Против всех ожиданий герцогини, волнения ее разрешились очень скоро. Когда после ужина семья перешла в гостиную, герцог вполглаза просмотрел вечерние газеты, отодвинул от себя чашечку с кофе, к которому едва притронулся, и, многозначительно взглянув на жену, жестом отослал детей вон.
— Корделия, любовь моя,— сказал он, едва за последним из отпрысков закрылась дверь,— у меня для вас есть две новости...
— Надеюсь, хорошие?— сдержанно отозвалась та, по примеру супруга ставя свою чашечку на блюдце. Герхард эль Виатор задумался.
— Вторая так точно,— после некоторой заминки проговорил он.— Но, зная вас, предположу, что для начала вы захотите услышать первую?
Супруга кивнула. Она действительно предпочитала не откладывать самое неприятное на потом. Герцог развел руками:
— Что ж, ваше желание — закон для меня!
Его светлость, как многие мужья, имел секреты от своей второй половины, но дела Даккарая к этому никоим образом не относились: герцогиня была женщина умная, хваткая и без предрассудков, к тому же на первом месте у нее всегда стояла семейная выгода, а пути получения оной Корделию эль Виатор, как и ее супруга, не слишком заботили. Она внимательно выслушала рассказ его светлости о собрании в личных покоях принца, молча приняла к сведению возможные последствия, а дождавшись, когда муж умолкнет, спросила лишь:
— Надеюсь, банкротство нам не грозит?
— Не беспокойтесь, моя дорогая,— уверил Герхард.— До этого, слава богам, не дойдет в любом случае. Однако наше имение в Разнотравье все-таки придется заложить.
Герцогиня нахмурила брови. Земля в Разнотравье была частью ее приданого, причем большей и лучшей — она давала почти треть годового дохода, так что расстаться с ней Корделия отнюдь не жаждала. Но, судя по всему, выбирать им сейчас было не из чего. 'Недостачу в двадцать пять тысяч ларов золотом ни одно другое имение за раз не покроет,— вынужденно признала госпожа эль Виатор,— а заклад — это все-таки еще не продажа'. Она, подумав, согласно склонила голову:
— Что ж, Герхард, вероятно, вы правы. В таком случае, я завтра же займусь этим вопросом.
Он, улыбнувшись, перегнулся через подлокотник кресла и нежно коснулся кончиками пальцев ее руки:
— Вы этим весьма меня обяжете, любовь моя. И не тревожьтесь, я вам обещаю, что через год, самое большее — полтора мы вернем свое...
Корделия улыбнулась в ответ. Уж в этом-то она не сомневалась.
— Думаю,— со спокойной уверенностью проговорила она,— двух недель мне вполне хватит, чтобы всё уладить. Но, Герхард, такая спешка — боюсь, как бы не возникло ненужных вопросов.
Тот рассмеялся.
— О, на этот счет не печальтесь, моя дорогая,— добродушно сказал он. — За ответом дело не станет. Вы ведь еще не слышали второй моей новости: наша дочь со дня на день станет маркизой Д'Алваро!
Герцогиня, вскинув на мужа изумленный взгляд, тихо ахнула. Ее всегдашняя невозмутимость, которую не смогло поколебать даже сообщение его светлости о скорой ревизии в Даккарае, впервые за весь вечер дала трещину.
— Маркизой?— переспросила она, и радости в ее голосе герцог не услышал.— Д'Алваро? Так вот зачем вас так хотел сегодня увидеть его сиятельство?.. Он просил руки Миранды, и вы дали свое согласие? Но, Герхард! Разве не вы сами прочили ее за молодого эль Вистана — я помню, что вдовствующая герцогиня вроде бы отнеслась к этой идее не слишком благосклонно, и все же: почему вдруг Д'Алваро? Какой в том прок? И что значит — 'со дня на день'? Я ничего не понимаю!
Его светлость покачал головой, не торопясь, однако, покрепить этот жест словами — видеть супругу в таком смятении ему приходилось нечасто, поэтому Герхард решил немного растянуть удовольствие. Брак их, в целом весьма удовлетворительный, заключался в свое время лишь ради взаимной выгоды, Корделия его не любила, да и он ее тоже — но они стоили друг друга. И случая поддеть свою холодную, расчетливую, до кончиков пальцев светскую женушку, что, бывало, поглядывала на него свысока, герцог никогда не упускал.
