— Мечта, а не дар, — весело улыбнулся Ормис.
— Согласна, — сыто вздохнула я, и супруг перетянул меня на свою сторону, усадив на колени.
— Сколько раз за сегодняшний день я сказал, что люблю тебя? — спросил он с улыбкой.
— Вслух раза два, а подумал раз пятьсот, не меньше, — ответила и коротко поцеловала я.
— Упущение, — строго произнес демон. — Нужно сравнять.
— А можно действием? — намекнула я.
— Нужно! — горячо подтвердил мой супруг.
Но стоило нашим губам соединиться, как я вздрогнула и резко обернулась к окну.
— Что это? — спросила я?
— Ты тоже слышала? — Ормис поставил меня на ноги и встал сам. — Я посмотрю, подожди здесь.
Я тут же обвила его талию рукой, давая понять, что ничего я тут ждать не собираюсь. Он усмехнулся, положил мне руку на плечо, и мы вышли из нашего домика.
— Ох... — потрясенно выдохнула я.
На улице уже давно наступила ночь. Теперь над нами было самое обычное черное небо, усыпанное яркими звездами. Но не это потрясло меня. Все вдруг стало кроваво-красным. Снег под ногами, стены нашего домика, глаза Ормиса вдруг изменили цвет. Судя по его пристальному взгляду, мои тоже. Мой демон вообще сейчас больше напоминал Пьющего кровь. Мы вскинули головы, и на моих губах заиграла улыбка.
— Мать! — произнесла я, вздымая руки.
— Кровавая Луна, — прошептал Ормис. — Я тоже ее вижу, без всяких ритуалов.
— Объединение наших сущностей, — улыбнулась я.
Красное сияние накрыло нас, сжало в своих объятьях, впиталось в поры и исчезло. Луна вновь стала обычной, снег блекло белел в темноте ночи, а глаза демона вновь становились прежними.
— Мы предстали перед Вечностью, нас признала Кровавая Луна, и Пресветлая соединила нас. Все пожелания были соблюдены, — рассмеялся мой муж. — У тебя еще остались желания, мое совершенство?
— Только одно, но о-очень стойкое, — подмигнула я.
— И какое? — мурлыкнул демон.
— Я хочу любить тебя среди звезд! — воскликнула я.
— Согласен, — выдохнул Ормис, и за нашими спинами развернулись огромные крылья.
Счастливо рассмеявшись, я попробовала взмахнуть ими, воздушный поток легко подхватил меня, и я взлетела. Не спланировала, как это обычно делают вампиры, а взлетела по-настоящему.
— Догоняй! — крикнула я демону, с интересом рассматривавшему черные крылья, покрытые перьями, затем расправил их и, крикнув:
— Ты сумасшедшая! — взвился вслед за мной.
Это было потрясающее зрелище. Демон в белоснежной одежде, с развивающимися черными волосами, сверкающими чистым Светом глазами и огромными крыльями, оторвался от земли. Несколько неуверенных взмахов, но его талант к быстрой обучаемости сработал и в этот раз. И вот он уже стремительно приближается ко мне. Ветер играет перьями крыльев, на губах демона хищная улыбка... Я так засмотрелась, что забыла о желании пошалить и увильнуть в последний момент.
Его руки обхватили меня, вжимая в горячее тело, и мир перестал существовать. Платье полетело вниз, сорванное опытными руками, губы захватили в головокружительный плен, и дрожь предвкушение охватила меня. Непослушными пальцами я срывала с него одежду, стремясь избавиться от всех покровов, что мешали мне ощутить кожей его тело. Руки Ормиса скользили по моей спине, и я выгибалась, как кошка, тихо постанывая.
Я обхватила его бедра ногами, ощущая всю силу его желания, он рыкнул и впился губами в мою грудь. Сияние звезд, кружившихся вокруг нас, сводило с ума, лишало остатков терпения, заставляя требовать, чтобы он слился со мной, но демон терзал меня ласками, доводя до полного исступления. И когда мой голос охрип, он услышал мою мольбу, поймал губами мой стон и взмахнул крыльями. Он взмывал все выше и выше, унося нашу страсть в бесконечную черноту. И, достигнув немыслимой высоты, наши переплетенные тела понеслись вниз. Дыхание перехватило, крик застрял в горле, и небо взорвалось, разлетелось миллиардами новых звезд. Мое тело выгнулось, лишь сильные руки любимого удерживали меня. Он все целовал и целовал меня, а наслаждение продолжало накатывать бесконечными жаркими волнами.
