— Это из Альме, — почти сразу произнёс советник, и главарь едва не подскочил в своём кресле.
— Дай сюда! — потребовал он.
Но старик его словно не услышал.
— Низложен, — медленно, едва ли не по буквам произнёс он, и в нефе в один миг воцарилась гробовая тишина.
Первым опомнился главарь.
— Дай сюда, болван! — рявкнул жулик, вскакивая на ноги, и тогда девица за креслом запустила руку в его длинные волосы, дёрнула обратно и решительным движением перерезала горло.
Ударила тугая струя крови, главарь на миг замер, не веря в происходящее, а затем вывалился из кресла и распластался ниц на грязном полу.
— Вену! Не артерию... — досадливо пробормотал я, вытирая с лица долетевшие до меня брызги.
Жулики из первого ряда бросились к девице с ножами в руках, но таившиеся на хорах стрелки тут же привстали над ограждением и разрядили в них свои арбалеты.
На миг в нефе воцарился сущий хаос. Кто-то бросился к выходу, кого-то стянули с лавки и резали в тёмном углу. Крики, стоны, влажное чавканье входящих в живую плоть кинжалов.
И так же быстро всё завершилось. Большинство теней не сдвинулись со своих мест, и когда девица вскинула над головой руку с окровавленным ножом и призвала всех к спокойствию, в нефе вновь наступила тишина. Правда, кто-то ещё надсадно хрипел в центральном проходе, но его почти сразу добили.
— Продолжайте, мастер! — попросила убийца, и советник принялся водить пальцами по зажатой в руке монете, а затем почтительно склонил голову перед новой главой теней Тир-Ле-Конта.
Я с облегчением перевёл дух и уселся на освободившееся место в первом ряду, дожидаясь, пока девчонке принесут присягу остальные жулики.
Добиться низложения прежнего главы теней не составило особого труда: никто не любит, когда запускают руку в его карман. Другое дело — утверждение нужного человека! С этим пришлось попотеть и хотелось верить, что усилия окупят себя сторицей...
Тени разошлись уже за полночь. В нефе остались лишь я, мертвецы и усевшаяся в кресло девица, которая без церемоний устроила ноги на спине валявшегося на полу предшественника. Да еще невесть из какого угла выбрался Арчи. Верные жулики перекрыли входы в неф, но сам разговор происходил с глазу на глаз.
— Я сдержал своё слово? — спросил я, желая первым делом покончить с неприятными формальностями.
— Сдержали, мастер Кейн, — подтвердила девчонка, которая и заварила всю эту кашу. — Чем-то могу быть полезна?
— Можешь, — кивнул я, разглядывая валявшихся тут и там мертвецов, которых, впрочем, оказалось не столь уж и много. Сильно пахло кровь, но сейчас этот запах нисколько не трогал меня. Свежий чёртов корень был действительно хорош.
— И чем же? — уточнила девица, подпуская в свой голос малую толику нетерпения и раздражения.
— Не тяни тень за хвост, Кейн, — поторопил меня усевшийся на скамью Арчибальд. — У меня тоже есть вопросы, а время уже за полночь!
Я вздохнул и начал перечислять:
— Где-то в городе скрывается эльф из клана Бегущей воды. Его надо взять живым, но не получится, так и тень с ним. Пусть зарежут.
Здоровяк за моей спиной проворчал нечто одобрительное.
— Эльф, — кивнула девица. — Дальше.
— Я хочу знать, что говорят о нашей княгине у неё на родине. В первую очередь, что подтолкнуло её к бегству из родительского замка.
Тень лишь усмехнулась и предложила свою версию:
— Любовь? — спросила она.
— К чёрту любовь, нужно разузнать истинную причину!
Девица кивнула, согнула второй палец и произнесла:
— Княгиня.
— И наконец, меня интересует источник процветания клана Далькири.
Тень ненадолго задумалась, потом произнесла:
— Если дело нечисто, мне об этом расскажут. Что-то ещё?
