На следующий день он выловил свою ненаглядную в обед, и они вместе провели весь остаток дня. Ночью он не дал ей достаточно поспать, но зато с утра уехал сам на назначенную накануне встречу и решил все, что вызывало сложности у нее. Несколько дней супруги провели вместе, объединяя свою жизнь в делах и в отдыхе, и между ними вновь возникло чувство единения, но вскоре Мишелю надо было уехать, и Элья снова осталась одна. Снова для нее все стало привычным, не нужно учитывать находящегося рядом мужа. Нет, конечно, с ним было... неплохо, даже хорошо, легко, и дни стали какими-то теплыми, радостными, но и раньше ведь было хорошо, свободно...
Герцог, не желая оставлять жену надолго и в то же время не имея возможности на длительное время покидать свои земли, большую часть времени кочевал между городами. Для него в разных точках пути держали перекладных ящеров или лошадей, чтобы как можно сильнее сократить затрачиваемое на дорогу время. В пути он разбирал бумаги, писал записки для управляющих, проверял бухгалтерию, отчеты о благотворительности, читал прошения...
С каждым разом он все тяжелее и неохотнее отрывался от молодой супруги. Он ей уже рассказал, что впервые заметил ее во дворце, покидая его. Тогда он лишь мельком увидел прелестную молодую деву, которая долго ему снилась. Потом были дела, воспоминания затерлись, король все добавлял и добавлял ему земли во владение, видя, с каким успехом Амальти справляется и наводит порядок. Везде требовалось его личное присутствие, установление и поддержание закона, выискивание людей, способных вести хозяйство, подписание договоров с вассалами.
Его мать, узнав о настойчивом желании короля женить сына, наприглашала девиц, от которых после сама первая же и озверела. И вдруг он снова увидел свою мечту на пороге своего замка. Воспоминания нахлынули, больше отпускать ее он не собирался. Он сразу понял, что перед ним ЕГО женщина, предназначенная ему судьбой. Поэтому он бросил все свои дела и ломанулся в столицу, а далее все вышло так, как вышло.
Мотаясь по городам, Мишель очень уставал, но, прилагая все силы, чтобы приучить, привязать супругу к себе, сам с каждым днем все больше ощущал потребность в том, чтобы Элья была неотлучна от него, чтобы она смотрела на него с лаской. Жена становилась все дороже ему, необходимей. Каждую ее улыбку он ловил как благословение небес. Он заболел Элей и не представлял, как мог жить без нее. Мишель уже давно не ожидал, что сможет испытывать столь сильные чувства, ради которых готов на все, теперь оставалось только вовлечь в мир своей любви жену. И он сделает это, вытянет ее из панциря отчуждения и надежно укроет своей заботой.
Дни, недели, месяцы незаметно сменяли друг друга. Элья забеременела и с удивлением смотрела в зеркало, наблюдая, как быстро округляется ее талия. Казалось, совсем недавно она поняла, что в ней зародилась новая жизнь. Буквально на днях Мишель сходил с ума от радости и долго гладил ее животик, целуя прячущегося там малыша, но на самом деле пролетели месяцы.
Теперь живот ходил ходуном, и никакое платье не скрывало, когда малыш пинался. Чувствовать себя плохо было некогда. Помимо своих дел, пришлось налаживать взаимовыгодные отношения между приехавшими эльфами и торговцами. Участвовать в обговаривании условий, следить за честностью. Темные как дети терялись в ценах, в спросе, чуть не завалили рынок кристаллов, притащив на продажу тонны редчайших камней. Всему приходилось их учить. Да еще и муж, не щадя себя, носится по дорогам между герцогством и Людбургом. Теперь еще за него у беременной женщины болит сердце! Ну что за дурачок? Ведь извелся, не знает отдыха и покоя, даже не всегда вовремя поест! Бежит к ней, как будто она тут при смерти! Но страшно признаться, что она всегда ждет его, скучает, а на днях раскапризничалась и не могла без него уснуть. Этот мужчина прочно втерся в ее жизнь, отвоевал приличное место в ее сердце.