— Я люблю тебя! — закричала я.
— Эли, — восторженно застонал Ормис, и наши наслаждения слились воедино, как наши тела, как наши сущности, как наши жизни...
Эпилог.
— Не могу больше! Я так больше не могу! Порву к архам, всех пятерых порву! — орала я, врываясь в большой каменный зал с кристальным, похожим на лед, полом.
За спиной трепетали крылья, клыки плотоядно щерились, острые когти так и ждали жертву, чтобы вцепиться ей в глотку. Позади меня зашуршали крылья, муж приземлился и обнял за плечи. Я невольно улыбнулась, и гнев немного снизил градус.
— Кто взбесил мое совершенство? — спросил он, разворачивая меня к себе, крыльев за его плечами уже не было.
— Ненавижу, — я вновь впала в ярость.
— А точней? — с добродушной насмешкой спросил Ормонд-Алаис Бриннэйн, Главный Судья мира Мрака.
— Демонов! — рявкнула я.
— Э-э-э, — протянул он. — Еще немного точней.
— Инкубов! — заорала я, и он быстро закрыл мне рот.
— Тс-с, любимая, тихо, — он засмеялся. — Та пятерка ответчиков?
— Да! — снова рявкнула я. — Они меня достали! Бесят, бесят, бесят!!!
— Соблазняли, — понял мой демон и усмехнулся. — Задушу, уродов.
— Лучше засуди их, любимый, — всхлипнула я и положила голову на плечо мужу. — Ты себе не представляешь, как это было ужасно.
Это я в точку. Представьте, пятеро красавцев с бархатными голосами, искушающими улыбками и такими взглядами, что начинаешь плавиться помимо воли... Если бы я была обычной женщиной. Но я же Пьющая кровь, которая сделала свой выбор, которая венчана Кровавой Луной, Вечностью и Пресветлой. Да меня воротит от их смазливых рож! Меня от всех мужчин воротит, которые пытаются флиртовать со мной! Порвала бы к архам и дело с концом, но не могу. К сожалению. Вторая Судья, как-никак, спасибо Вечному.
— Ты шипишь, — усмехнулся мой демон. — Сильно я их не могу засудить. Ламии тоже хороши, по ним же не определишь, кто они, пока не перекинутся. Бедные мужики повелись, а дамы в змей начали обращаться. Инкубы перенервничали, дом разнесли этим сектанткам. Только штраф. Ты и сама это знаешь. — Он нежно поцеловал меня и отступил в сторону. — Возвращайся к человеческому облику, скоро детей приведут.
— Лапочки мои, — вздохнула я и направилась к маленькой двери, где хранился набор новых платьев, на такие случаи. Уже почти скрывшись в комнатушке, я снова высунула оскаленную морду и выплеснула остатки ярости. — Они меня сначала по одному соблазняли, потом все вместе, представляешь? "Красавица, мы не виноватые, похлопочи", — передразнила я низших демонов.
— Да? — мой супруг задумчиво посмотрел на меня. — Переодевайся, счастье мое. Я ненадолго отлучусь.
— Только не до смерти! — крикнула я вслед и окончательно скрылась за дверью.
— Как получится, — услышала я ворчание Ормиса, и хмыкнула.
Вечный постарался, сильней, чем требует их вина, не получится. Все демонические замашки и моя кровожадность были взяты под контроль самим богом, после того, как в начале нашей судейской деятельности, мы чуть не сгубили двух зарвавшихся троллей прямо в зале суда. Я и от инкубов-то сбежала, потому что смогла только по физиономии всем пятерым надавать, а дальше все, стопор. Даже когти в ход не пустила.
