, — мечтательно проговорила Айри. Все её мысли по-прежнему занимало приданое. — С садом и прудом. Заведу рабов, буду целый день лежать в тенечке и есть финики.
— Со скуки помрешь, — засмеялся Александр.
— От нее еще никто не умирал, — возразила девочка.
— Не забудь, — напомнил юноша. — Ты получишь эти деньги, только когда выйдешь замуж.
Айри подперла щеку кулаком и, вскинув брови, грустно посмотрела на него.
— Алекс, возьми меня в жены?
Юноша на миг растерялся, не зная, как вежливо ответить на такое предложение руки и сердца. Хорошо еще, что тут подошел хозяин и поставил перед ним миску соленых оливок, лепешку и две деревянных чашки.
— У нас будет столько золота...., — девочка томно вздохнула. — Может, не поедем в Келлуан?
Не дождавшись ответа, она рассудительно сказала:
— С таким богатством везде хорошо, — Айри провела пальцем по плечу юноши.
Александр хмыкнул.
Ободренная его молчанием она продолжила:
— Даже не знаю, что лучше купить? Трактир? Нет! Еще не хватало с пьяницами возиться! Лучше корабль! А если пригласить в долю, скажем, Гарби...
Девочка нахмурила высокий лоб, смешно шевеля губами.
— То и на два хватит! — она склонила голову и, улыбаясь, смотрела на юношу, расправляя край его жилета.
— Начнем торговать с Ольвией, с Либрийскими городами..., — Айри мурлыкала, словно сытая кошка. — Я стану уважаемой матроной, буду ездить в паланкине...
Слушая ее мечтательное бормотание, Александр срезал воск с горлышка амфоры и выковырял пробку. Запахло виноградом, солнцем и еще чем-то удивительно красивым.
-... Только учти, много рожать я не собираюсь. Не хочу фигуру портить. Два сына, чтобы было, кому наследство оставить и две дочери. Надо же породниться с уважаемыми семьями Нидоса.
Юноша осторожно убрал ее руку со своей груди и плеснул в чашки темно-рубинового напитка.
— Попробуй.
— А где вода? Его полагается разбавлять.
Александр сморщился как Карачинцев в фильме "Человек с бульвара капуцинов", и подражая ему, хрипло проговорил:
— Никогда не пей эту гадость!
Айри фыркнула, улыбнулась и пригубила.
— Вкусно.
Юноше тоже понравилось. Вино не шло ни в какое сравнение с тем, какое пришлось пить в Тикене или в Милете.
— После свадьбы мы часто будем пить такое! Девочка положила руки ему на плечо и, упираясь в них подбородком, улыбнулась. В её глазах прыгали веселые чертики.
— Моей свадьбы не будет, Айри, — Александр не отводить взгляда. — В жены я тебя не возьму. Да и зачем? Ты побогаче жениха найдешь.
Девочка отпрянула от него, сжав губы в узкую полоску.
Парень, как ни в чем не бывало, продолжал, подбирая слова, так чтобы не обидеть собеседницу:
— Вернувшись со своей книгой, Тусет станет большим человеком. А уж если закончится благополучно история с этими папирусами, он вообще взлетит высоко! У него появятся такие друзья и знакомые...
Он закатил глаза и покачал головой.
— Я слышал, что купцов в Келлуане почти нет, но зато есть писцы, военачальники, жрецы. Кто-то из них, наверняка, обратит внимание на такую красивую и богатую невесту. А может быть, ты понравишься даже какому-нибудь из придворных. Тогда будешь жить не в доме, а во дворце, станешь носить одежду из тончайших дорогих тканей, есть на золотой посуде, и у тебя будут сотни слуг.
— А если не закончится благополучно? — пробурчала Айри, морщинки на её лбу стали разглаживаться, по всему видно, что подобная перспектива ей нравится.
— На все воля богов, — усмехнулся парень. — Мы лишь игрушки в их руках.
— То же самое говорила и Шило, — вздохнула девочка, потянувшись за амфорой, но Алекс её остановил. — Хватит пока.
Айри вырвала руку и презрительно сощурилась.
— Один все выпить хочешь?
— Ага, — кивнул Александр.
— Не лопни, — она встала. — А я спать хочу.
— Вон в углу лавочка, — юноша указал зажатой в ладони чашкой. — Располагайся.
Он стащил с плеч жилетку.
— На, положи под голову.
— Спасибо, — с полупрезрительной улыбкой поблагодарила Айри.
Примерно через час к нему подошел хмурый хозяин.
— У меня не гостиница, — пробурчал он, кивнув на мирно посапывавшую девочку.
— Мы кому-то мешаем? — спросил Алекс, отправляя в рот последнюю оливку. — Пусть она поспит. Ты лучше выпей со мной.
Мужик хотел было отказаться, но, заметив амфору, оживился, со вкусом выпил предложенный стаканчик и умиротворенно улыбнулся.
— Давненько я такого винца не пробовал.
Александр попросил принести еще оливок и воронку, чтобы перелить содержимое амфоры в бурдюк. Хозяин ушел. Юноша посмотрел на девочку. Она спала на узкой доске, повернувшись к нему спиной, и казалась сейчас особенно хрупкой и беззащитной. Алекс вздохнул, вспомнив ее реакцию на свой рассказ о богатых женихах.
Вернулся трактирщик с миской и полым рогом. Вставив узкий конец в горлышко бурдюка, они перелили живительную влагу. А так как Александр выбирал себе емкость поменьше, в амфоре еще кое-что оставалось. Допив остатки, мужчины принялись, что называется, "базарить за жизнь", но тут с кухни прибежал чумазый парнишка с ошалелыми глазами, и трактирщик с сожалением покинул Александра, унося в качестве подарка пустую амфору.
Юноша остался один. Ссутулившись, он сидел за столом и бессмысленно вертел в руках полупустую деревянную плошку. Вдруг вновь стало так тоскливо, словно наелся протухших пирогов. Вместо того чтобы поднять настроение, выпитое вино погрузило его в пучину жуткой депрессии. Откуда-то накатило чувство полного одиночества и ненужности. Захотелось все бросить, уйти в порт и наняться матросом на первый же попавшийся корабль, и хрен с ним с этим богатством и жертвоприношением! Чтобы как-то отвлечься от опасных мыслей, парень достал сумку и стал перебирать её содержимое. Вытащил точильный камень и принялся наводить лоск на без того бритвенно-острые ножи. Но и знакомое занятие не помогло обрести душевное равновесие. Пришлось просто брать себя в руки и силой воли задавить поднимавшуюся из глубины сознания муть безысходности. Немного посопротивлявшись, та ушла, но твердо пообещала вернуться.
Когда трактир стал потихоньку наполняться народом, Алекс растолкал мирно спавшую Айри.
— Пошли, — сказал он, накинув на плечо сумку.
Девочка протерла глаза и сладко потянулась.
— Уже пора?
— Да, — кивнул юноша. — Солнце садится.
По дороге Александру вдруг приспичило купить себе новый гребень, его старый почти полностью полысел, а отросшая шевелюра требовала надлежащего ухода. Так что в гостиницу они вернулись уже в сумерках. На скамейке привратника их дожидался озабоченный Треплос.
— Где вы были?! — вскричал он. — Господин уже начал беспокоиться.
— Он здесь? — вместо ответа спросил Алекс.
Поэт взглянул на стражника, разговаривавшего с каким-то мужчиной, и тихо сказал:
— Колдует.
Александр понимающе кивнул. Втроем они прошли в обеденный зал. К ним тут же подскочила улыбающаяся Силла.
— Мы будем ждать господина, — проговорил Алекс.
Служанка пожала плечами и поспешила обслуживать других посетителей.
— Удалось магу что-нибудь сделать для Нарона? — спросил Александр.
Поэт пожал плечами.
— Ходили с даросцами в городской совет к советнику Фроласу. Меня внутрь не пустили, я с носильщиками остался на площади. Долго ждать пришлось. Вышли довольные. Купцы собрались в честь нашего господина пир устроить, но он отказался. Тогда они его на обед потащили в дом их старшины. Ну и жлобы...
Треплос презрительно сплюнул.
— Нам даже по половине лепешки не вынесли. Хорошо, что у меня оказалось немного меди.
Юноша посмотрел на Алекса и смутился.
Но тот не стал спрашивать, откуда она у него взялась, коротко бросив:
— Дальше.
