— Принцесса, вы теряете своё лицо, — Рамбли покинула его обычная невозмутимость.
А в глазах Сайена появилось разочарование, он смотрел на принцессу с такой жалостью и сожалением, что у девушки от обиды на глазах появились слёзы.
— Ты даже не поговорил со мной нормально, а просто запер непонятно где, — прокричала она, — а ведь я столько пережила. Я не могла находиться в своей каюте, мне было страшно. И что тут такого, если немного прошлась по кораблю?
— Зеринэ, — Сайен прикрыл глаза, словно пытался сдержаться, — я понимаю, что твои колкие и жестокие слова продиктованы обычной обидой, поэтому постараюсь о них забыть. А тебя я очень прошу, пожалуйста, вернись в свою каюту и не выходи из неё, пока я не разрешу. Я понимаю, и прошу прощения, за то, что не могу пока уделить тебе достаточно времени, но мы обязательно поговорим. Сейчас сложилась очень сложная ситуация, — и, развернувшись ко всем, сообщил, — фрегат "Астрей" и лично меня обвиняют в том, что Гирмос уничтожен нами. Мы летим на Землю, где состоится разбирательство.
В рядах солдат наметилось движение, и прошёл возмущённый гул.
— Не стоит беспокоиться, я уверен, что это недоразумение быстро разрешится, а пока прошу сохранять спокойствие и выполнять свои обязанности в обычном режиме.
— Да какое они имеют право? — взорвалась шокированная принцесса, — Я свидетель того, что вы не имеете к этому никакого отношения! Я пойду с вами и...
— Зеринэ, я благодарю тебя за желание помочь, — проговорил командор, — но ты лицо заинтересованное и тебя, увы, слушать не станут.
— Так что же делать? — огорчилась Зеринэ.
— Принцесса, идёмте, я провожу вас в каюту, — вмешался Кавэр, — я тоже чувствую свою вину за то, что не уделил вам должного внимания и, если хотите, останусь с вами на некоторое время.
Зеринэ вопросительно посмотрела на Сайена, ожидая, что тот передумает, но, увидев, что вайринг непреклонен, вздохнула и в сопровождении Кавэра вышла из столовой.
— Рамбли, — обратился Сайен к капитану, — можно вас на минуту отвлечь от принятия пищи?
— Да какое принятие пищи, когда такое происходит, — проговорил себе под нос Рамбли, поднимаясь и выходя вслед за командором.
— Приятного аппетита, господа, — сказал Сайен солдатам, — и ещё раз прошу всех сохранять спокойствие.
— Рамбли, я хочу поблагодарить вас за то, в разговоре с принцессой встали на сторону Дина, — проговорил Сайен как только они оказались за дверью столовой.
Рамбли вздохнул и, глядя в глаза командору, проговорил:
— Мне искренне жаль, что подросток пережил подобное зверство, но и моё мнение на этот счёт вы знаете. Если бы вы не поручились своей жизнью за то, что Дин не опасен для команды, я бы не допустил его появления на фрегате, даже если бы мне пришлось умереть. Команда "Астрея" не заслуживает того, чтобы её уничтожили.
— Я ценю вашу бескомпромиссность и преданность "Астрею", — сказал Сайен с уважением.
— Ну, тогда я позволю себе ещё одно замечание, командор, — Рамбли выдохнул, словно собирался броситься в холодную воду, — ваше отношение к мальчику... думаю, он и так много пережил, чтобы переживать ещё и такое... при всём уважении...
— Я понял вас, Рамбли, — Сайен еле сдержал улыбку, потому что снова ощутил безмерное счастье от того, что он теперь знал что Дин — девушка, — и поверьте, я не позволю себе ничего недостойного...
— Я не сомневался в этом, командор.
Капитан отсалютовал Сайену и развернулся, чтобы идти в столовую разобраться с Геролом, по вине которого принцесса покинула свою каюту и нашла дорогу в столовую. А Сайен пошёл искать Диану.