Однако пока в их жизни ничего изменить было нельзя. Хотя все, что раньше казалось ей плюсом в их будущих отношениях, теперь стало неправильным. Иногда ей хотелось признаться, что она ошибалась и ее ценности изменились, но раз пока опутана обязательствами перед королем, эльфами, работающими на нее людьми, то, наверное, нет смысла? И отчего-то было стыдно сказать, как она ранее рассуждала, да и некогда.
Рожать ее светлости пришлось в дороге и всё из-за эльфов. Торговля с ними оказалась на грани срыва. Эльфийская сторона продала людям грибной напиток, рекламируя его в качестве отвара для ежедневного употребления, но для человеческой расы он оказался слабоалкогольным и перешел в категорию выпивки. Цена на него резко подскочила, и эльфы, увидев, что им заплатили раза в три меньше, чувствовали себя обманутыми и хотели прекратить торговлю. Вот эту проблему ехала решать герцогиня, когда ее застали роды.
Рождение ребенка в походных условиях и переживания за жизнь малыша настроили леди Амальти на другой лад. Она стала целенаправленно уходить от главенствующей роли во всех делах, заменяя себя управленцами. Через несколько месяцев суета с эльфами затихла. Со многим они начали справляться сами. Свои дела тоже пошли по налаженной колее, и молодая герцогиня собралась и отправилась в земли мужа, заранее улыбаясь тому, как будет счастлив Мишель. Однако сюрприз вышел наполовину: она встретила его в дороге. Он раньше оговоренных сроков мчался к ней, но его радость, даже со слезами на глазах, лучше всего показала Элье, что она приняла верное решение. Ее сердце успокоилось, душа больше не рвалась на части, и она впервые за долгое время испытывала приятнейшие чувства только оттого, что Мишель обнимал ее, искал повод прижать, поцеловать, приласкать. Его руки дарили теплое удовольствие, а его взгляд заставлял мечтать и трепетать.
Глава 22. Нападение
В замке Амальти Элья устроилась очень хорошо. Мишель обожал их с ребенком и делал все, чтобы ей нравилось жить в родовом доме. Малыш подрастал. Славный крепкий младенец сдружил и сблизил свекровь с невесткой. Элья лучше стала понимать старую герцогиню. Та оказалась совершенно не приспособлена к светской жизни: суровая, честная, мужественная женщина, она не умела обходить острые углы и в момент первой неприятной встречи как раз загнала себя в ловушку гостеприимства и игры слов, где с разгромом проиграла приглашенным невестам. Зато когда поняла, что ее сын сделал выбор, она с удовольствием избавилась ото всех визитеров, не заботясь о своей репутации. Какими только сплетнями потом не отблагодарили ее за длительное гостеприимство гости!
В жизнь сына старая герцогиня старалась не вмешиваться, она лишь промокала глаза, видя, что он счастлив. От такого же вежливого воздержания в общении с внуком она отказалась и очень любила потетешкаться с малышом. Единственной задачей для вдовствующей леди оставалось устроить счастье младшей дочери, Катрин, но теперь как-то легче стало, когда рядом появилась разумная молодая невестка. Удивительно, но, разные по характеру, разные по возрасту, все они смогли прижиться и не мешать друг другу.
Мишель снова уехал. Последнее время ему часто приходилось покидать замок. На границе королевства, теперь уже со стороны земель Амальти, стало неспокойно. Его величество Себастиан, опасаясь укрепления Фердинанда, его дружбы с темными эльфами, решил попробовать соседа на прочность, пока еще тот находится с ним на равных позициях.
Элья, занятая малышом, проверкой бумаг, которые без конца слали управляющие, мастера, Горен и другие из столицы, не волновалась об обороноспособности замка. Чтобы во все вникнуть, потребовался бы не один месяц, к тому же барон Торнтон, оставленный герцогом вместо себя, вызывал уважение, и не было опасений, что он не учитывает что-либо.
