-Всего лишь внепространственный "маяк". По меркам радио — грубая аналогия с "грозоотметчиком" Попова. Единственная его функция, что сигнал, данный здесь в определенном месте и времени, будет "услышан и запеленгован" на той стороне. Мы не можем пробивать червоточины — но можем чуть менять место их раскрытия. А открыть пробой на очень короткое время — требует гораздо меньше энергии, чем для переброса крупного объекта. Теперь представьте, что такой "синий маяк" загорится в условленное время в точно обговоренных координатах, ну например, в Баренцевом море. На короткий миг — чтобы пропустить ракету, которая пойдет на Вашингтон, на Нью-Йорк, да хоть на Йеллоустоун. И перехватить ее у вас нет никаких средств. Сколько потребуется, чтобы вы капитулировали — или вбомбить вас в каменный век? Аналогично, проход может открыться под водой, для атомной торпеды, и жаль будет Нью-Йорка или Филадельфии.

-Тогда позвольте все же спросить, что вы хотите от моей страны? Какие будут ваши условия?

-Условие очень простое — Лазарева взглянула на Райана, как сквозь прицел — чтобы вам не становиться у нас на пути. Живите, пока нам не мешаете, и делайте то, что не задевает наши интересы. А если все же нарушите — то не обижайтесь после, что вас не предупреждали. И это исключительно ваши проблемы, как объяснить что-то вашим избирателям. Я здесь говорю с вами с одной целью — довести до тех, кто вас послал, что нам не нужна эта война, зато возможно, потребуется эта планета — и в этом случае нам будет глубоко безразлична судьба американской нации, как и вообще всех, кто не является нашими друзьями и союзниками. Мы — те, кому повезло там выжить! — циники и прагматики, а вовсе не гуманисты: видевшие смерть десятков миллионов своих, мы равнодушны к жизни чужаков. Передайте это своим хозяевам — а дальше, ваше дело, как к этому отнестись. Но только учтите — нового предложения не будет. И милосердия к проигравшим — тоже. Что вполне по-вашему. А в остальном — у моей стороны больше требований нет. Может, будут у ... — тут Лазарева взглянула на Сталина и Пономаренко.

-У нас будут — сказал Сталин — прежде всего, ваше правительство принесет извинения, накажет виновных и выплатит компенсацию за гибель пятидесяти двух советских граждан на мирном пассажирском самолете. И будем считать, что за потопление без объявления войны вспомогательного судна ВМФ СССР вы уже расплатились кратно, а виновные в том наказаны. Далее, настоятельно рекомендую вам убрать вашу эскадру из Балтийского моря, и больше там не появляться — иначе у кого-то палец на спуске дрогнет, и вам снова придется перед вашими избирателями оправдываться за несколько тысяч погибших и утонувшие корабли. Ну а что касается Вьетнама... Там вы с позором проиграете эту войну — я думаю, будет неэтично лишать вьетнамский народ его Победы.

Сталин взглянул на Лазареву. Та зловеще усмехнулась.

-Ваша страна не только проиграет войну, мистер Райан. Но еще получит большие внутренние проблемы — и с экономикой, так и не компенсировав затрат, и с общественной моралью. Ваши "идиоты Уилсона", это только начало — через несколько лет вся ваша армия превратится в уголовную банду. Когда эта орда вернется домой, то принесет колоссальный всплеск преступности и наркомании, и гангстерские двадцатые вам покажутся идиллией — ведь теперь ряды нарушителей закона пополнят те, кто обучен воевать и очень дешево ценит чужую жизнь. И в моем времени вы эти проблемы так и не решили — Соединенные Штаты уже никогда не будут такими, как до войны.

-Нас интересует судьба наших граждан, по нашим сведениям, содержащихся в Сайгоне в вашем плену — сказал адмирал Лазарев — можем предложить их обмен на, ну пусть в пропорции один к десяти. То есть за каждого своего гражданина мы вернем вам десять ваших летчиков. А в качестве первого шага — мы хотели бы получить поименный список этих людей.