Глава 65
Вайринг собирался поговорить с девушкой, которая — он сейчас это чувствовал всем сердцем — находится на грани отчаяния и самоуничижения. Сайен, конечно, надеялся, что этот разговор произойдёт позже, когда Диана немного придёт в себя — сейчас она его видеть точно не захочет — но другого выхода не оставалось. Девочку надо успокоить и отправить к Китану — общение со священным деревом ей сейчас жизненно необходимо, но она вряд ли по доброй воле решится зайти в его каюту. Сайен корил себя, что не сдержался после перехода через телепорт, что позволил Диане прочитать его эмоции, да ещё и предложил стать его женой. Но в тот момент он был словно в тумане, счастье от того, что его пара не мальчик, а девушка напрочь отключили разум. Ничего, он всё исправит, он найдёт слова для той, которой отныне принадлежит его жизнь.
Идя к лифтам, командор уже точно знал, где находится Диана. Вайринг чувствовал боль и отчаяние, шедшие из каюты девушки. Диане было настолько плохо, что Сайену захотелось её на время усыпить, чтобы любимая не испытывала таких сильных мучений, но вайринг понимал — таким образом душу не вылечишь.
Лифт ехал безумно медленно и, как только двери плетущейся машины открылись, командор буквально вылетел из кабины, стремясь как можно быстрее оказаться рядом с Дианой. Вид понуро стоящего возле противоположной стены Лина заставил Сайена остановиться. Укол ревности — чувства, которого вайринг никогда не испытывал, и даже не предполагал, что во вселенной существует столь отвратительная эмоция, скрутил всё его существо. Командор не знал, что происходит между солдатом и Дианой, но тот факт, что мужчина знал, что общается не с мальчиком, а с девушкой давал огромный простор для фантазии. Порядочность и чувство собственного достоинства не позволили Сайену прочитать Лина, поэтому командор попытался сделать выводы визуально и полагаясь на интуицию.
Лин, увидев вайринга, выходящего из лифта, напрягся. Он понимал, что Сайен имеет полное право его покарать за нарушение правил фрегата, но дело даже не в правилах. Командор долгое время думал, что его тянет к мальчику, и одно слово Лина могло разрешить его мучения. Солдат промолчал, выбрав сторону Дианы, поэтому, после того, как всё выплыло наружу, добрых чувств от Сайена он не ждал. Но Лин был готов к любому наказанию, лишь бы вайринг помог Диане. Состояние, в котором он оставил девушку, нормальным назвать было нельзя. Перед ним Диана просто закрыла дверь своей каюты, возможно, Сайену удастся найти нужные слова.
А вайринг, глядя на солдата, понял, что не будет злиться на него в любом случае.
— Спасибо вам, Лин, — произнёс он, и, видя, что лицо солдата вытянулось от удивления, пояснил, — спасибо за то, что оберегаете её. Я знаю, как важно чтобы рядом был кто-то кому можно доверять, у Дианы такой человек есть — это вы...
— С тех пор, как погиб мой ребёнок, я жил без цели и в душе поселилась пустота, — вздохнув, проговорил Лин, — но когда столкнулся с Дианой, когда почувствовал, как прекрасна её душа, понял, что отныне буду оберегать её, как родную дочь.
Видя, как просветлело лицо Сайена, солдат понял, что нашёл правильные слова — вайринг чувствует правду, и сомневаться в его словах не будет.
— Но это не значит, что вы не понесёте наказания за то, что нарушили правила фрегата и укрывали на нём женщину, — ответил Сайен, надевая маску сурового командира.
Лин кивнул, принимая справедливость слов командора, а Сайен направился к каюте Дианы. Солдат смотрел вслед вайрингу и очень надеялся, что у них когда-нибудь всё получится.
Помня о том, что все помещения на "Астрее" перед командором открывались по умолчанию, Сайен остановился в нескольких метрах от каюты и обратился к девушке ментально.
"Диана, можно мне войти?"
