— А вы, директор, уверены, что маглорожденным стоит давать это самое равноправие? — высказал свои сомнения я, — нет, я никоим образом не призываю их закабалить и прочее. Однако, смотря на них, а стоит признать, иногда на себя, я вижу некую пропасть между всем, от знаний, до ценностей. Мага и маглорожденного. Да и те ценности, что они несут, точнее стараются, но факт остается фактом, не самые приемлемые для мира магии. Ну и для человека в целом, наверное, — задумавшись констатировал я.
— А кто им его дает? — лукаво ухмыльнулся дед, — Достичь что-то, в первом поколении, маглорожденный может исключительно в долг. Ну, а второе поколение и далее уже маги, так или иначе. При всем том, что приток крови идет, да даже увеличивается, они не могут влиять на общее мировоззрение магов, происходит обратный процесс. Те “неприемлемые ценности”, о которых ты упомянул — отторгаются, а некая новизна точек зрения только полезна социуму, — заключил дед.
В общем любопытно, интересно, но, стоит себе честно признаться, не по уровню мне. То есть глубинные причины движения социума, причем социума магов… Ну не понимал я всего, хоть смейся, хоть плачь. Учиться и учиться.
Блин, знаменитое “Государство” Макиавелли, на которое дрочат чуть ли не все политики и политологи мира людей, оказалось деду знакомо. Он его воспринимал как анекдот, пример для злобного и хитрого дурака. Притом что сам не был ангелом, но побудительные мотивы как для “управляющего” так и для “управляемых” называл совершенно иными. А социум для того чтобы то же “Государство” работало — называл сборищем калек и уродов. Даже не моральных, интеллектуальных.
Из любопытного: как я понял, Браун растрясла Блэка не только на потрахаться, но на фертильный генетический материал. Что его, я понял по потрясенно-офигело-испуганной роже Сириуса, с которой он взирал на растущее пузо. Ну и у Браун уточнил, не без этого.
Не сказал бы, что вовремя, но, например, моим девчонкам, с учетом надвигающегося конфликта, возможно и имеет смысл заделать по пузу. Хотя черт знает. И морально не готов.
Но Браун, застраивающая Сириуса капризами, при том, что вне его общества, она была гораздо спокойнее чем обычно, смотрелась уморительно. Точнее они оба, что Браун с её “хочу”, что Сириус с выпученными глазами за ентой хотелкой бегающий.
Собственно, так месяц и пролетел. Учеба была учебой, не особо отвлекала. Выходные оставались диким марафоном из занятий и почти нетравматических потрахушек с метаморфом.
Ну и производство по вечерам, в нескольких лабораториях арендованных апартаментов, причем не только моих. Я, кстати, думал что придется пользоваться расположением деда. Ну, мол, устроили в колледже мануфактуру, какого хрена, здесь учатся.
Однако, традиционный похер сработал и здесь. Арендовал — молодец, а что там делаешь — традиционно.
Ну и тридцатого октября, преподаватели и дед выпнули на осенний шотландский морозец студиозов. Мол, дорогие учащиеся, ждет нас утренник, с плясками и цирком с болгарами. Стоим, делаем умные лица и ждем дорогих гостей. Рожами не синеть, если замерзаете — не трястись, роняя гордое звание студента лучшего колледжа островов.
По уму, требования вполне разумные. Согревающие чары широко известны, благо первокурсников обиходили старосты и даже деканы. Ну а встреча… Ну хер знает, мне такие митинги всегда казались бредом, но в рамках намечающегося мероприятия, традиции и прочего… В общем, как по мне, бред, но лично мне же, постоять полчаса в трансе и под согревающим несложно.
Так что похер, постою.
Ну а через четверть часа героического “несинения рожами”, послышался топоток и крики “летят, летят!”. Вот блин, позорище, полузнакомый гриф отличился, позорище факультетское. Вдоль всего строя бойцов, школы выживания Хогвартс, с ентим воплем пробежал. Но настроение поднял, что есть, то есть.
