Его флагманского корабля среди них не было.
И все же они погибли не одни, эти корабли. Если чарисийцы хотели подойти на дистанцию поражения, им пришлось также самим попасть под обстрел противника, а бронированными были только три их корабля. Бойня, которую деревянные корабли, вооруженные орудиями, стреляющими снарядами, могли учинить друг против друга, была невероятной. Два чарисийских галеона просто взорвались. Еще четыре затонули, когда голодное море хлынуло в пробитые и разбитые корпуса, а еще пять были слишком сильно повреждены, чтобы вернуться в строй. Сармут сжег один из них на месте, вместо того чтобы пытаться доставить разбитые, протекающие обломки обратно на остров Кло. Остальные четверо вернулись в Кло-Кип, чтобы с них сняли оружие и все полезное, прежде чем их тоже сожгли.
Еще год или два назад по крайней мере два из них, вероятно, были бы отремонтированы, но сейчас в этом не было никакого смысла. После уничтожения западной эскадры единственным оставшимся противником имперского чарисийского флота была эскадра под личным командованием Тирска в Горэте. Даже деснейрские каперы стали лишь призраком их былой угрозы. Послание сэра Хейнза Жэзтро Гейре вдохновило императора Мариса и его советников... пересмотреть свою поддержку этой стратегии. Или чего-либо еще, что могло бы предположительно вызвать еще один визит ИЧФ.
Жэспар Клинтан был в ярости, когда узнал, что деснейрцы, которые уже дезертировали из сухопутной войны джихада, тихо сделали то же самое и на море. К счастью для Мариса, Деснейр-Сити был вне досягаемости великого инквизитора, если только он не хотел рисковать еще худшей возможностью приказать арестовать императора и обнаружить, что инквизиция не может это выполнить! Очевидно, это был еще один риск, на который даже он не был готов пойти ... по крайней мере, пока не разберется с Чарисом и его союзниками. После этого, конечно, он станет смотреть на вещи по-другому, и весь мир знал, что у Жэспара Клинтана долгая, долгая память.
Это должно оставить Мариса немного... неуверенным в исходе джихада, — размышлял Мерлин с неким неприятным чувством удовольствия.
Но результатом было то, что после стольких лет взрывного расширения у ИЧФ было больше кораблей — намного больше кораблей, — чем ему действительно было нужно. И благодаря внедрению пара, стальных корпусов и нарезной артиллерии практически все эти корабли были в лучшем случае устаревшими. Было мало смысла ремонтировать сильно поврежденные галеоны, которые будут списаны и разобраны уже в течение следующих двух-трех лет.
— Вы знаете, — сказала Ниниэн Рихтейр с того места, где она сидела на подлокотнике кресла Мерлина, — я уже давно хотела спросить об этом, но почему, во имя Коди, вы, люди, решили построить что-то вроде Кинг Хааралдов? — Она покачала головой с насмешливым выражением лица. — О, понимаю, что вам нужен был "дверной молоток" Кэйлеба, и понимаю, что у Сити нет того радиуса действия, который вы действительно хотели бы иметь. Но они отлично справились в Рейгейре, и сэр Данкин ясно продемонстрировал, что он и его морские пехотинцы могут захватывать острова для передовых угольных станций в любое время, когда ему захочется. Так зачем же строить что-то такое большое? И такое быстрое, если уж на то пошло! Капитан Барнс развил скорость до двадцати шести узлов и даже не напрягал свои механизмы, когда делал это.
— Довел скорость корабля до двадцати шести узлов, пожалуйста, — сказал Мерлин с болезненным выражением лица и слегка вздрогнул. — Это он, Ниниэн! Вы действительно должны быть осторожны с оскорблением чувств чарисийца такими вольными выражениями.
— Конечно, же. — Она закатила глаза и шлепнула его по макушке. — Но мой вопрос остается в силе. Я никогда не слышала о "переборе", пока не попала в мою нынешнюю злую компанию, но, честно говоря, эти корабли кажутся мне довольно наглядным примером именно этого. И вы потратили на них ужасно много ресурсов.
— Стоимость ресурсов, вероятно, является самым сильным аргументом против них, — сказал граф Пайн-Холлоу, прежде чем Мерлин смог ответить. Имперский первый советник удобно устроился в постели с открытой книгой на коленях и вечерней чашкой какао на прикроватном столике. — С другой стороны, Ниниэн, ты должна помнить, когда они были впервые запущены в конвейер. — Он пожал плечами. — Мы уже начали работать над ними до того, как "Меч Шулера" Клинтана ударил по республике. На тот момент военно-морской флот по-прежнему был нашим главным приоритетом, поскольку в ближайшее время мы никак не могли вторгнуться на материк с нашими собственными ресурсами. К тому времени, когда потребности армии заняли центральное место, мы уже далеко запустили программу, и, честно говоря, армии не нужны были броневые плиты, паровые двигатели или большая часть остального, что шло на корабли. Так что аспект отвлечения ресурсов на самом деле далеко не так очевиден, как может показаться.
— Хорошо, соглашусь с этим, — уступила Ниниэн, но храбро собралась с духом. — С другой стороны, вы могли бы построить — что? Десять Сити вместо каждого Кинг Хааралда?
— Да, мы могли бы, — признала Шарлиэн из своей собственной спальни в Теллесберге. — И мы подумывали о том, чтобы сделать именно это. Но я немного удивлена, Ниниэн.
— Удивлена?
— Да. Ты, как никто другой, должна быть приучена к долгосрочному стратегическому мышлению.
Брови Ниниэн приподнялись, и Шарлиэн усмехнулась.
— Это была твоя идея, Мерлин. Почему бы тебе не объяснить это?
— Хорошо. — Мерлин откинулся на спинку стула и улыбнулся Ниниэн. — Конечно, всегда есть проблема заставить такую сухопутную невежду понять тонкости, столь очевидные для нас, утонченных морских существ.
Она посмотрела на него сверху вниз, подняв один притворно свирепый кулак, и он поднял руки в жесте капитуляции.
— Извини! — сказал он ей, в то время как по каналу связи раздался смех. — Я не мог устоять. Но, — выражение его лица стало серьезным, — Шарли указала пальцем на настоящую причину, по которой я так сильно поддержал Дастина, когда он и Эдуирд впервые выдвинули эту идею. На самом деле я сначала почти возражал против этого — по всем причинам, которые ты только что привела. Но потом мне в голову пришел другой аспект их предложения.
— Какого рода аспект? — спросила она, опуская кулак, ее собственное выражение лица стало более серьезным, когда она уловила его тон.
— Какова наша конечная стратегия, Ниниэн? — возразил он вопросом, и она нахмурилась.
Это был вопрос, который члены внутреннего круга обсуждали достаточно часто, как до, так и после того, как она стала его членом, — размышляла она. — И в то время как ответить на некоторые аспекты было очень просто, другие были совсем не такими.
Изначально главной целью Чариса было простое выживание, хотя стремление Мейкела Стейнейра к свободе совести заняло второе место. Конечно, выживание Чариса потребовало поражения храмовой четверки, и по мере того, как джихад становился все более ожесточенным и кровавым, этот приоритет расширился, поскольку все чарисийцы, за исключением сокращающегося числа несгибаемых сторонников Храма, стали требовать полного отделения от Церкви Храма в сочетании с уничтожением власти инквизиции. И это — несмотря на то, что многие чарисийцы, в том числе очень многие из самых ярых реформистов, боролись против принятия этого — означало нечто большее, чем просто защиту Чариса от непосредственной угрозы вторжения и завоевания. Это означало, что саму Церковь нужно было заставить подчиниться на поле битвы, потому что это был единственный способ заставить Жэспара Клинтана отказаться от своих усилий.
Но это были стратегические императивы, о которых знали все чарисийцы — те же императивы, которые встали перед республикой Сиддармарк после жестокого нападения на нее Клинтана. Они не были главным императивом аватара Нимуэ Элбан, а им, заодно ставшим императивом внутреннего круга, было прямое разрушение, а не просто поражение Церкви Ожидания Господнего. Это была ее задача, ее миссия — жгучая цель, ради которой умерла настоящая Нимуэ Элбан, — отменить Запреты, провозгласить правду об "архангелах", освободить человеческую расу от антитехнологических оков, наложенных на нее Эриком Лэнгхорном, и — превыше всех других приоритетов во Вселенной — подготовить его к тому, чтобы снова столкнуться с опасностью Гбаба.
— В идеале, — наконец сказала Ниниэн, — конечная цель игры — заставить храмовую четверку — ну, теперь, я полагаю, храмовую тройку — сдаться и отдать нам Храм, чтобы мы могли добраться до того, что находится в подвале. — Она поморщилась. — Конечно, как мы все согласились, шансы осуществить это колеблются от ничтожных до нулевых.
— Вот именно. — Мерлин пожал плечами. — И даже если бы они были готовы впустить нас в этот подвал, это могло бы не решить нашу проблему. Мы поняли еще до того, как Пейтир принес нам Камень Шулера, что не можем просто ворваться в Храм и начать отключать источники питания. — Он очень тонко улыбнулся. — Оставляя в стороне вероятность того, что кто-то из таких параноиков, как Чихиро и Шулер, оставил бы меры предосторожности, чтобы никто не мог намеренно — или случайно — отключить что-либо, мы знаем, что по крайней мере один "архангел" оставил там по крайней мере одну мину-ловушку. Одному богу известно, что мог оставить кто-то еще! И как отреагировал бы каждый верующий в Зионе, если бы все "божественные" службы охраны окружающей среды, освещения и ремонтных роботов Храма внезапно вышли из строя? Поскольку "каждый верующий в Зионе" — это то же самое, что и "каждый живой человек в Зионе", это немаловажное соображение.
— И будет ли какой-нибудь викариат, даже тот, который каким-то образом свергнет Клинтана и других, готов позволить нам, "еретикам", осквернять Храм, что бы ни случилось? Подозреваю, что они бы воспротивились этому. Их сопротивление свелось бы к пассивному, но я вижу, как по-настоящему набожные среди них стоят на ступенях Храма, чтобы заблокировать нам доступ, если только мы не захотим применить физическую силу, чтобы сдвинуть их с места, а последнее, что мы хотим сделать, это физически вторгнуться в Храм. На данный момент мы полностью подрываем моральный авторитет Жэспара Клинтана. Конечно, он наш лучший союзник в этом начинании, но если мы высадим "еретические" войска в Зионе, чтобы вторгнуться в пределы Храма...
Он снова пожал плечами, гораздо менее небрежно, и его сапфировые глаза были темнее и глубже, чем море.
— Не могу придумать ни одной вещи, которая с большей вероятностью спровоцировала бы фанатичное сопротивление. Такого рода сопротивление, когда дети с привязанными к спине бомбами бегут прямо на пулеметы, а родители поощряют их к этому. Видит Бог, мы достаточно насмотрелись на такого рода фанатизм, и не только со стороны сторонников Храма. Посмотрите на некоторые вещи, которые произошли в Гласьер-Харт, Тарике и Хилдермоссе. — Он покачал головой. — Зион самый большой город на Сэйфхолде, Ниниэн. Число погибших вполне может исчисляться миллионами, даже если мы в конце концов "победим"... и это в предположении, что кинетическая бомбардировочная платформа не запрограммирована на защиту физической целостности Храма, автоматически уничтожая любую атакующую его армию или флот, что, как я подозреваю, чертовски возможно. Черт возьми, я не сумасшедший, совершающий массовые убийства, и именно так я бы все устроил!