— Ваша светлость, у вас нет никаких известий с границы? — спросила Элья, зная, что герцогине, бывает, пишут старые знакомцы.
— Нет, деточка, уже неделю, как нет ни от кого, ни одной весточки, — встревоженно глядя в окно, поделилась женщина.
— Может, нам тоже поостеречься, не открывать днем все ворота в городок, только одни?
— Со вчерашнего дня, миледи, лишь центральные ворота днем открываются, — ответил сидевший рядом барон.
— Может, вы что-нибудь слышали? — тут же поинтересовалась у него Элья, заподозрив, что, возможно, ее щадят от плохих новостей, раз она молодая мать.
— Нет, миледи, и это настораживает, — честно признался Торнтон. — Я знаю одно: войска с двух сторон стоят на границе, не двигаясь. На всякий случай я принял все меры предосторожности. Магическую защиту мы держим постоянно, ночью я увеличил количество стражников. Чужих мы подвергаем досмотру и требуем поручительства от местных жителей.
Женщины слушали, кивали, и все одно было тревожно.
Новостей не было. Количество странствующих торговцев сократилось, что тоже было плохим признаком. Барон готовился к нападению, к возможной осаде, чуя неприятности.
Все случилось неожиданно. Впрочем, так всегда и бывает. Враг присматривается, оценивает, выискивает слабые места и наносит удар. В хорошо укрепленной крепости, где руководил опытный воин, произошло предательство ущемленного в своей гордости человека, которое никто не смог предвидеть.
Поводом послужила глупая обида одного юноши, которая повлекла ужасающие последствия. Паж, который еще только готовился к принятию в рыцари, оказался уязвлен невниманием юной сестры герцога. Катрин не ответила ему на высокие чувства, которые он воспевал и лелеял в себе. Она не оценила их, не приняла всерьез, почти не заметила!
Кто знает, может быть, чувствительный юноша пережил бы свою первую любовь, но его новый взрослый друг, посвященный в переживания, горячо поддержал его. Он 'пел' о величии любви и коварстве предательниц, превозносил душу, умеющую любить, и клеймил тех, кто не способен на это. Он приводил множество примеров из жизни, когда из-за таких жестоких соблазнительниц случались страшные беды!
'Они погубительницы, — нашептывал друг в уши страдающего, — они изводят честных, открытых душою настоящих мужчин, способных на великие поступки, но тихо и безвестно умирающих из-за жестокосердных от равнодушия!'
Коварные сладкоголосые речи отравили разум юноши, и, чтобы показать, как он значим, какая он важная личность, что по его желанию может все измениться, он совершил то, что ему подсказал 'друг'.
В чан, где готовилась еда защитников замка, он подлил врученное ему снадобье, а у ворот нарушил магический контур. Как будущему рыцарю ему многое было позволено, и никто из солдат и стражей не усомнился в его действиях, пропуская его на стену в неурочное время. Маленького изъяна в контуре хватило, чтобы появившимся в ночи вражеским магам удалось с ходу пробить магическую защиту. Стоявших у ворот стражей в один миг снесли хлынувшие в проделанную брешь отряды.
Ночью Элья проснулась от звука тревоги. Это все, что успели сделать стражи, первыми погибшие у стен. Враг быстро продвигался по коротким улочкам призамкового городка. В самом замке двери бросились закрывать слуги, тогда и выяснилось, что рыцари и воины, проживавшие в нем, лежат в казарме отравленные. Единственными защитниками здания стали барон Торнтон, владеющий магией Воды, и Элья, как маг Земли. Сильный дар Огня в семье герцогов передавался только по мужской линии.
Наспех одевшись и схватив на руки младенца, Элья, сопровождаемая встревоженной Лизой, спустилась вниз, где слышала голос отдающего команды барона.
— Барон, доложите обстановку, — потребовала она, будучи хозяйкой.