Тем не менее, всерьез сердить герцогиню в его планы не входило: когда понятное волнение ее светлости почти достигло крайней своей точки, герцог эль Виатор утешительно коснулся рукой локтя супруги, откинулся в кресле и все-таки снизошел до объяснений.
— Тише, тише, Корделия, дорогая моя!— весело блестя глазами, проговорил он.— С чего вы вдруг так всполошились? Маркиз Д'Алваро вовсе не просил руки Миранды, а если б даже и попросил — уж будьте покойны, немедленно получил бы отказ! Неужели вы всерьез решили, что я счел его подходящей партией для нашей младшей дочери? Миранда для этого калечного гордеца уж слишком хороша — за Д'Алваро выйдет Лавиния.
Ее светлость, не сдержавшись, ахнула повторно — однако на этот раз уже совсем в иной тональности. Герцог, отметив это, удовлетворенно сощурился.
— Ну, я вижу, теперь вы в полной мере оценили мою новость?— лукаво поинтересовался он. Супруга, словно еще до конца не веря, медленно кивнула.
— Лавиния,— пробормотала она,— ну конечно, как я не подумала, это же всё объясняет... Да, Герхард, вы действительно меня удивили, и, надо сказать, приятно! Вот только одного я понять не могу — ведь маркиз с нашей дочерью, кажется, и не встречался ни разу? А даже если и видел ее, хоть на балу победы, то... Чем она его вдруг прельстила? Само собой, Лавиния еще достаточно молода, и ее происхождение сделает честь любому, но это внезапное предложение? Вот так, по сути, даже без знакомства? С чего Астору Д'Алваро пришла такая охота жениться на ней?
Герцог, с нетерпением ожидавший этого вопроса, едва не замурлыкал от удовольствия.
— Ни с чего, дорогая!— торжествующе отозвался он.— В том-то и дело — абсолютно ни с чего! Хотя мы, конечно, предоставим обществу несколько иную версию... Видите ли, Корделия, любовь моя,— маркиз вовсе не собирался жениться. Ни на Лавинии, ни на Миранде, ни на ком-либо еще. Собственно, и рук он ничьих у меня тоже не просил. Для него, если хотите, это стало не меньшим сюрпризом, чем для вас!
Ее светлость, окончательно запутавшись, с нескрываемым раздражением передернула сухими плечами.
— Во имя Танора, Герхард,— упершись взглядом в сияющее лицо супруга, недовольно сказала она,— вы выбрали неподходящее время для игр. И я вам, в конце концов, не маркиз Д'Алваро — так уж будьте добры взять себя в руки!.. Что значит — ничего не просил? И как, в таком случае, вы обещали ему Лавинию, хотела бы я знать?
Герцог, постаравшись смирить рвущееся наружу ликование, напустил на себя виноватый вид.
— Простите, дорогая,— сказал он.— Конечно, я сейчас всё объясню. Дело было, видите ли, в том, что маркиз действительно приехал просить меня, но не как отца, а как главу Даккарая. Причем уже во второй раз — я не говорил вам об этом?..
Герцогиня покачала головой, и муж коротко пересказал ей свою беседу с Астором Д'Алваро на памятном королевском балу. После чего, не прерываясь, перешел к последним событиям, попутно смакуя волнующие воспоминания, хотя далеко не все из них того стоили... Да, идея объединения семей была лучше не придумаешь — однако в основном для самого эль Виатора. И странно было бы удивляться тому, что гость, наконец уразумев истинный смысл дерзкого предложения, пришел в ярость. Он рвал и метал, он не стеснялся в выражениях, он дал кипучей крови Д'Алваро полную волю, и тем погубил себя окончательно. Горячее сердце может выиграть сражение, но не войну — это под силу лишь холодному разуму! Герхард, понимая, с кем имеет дело, излияниям взбешенного маркиза не препятствовал. Он знал, что долго шторм не продлится, и ясно видел — он уже победил, будь иначе, гость просто хлопнул бы дверью, не размениваясь на многословные оскорбления... Поэтому его светлость просто сидел и ждал: молча, нацепив на себя личину кротости и смирения, но на всякий случай незаметно подтянув поближе конец витого шнура колокольчика. Деваться маркизу было некуда, а всем известно, на что способен загнанный в угол зверь!..