-Поддерживаю — заявила Анна Лазарева — и добавлю, что моя сторона очень не поймет и не одобрит, если кто-то из этих людей "пропадет без вести", умрет или заявит о политическом убежище в США. В этом случае мы оставляем за собой право на ответные действия — или вам Сайгона мало? Со своей же стороны можем обещать, что никто из этих лиц больше не появится во Вьетнаме. Мистер Райан, вы вспоминали про Конвенции и обычаи — так если я не ошибаюсь, в прежние времена было, что попавших в плен офицеров освобождали под обязательство больше не участвовать в этой войне. И ждем ответа на этот вопрос — ну скажем, в течении суток.

-Суток мало — ответил Райан — я в Вашингтон лишь к концу этого срока попаду. И еще мне надо будет доложить Президенту, и убедить в своей правоте. И пока решение будет принято и пройдет по командной цепочке.

-Первый ваш аргумент принят — сказала Лазарева — а второй, нет. Уж вы простите, но американский бизнес всегда славился оперативностью принятия решений. Двое суток — по истечении которых мы, не получив сведений о судьбе сайгонских пленников, начинаем обратный отсчет.

-Вам очень нужны эти люди? — спросил Райан — потому что, среди них есть кто-то оттуда?

-Мы своих не бросаем — вступил до сих пор молчавший Пономаренко — и несем за них ответственность. И со своей стороны можем обещать — как американскому народу и мировому сообществу понравится показательный судебный процесс в Ханое над вашими воздушными пиратами, злодейски разбомбившими мирный город? Их у нас несколько сотен нападало и поймано — тоже можем список предъявить. И всем им может быть предъявлено обвинение в военном преступлении что позволит вьетнамской стороне обойтись с ними не как с пленными, а как с бандитами.

-Я доложу Президенту. Надеюсь, он примет решение, устраивающее все стороны.

-В таком случае, мистер Райан, больше не смеем вас задерживать. Уверены, что вам необходимо скорее попасть домой — и потому, ваш самолет получит разрешение на немедленный вылет.

-Последний вопрос, миссис Лазарева, если позволите называть вас так, не знаю вашего настоящего имени. А какой смысл несет вторая песня, что вы прислали?

-А вы так и не поняли, мистер Райан? В общем, никакого. Если не считать, что это моя суть и моя жизнь. Мое чувство, с которым я покидала родной мир. И судьба, которую я ни в коем случае не пожелаю своим детям.

Мозес Горцмен, гражданин США и американский бизнесмен.

Мойша Гарцберг был счастлив. Поймав птицу-удачу за хвост и посадив в клетку. Теперь неси мне золотые яйца, и по десятку каждый день — или ощиплю и зажарю!

Для начала — с невероятной легкостью удалось вывернуться ужом из того кошмара с вьетконговским пленом, два года назад (прим.авт. — см.Красные камни). Коммуняки оказались до идиотизма честны, выпустив уже простившегося с жизнью Мойшу сразу по заключению перемирия. Правда, прежде его выдоили досуха, и все что он знает, и какие деньги лежат на его счетах. А в один из дней доставили в Ханое к французскому консульству (заодно защищавшему интересы граждан США в коммунистическом Вьетнаме) и дали пинка под зад. И лягушатники, хотя после событий пятьдесят третьего года не сильно любили американцев — но не отказались помочь бывшему узнику Вьетконга.

С тех пор Мойша благоразумно не приближался к зоне военных действий ближе, чем на пару сотен миль. Обосновался в Сингапуре — британская колония, цивилизованное и безопасное место, через которое однако тоже шли товары и деньги для вьетнамской войны. Поскольку например, горючее, Армия США предпочитала не везти через океан, а закупать здесь же, в Малайе, у компании "Роял Датч Шелл". Так что Мойша, обнаружив свои заначки обнуленными, не пал духом, а развил бурную деятельность — чему весьма способствовали сохраненные дружеские связи и репутация "друга США". А также пресса — уже в Сингапуре к нему пришел улыбчивый китаец "мистер Ли" и предложил написать серию "вьетнамских" репортажей для одной очень уважаемой газеты. Которые, к радости Мойши, через какое-то время напечатала "Сан Франциско кроникл", самая респектабельная газета Западного побережья!