— Это всё. — Я направился на выход, сразу обернулся и обвёл рукой валявшихся на полу мертвецов. — Так понимаю, это что-то личное?
Девица поджала губы и ответила вопросом на вопрос:
— Помнишь заведение, куда наведывался Свин?
Я кивнул.
— Девочки оттуда ничего не забывают, — туманно произнесла тень. — Ничего!
Я пожал плечами и зашагал по проходу, а мне на смену пришёл Арчибальд.
— Нужно прекратить слухи о монастыре, — потребовал инквизитор. — И пусть никто из ваших туда не суётся...
Под сапогом влажно чавкнула кровь, я беззвучно выругался и поспешил покинуть неф. С одной проблемой удалось разобраться, но пока успех ни на пядь не приблизил меня к разгадке гибели брата. И это выводило из себя почище крутившей суставы боли...
3
Первая служба в часовне при восстановленном монастыре состоялась на самом излёте осени. Было промозгло, с хмурого неба сыпался мокрый снег, дороги окончательно развезло, колёса телег и карет вязли в холодной липкой грязи.
Покидать натопленную комнату в такую погоду не хотелось, но отсидеться в замке не вышло: на службу созвали весь свет княжества, исключение сделали лишь для находившейся в положении княгини.
— Ты не можешь не пойти, Кейн, — прямо заявил Арчибальд. — Слишком много зависит от того, насколько всё гладко сегодня пройдёт.
Кевин Свори оказался с инквизитором всецело согласен.
— Люди должны тебя видеть, — скрипучим голосом произнёс седоусый рыцарь. — Ты для барона Мальтори нож у горла. Если он сковырнёт меня, все шансы стать регентом именно у тебя. При таком раскладе барон не рискнёт доставить нам неприятности.
Я только вздохнул.
— Что говорят в городе?
Арчи пожал плечами и поправил застёжку плаща.
— Поговаривают, будто при монастыре откроется бесплатная харчевня, и нуждающимся станут раздавать продукты. Тени разносят слухи, будто блохи чуму, и открытие церкви больше не кажется людям такой уж дурной затеей.
— А еду действительно станут раздавать всем нуждающимся? — прищурился я.
— Поживём, увидим, — флегматично ответил Арчибальд и спросил: — Ты готов?
— Да! Едем!
В часовне оказалось холодно и многолюдно. Мало кто стоял с непокрытой головой, большинство собравшихся и не подумало снять капюшоны и шапки, а приглушённые голоса сливалось в неразборчивый гул, от которого у меня очень скоро разыгралась мигрень. Когда за кафедру встал настоятель монастыря, высокий и худой, с жёстким лицом аскета, и внимание всех присутствующих обратилось к нему, я незаметно подался назад и тихонько выскользнул из часовни. На улице отыскал закуток, где с неба не сыпался мокрый снег, и прислонился к стене.
Всё бы ничего, да только промозглый воздух очень быстро забрался под плащ, стало холодно и неуютно. Я уже всерьёз начал подумывать о том, чтобы отправиться на поиски вина или уйти в сторожку и сжечь в очаге немного чёртова корня, но тут появилась тень.
Молодая девица с невыразительным лицом и заплетёнными в косу чёрными волосами хлебнула из пузатой бутылки зелёного стекла и протянула её мне. Яблочный бренди оказался очень даже неплох и в столь мерзкую погоду пришёлся весьма кстати.
— Что-то удалось узнать? — спросил я, возвращая бутылку.
— Ещё жду ответа из Ронли, — ответила тень, затыкая горлышко деревянной пробкой.
— А в остальном?
— Твой эльф будто в воду канул, — сообщила девица. — Никаких следов. Если он в городе, его кто-то скрывает. Кто-то не из наших.
— Понятно. А что с Далькири?
Тень неуютно поёжилась.
— Те, кто лезут в их дела, сами роют себе могилу, — произнесла она после явственной заминки.
— Не надо лезть в их дела, — улыбнулся я, забрал бутылку и хлебнул бренди. — Надо рассказать о них мне, — продолжил, возвратив выпивку.