На него тут же хлынули эмоции паники и страха. Вайринг понимал, что своим присутствием делает Диане ещё больнее, он был готов уйти, но такой поступок проблемы бы не решил, поэтому Сайен послал девушке волну успокоения и попытался успокоиться сам.
Вайринг поймал себя на мысли, что больше всего на свете сейчас хочет оказаться на своей родной планете. Там нет горя, не бывает насилия, там он был счастлив. Он жил в гармонии с самим собой и окружающим миром. Сайен устал, чудовищно устал, так, что кажется, сейчас упадёт замертво. Он не может помочь той, которая стала частью его жизни, и от этого отчаяние охватывало его всё сильнее.
"Заходите, командор", — ему внезапно ответила Диана.
От удивления и неожиданности Сайен даже не сразу сообразил, что ему нужно делать.
Вайринг осторожно переступил порог каюты и огляделся — девушка стояла возле кровати, за её спиной маячил бирюзовый цветок, который немного боялся его гнева за нарушение порядка, но в то же время был готов в любую минуту встать на защиту девушки. А Диана — Сайен оторопел — смотрела на него с сочувствием и виной.
— Командор, — тихо проговорила она, — я сожалею, что из-за меня вам приходится переносить столько боли. Поверьте, если бы это было в моих силах, я избавила бы вас от неё.
И Сайен вдруг понял, почему Диана так внезапно поменяла своё решение и пригласила в каюту — девушка ощутила его отчаяние и минутную слабость — он не смог от неё закрыться. Диана, между тем, продолжила:
— Думаю, Зеринэ права — мне не место на фрегате. Честно говоря, я не знаю, где моё место в этом мире, и имею ли я вообще право находиться среди живых существ, тем самым подвергая их опасности.
— Диана, пожалуйста, прекрати, — вайринг говорил осторожно, подбирая слова, — мы это обговорили ещё на Гирмосе... Ты будешь как и прежде выполнять свои обязанности на фрегате...
— Вы что, не понимаете? — девушка сорвалась на крик, — Я монстр, урод! И моральный и физический! Из-за меня погибла целая планета! Если бы я согласилась тогда на Гирмосе шагнуть в телепорт миллиарды людей остались бы в живых!
Сайен сделал шаг вперёд, намереваясь сгрести её в охапку, завернуть в свою любовь и взять на себя всю чудовищную боль, которую испытывала Диана, но девушка нервно сделала шаг назад. Испуг из-за его приближения словно ударили командора под дых. Вайринг быстро закрылся, чтобы Диана не смогла почувствовать его эмоций.
— Прости, — проговорил он, отступая.
Но девушка продолжала испуганно следить за его движениями, словно боялась, что Сайен до неё дотронется.
— Диана, прекрати, на этом корабле никто не посмеет сделать тебе больно! — попытался убедить её вайринг.
Девушка кивнула, соглашаясь, но в её глазах стояли слёзы. Сайен пришёл в отчаяние — неужели теперь она всегда будет его опасаться?
— Ты не должна меня бояться. Мои чувства к тебе никак не повлияют на моё поведение. Я ни словом, ни взглядом не позволю себе тебя оскорбить... Мои эмоции, которые ты почувствовала после перехода через телепорт, когда я узнал, что ты девушка... этого я изменить уже не смогу, но могу пообещать, больше ты ничего подобного не услышишь. Поменять своё отношение к тебе у меня не получится, я тебя люблю, и с этим уже ничего не поделаешь. Я не знаю, что тебе пришлось пережить в плену, но поверь, рано или поздно всё забудется, я готов ждать столько, сколько потребуется. И ни словом, ни взглядом не стану напоминать тебе о своих чувствах.
Слова, которые, как считал Сайен, должны были успокоить Диану, возымели противоположный эффект — девушке стало плохо почти физически. Её трясло, глаза всё больше наполнялись слезами, казалось, ещё секунда, и она просто выбежит из каюты. Бирюзовый цветок обвился вокруг шеи Дианы и ластился, словно собака, стараясь успокоить. Время от времени Найтли поворачивал лепестки к Сайену, посылая эмоции осуждения.