Тем не менее, обошлось. Оружия гость при себе не имел и счастье любимой племянницы, очевидно, ставил гораздо выше собственной спеси. В конце концов, отбушевав свое, он сдался — чего и следовало ожидать.
— Слава богам, я узнала об этом только теперь,— выслушав мужа, сказала герцогиня.— Вы очень рисковали, Герхард. Я мало знакома с маркизом, но о горячности Д'Алваро весьма наслышана — они все не знают удержу. Страшно представить, чем мог окончиться ваш разговор!
Герцог повел плечами, мол, пустое, и улыбнулся жене.
— Что поделать, Корделия, любовь моя,— притворно вздохнул он,— иногда во благо семьи приходится идти на риск! К тому же, затея таки увенчалась успехом, а брань, как говорится, на вороту не виснет. Мы получим графство Алваро, а наша дочь — мужа и титул, на которые в других обстоятельствах ей нечего было бы рассчитывать. Надеюсь, за наследником дело не станет, маркиз все же очень немолод...
Корделия эль Виатор отстраненно кивнула. А потом, поколебавшись, с некоторым беспокойством взглянула на мужа.
— Отдаю должное вашей предприимчивости, Герхард,— сказала она.— Вы совершили практически чудо, с чем можно теперь поздравить не только Лавинию, но и нас всех. Однако эти опасные игры с черными списками мне совершенно не нравятся. Счастливый случай — вещь непостоянная, а мы уже и так в шаге от немилости у правящего дома!
Улыбка его светлости стала шире.
— Моя дорогая герцогиня,— насмешливо приподняв брови, проворковал он.— О чем вы? Какие черные списки? Помилуйте, я даже не притрагивался к ним. Мне не придется никого оттуда вычеркивать — по той простой причине, что я никого туда не вносил!
— Но ведь маркиз Д'Алваро...
— Услышал то, что хотел услышать,— легкомысленно пожал плечами глава Даккарая.— И, как видите, остался не внакладе.
— А если бы девица Д'Элтар все же явилась в школу?..
— Ее ждало бы разочарование. Учитывая тот факт, что барон тогда не стал бы за нее платить — и, конечно, мы бы ее завернули. Впрочем, все это дело прошлое, какой смысл теперь строить гипотезы?
— Самый что ни на есть,— сухо напомнила герцогиня.— Потому что сегодня вы пообещали маркизу принять его племянницу в кадеты, и только на этих условиях он согласился на брак с нашей дочерью. А право на поступление вне конкурса распространяется исключительно на эль Виаторов, а никак не на всех, кто так или иначе состоит с ними в родстве, — вы, вероятно, забыли об этом?
— Разумеется, нет.
— Вот как... Значит, его сиятельству снова не повезло. Но все-таки, Герхард, — что, если девица Д'Элтар как наездник никуда не годна? Каким образом вы исхитритесь зачислить ее на курс на глазах у наследного принца?
Его светлость весело хохотнул, словно оценив шутку.
— Никаким,— просто ответил он.— То, что его высочество будет присутствовать на вступительных испытаниях в Даккарае, знает лишь очень ограниченный круг лиц, и Д'Алваро определенно не из их числа, иначе не попался бы в силки, будьте уверены. А раз так, ничто не мешает и мне сделать вид, что ревизия явилась для меня полнейшей неожиданностью! Если дочь барона чего-то стоит — уж принц позаботится о том, чтобы справедливость восторжествовала, а если нет... Ну, тогда с меня и взятки гладки — как я могу перечить нашему будущему государю? Не волнуйтесь, дорогая, при любом раскладе любящему дядюшке крыть будет нечем.
Госпожа эль Виатор, помолчав, склонила голову набок:
— А как же тогда Лавиния?