-Бизнес, мистер Горцмен! — сказал Ли — поскольку вы показались нам перспективным автором, то треть ваших гонораров наша, надеюсь вы не возражаете? Ну а мы обязуемся продвигать вас и дальше. Обманывать нас не советую, равно как и ссориться — как вы знакомы с большими людьми здесь, так и мы знаем кое-кого там, в Штатах.

Что ж, Мойша умел ждать, и правильно оценивать расклад. Но как только он переберется за океан и заведет там нужные связи — то вытрясет из этого китаезы все, что сейчас ему заплатит. А пока — обретенная репутация "эксперта по Вьетнаму" оказалась полезной и в бизнесе. Также, моральное удовлетворение — вспоминая ужас своего заключения в земляной яме, Мойша изобразил вьетконговцев полузверями-полудикарями, отвечающими черной неблагодарностью американцам (рыцарям без страха и упрека), которые несут в Индокитай свет цивилизации и культуры. А венцом счастья был полученный наконец американский паспорт — как сертификат принадлежности к высшей расе. И еще, "Коламбия пикчерз" проявила интерес к его, Мойши Гарцберга — нет, теперь уже законно, Мозеса Горцмена! — идее снять героический фильм о вьетнамских приключениях в стиле русского "Индианы Джонса". Мойша взялся за эту работу с энтузиазмом — первый набросок сценария был готов уже через шесть дней! Там было — американский журналист, захваченный вьетконговцами, жестокие звероподобные вьетнамцы, такие же русские, отличающиеся лишь цветом кожи. И прекрасная блондинка, дочь миллиардера — вместе с которой герой бежит из вьетнамского плена, по диким джунглям, где крокодилы, ягуары, ядовитые змеи, повсюду мины и подлые ловушки, а позади орда вьетконговцев, вот-вот догонят — и он, отважный супермен, в одной руке сжимает автомат, другой держит на плече бесчувственную девушку, а за спиной в рюкзаке у него секретный прибор от русского "мига". Мойша с удовлетворением посчитал, что за весь сюжет его герой убивает 286 вьетнамцев и 99 русских спецназовцев. Это будет шедевр, зрители станут ломиться в кинотеатры — а какая выйдет прибыль... тут у Мойши захватывало дух!

В этот майский день Мойша собрался всего лишь мирно пообедать в ресторанчике "Оксфорд" в строгом английском стиле (американскому джентльмену пора отвыкать от дикарских привычек вроде восточной кухни). Когда в отдельный кабинет, который Гарцмен снимал (расщедрившись на лишние десять долларов, чтоб не видеть этих азиатских морд, которые набегали даже в это приличное заведение) без стука вошли двое. Хотя хозяин ресторана обычно следил, чтобы самых дорогих гостей не беспокоили. Значит, эти имели на то право?

-Мистер Гарцмен? — старший из вошедших показал удостоверение. Военная полиция Армии США, отдел расследований. По крайней мере, очень похожее на него — впрочем, по инструкции, этим агентам запрещено выпускать документ из рук. Черт, как не вовремя! И ведь большие люди в погонах обещали, что с этой стороны никаких проблем не будет!

Они все знали! Как некие Чины с большими погонами манипулировали с ценами, оформляли подложные документы, продавали бензин "налево" целыми тысячами тонн. И жирный кусок от этого перепадал Мойше — даже один процент стоимости топлива, потребленного Армией США во Вьетнаме, вы представляете, сколько это в долларах? И конечно, Мойша не мог сдержать соблазна откусить от принадлежащего благодетелям, совсем немного... ну не чересчур много! Господи, неужели ты решил от меня отвернуться? Ведь и красные тогда поймали меня на том же! Если генерал Рейнолдс узнает — я ж как минимум, американского паспорта лишусь и к серьезным сделкам меня не подпустят на милю!