— Миледи, предательство, — коротко бросил Торнтон. — Первые противники уже у наших дверей, скоро подтянутся остальные. Защищать замок некому, почти все смертельно отравлены, кто жив, встать не могут. Надо уходить. Нам не отстоять замок.
— А если предатель знал о подземном ходе?
— Нет, миледи, это невозможно. Ваша светлость, леди, все здесь? Идемте, нельзя терять ни минуты!
Бросив все, женщины со слугами, ведомые бароном, побежали к подземному ходу. Нажав на нужные камни, барон подошел к открывающейся двери и первым получил с десяток стрел.
Их ждали!
Подземный ход был заполнен солдатами, и единственное, что тех сдерживало, это неумение открыть ведущую в замок дверь, в которой стоял хитрый механизм. Однако с этим помогли сами осаждаемые, устранив последнюю преграду.
Наверное, от неожиданности, со страху, Элья обрушила на прятавшихся в подземелье потолок. Слуги бросились закрывать дверь, пока никто не очухался, мать Мишеля активировала механизм. Обитатели замка оказались в ловушке, потеряв единственного опытного защитника.
Старая герцогиня подошла к стене, сняла огромный топор, покрутила его, словно вспоминая былое, и пошла к дверям, ожидать противника. Люди вслед за ней начали разбирать все, что висело на стенах, и занимать места, которые должны были занять воины. Делали они это молча, отчего становилось жутко.
— Мишель, где же ты, когда так нужен! — прошептала Элья, впечатленная действиями свекрови и слуг.
Почему-то умирать было не страшно, наверное из-за отчаянной и самоотверженной компании, но ребенок, их с Мишелем сын, должен жить!
Элья хотела окликнуть герцогиню, но старая хозяйка была примером для оставшихся, тогда она подозвала Катрин и отвела ее в сторону вместе с Лизой.
— Лизонька, беги на кухню, набери полный кувшин воды, хлеба... и, наверное, еще воды, сколько сможешь унести. Быстро! Катрин, солнышко, я знаю, ты замечательный воин, я видела, как ты тренируешься, только тебе я могу доверить своего сына. Девочка, милая, поклянись, что спасешь его, дождешься Мишеля!
— Но я...
— Поклянись! — рыкнула Элья.
— Клянусь, — не сдерживая слез, прошептала сестра герцога.
— Слушай меня, там, в подвале, есть маленькие помещения, я посажу вас туда с Лизой, вы будете сидеть тихо-тихо, пить воду, есть хлеб и дожидаться герцога. Солнышко мое, я знаю, самое сложное будет дождаться. Я верю, что вы продержитесь! Возьми топор, как у матушки. Я вас прикрою тоненькой стенкой, когда можно будет выходить, ты прорубишь ее топором. Ты поняла меня?
Юная герцогиня кивнула.
— Лизок, вернулась, молодец. Иди за нами.
Бегом спустившись в подвал, Элья прошла в самый конец, по пути подхватила бочонок с вином, брошенное полотно, сняла с себя верхние одежды и все пихнула в небольшое помещение. Комнатка была не более шести квадратных метров. Проверив, есть ли вентиляция, герцогиня Амальти, поцеловав сына напоследок, отдала его Катрин, обняла обеих девушек и отошла колдовать.
— Сидите тихо. Я оставлю вам пару незаметных дырочек, через них вы сможете подглядывать. Спасите мне сына. Прощайте.
Повинуясь дару магички, часть камней из ближайшей перегородки перестроилась в новую стену. Она получилась тонкой, прислонившегося человека построенная защита, конечно, выдержит, но из-за того, что внутри не было фиксирующего каркаса, хватило бы кому-то навалиться — и все рухнуло бы. Но никто не будет проверять на прочность стены в этом темном углу. Теперь все зависело от того, хватит ли девушкам терпения тихо высидеть и не выдаст ли их ребенок плачем. Но здесь Элья больше ничего не могла сделать. Бегом она вернулась к людям. Во входные двери уже ломились.