— Лавиния?— с деланым удивлением переспросил муж.— Лавиния уже через неделю станет законной супругой маркиза Д'Алваро, так что ее это никоим образом не коснется. Поступит девица Д'Элтар, нет ли, совершенно не важно, любовь моя! На то и был расчет.
Корделия против собственной воли внутренне восхитилась супругом. А ведь и правда, с какой стороны ни посмотри, план на диво хорош: ни у кого не возникнет вопросов, никто никому не сможет предъявить претензий, все просто, изящно, недоказуемо — и ненаказуемо!
— Иногда,— в кратком порыве откровенности призналась она,— я забываю, почему вышла за вас замуж, Герхард. Но рада, что вы каждый раз находите способ напомнить причину... Что же, в таком случае у меня больше нет возражений, и вашу затею я полностью одобряю.
Герцогиня эль Виатор коснулась ладонью стоящего на столике кофейника — не слишком ли остыл? — и, немного долив себе, взяла в руки чашечку.
— Итак,— деловито сказала она, глядя на супруга, — у нас на всё про всё неделя? Понимаю, тянуть со свадьбой нельзя, однако семь дней на подготовку к такому торжеству?.. Даже не знаю, с какой стороны за это взяться — еще ведь нужно разобраться с имением! А тут и прием, и приглашения, и платье для Лавинии... А храм? Ведь сейчас самый разгар сезона, до конца осени дни венчаний расписаны!
Герхард расслабленно прикрыл глаза.
— Не утруждайтесь, моя дорогая,— отмахнувшись от грядущих забот, как от безделицы, сказал он.— Маркиз настоял на короткой церемонии в домашнем храме. Никакого приема, никаких гостей, никакой шумихи: они с Лавинией обвенчаются прямо здесь, а на следующее утро покинут столицу. Так что о платье, думаю, тоже беспокоиться не стоит. Из присутствующих будет только наша семья, да, вероятно, еще Д'Элтары, к чему тратиться? Церемония, легкий ужин — и довольно будет. В конце концов, нам с вами, да и Лавинии тоже, главное результат, а жених хочет покончить со всем поскорее.
Корделия нахмурилась:
— Но это просто неприлично, Герхард! Такая поспешная свадьба, да еще и, считай, без свидетелей? Свет нас не поймет, поползут кривотолки... В конце концов, Лавиния принадлежит к роду эль Виатор и, какая бы она там ни была, она наша дочь — мы с вами не можем так рисковать репутацией!
Его светлость, будто не замечая волнения, звучащего в голосе супруги, покосился на кофейник. Нет, пожалуй, не стоит — после целого графина мятного ликера несварение ему и так уже обеспечено, а тут еще и кофе... Надо позвонить, чтобы принесли ромашкового отвара.
Герцог, привстав, потянулся к колокольчику. И только передав свое пожелание явившемуся на призыв лакею, вновь повернулся к супруге.
— Поверьте, дорогая,— с добродушной снисходительностью проговорил он,— нашей репутации совершенно ничего не грозит. А что до общественного мнения — о, не беспокойтесь, оно получит свое!.. Только представьте: маркиз Д'Алваро, наш знаменитый нелюдим и убежденный холостяк, на последнем балу победы встретил юную Лавинию эль Виатор и влюбился как мальчишка! Да настолько, что не смог вытерпеть даже месяца разлуки — бросил всё, сорвался с заставы и прилетел в Мидлхейм просить ее руки! Отец, то есть я, разумеется, не смог противиться столь сильным чувствам и дал свое согласие. Однако терпение, как всем известно, не самая характерная черта Д'Алваро: окрыленный маркиз заявил, что ждать полгода категорически не намерен, и желает соединиться с предметом страсти как можно скорее. Лавиния ничего не имела против, а для нас с вами, герцогиня, счастье дочери было превыше всего. Конечно, мы в конце концов покорились и благословили влюбленных! Далее последовала помолвка (об этом я позаботился, сообщение будет во всех утренних газетах), затем свадьба — и вот уже счастливые новобрачные на крыльях любви упорхнули на юг, в Алваро, вить семейное гнездышко...