А все от чего, от неподкупности и принципиальности моего супруга. Его за двадцать лет, чем только не пытались купить, как только не уговаривали, без результата. Некоторые умники, типа, этих инкубов, пытаются через меня действовать. Толку нет, уже все знают, мы с моим демоном едины во всем, но все равно пытаются. Жители мира Мрака духом-то воспряли, когда узнали, что вместо Острова Справедливости, когда-то созданного самим Мраком и уничтоженного моим мужем, не без моего участия, теперь лорд Бриннэйн за справедливость отвечает. Ожидали, что проще своей выгоды добиться. Сколько лбов порасшибали, сколько мы всего выслушали, кем нас только не называли и чем не пугали, но, в конце концов, дружно пришли к выводу — с Островом Справедливости было проще. Там, кто был сильней, тот и прав. А лорд Ормис Бриннэйн на силу не равняется, к богатствам равнодушен, семья под защитой богов. Как решит, так и будет.
Я поправила прическу, расправила складки платья и степенно вышла из комнатушки, как и полагается добропорядочной жене и матери семейства. Тяжелая дверь распахнулась, и послышалось тихое шипение.
— Мрака, Мышь, — улыбнулась я, глядя на слангеру сейчас достигшую половину роста своего громадного приятеля.
— Мрака-с-с, — ответила змея и обвила меня мягкими кольцами. — Скучала я-с.
— Я тоже, — я поцеловала ее в тупоносую морду. — Где Чудик?
— Там-с-с, — она кивнула назад. — Орм-с-с рыч-щит на инубов-с, Ч-щудик их пугаетс-с.
— Нашел все-таки выход, — хохотнула я.
Чудовище никто не ограничивал, он может и придушить для острастки, и покусать и вообще... Он у нас что-то вроде пристава, верней, они вместе с Мышью. Если кто-то из недовольных расшумится или отказывается исполнять решение Главного Судьи, являются слангеры. Зачастую хватает только вида огромных боевых змей. Демонам еще и зубы скалят, эти самые упрямые, но под напором Чудовища и его ехидной подружки сдаются все.
А наши самые частые жалобщики — это семейка Даршас. Были, правда. Уже лет пятнадцать мы их исков не принимаем. Что Харт, что его дед и отец завалили нас требованиями о взимании моральной компенсации за оскорбления с такого количества народа, что в результате жители мира Мрака взвыли от трех озверевших драконов, провоцировавших их на ответные оскорбления. Сами нарывались, доставали кого-нибудь, с удовлетворением выслушивали, что о них думают и мчались к нам с новым иском с целью легкого обогащения. По-моему, у них это стало семейным делом, просто банда какая-то. Пришлось закрыть перед ними двери и с самих потребовать моральную компенсацию. Драконы поугрожали, пообижались, немного с нами не разговаривали и помирились. С тех пор жители нашего мира перестали бояться выходить на улицу.
Дверь снова открылась, и в зал вошел довольный Ормис. Рядом с ним полз не менее довольный Чудик, наше возрожденное Чудовище. Когда Мышка вошла в полную силу, змей сменил свою призрачную сущность, на живое тело. Быть живым оказалось сложней, чем воплощенным призраком. Поначалу он забывался и бился головой о стены, о пол, о потолок, когда пытался пройти сквозь них. Двигался медленно и неуклюже. Они даже с Мышью немного поругались, змея оказалась личностью ядовитой, и замучила бедного Чудика своими издевками. Потом помирились и задумались о своей первой кладке яиц. Подумали, и Мышь решила, что она еще слишком молода, поругались снова. Мирили их общими силами: мы с Ормом, лорд Алаис с лордом Шиэро, Харт, Сумрак, Элиам, немного мирил мой отец, даже боги. Наконец, моя клыкастая вредина сдалась под общим нажимом, и слангеры зажили мирно. Вообще, скандальная парочка вышла. Ругаются они по три раза на неделе. Все давно привыкли и больше не вмешиваются, змеи справляются сами.
— Не сильно вы их? — спросила я больше из любопытства, чем из сочувствия.
— Нормально-с-с, — ответил Чудик. — Они выж-шили.
— Двое заикаются, — усмехнулся Орм.
— Но ж-шивые, — упрямо повторил слангер, и шлепнул кончиком хвоста по подставленной ладони демона.