Девица раздражённо сверкнула глазами.
— В нашем случае это одно и то же!
— У Далькири больше нет княжеского покровительства.
— Зато есть пара сотен бойцов!
Я кивнул.
— Вот именно. И мне нужно знать, откуда берутся деньги на их содержание.
— Контрабанда, — сообщила тень.
— В самом деле? — удивился я.
Тир-Ле-Конт находился в центре Северных земель, и вся торговля с внешним миром шла либо морским путём через порт Альме, либо посуху через Арли. Нам от этого пирога было не откусить при всём желании.
Но тень моё недоверие нисколько не смутило.
— Раз в месяц клан собирает обоз и отправляет его на юг, — заявила она.
— Что везут?
— Сушёные травы, грибы, орехи, — перечислила девушка с непонятной улыбкой. — Так они говорят. Но если проявить к товарам чрезмерное любопытство, можно запросто очутиться в придорожной канаве с проломленным черепом.
— Даже так? — хмыкнул я и предположил: — Везут дурь?
Тень хлебнула бренди и поёжилась, будто от забравшегося под одежду ветерка.
— Этим никого не удивить, — усмехнулась она. — Вопрос в том, откуда она берётся. Обоз в месяц — это совсем немало, пусть даже основной груз там для отвода глаз. И где они достают товар зимой?
— За рекой? — предположил я, поскольку лишь эльфы могли снабжать дурманом своих покупателей круглый год.
Моя собеседница только пожала плечами.
— Я этого не говорила. И не скажу. Просто не знаю.
Я задумчиво кивнул, повернулся к часовне, из которой после окончания службы начали расходиться люди, и сказал:
— Тебе пора.
Тень не заставила просить себя дважды и отправилась восвояси, а моё внимание привлёк спор двух баронов. Высокий и грузный, но ещё окончательно не растерявший былой мощи Джером Мальтори что-то вполголоса выговаривал скрестившему на груди руки Карлу Далькири. Разговор был точно не из приятных, на лице Карла так и ходили желваки.
Вскоре он развернулся и зашагал прочь, а барон Мальтори раздражённо огляделся и во всеуслышание объявил:
— Я этого так не оставлю! Я не продамся сам и не дам продать княжество!
Вокруг него начали собираться люди, и я вернулся в часовню. У кафедры там вели разговор настоятель монастыря, Кевин Свори и Арчибальд.
— Ваша позиция оттолкнёт многих людей, — угрюмо проговорил седой рыцарь.
Настоятель только фыркнул.
— Им придётся выбирать! — объявил он. — Церковь несёт ответственность лишь за прихожан! Только те, кто вернётся в её лоно...
— На севере длинная память! — перебил его регент. — Весной люди припомнят ваши слова.
— Лучше пусть помнят наши дела! — последовал резкий ответ. — Мы поможем заблудшим овцам, но никак не козлищам!
Я выжидающе посмотрел на Арчибальда, но здоровяк едва заметно покачал головой. Вмешиваться в спор он не желал. Кевин Свори заметил наш обмен взглядами и шумно засопел, лицо его покраснело от злости.
— Хотите раздавать еду всем подряд? — произнёс тогда настоятель. — Что ж, это ваше право. Раздавайте! Но из своих запасов.
— Княжеская доля не безмерна! — напомнил регент.
— Желаете получить что-то сверх оговоренного? Дайте что-то взамен!
— Хочу напомнить, — оскалился седоусый рыцарь, — что не только мы зависим от вас, но и вы от нас!
Церковник снисходительно улыбнулся.
— Мы вовсе не пытаемся втянуть вас в кабалу. Хотите получать больше зерна? Отлично! Что насчёт заброшенной церкви у южных ворот?
Кевин Свори мрачно глянул на собеседника и медленно кивнул.
— Подумаю насчёт этого, — произнёс он скрипучим голосом, развернулся и зашагал на выход.
Я поспешил за ним и уже на улице спросил у Арчи:
— Какого чёрта ты не вправил этому святоше мозги?
Здоровяк только вздохнул.
— У меня нет на это полномочий.
Я в ответ сплюнул в дорожную грязь и поспешил к карете.
Внутри меня всё так и зудело от предчувствия скорых неприятностей.
4
По дороге до замка я обдумывал услышанное.
Действительно ли барон Далькири торгует с эльфами? И если торгует, то в самом ли деле везёт из-за реки именно дурман?
А самое главное: не могла ли угроза разоблачения стать мотивом для убийства Бенедикта?
Ответов на эти вопросы у меня не было.
И это выводило из себя.
Возвращаясь в Тир-Ле-Конт, я был уверен — найти убийцу брата не составит особого труда. И неважно, придёт на помощь чутьё или поможет отыскать разгадку княжеский перстень, очень скоро я воздам преступнику по заслугам. Но всё оказалось совсем не так просто, и большую часть времени я провёл за разбором записей Бенедикта. И провёл, надо сказать, впустую.
У кого-то другого от этого могли опуститься руки, у кого-то другого, но только не у меня. После возвращения в замок я отправился прямиком в библиотеку и продолжил составлять генеалогические древа всех княжеских родов.
На эту мысль меня натолкнули слова Лауры.
"Игра", — сказала она. — "Мистификация".
"Желание досадить отцу".
Её госпожа желала досадить отцу, но кого способен расстроить брак младшей дочери с главой соседнего государства? Между нами не было кровной вражды, не было войны. Так в чём же дело?
И вдруг я понял, что не могу припомнить браков между представителями княжеских родов за исключением женитьбы отца. Наскоро просмотрел родословные, но с ходу не смог отыскать ни одного примера и там. И это было чрезвычайно странно.
Густав подошёл, когда я стоял перед стеной, полностью испещрённой меловыми линиями и пытался отследить связи между княжескими родами Северных земель. Безрезультатно. Подобных браков не случалось как минимум несколько последних столетий.
— Бенедикт рисовал нечто подобное, — сообщил библиотекарь. — Стену потом отмывали целый день.
Я резко обернулся и спросил:
— Зачем? Зачем он это делал?!
Густав лишь развёл руками.
— Со мной он это не обсуждал.
— А с кем обсуждал?
Библиотекарь задумчиво потёр пальцами бледное лицо и неуверенно произнёс:
— Господин Улыбчивый... — Он встрепенулся и кивнул. — Да! Несколько раз я видел, как они правили ту схему...
— Отлично! — обрадовался я и хлопнул собеседника, но, как видно, слишком сильно. Библиотекаря явственно перекосило. — Благодарю! Ты мне очень помог!
Густав растерянно улыбнулся, а я отправился на поиски колдуна, не желая откладывать это дело в долгий ящик. Но стоило только спуститься в подвал, и моя решительность тотчас ослабла. Уж не знаю, сказался подобным образом вид заплесневелых стен или промозглый воздух подземелья, но разговор с господином Улыбчивым враз перестал казаться такой уж хорошей идеей.
Если Бенедикта погубила магия, никто в замке кроме колдуна не смог бы этого определить. Так откуда мне знать, что в прошлый раз старик был полностью откровенен со мной? Вдруг он уловил отголоски смертоносной волшбы, но никому об этом не сказал?
Вдруг сам наложил её?
Мысль об этом заставила остановиться и положить руку на рукоять меча. Колдуны умирают ровно так же как обычные люди, и сейчас я не отказался бы от зачарованного клинка, способного пробивать защитные чары.
Пустое! Магического оружия у меня не было. Если только...
Усилием воли я заставил проявиться на пальце тяжёлый княжеский перстень и закутался в трепетавшие вокруг него тени. Подземелье посерело, мрак рассеялся, огни редких факелов задрожали цветками бесцветного огня.
Неуверенность оставила меня, я беззвучно рассмеялся и зашагал к обиталищу колдуна. Тени что-то нашёптывали, подбадривая и подгоняя. Но различить слова никак не получалось; стоило только прислушаться, и голоса оборачивались неразборчивым шумом.