Над седой равниной чёрного озера гордо реяла жирная тыква. Не вполне тыква, но жалкие потуги криворуких лягушатников выродить что-то, хотя бы отдаленно приближающееся к нашей, национально-верной магосфере, наиболее близко было к этой ягоде.
Тащили эту жирную тыкву четверка крылатых лошадей. Серокрылых. Пегасов обыкновенных, можно сказать вульгарных. Ну и заложив дугу совершили посадку. Чем вызвали у меня внутренний приступ гогота: тыква нихера не имела колес, ну и зачарование по приземлению отменилось. То есть, метров тридцать за лошадьми тыква подпрыгивала и вращалась. Ну и радовала меня картиной пребывающих в ней.
Нет, вполне возможно, внутрях у ягоды все продумано, я даже не спорю. Но со стороны подпрыгивание и вращение действительно смотрелось забавно.
Наконец, жирная тыква остановила свое трепыхание, слегка наподдав в зад крылатой конине. В тыкве распахнулось отверстие, и из него появилась нога. Не, ни фига не так. Из него появилась, сцука, НОГА.
В сапожке с каблуком. Каких то там ажурных нижних, шелковых средних и бархатных верхних юбках, бултыхающихся поверх ноги также было немало. Но сам факт НОГИ вводил в трепет: была она, сцуко, размера эдак семидесятого. Не ласта, а сцуко изящная женская ножка (ну или нормальная, пропорциональная нога, не принципиально) семидесятого с хреном размера.
Да еще за одним копытом нарисовалось второе, а потом и вся ноговладелица выбралась из ягоды (чпоканье и облегченный вздох со стороны тыквы, видимо, мне послышалось). В общем тетка лет тридцати. В старомодном платье бело-голубых тонов. Сложена довольно плотно, но вполне уместно (грудь размера эдак четырнадцатого была вполне уместна). На рожу не красавица, но и не уродина, вполне уместное лицо, я бы назвал типично-французское.
Ну и, сцука, метров трех с половиной ростом была эта тетка, превышая нашего мутантного хранителя ключей в росте (хотя, стоит признать, в человекоподобности также, если не считать размеров — вполне себе человек, приглядная дама).
Вслед за этим “хранцузским бастионом”, вывалилась дюжина магов вполне сносного размера. Очевидно, студенты. Без ярко выраженной половой склонности. Я бы их всех назвал девицами не выдающейся красоты. Так, средние девки. Причем судя по одежде, минимум треть из этих девок полагали себя не девками, а наоборот. Вот хер знает, сисек я не углядел, как и гендерной разницы во внешности, росте, движениях и голосах. Правда, была одна блондинка, вполне себе гендерно женская, даже чересчур. Впрочем, взгляд магический выявил её подлую, гарпийную природу. Вейла в общем, причем шарашащая, судя по поведению ряда товарищей, своим “голосом сирен” на полную.
Бардак и поношение, думал я, ну блин, все понимаю, но она, сцуко, существо, а не маг. Я, не то чтобы видист, но блин, это как длиной елды соревноваться с кентавром, а в плаванье с русалкой. Метаморф может и победит, но блин, мы разные. Что ей в школе делать, а тем более на турнире?
Хотя, приперли и похер. Учат — их дело, французы своими экзотическими вкусами всегда отличались, судя по перешептыванию окружающих и в мире магии тоже.
Тем временем французский бастион прошествовала к нашему педагогическому составу, который на её фоне, стоит признать, смотрелся бледно. Терялся, при всех прочих равных. Дед, впрочем, отжег: изящно подойдя к огромной, ухватил её за огромную ладонь и чуть ли не с чавканьем эту ладонь чмокнул (она, сука, в две его головы была) после чего выдал:
— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — и еще бровками поиграл, старый хрыч.
— Дамбльёдорр, — выдала тезка пулемета грудным голосом, от которого завибрировало в округе все, — Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии?