Мы вышли из зала, я втянула носом воздух, ощутив остатки страха пяти демонов-искусителей, и не удержалась от усмешки, Мышь почесала кончиком хвоста под челюстью своей пары, и Чудовище прикрыл глаза.
— Хорош-шо, — прошипел он.
— А мы реш-шилис-сь, — вдруг заявила слангера.
— На что? — я с интересом посмотрела на нее.
— На кладку-с-с, — Чудик расплылся в довольной улыбке, обнажая огромные кыли. — Я тоже буду отц-сом-с-с.
— Ес-сли не поругаемс-ся, — ухмыльнулась наша гадюка.
— Ни за ш-што, куколка-с-с, — заверил ее змей, а я укоризненно покачала головой.
Мышь поймала мой взгляд и подмигнула, указав глазами на свое тело. Вот ведь зараза красноглазая! Она уже беременная, а бедного Чудовище еще мучает! Я рассмеялась, глядя на ее деловитую морду. Ормис заметил наш молчаливый диалог и усмехнулся, явно сообразив, о чем мы переглядываемся. Я даже подумала, что он сейчас сдаст Мышь, но демон хитро сверкнул глазами и покосился на змея. В женские дела он не вмешивался. К тому же, его мстительная демоническая память не могла не напомнить, что Чудик издевался над ним, когда бедный Орм считал, что его избранная — мальчик.
— Ма! — звонкий голосок разнесся по коридорам здания Суда. — Па-а!
Из-за поворота выбежала наша дочь — Виаллин. Ормис поймал ее и подкинул. Малышка радостно завизжала, и, вернувшись в заботливые руки любимого па, стиснула его шею маленькими ручонками. Следом послышался топот маленьких ножек, и за ней выскочила домовиха Бидди.
— Охламонка! — погрозила пальчиком домовиха. — Хорошие девочки не бегаю, словно их арх за зад хватает, я тебе!
— Спокойной, Бидди, от нас не убежит, — весело ответил Сумрак, появляясь следом за ней.
На его шее сидел самый младший представитель рода Даршас, дракончик четырех лет от роду и довольно щерил в улыбке зубастый ротик.
— Тетя Эли, дядя Ормис, змеи, Мрака! — помахал он нам.
— А где Эдар? — тревожно спросила я.
— Здесь ваш кровопийца, — проворчал Харт, вынося нашего сына, который с наслаждением высасывал из дракона его драгоценную кровь. — Оголодал ребенок, — улыбнулся лорд Даршас.
Эдар оторвался от драконьего запястья и клыкасто улыбнулся мне. Его мордашка, перепачканная кровью, выглядела донельзя счастливой. Он протянул ко мне ручки, и Харт вручил мне сына, тут же залечив следы от клычков. Малыш удобно устроился на моих руках и вскоре засопел, проваливший в сытый и здоровый сон. Виаллин у нас старшая, ей шесть лет. Она унаследовала и внешность и сущность отца. Эдар совсем еще маленький, ему всего два года, и он моя копия. Маленький вампиреныш, которому я дала имя его прадеда. Бабушке Одариан это было приятно, и моему папе тоже. Бабушка Алида покинула клан по собственному желанию, и теперь жила в замке своего сына и моего отца. С мамой они быстро нашли общий язык.
Элиам со своей женой, чистокровной человеческой женщиной, и тремя детьми живут недалеко от них, там, где находилось поместье Фергас, дом у них свой и обустроен по-своему. А наш дворец был перенесен через год после свадьбы в другое место, вне доменов и государств, его нам создал Вечный. Здесь же стоял и Дворец Справедливости, так назывался наш суд. А недалеко от нас поселились Карвен с Тилли. Мой кровник не вернулся в клан Полуночных, и не остался в замке Одариан. Особняк Бриннэйнов его так же не устроил. Араан занимает должность секретаря, безбожно берет взятки, но никогда не вмешивается в процесс. "Они мне сами деньги суют. Не могу же я обижать таких щедрых личностей. Можно сказать, я их лечу от наивности", — нагло заявлял он. — "А целителям и лекарям нужно платить за работу". И ведь знает наглец, что жаловаться на него не пойдут, но мстить пытались, правда, безрезультатно.