— Но если мы не сможем вторгнуться в Зион, — тихо сказал Кэйлеб, привлекая к себе пристальный взгляд Ниниэн, — тогда вероятность того, что мы сможем... отменить Священное Писание только потому, что мы победим храмовую четверку, переходит от "чертовски маловероятного" к совершенно невозможному. Когда мы начали это — по крайней мере, как только "внутренний круг" действительно понял, что поставлено на карту, — мы были готовы согласиться на то, чтобы отбросить Церковь назад, сломать коленные чашечки инквизиции и создать ситуацию, в которой Церковь Чариса постепенно разрушала авторитет Церкви. Мы думали в терминах десятилетий, даже поколений, о постепенном подрыве Писания и Запретов с помощью примера и постепенного переосмысления. И мы были готовы потратить столько времени, сколько нам потребуется, чтобы найти решение проблемы системы бомбардировки. Но потом Пейтир принес нам Камень... и обещание Шулера о возвращении "архангелов". И это поставило нам крайний срок, о котором мы и не подозревали.
Ниниэн кивнула, ее собственное выражение лица было мрачным. Ничто из этого не было для нее новым, хотя на самом деле она впервые оказалась внутри постепенно эволюционировавшего мышления ее союзников-чарисийцев. К тому времени, когда она узнала их — а они узнали ее, — эта эволюция уже завершилась.
— Мы не знаем наверняка, действительно ли "архангелы" вообще вернутся, — сказал Мерлин. — И если они это сделают, мы не знаем, как они вернутся. Одна из возможностей заключалась бы в том, чтобы из подземелий под Храмом внезапно появились "архангелы"-ПИКА. Честно говоря, я не думаю, что это вероятно, потому что, если бы они в первую очередь подготовили стопку таких ПИКА, они, вероятно, также продолжали бы взаимодействовать с населением Сэйфхолда из плоти и крови. У нас была возможность построить единственного ПИКА из ресурсов в моей пещере, как только Сова и Нарман выяснили, как это сделать. Чертовски точно, что у Чихиро и Шулера была такая возможность после смерти Лэнгхорна. О, возможно, им нужно было провести то же исследование, что и Сова, хотя более вероятно, что у них уже была необходимая информация. Но они, конечно, могли бы сделать это до или во время войны против падших, если бы захотели, и если бы захотели, у них могли бы быть явно сверхчеловеческие "архангелы" и "ангелы", ведущие свои армии в поле вместо того, чтобы полагаться на смертных сейджинов, таких как Коди. Подумайте, как это укрепило бы авторитет Церкви — особенно если бы те же самые "архангелы" или их "ангельские" преемники все еще были доступны, чтобы быть публичным лицом Церкви. — Он покачал головой. — Нет, если бы они захотели пойти по пути ПИКА, то, когда Нимуэ Элбан очнулась в ПИКА здесь, на Сэйфхолде, вся ее миссия была бы совершенно невыполнимой, а не просто почти чертовски невыполнимой.
Ниниэн снова кивнула, подавляя внутреннюю дрожь при мысли о кошмаре, с которым Мерлин — Нимуэ — столкнулась бы при таких обстоятельствах.
— Итак, если они "возвращаются", это должно быть каким-то другим способом, и, честно говоря, я понятия не имею, что это может быть. Если уж на то пошло, как я уже сказал, мы вообще не знаем, действительно ли они собираются "вернуться". Об этом ничего нет ни в Писании, ни в Свидетельствах, ни в Комментариях. Если уж на то пошло, в сообщении, оставленном Шулером, тоже ничего нет. Так что, если в секретных архивах Церкви нет чего-то, о чем даже отец Пейтира никогда не слышал хотя бы намек — что, мягко говоря, кажется мне маловероятным, — единственное доказательство того, что они собираются вернуться, — это устная традиция, переданная в семье Уилсин, теоретически от самого Шулера, но независимо от сообщения, которое он записал лично.