— Благодарю, — приосанился дед, — я нахожусь в прекрасной форме, — подкрутил дед ус. Да он её блин клеит, это… ну она ж огромная, недоумевал я.
— Ка'г-ка'гов уже приехал? — не поддавалась на престарелое обаяние огромная.
— С минуты на минуту ждем, — выдал Дамблдор, — Вы скрасите наше ожидание своим очарованием, или пойдете сразу в замок?
— Лучше пойдем в замок. Тут у вас пг'охладно. Только вот кони... — задумалась мадама, впрочем, дед, не переставая завлекательно улыбаться, состроил рожу в стиле “это мы островитяне, а вы дикари”, — впг'очем, довег'юсь вам, диррьекорр, — закончила огромная, двигая с подопечными к замку.
Последние, очевидно, инструкций преподавателей Хогвартса не получали, поэтому смотрели на молодцевато стоящих нас с некоторым опасением. Ну и недисциплинированно синели, дрожали и начинали хлюпать носопырками. Так что за своей осадной башней гендерно-неопределенные рванули шустро и с энтузиазмом.
Мы же продолжили героически недрожать, несинеть и всячески выражать то, что нужно было выражать своим видом (хер знает что, но видимо я тоже выражал, потому как претензий ко мне, в отличие от ряда излишне синих и дрожащих не высказывали). Луна из строя Рейвенкло сделала нам ручкой, на что сделали ручкой и мы. Я уже хотел воспользоваться переговорными артефактами и забацать нам клановый голосовой чатик, как со стороны озера раздался противный сюпающий звук. И хлюпающий и противный.
В озере появлялось, выплывая, как я заметил, из водоворота, древнее парусное корыто, явно требующее ремонта. Это, видимо, ехидно подумалось мне, способ туркам мзду не платить. Контрабандисты, а что.
Ну и было это корыто явно колдунским во всех смыслах, потому как хамским образом игнорируя понятие осадка и глубина подплыло к берегу озера и выдвинуло трап.
Из него повалили болгары, нихрена не похожие на болгар. Впрочем, то что они были белобрысы и сероглазы я объяснил себе быстро — очевидно, их веселые соседи развлекались с человеческой популяцией, магическая же успешно ходила неразвлеченной.
Ну и вид был у типов довольно забавный: навертели они на себя шубы и шапки меховые, очень напоминающие боярские, как видом, так и смыслом. В Болгарии, сцуко, жарко. Какие нахер меха, кроме дешевых понтов? Впрочем, хер бы с ними, да и сейчас это смотрелось бы уместно… Будь они людьми, а не магами. А так, нацепленные на седого мужика и учеников меха смотрелись тем, чем они и были. Дешёвыми понтами в смысле.
Тем временем мужик в шубе и шапке из собственной бороды (ну, по крайней мере, лично я разнице в мехе у него на роже, на башке и на туловище не углядел) подрулил к деду.
— Дамблдор, как поживаете, любезный друг? — лыбился мужик на сорок желтых зубов.
— Благодарю, поживаю, — нейтрально ответил дед. Что радовало, в отличие от предыдущей собеседницы, текущий у него амурных порывов не вызывал.
— Старый, добрый Хогвартс, — оповещал тем временем о своем богатом внутреннем мире мир внешний мужик, — сколько лет прошло, а он все так же стоит, — на что выражение лица Дамби приняло выражение в стиле “не дождешься”, — как же хорошо вновь оказаться здесь. Да, Дамблдор, мы пройдем внутрь? Признаться мы несколько замерзли.
— Безусловно, профессор Каркаров, добро пожаловать, — тоном “шёл бы ты на хер” ответил дед.
Ну и промаршировали болгары самым что ни наесть маршевым шагом к Хогу. Что в очередной раз повеселило. Учитывая их лютые боярские шубы, строевой шаг ничего кроме улыбки не вызывал.
В толпе бормотали “Крам”, ну а прислушавшись я узнал, что часть фиков была права и на турнир приперли ловца национальной сборной. Ну и хрен бы с ним, хотя, алчно потер лапки внутренний хомяк, ему точно искреннее спасибо. Внутренне и один раз.
А после поперлись студенты Хогвартса. Шаг не чеканили и не строем, что искренне порадовало. В зале огромной приперли какой-то лютый трон (вот хер знает где откопали), желтозубу обычную преподавательскую сидушку. Нахрена это сделали для желтозубого — я не понял, посадочных мест хватало.
Ну и зарядил дед речугу, про мир, жвачку и мировое магическое сотрудничество. Честную борьбу и жесткие правила. Что, учитывая его пожелания мне, в стиле: “Мальчик мой, порви в клочья всех. Ради твоего и, безусловно, общего блага” звучало несколько двусмысленно.
Гендерно-неопределенные присоединились к Рейвенкло, боярские, обезшубленные к Слизерину, очевидно рассчитывая, что их шубы на этом факультете не упрут. Зря рассчитывают, подумалось мне. Как раз на этом-то упрут быстрее всего.
Тем временем из каких-то недр вылезла знакомая рожа с педофильскими усиками, Крауч, собственной персоной. И незнакомый на рожу, но узнаваемый по голосу тип: очевидно, Бэгмен, комментировавший чемпионат. Влекли эти граждане нечто, напоминающее формой и габаритами гроб для домового эльфа.
Дотягали до центра зала, хрупнули, крякнули, матюгнулись (не слышал, но осуждаю). В результате всех этих деяний в центре зала нарисовался постамент с кружкой без ручки, из которой хреначил синий огонь. В голове заиграла паскудная мелодия и раздался самодовольный голос “мечты сбываются”.
Отогнав непрошенные воспоминания я прислушался к деду.
— В турнире трех волшебников участвуют три представителя от трёх учебных заведений, — просвещал студиозов дед, — по одному от каждого. Отбирает их, а так же оценивает результат как каждого из трех испытаний, так и определяет победителя древний артефакт — Кубок Огня, — потыкал лапой в символ некоей корпорации Дамби, — впрочем, к мнению директоров учебных заведений он прислушивается, — добавил он (хотя, по-моему, врал — если хрень определяет “достойных”, то и оценить конкурсы, стишки и частушки тоже сможет, без всяких), — На размышления студентам даются сутки, каждый может подойти и бросить в кубок пергамент с собственноручно написанным именем. Я думаю, — лукаво улыбнулся он, — мы предоставим гостям право первыми обратиться к кубку.
Ну и обратились эти типы, накидав в огонь пергамента. Огонь был колдунский, так что писульки эти не сжёг, а где-то там схоронил. Ну а потом потянулась наша братия. Я, естественно, тоже кинул.
Вообще, странная уверенность в том, что меня выберет кубок была и у Муди, и у Дамблдора. Притом, что как-то заколдовать его они вроде не могли, приперли его министерские типы. Впрочем, возможно они знают критерии отбора, ту же развитость ядра и каналов, которые были у меня, на волшебный взгляд, как бы не лучшие среди студентов. Впрочем, хер их, стариков-разбойников знает, один на прямые вопросы загадочно лыбился, второй не менее загадочно посылал нахер.
Так что закинул я бумажку и пошел уделять время гарему Джинни. При всех прочих равных, дело нужное, полезное и приятное. Ну а турнир… Да хер бы с ним, по большому счету. Да, полезно, популярно и вообще. Но не критично, прямо скажем. В общем, пусть будет как будет.
43. Системный сбой
Утром выяснилось, что “типичное английское гостеприимство”, в случае с прибывшими студентами других школ несколько чрезмерно, ну на мой взгляд. Этим типам открыли свободный доступ к посещению учебных аудиторий, ну и бродили сии туристы, невзирая на занятие и неуместность своих персон. Снейп изощрённо называл нас баранами так, что даже мы поверили, что он нас хвалит.