— Потом были в торговом доме Сентора Касса. Туда уже маг пошел один. Даросцы ждали у дверей вместе с нами.
Поэт зло усмехнулся.
— Мы с украми в тенечке устроились, а им толстопузым пришлось на солнцепеке стоять. Попотели в своих шерстяных одеждах. Тусет вышел, сказал купцам, что разговаривал о Нароне со старшим сыном господина Сентора и передал ему свои письменные показания. Теперь остается только дождаться суда.
Он хотел еще что-то добавить, но тут появился шумно сморкавшийся жрец.
Александр поднялся, вслед за ним встали и другие слуги.
— Где вы были? — строго спросил келл, вытирая покрасневшие глаза.
— Выполняли твой приказ, — поклонившись, ответил Алекс. — Сидели в трактире.
Тусет окинул их внимательным взглядом.
— Завтра мы покидаем этот город.
Подошла радостно улыбавшаяся служанка и пригласила "уважаемого мага" занять столик для почетных гостей.
Слугам принесли вареную говядину со специями, пиво и лепешки. Александр не спускал глаз с Силлы. К окончанию ужина ему, или его паранойи, показалось, что служанка как-то чрезмерно суетится и слишком часто оказывается у их столика.
Резкий запах в номере почти исчез. От жаровни пахло какими-то цветами, а в комнатке слуг стоял густой аромат лаванды. Светильник в виде змеи с крышки сундука убрали. Тем не менее, терзаемый смутными сомнениями, Алекс от имени всех попросил у господина разрешение спать в большой комнате. Уставший жрец только махнул рукой. Треплос и Айри удивленно посмотрели на него, но возражать никто не стал. Девочка утащила тощий матрасик в угол, где и затихла, завернувшись в одеяло. Поэт устроился у окна на сквознячке. Александр, как подобает охраннику, лег возле кровати господина.
То, что жрец и Треплос так быстро уснули, его не удивило. Оба они порядком устали. Один вел сложные переговоры с власть имущими и присутствовал на обеде в свою честь, второй прошагал полгорода за его носилками. Алекс тоже чувствовал, как стремительно наливаются свинцом веки, но объяснял это тревогами прошлой ночи и суетливым беспокойным днем. Насторожил его тихий храп Айри. Совсем недавно девочка проспала не менее трех часов и вдруг вновь так стремительно уснула.
Александр оглядел притихшую комнату. В выходящее на галерею окно ярко светила луна, расчертив решеткой пол на квадраты. Во дворе с кем-то зло ругался привратник. Юноша достал свою сумку и вытащил свернутую в узел старую куртку. Он еще в Милете обмазал золотые флаконы с зельями Энохсета смолой, вывалял в песке и обмотал тряпками так, что теперь они походили на обычные камни. Чувствуя слабость и непреодолимое желание закрыть глаза, Алекс на ощупь отыскал пузырек с "универсальным противоядием". Дрожащими руками разрезал слой тряпок, обнажая крышку со значком похожим то ли на перевернутый украинский герб, то ли на раскинувшего крылья германского орла. Поднимаясь на ноги, парень неудачно оперся на табуретку, и та с грохотом упала на пол. Но в комнате никто не проснулся. Вот тут Александр испугался по-настоящему. Страх придал юноше сил. Вскочив, он на шатающихся ногах добрался до стола, где стоял кувшин с пивом и высокая глиняная кружка. Выдергивая зубами затычку, Алекс мучительно старался вспомнить рецепт приготовления лекарства. Что-то вроде "десять капель на десять дебенов вина или пива". Но вот как это надо пить, парень никак не мог вспомнить. Драгоценный продукт радланских виноградарей с бульканьем устремился в пивную кружку. Так, теперь нужно очень осторожно открыть флакон. Александр грязно выругался. Его руки дрожали как у алконавта со стажем. Пришлось пустить в ход зубы. Крышка чуть стронулась с места. Теперь её можно открутить и пальцами. Юноша затаил дыхание и повернулся к окну. Хорошо еще луна давала достаточно света. Наклонив флакон, Алекс шепотом считал: "Одна, вторая...". Он так и не смог вовремя остановиться, но, повернувшись в сторону, вылил одиннадцатую каплю на пол.