-У нас к вам предложение, от которого вы не можете отказаться. Сейчас вы подробно напишете про эти дела. В двух экземплярах — в одном, не скрывая и своей неблаговидной роли, причем врать не советую, часть нам известна, и если поймаем на неточностях... А вот второй вы напишете напротив, от лица подлинного патриота США, не могущего молчать про эти возмутительные преступления! И добавите вот это.

Вот это?! Что лица из этого списка — в том числе благодетели Мойши, генералы Рейнолдс и Фергюссон, и еще с десяток фамилий, не просто крали миллионами, но и, ради сокрытия своих преступлений, организовали взрыв и пожар в Сайгонском порту — на джонках были наемники из Бин Ксуен, сделавшие для виду несколько выстрелов, а на самом деле в нужные места на складах и на кораблях были подложены бомбы?! Конечно, если по-честному, эти господа нарушали закон — но все они истинные патриоты США!

-Мы тоже патриоты. Вы газеты читаете, мистер Горцмен? Ничего личного — бизнес.

Тут Мойше еще поплохело. Потому что он помнил, что было в Штатах совсем недавно. Громкий скандал, шум в газетах и даже в Конгрессе — отчего наши парни во Вьетнаме покупают бензин у "Роял Датч Шелл", а то и вовсе, у индонезийцев?! Оставляя без прибыли "Стандарт Ойл", что непатриотично! Значит, его угораздило попасть между жерновами. Когда дерутся слоны — хомячка растопчут даже не заметив!

-Мистер Горцмен, вы ведь патриот Америки? А также — вы понимаете, что теперь вам желательно, чтобы эти господа оказались за решеткой, а не на свободе? Ну и какой джекпот вы можете сорвать, выступив героем?

И Гарбцберг написал все, что от него хотели. Благодетели они благодетели — но бизнес есть бизнес! К тому же он скопил уже достаточно, чтобы и в Штатах не бедствовать — а на такой волне запросто можно перелететь через океан.

Вслед за "Сан Франциско Кроникл" статью Мозеса Горцмена, признанного эксперта по Вьетнаму, перепечатали еще с десяток газет за три дня, и это было лишь начало! Горцмена называли отважным героем, восходящей звездой... может даже и Пулитцеровскую премию, дадут? А "Коламбия" спрашивает, когда будет готов развернутый сценарий. Мойша купался в лучах славы... настораживало лишь то, что обиженные оставались на свободе, и генерал Фергюссон даже звонил, пытаясь получить от Гарцберга объяснения! Так что лучше было из отеля не выходить, и даже еду заказывать в номер.

За ним и пришли в отель — четверо, все коротко стриженные, в полувоенном, с характерной выправкой, за милю видно переодетых "джи-ай" (прим.авт. — жаргонное прозвище американских военных). Сразу дали в морду, затем недолго били ногами — и поволокли на выход. Персонал отеля делал вид, что не замечает — портье после вспомнит, что старший из пришельцев показал ему удостоверение военной контрразведки Армии США. Его сунули в джип, и привезли не в тюрьму, как ждал Гарцберг, а куда-то на берег. Зачем тут ведра и цемент?! Мойша пытался отбиваться и кричать — но его подвесили за руки, заткнули рот, обмотали ноги веревкой и сунули в ведра. Подождали, пока цемент затвердеет — подняли, понесли, и кинули в воду.

Агенты ФБР, прилетевшие в Сингапур за важным свидетелем, опоздают всего на два дня. Зато репортеры (из профессиональной солидарности, или спонсированные неизвестно кем) поднимут шум уже на следующее утро. ФБР вместе с британской полицией начнет копать под американских военных, те будут все отрицать, найдут людей из отеля, которые вспомнят про предъявленные удостоверения и американский акцент визитеров. Затем возникнет и случайный свидетель расправы, спрятавшийся в кустах: