Когда дело дошло до его собственного выступления, Мальстен демонстративно напустил на себя загадочный вид и с заговорщицким прищуром начал рассказывать пассажирам сказочные истории, полностью завладев их сознанием. Когда перед глазами зрителей буквально из пустоты возникал вдруг волшебный цветок, которым, если верить сказке, злая колдунья в смутные времена прокляла наследника престола, по рядам пассажиров и матросов проносился восторженный вздох.
— И что же ты сделаешь, юная леди, чтобы спасти принца от его собственной жадности? — скрипучим, изображающим ведьму, голосом проговорил Мальстен, театрально взмахивая рукой, и на полу прямо перед охнувшими от изумления зрителями рассыпалось несколько золотых монет. Кое-кто из публики потянулся к деньгам, но стоило пальцам коснуться иллюзорных монет, как золото обратилось в пепел и развеялось по ветру.
Аэлин напряженно следила за Мальстеном, прекрасно видя, что с каждой минутой ему становится физически хуже. И пусть другие не замечали, как бледнело его лицо и с каким трудом ему удавалось сохранять целостность образа, она — Аэлин — видела. И она искренне боялась, что ее спутник с поставленной задачей не справится. И что тогда? Прыгать в море? Идти на корм рыбам?.. Управлять этими самыми рыбами, как дьюгаром?
Мрачным ожиданиям сбыться не довелось — представление, имевшее оглушительный успех, дошло до конца. Даже капитан Кхан счел своим долгом выразить мастеру иллюзий благодарность и поинтересоваться тем, как ему удается создавать нечто из ничего. Под легким ударом тяжелой руки Заграта по плечу Мальстен едва не согнулся, однако на лице его продолжала блестеть улыбка — уже спокойная, не зазывающая, почти вымученная.
— Это лишь иллюзия, капитан, никакой магии. Но настоящий артист не имеет права раскрывать свои тайны, посему вынужден промолчать.
Пусть Заграт явно не был удовлетворен до конца этим ответом, все же счел, что так и впрямь будет честно, поэтому добавил лишь:
— Что ж… так или иначе, если повторите нечто подобное еще несколько раз, можете быть уверены, что вас с радостью примут в гратскую труппу. Если не вас, то кого, вообще, туда принимать?
— Сердечно благодарим, — учтиво кивнул Мальстен.
— А сейчас, если не возражаете, капитан, мы откланяемся, — улыбнулась Аэлин. — Эти представления довольно утомительны. Да еще и корабельная качка непривычна…
Заграт молчал чуть дольше, чем ожидалось. Циркачей он смерил пронзительным изучающим взглядом, однако после отозвался кивком и более вопросов задавать не стал.
У Мальстена хватило сил ровной походкой добраться до своей каюты, однако стоило ему шагнуть за дверь, как ноги его подкосились, и охотнице пришлось помочь ему сохранить равновесие. Нити исчезли, и прикосновение к телу нежной руки теперь показалось данталли прикосновением раскаленных углей.
Из груди вырвался шумный болезненный выдох, удержать себя на ногах стоило огромных усилий.
— Держись… — сочувственно прошептала Аэлин, помогая кукольнику добраться до кровати.
На деревянный пол каюты упало несколько капель синей крови. Аэлин ахнула, посмотрев на своего спутника. Уложив его на кровать, она принялась рыться в своей дорожной сумке в поисках тряпицы, чтобы зажать кровоточащий нос данталли.
— Нужно опустить голову и зажать нос тряпицей. Надеюсь, она скоро остановится, — обеспокоенно шепнула Аэлин, сапогом стирая синие капли с пола. — С тобой уже так бывало?
На ответ потребовалось несколько секунд. Побледневший, как известь, данталли прерывисто вздохнул, прижав к носу тряпицу, быстро пропитавшуюся синей кровью.
— Нет. Я раньше… такого не делал… — тихо ответил он.
— Ох, Мальстен… — Аэлин присела на край его кровати, боясь лишний раз дотронуться даже до его руки.
Она уже собиралась продолжить свою мысль, когда раздался настойчивый стук в дверь. Резко обернувшись, Аэлин нахмурилась.
— Бесы! — сквозь зубы процедила она, тут же поднявшись и принявшись бегло расстегивать застежки своего кафтана. — Минуту, пожалуйста! — последние слова она добавила на удивление смущенным и одновременно игривым тоном. Мальстен непонимающе нахмурился, однако тут же округлил глаза, понимая, что собирается изобразить его спутница.
На ходу набросив на себя лежащее на самом краю кровати сложенное покрывало, Аэлин опустила рукава рубахи, оголив плечи. Обернувшись покрывалом и чуть взъерошив светлые волосы, Аэлин подоспела к двери и слегка приоткрыла ее, невинно улыбнувшись.
— Прошу простить, мы немного…
— Хорошая попытка, — донесся до Мальстена голос капитана. Заграт решительно шагнул вперед, оттеснив охотницу от двери. Его взгляд устремился на кукольника, зажимавшего перепачканной тряпицей кровоточащий нос. Мальстен, плотно стиснув челюсти, постарался приподняться на локтях, которые отозвались жгучей болью расплаты. Заметив плохо скрываемую муку в глазах данталли, Заграт Кхан приподнял руку и качнул головой. — Не надо, лежите, — еще несколько мгновений он смотрел на Мальстена почти с осязаемой тоской, затем вздохнул. — Значит, я не ошибся на ваш счет.
Аэлин судорожно пыталась решить, что делать. Убить капитана не получится, заточить здесь до конца плавания тоже. Возможно, только подержать в каюте до того, как Мальстен придет в себя и сможет снова применить нити к его сознанию и изменить эти воспоминания?
Заграт сделал шаг к кровати и изучающе покосился на охотницу.
— Я знаю этот взгляд. Вы сожгли бы меня этим взглядом, если бы могли, леди.Еще два шага, и капитан снова замер. Аэлин тоже не двигалась с места. Мальстен вновь попытался приподняться. Огненная волна разлилась по посмевшему пошевелиться телу, и кровь только гуще хлынула из носа. Каюта несколько раз перевернулась перед глазами.
— Говорю же, лежите. И хорошенько зажмите нос, так кровь быстрее остановится, — он хмыкнул, оглянувшись на Аэлин. — Стало быть, я взял на корабль тех самых беглецов, о которых говорят почти по всей Арреде? Данталли и его пособница?
Аэлин угрожающе нахмурилась, искренне пожалев, что перед выступлением оставила свой паранг в дальнем углу комнаты, и сейчас до него не было возможности добраться быстро.
— Мы не хотим проблем, — голос ее опустился до грозного полушепота.
— Вы и есть проблема, — усмехнулся капитан, вновь переводя взгляд на Мальстена. — Зачем вы направляетесь в Малагорию?
— На нас ведется охота, — пробормотал кукольник. — В Малагории Красный Культ не в чести…
— Знаете, я ведь разные истории слышал. Не только Леддер полнится слухами — так с любым городом. Важно просто знать, что и где слушать. Я был на представлениях гратской труппы в прошлом. Года… четыре тому назад. То, что я там видел, больше походило на магию, чем на мастерство артистов. Позже мне вновь довелось оказаться в Грате, но представление было уже совсем иного качества, и я решил, что просто был очень впечатлительным несколько лет назад, а слухам поверил зря. Даже расстроился, что больше никогда не увижу столь завораживающего зрелища. И вот сегодня я увидел такое на своем корабле.
Аэлин сдержанно вздохнула. Мальстен, не отрываясь, смотрел на капитана.
— Если прежде у вас было убежище от Культа в Малагории, почему вы ее покинули?
— Это… долгая история, — переждав очередную вспышку боли, ответил Мальстен.
— А вы постарайтесь вкратце, — хмуро отозвался капитан. — И только не надо делать глупостей, моя дорогая, — обратился он к Аэлин. — Я сообщил старпому, где буду и сказал, что если не объявлюсь через четверть часа, чтобы выбивали дверь, связывали вас и пускали на корм рыбам, это ясно? Пока ваш друг в таком состоянии — а он в нем, насколько я знаю, еще некоторое время пробудет — он беспомощен, как форель в рыбацкой сети!
Мальстен поморщился, однако возразить не сумел: Заграт был прав, ему никак не справиться в таком состоянии с матросами, если те ворвутся в каюту.
— Вы знаете царя лично? Это ведь он позволил вам работать в цирке.
— Он это предложил, — слабым голосом уточнил Мальстен. — Мы знаем друг друга еще с войны. Бэс был… он мой друг.
— Царь хотел, чтобы я вернула его друга в Малагорию, — вдруг вмешалась Аэлин. — Он хотел, чтобы я нашла его и убедила приехать обратно. Но в процессе нашего путешествия на нас началась охота: вышло столкновение с Культом в Везере. Мы вынуждены были бежать, капитан. Теперь Малагория — наш единственный шанс укрыться от преследования со стороны Культа, мой спутник говорит правду.
Заграт прищурился, глядя на охотницу, и повторил свой вопрос:
— Грегор и Беата Шосс — это ведь не ваши настоящие имена?
— Нет, — отозвался Мальстен, глядя малагорцу прямо в глаза. — Настоящие мы тоже вынуждены были скрывать.
— Клянусь, капитан, мы не представляем угрозы ни вам, ни вашему экипажу, ни вашему государю, ни вашей родине, — покачала головой Аэлин. — Повторюсь: мы не хотим проблем.
Некоторое время Заграт молчал. Затем вздохнул и молча направился к двери. У самого выхода он замер, окинул самозванцев строгим взглядом и кивнул.
— Я понимаю, что сейчас вы не можете применить ко мне свои силы, поэтому мои рассуждения принадлежат только мне. Я хотел убедиться в этом именно так, потому что иначе у меня не было бы уверенности, что вы не заставили меня прийти к определенным выводам, — сказал он. Аэлин и Мальстен слушали, не перебивая. — Я вам верю. Поверил еще тогда, когда вы попросили взять вас на борт, но в тот момент вы могли применить свои способности, поэтому я должен был проверить. Продолжайте выполнять свою часть условий. Со своей стороны и со стороны своего экипажа гарантирую, что опасность вам не грозит.
На этот раз Мальстену удалось приподняться на локтях. Кровь остановилась, и расплата понемногу пошла на убыль.
— Со своей стороны мы гарантируем то же, — серьезно проговорил он. — Мы никому не хотим причинять вреда.
— Хорошо, — кивнул Заграт. — Отдыхайте.
Дверь за ним закрылась, и Аэлин прерывисто выдохнула, ноги ее едва не подкосились.
— Ох, боги… а он ведь мог…
— Мог, — кивнул Мальстен чуть более окрепшим голосом. — Но не стал. Нам повезло.
— Как ты? — Аэлин плотнее укуталась в покрывало и присела на край кровати своего спутника.
— Все в порядке.
— Знаю я твое «все в порядке», — хмыкнула она.
Мальстен нахмурился, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Нет, я серьезно. Мысленный контроль от физического отличается, и расплата за него, похоже, немного другая. Так что все уже хорошо.
Аэлин покосилась на подрагивающие руки Мальстена и накрыла правую ладонь данталли своей.
— Знал бы ты, как я каждый раз боюсь за тебя, когда это происходит, — сокрушенно прошептала она. — Если б могла, поменялась бы с тобой местами, только бы тебе не приходилось это испытывать.
— Не говори так, — Мальстен сел на кровати, заглянул в глаза спутнице и взял ее за руку.
— Почему?
— Потому что даже если бы это было возможно, я бы ни за что этого не допустил.
— Тогда, в деревне некроманта… — Аэлин опустила голову: перед ее глазами воскресли неприятные воспоминания о Филиппе, — ты был готов защищать меня ценой собственной жизни. Каждый раз, когда я меняла повязки на твоем плече, я вспоминала об этом, и мне становилось дурно. Мне страшно даже представить себе, что было бы, если бы Филипп убил тебя тогда, — она подняла взгляд и посмотрела в серо-голубые глаза данталли. Она никогда не предполагала, что когда-либо скажет иному нечто подобное. Воистину, Крипп играл с нею злую шутку.
— Он не убил, — на лице кукольника появилась неуверенная усмешка.
— Мальстен… я ведь так долго тебя искала. Пыталась представить каждый день за эти полтора года после Сальди, кто ты такой, что ты за человек и сможешь ли привести меня к отцу. Найти его было моей единственной целью, но теперь… я так за тебя боюсь! До последнего я думала, что отговорю тебя садиться со мной на корабль, но…
— Одну бы я тебя не отпустил, — качнул головой данталли. — Я еще после болота дьюгара тебе обещал, помнишь?
Нигде бы ты без меня не увязла, потому что не будет «без меня». Я рядом, ясно? Как ты мне сказала в доме Теодора, я не оставлю тебя с этим одну. Это я могу обещать.
Она помнила. Каждое слово.
— Ох, Мальстен, — печально улыбнулась она, окончательно признавая, что Крипп может праздновать победу: его злая шутка удалась. — Как же так могло получиться?..
…чувство прикосновения губ любимого человека, казавшееся давно забытым, воскресло и расцвело с новой силой. Горячая ладонь сжала открытое плечо Аэлин, и она, отпустив края покрывала, подалась вперед, коснувшись рукой колючей щеки данталли.
Потому что не будет «без меня».
«Не будет», — мысленно согласилась Аэлин, забывая обо всем на свете. Сейчас для нее не существовало никого, кроме Мальстена Ормонта. — «Потому что я тебя люблю…»
* * *
Сонный лес, Карринг
Тринадцатый день Мезона, год 1489 с.д.п.
— Постой… ты уверен?
— В чем? В том, что это получится? Нет, но попробовать стоит, другой такой возможности не будет.
— Мы говорим о человеческой жизни! Он может умереть.
— Он и так, скорее всего, умрет. Терять ему нечего. А так мы хоть сможем посмотреть, как сработает этот вариант полученной смеси. По моим расчетам человеческий организм задействует все свои ресурсы, чтобы сопротивляться инородному веществу. Но ему — сопротивляться уже нечем, его организм не борется даже с болезнью, а, стало быть, эффект совершенно непредсказуем.
— Тебе безразлична его судьба?
— Ну, зато она небезразлична тебе. Мы отлично дополняем друг друга.
Голоса долетали до Киллиана словно издалека. Он даже не до конца понимал, бодрствует он или находится в одном из своих принесенных полубредом видений. Однако в следующую секунду на край его кровати кто-то присел, закатал рукав его мокрой от пота рубахи и принялся прощупывать предплечье правой руки.
Огромным усилием воли Киллиан поднял тяжелые веки и увидел перед собой Ланкарта с небольшим цилиндром в руке, завершающимся полой иглой. Цилиндр был сделан из какого-то полупрозрачного материала, на противоположном конце от иглы находился довольно длинный поршень, и было видно, как внутри цилиндра переливается какая-то мутная жидкость. Что это за инструмент, молодой человек не знал — прежде ничего подобного ему на глаза не попадалось, но по действиям Ланкарта он понял, что с помощью этого приспособления ему, похоже, собираются что-то ввести прямо под кожу.