— Если я тебе настолько противен, могу сделать так, что ты меня вообще не будешь видеть, — Сайен не обращал внимания на свои чувства, иначе боль завладела бы им полностью, он думал только о спокойствии Дианы, и готов был сделать что угодно, чтобы девушка перестала страдать, — я сделаю всё, что ты попросишь, если хочешь — можешь вообще не появляться в общих помещениях, хочешь — продолжай работать моим помощником... Диана, пожалуйста, скажи, что я могу сделать, чтобы ты не чувствовала себя такой несчастной?
— Я бы хотела, чтобы вы высадили меня на любой пригодной для жизни планете, — произнесла девушка, не глядя на Сайена.
Когда вайринг рассказывал о том, что готов наплевать на свои чувства, лишь бы ей было комфортно, Диана поняла, что он не сказал и сотой доли того, что чувствует.
После того, как Сайен вошёл, девушка перестала ощущать его эмоции, вероятно, командор закрылся, но когда вайринг стал говорить о своём отношении к ней, девушка вдруг снова стала его слышать. Она поняла, что его благородство и отречение от себя ради другого человека вообще не имеет границ. Вайринг был готов ради неё на всё. Казалось, он забыл о самом себе, в его душе была только она. Когда Диана поняла всю полноту и глубину его чувств, то впала в глухое отчаяние, которое и наблюдал Сайен — трясущиеся руки и полные слёз глаза. Девушке стало плохо. Мужчина — сильный, бескомпромиссный, благородный настолько, что в это невозможно поверить, так сильно её любит, а она не может ответить взаимностью. Более того, худшего предмета для обожания он отыскать себе не мог. Диана не понимала, как вселенная могла допустить, чтобы он полюбил именно её — жестокого монстра, который в своей ненависти может убивать с особой жестокостью, искалеченного и духовно и физически. Женщину, которая спала со своим мучителем. Диана была готова рассказать ему об этом, чтобы с глаз Сайена спала розовая пелена обожания. Да, командору будет больно, но зато он избавится от своего чувства.
Видя, что после её последней фразы Сайен надолго замолчал, Диана повторила, уже решительнее:
— Я бы хотела, чтобы вы высадили меня на любой пригодной для жизни планеты.
Вайринг вздохнул — он предполагал что-то подобное, но отпустить её просто не мог. Он не герой, который может пожертвовать своими чувствами. Если он не будет знать что она где-то рядом, то просто не сможет жить.
— Хорошо, допустим, я выполню твою просьбу, долго ты сможешь оставаться на свободе после этого? — Сайен попытался воззвать к разуму девушки, — Ты ведь сама говорила что человек, который за тобой охотится, найдёт тебя где угодно.
— Поверьте, в этот раз он меня отыскать не сможет, — проговорила Диана с каким-то жестоким удовлетворением.
Командор сразу понял, что она имеет в виду. Диана не собиралась попадать к своему мучителю живой, она решила, что ей будет лучше умереть.
Сайен прикрыл глаза и закрылся наглухо, чтобы его кровоточащее сердце не травмировало девушку ещё больше. Он понимал, что Диана дошла до последней точки, девочка очень много пережила за последнее время, и последней каплей было то, что она узнала о своих новых способностях и о его чувствах. Её психика не выдерживает, Диане срочно нужно к Китану. Но для того, чтобы отвести её к священному дереву, ему придётся быть убедительным, он будет вынужден сделать Диане очень больно, чтобы отговорить её от чудовищного решения, которое она приняла.
— То есть, ты сдаёшься? — спросил он, вкладывая в интонацию как можно больше разочарования.
— Если вам угодно называть мою просьбу этим словом, значит, пускай так и будет, — девушка старалась не показывать, что её задел тон командора.
— Бросаешь всех тех, кто сейчас чудовищно страдает в лабораториях на произвол судьбы и помощи им теперь ждать неоткуда, — уточнил он.
